Всё произошло как-то неожиданно...В седьмом классе большинство начали замечать, что между собой мы отличаемся не только школьной формой. И не потому, что половина ходит в коричневых платьях и чёрных фартуках, а остальные - в тёмно-синих костюмах и светлых рубашках. Оказывается, под одеждой тоже не всё одинаково. И это начинало интересовать, некоторых даже волновать. Но только не в 7 «Б». Там ещё с самой начальной школы учительница Валентина Егоровна постоянно внушала нам, что одноклассники - это все братья и сёстры, которые должны друг другу помогать, а при надобности и защищать. Этот принцип соблюдался неукоснительно все эти годы и вышел на подсознательный уровень, как аксиома. И если у кого-то зарождалось к однокласснику(це) нечто иное, то оно тут же подавлялось сидящим в подкорке рефлексом братско-сестринской безусловности.
Поэтому Сашка очень удивился встретившись взглядом с Лариской, и ... оторопел. Он тут же опустил глаза прислушиваясь к новым ощущениям. В душе, в сердце, где-то там, происходило что-то не то, что-то необычное и волнующее, заставляющее его трепетать и подавлять сильное желание ещё раз посмотреть в глаза одноклассницы. Да что там посмотреть, нет ... просто упиваться этими бездонными голубыми озёрами, черпать в них сладостную негу, плавать в блаженстве, вплоть до того, чтобы утонуть в них и остаться там навсегда. Новые, доселе неведомые чувства сильно обескуражили Сашку, смутили своей новизной и силой. Такого с ним никогда не бывало.
Подросток до конца уроков старался не смотреть в сторону одноклассницы, а при последнем звонке поспешил домой. Там наскоро перекусив забился в свою комнату, улёгся на застеленную кровать и вперил глаза в потолок. Чувство блаженства на краю отчаяния не проходило. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Но вместо ожидаемого прозрения ...
«Два счастливых человека, Он и Она, с блаженными лицами взявшись за руки уверенно направлялись к встающему на горизонте светилу. Но с каждым шагом, каждой минутой Солнце от них отдалялось, становилось всё более призрачным и недостижимым, тускнело, обдавая далёким леденящим холодом. Вот уже и руки их разъединены, вот уже и они почти не видят друг-друга в дымчатом мареве неизвестности и безысходности. Собрав последние силы, преодолевая путы тяготения Он рванулся к Ней, но ... Она исчезла, растаяла, растворилась. Только высоко-высоко, в прозрачно-голубом недосягаемом небе светилась Её улыбка, звали Её глаза».
Сашкино пробуждение ясности в создавшейся ситуации не прибавило. Просвечивало только сознание обретения им огромного, безграничного чувства, имя которому скорее всего любовь. По крайней мере так пишут в книжках. Но вот по жизни он представлял это понятие совсем по-другому. Всю сознательную действительность перед глазами у него родители, которые отличались не только образованностью и культурой. Все соседи, родственники и знакомые считали их идеальной семейной парой. Да так оно и было. Никогда в семье Сашка не слышал не только мата, но вообще бранного слова, ни в чей адрес. Родители и не расставались никогда, все отпуска проводили вместе, все выходные, вообще всё свободное время. Придя после работы домой обязательно делились служебными новостями, радовались достижениям и успехам друг-друга. Одно время даже работали в одном учреждении. Вот такие отношения он и считал любовью, тихим семейным счастьем, в котором ему было очень комфортно, да и как иначе? По другому он семью не представлял. А тут в мгновение свалилась напасть и радостная и тревожная. И что с этим делать он не знал.
Когда тебе четырнадцать, и ты не только с девчонками не целовался, даже за руку не держал, да и симпатий ни кому не выказывал ... а тут такое. Мало того, она же одноклассница, почти сестра. Тем более к нему, как и к остальным одноклассникам, у неё отношение именно сестринское, да и не может быть иначе. И если даже он прилюдно проявит к ней интерес, то весь класс не поймёт, и в первую очередь она. Да дело и не только в этом. Она заметная высокая красавица с ангельским нравом, почти отличница. А он низкорослый замухрышка с оттопыренными ушами и неприметным лицом. В общем тупик. Остаётся только вздыхать и исподтишка, тайно поглядывать на неё, да фантазировать о несбыточном. Завтра он опять её увидит, пусть вскользь, пусть издалека. Но они будут в одном помещении, дышать одним воздухом, постигать вместе науки ... объединённые и одновременно разделённые классом.
Следующий учебный день ничем от предыдущих не отличался, за исключением того, что Сашка позволил себе проводить её до дома, причём шёл сзади, метрах в пятидесяти, небрежно зыркая по сторонам глазами и тихонько легкомысленно насвистывая. Жаль, что она жила всего в трёх кварталах от школы и «проводы» заняли менее десяти минут. В этот раз он во двор войти не осмелился, боясь быть замеченным. В дальнейшем процедура сопровождения стала ежедневной. Ему очень нравилось наблюдать её лёгкую походку и помахивание портфелем.
Через месяц уроки уже заканчивались в сумерках и он отважился зайти во двор. Это позволило определить её подъезд. А минуту подождав, он заметил её силуэт в окне, на втором этаже, левее подъезда. Она задёрнула шторы, перед этим бросив взгляд в его сторону, где на детской площадке он прятался под грибком. От этого мимолётного взгляда его сердце забилось, как раненая птица в клетке.
Кроме «провожаний», Сашка придумал посещать её двор поздно вечером, перед тем как она ложилась спать. Потухшее окно её комнаты служило и ему сигналом отправляться домой. Каждый раз уходя с её двора вспоминал, сколько раз её силуэт мелькал в окне, сколько раз она выглядывала из окна. Иногда ему везло и она выходила из дома за покупками. Тогда он сопровождал её на приличном расстоянии.
Всё это длилось бесконечно долго, прерываемое каникулами, когда она уезжала в деревню к бабушке и дедушке. Это время он не находил себе места, чувствуя себя обездоленным.
В начале девятого класса на Сашку нежданно-негаданно свалилось огромное счастье. Классная руководительница в очередной раз пересаживая учеников, усадила Тонкова и Говоркову за одну парту! Его ликованию не было границ! Жаль только что этой радостью ни с кем нельзя поделиться, да и выказывать её было нельзя. Классная же руководствовалась своими действиями из соображений успеваемости. Говоркова по всем предметам превосходила своего нового ленивого соседа по крайней мере на балл, и могла его подтянуть. Сашка это сразу понял и его успеваемость резко пошла в гору. Сейчас каждый день в школу он ходил как на праздник, причём всю дорогу с глупо-умильной улыбкой. Убирал её с лица только входя в класс.
Сидя на уроках постоянно чувствовал её близкое присутствие, исходящий от неё аромат свежести, чистоты, ясности и чуть ли не святости. Но самый непонятно притягательный запах исходил от её волос. Он его ощущал когда они пользовались одним учебником или пособием, близко склонясь к нему головами. Это было нечто восхитительное и необъяснимое, и могло исходить только от неё.
Но пол-года блаженства за одной партой закончилось, их рассадили врозь. Мир потускнел, посерел, съёжился. Сашка опять стал учиться хуже. Его внезапно осенило, что через год школа закончится, она наверняка уедет в областной центр где поступит в институт на какую-нибудь женскую специальность педагога или экономиста. А он ... останется в пустоте и невесомости, никчемности существования. Но нет! Он тоже куда-нибудь поступит ... скажем в престижное военное училище и ... станет генералом! А для этого надо хорошо учиться. Ну что же, этот подвиг он совершит ради неё.
Первого сентября в выпускной десятый «Б» класс, пришёл уже не шалопут, разгильдяй и троечник Сашка Тонков, а собранный и сосредоточенный молодой человек. Который с первых же занятий начал удивлять учителей прилежанием и интересом к учёбе. По всем основным предметам, таким как математика, физика, химия, история и география получал одни пятёрки. В отличии от взрослевших одноклассников не увлёкся курением и вином, наоборот, покупал в аптеке поливитамины и усердно их потреблял. Причём выбирал такие, где присутствовало больше витамина «А», способствующего росту. Помимо этого стал посещать секцию самбо.
Все изменения в образе жизни стали Сашке нравиться, появилась уверенность в себе, но ... только не перед ней, Ларисой. Она так и осталась для него недостижимым идеалом, почти богиней. Всё так же по вечерам он посещал её двор, всматриваясь в окно, в надежде увидеть любимый контур, да хотя бы тень.
Однажды друзья позвали его на танцевальный вечер в другую школу, находящуюся в Старом городе, обещая удивить одной особенностью учебного заведения. Оказывается особенность заключалась в том, что там в выпускных классах девочек было значительно больше нежели мальчиков. Там он познакомился с симпатичной хохотушкой Ниной. Частенько в одной компании проводили время, гуляли держась за руки, ходили в кино. Вечером, при расставании неумело чмокали друг-друга в щёку. Но после Нины Сашка всё равно шёл в Ларисин двор. Нина сменилась Светой, потом Таней, Риммой ... Все девочки чувствовали его внутреннюю холодность и недоступность. Как будто он проводил с ними время по нужде, сам находясь в другом измерении.
Наконец грянул последний звонок, а за ним выпускной бал. Сашка еле преодолев робость осмелился пригласить Ларису на медленный танец. Опять он вдыхал неповторимый аромат её волос, упивался им чуть не теряя сознание от блаженства. Эйфория от близости с бесконечно любимой позволила ему даже попросить её обменяться маленькими фотографиями. На что она с лёгкостью согласилась. Сашка оказался на седьмом небе от счастья обладания таким сокровищем.
В июле Сашка уехал в Москву поступать в самое престижное военное училище Союза – общевойсковое, имени Верховного Совета РСФСР. Его выбор определялся не только статусом заведения, но и перспективами дальнейшего роста. В пехоте и у танкистов наиболее быстрое продвижение и основанное на этом присвоение очередных званий. Поступил по баллам даже с запасом, да и к здоровью никаких претензий медкомиссия не имела.
По связям с одноклассниками узнал, что Лариса поступила в Тульский педагогический на биологию. Вероятность увидеть её стала мизерной, несбыточной. Оставалась только память и фотокарточка, которую всегда носил с собой, даже сделал для неё из прозрачного пластика чехол. Учёба-служба протекали быстро и тягости не приносили, всё давалось легко. На втором курсе назначили командиром отделения, получил сержантские лычки. Во время каникул приезжал в родной городишко к родителям. Каждый вечер направлялся в её двор пожирать глазами заветное окно. Но счастье так к нему лицом и не повернулось. Её ни разу не увидел, видать в городе не было.
Высокий, статный, с правильными чертами лица, Александр училище закончил с отличием, поэтому получил направление в ГСВГ, откуда через пять лет вернулся капитаном. Направили на Дальний Восток. А в 32 года молодому подполковнику Тонкову командование дивизии прозрачно намекнуло, что ему для дальнейшего карьерного роста не помешало бы жениться.
Отсутствие супруги определяла не только незабываемая и непроходящая детско-юношеская любовь. Свою лепту внесла ещё и семья. Все знакомые девушки и женщины никак не укладывались в прокрустово ложе идеала отношений его родителей. Не могла быть претендентка на его сердце косноязычной, безответственной, необразованной, вульгарной, неряшливой, неуважительной. Да и к внешности требования были высоки. Воспитанный на идеалах человеческой натуры образа древнегреческих скульптур, любое отклонение от константы эллинов считал недостатком.
Тем не менее намёк начальства воспринял как приказ, поэтому за его выполнение принялся с надлежащим армейским рвением. Составил список всех знакомых и полузнакомых девиц, определил критерии требований к ним, назначил в баллах уровень соответствия претенденток и ... оказался в тупике. Ни к одной из них у него душа не лежала. В лучшем случае некоторые из них годились только для удовлетворения низменных физиологических потребностей. А тут же с этим человеком придётся жить, как говориться и в радости и в горе. Удручился, подумал, и пришёл к выводу, что своё счастье нужно как Пигмалиону лепить самому. То есть взять восемнадцатилетнюю симпатичную простушку-пустышку и создавать из неё свой идеал.
Деревенская юная красавица Юля нашлась быстро. В предложенную руку и сердце блестящего офицера вцепилась без раздумий. Все его требования выполняла беспрекословно, но смотрела на мужа как на очень старшего брата, или даже строгого отца. Он же пытался в ней разглядеть Ларису, но ничего не получалось. Любимый с юности образ Юля затмить не могла. Впрочем жили достаточно дружно, только с детьми никак не получалось, хотя оба и были не против. Она постоянно чувствовала внутри мужа даже не пустоту, а лёд, который никакими женскими ухищрениями растопить не могла. Это её очень угнетало, раздражало, смириться с этим никак не получалось. Она постоянно чувствовала между собой и ним соперницу, следов которой не находила, а это раздражало ещё больше.
Шли годы, минуло пятнадцатилетие супружества. Прохлада отношений во вражду не перешла, скорее появилось полное безразличие. Одним радостным майским днём уже генерал-майор и командир дивизии Тонков застал роскошную тридцати трёхлетнюю красавицу жену в объятиях своего адьютанта. Сопливых объяснений Александр не допустил. Юному капитану-проказнику тут же было определено место службы за Полярным кругом, а блудливая супруга направлена обратно в деревню к родителям. Сам же Тонков принял предложение о переводе в Москву, в Главное оперативное управление ГШ, на должность генерал-лейтенанта.
Через восемь лет, в возрасте 55 лет уволился в запас «по достижению предельного возраста», но на пол-ставки ещё преподавал в академии ГШ на кафедре военной стратегии. Проживал один в трёхкомнатной квартире престижного дома на Берсеневской набережной. Появилась масса свободного времени. Домашние заботы его не занимали, с хозяйственными делами прекрасно справлялась приходящая уборщица.
Долгие раздумья привели к тому, что надо своим военным опытом поделиться с молодёжью. А это лучше сделать через «Военно-исторический журнал» МО РФ. Так и сделал, сел за статью «Становление офицера». Начал повествование с кадетских и пажеского корпусов Российской империи, копал глубоко, поэтому ... через пять лет Воениздат опубликовал его внушительный трёхтомник «Офицер». Вошёл во вкус, решил замахнуться на книгу «История войн». Ещё через семь лет, когда работа подходила к концу, неожиданно для себя получил по почте приглашение на встречу выпускников своей школы по случаю пятидесятилетия окончания. Первое, что всплыло в памяти – лицо его любимой Ларисы. Это был шок. Как будто не было этих долгих десятилетий разлуки, не видения и незнания. Как будто он видел её только вчера на уроках. Она опять стояла перед глазами семнадцатилетней скромницей-красавицей.
Ровно через месяц, чудесным июньским днём он входил в простенькое кафе родного городишки. Вокруг толпились какие-то совсем незнакомые старушки и старикашки галдящие о чём-то своём. Его потянуло обратно на улицу, но в этот момент кто-то крепко вцепился в его рукав:
- Сашка! Тонкий-хрен, это ты?
Перед Александром стоял и улыбался престарелый дедушка в чертах лица которого просматривался Витька Баранов, такой же баламут и разгильдяй, каким был сам Сашка до десятого класса. Дальнейшее общение с присутствующими в основном состояло из возгласов «а ты, а как, а где, а мы ...». Тонков осторожно шарил глазами по залу в надежде увидеть любимый облик, или ... ужаснуться от увиденного. Но сердце ни разу не ёкнуло и не затрепыхалось. Неужели её нет?
Наконец все уселись за длиннющим столом и начались тосты. Третий тост произносила староста «Б» класса Валька Жернова - за безвременно покинувших их одноклассников. Последняя фамилия ею озвученная была Говоркова. Александр застыл с ошарашенным видом как соляной столб, пока его в бок не ткнул Витька.
Этого не может быть! Никогда! Неужели нет того, чьим светлым образом он питался все эти десятилетия? Чьи глаза согревали его душу в моменты опустошения и отчаяния. Чей запах волос он помнил спустя полвека. Дрожа как в лихорадке он пересел поближе к Валентине и попросил рассказать о подробностях смерти Ларисы.
Оказывается, через десять лет отсутствия, та вернулась в родной городишко с дочкой на руках, но без мужа. Преподавала в техникуме биологию и химию, растила дочь. Жила в той же родительской квартире. Выдала дочь замуж, зять жил с ними. Появилась внучка, но отец ожидал сына. Начались разногласия, зять стал пить и наконец ушёл из семьи. Дочка привела нового «папу». Тот поначалу вёл себя прилично, но постепенно стал выживать падчерицу и тёщу из дома, дочь приняла его сторону. Пришлось бабушке и внучке перебраться в деревню, в избу без удобств, доставшуюся в наследство.
Лариса очень переживала предательство дочери, поэтому прививала внучке доброту, порядочность, любовь к ближнему. Внучка в этом году закончила школу, а Лариса две недели назад как померла. Смерть наступила по причине быстро прогрессирующей болезни Пика, которую скорее всего вызвало нервное расстройство из-за семейных неурядиц. Так предполагали врачи.
Больше Тонков находиться в среде пьющих за здравие одноклассников не мог. Он тихонько выбрался из помещения и старческой походкой поковылял в её двор, к любимому окну. Уже сидя на скамейке и глядя в проём понимал, что ничего там не увидит, но оторвать глаз не мог. По щекам текли скупые генеральские слёзы. Сколько просидел не помнил, смеркалось, уже и слёзы высохли, и глаза закрылись.
Вдруг в очередной раз хлопнула дверь подъезда, он приоткрыл веки и ... не поверил в видение. Это была ОНА! Такая же юная и прекрасная. Сердце остановилось, он потерял сознание, тело сползло со скамейки. Робкое возвращение к действительности вызвал запах. Такое благовоние могло быть только в раю, значит он уже мёртв? Но нет, ещё так могли пахнуть только ЕЁ волосы! Он с трудом разлепил веки и узрел два бездонных голубых озера, которые постепенно превратились в милый, родной овал лица и встревоженные прекрасные глаза. Наконец он услышал и ЕЁ голос:
- Дедушка, вам плохо? Мне вызвать скорую?
- Лариса, это ты? – с трудом пролепетал Тонков.
- Откуда вы знаете как меня зовут? Давайте я вам помогу подняться и усажу на скамеечку.
Когда Александр совсем пришёл в себя, он рассмотрел девушку. Да, это была она, его Лариса, только одетая по-современному: белые кроссовки, рваные голубые джинсы и свободный розовый блузон. Рядом стояла пухлая двухколёсная сумка-тележка. Девушка держала его руку в своих ладонях и говорила, говорила ... Иногда в её голубых глазах появлялись слёзы горечи и разочарования.
Бабушка Лариса долго болела и умерла у неё на руках. Пустой деревенский дом стал чужд, неприветлив и страшен. Помянув девятый день ухода родного человека, внучка собрала самое необходимое и приехала к маме в город. Но там ей никто рад не был, особенно отчим, а мать находилась полностью под его влиянием. Ей дали неделю, чтобы определиться, после чего выставили вместе с вещами за дверь. И сейчас она, после очередного скандала, направлялась обратно в деревню, в страшный пустой дом. Плечи девушки начали содрогаться от рыданий. Тонков высвободил руку и обнял несчастное создание:
- Милая моя девочка, тебе уже не нужно в деревню. Через час поезд на Москву. Там в центре, в большой квартире тебя ждёт своя комната. Я всю жизнь любил твою бабушку, только её одну, поэтому ты мне не чужая.
Жизнь отставного генерала преобразилась совершенно, появился смысл. Сейчас он был по-настоящему счастлив. Жильё наполнилось радостью и весёлым девичьим щебетанием. Но особенно ему нравилось после завтрака, отправляя внучку в университет, целовать ту в маковку, ощущая чудный запах волос Его Ларисы.
Вильнюс, 13 октября 2017 года.