Новелла
И только в свете Голубой Звезды познаем своё новое значенье…
Ну а пока, не ведая беды, исполним данное предназначенье.
Из стихотворения автора «Анизотропное шоссе, 2011»
Экспедиция подходила к концу. Они возвращались из Западной Гоби – самой засушливой, безлюдной и малоизученной части пустыни, куда были направлены по заданию American Museum of Natural History благодаря договору с правительством Монголии. Основным заданием была разведка грунтовых вод пустыни и попутно – полезных ископаемых.
Когда стало ясно, что планета готовится к глобальным переменам, Америка, и не только она, стала искать по всему свету пути к отступлению.
И ведь ещё в древних манускриптах было сказано, что солнце не всегда всходило на Востоке, но как-то человеку всё было не до этого. Открытый, а может, подтверждающий прежние теории эффект Джанибекова – во время космического полёта тысяча девятьсот восемьдесят пятого года заставил человеческую мысль работать в этом направлении.
В машине их было четверо: водитель – давно уже омонголившийся украинец Богдан, их провожатый – совсем уже немолодой монгол Мэргэн, и двое геологов экспедиции – американцы Фрэнк и Грейс. Имя проводника означало «меткий стрелок». И Мэргэн действительно был таковым.
Накануне после разведывательных работ, проведённых по данным космических снимков, Грейс и Мэргэн чувствовали жуткий, необычный гул, от которого начиналось самое настоящее помутнение в мозгу, и укрыться от него было невозможно. Причём остальные члены экспедиции его явно не улавливали, но настроение всей команды заметно ухудшилось. Как пошутил Богдан: «Какой-то я злой стал… як пёс блохастый, и хочется перекусать всих!» Пожалуй, только Грейс оценила шутку водителя, поскольку сказана она была на почти русском языке.
Мэргэн помрачнел, но держался и на вид был непроницаем. На Грейс нахлынули калейдоскопом воспоминания всей её жизни. Хотелось поплакать, и она загрузила себя всякими насущными делами по самое некуда, чтобы те отстали. Но силы куда-то уходили, и она готова была на ходу провалиться в сон – тяжёлый, бредовый, изнуряющий. Приборы зафиксировали переменные инфразвуковые волны от десяти до шестнадцати герц при высокой мощности.
Природное чутьё Мэргэна, а может, не только оно, заставило его торопить всех к скорейшему отъезду, хотя времени было уже три часа дня и ещё с утра они планировали здесь ночёвку. По причине случившегося упрашивать никого не пришлось. Техника была надёжная, и, посовещавшись, быстро свернули лагерь и пятью бортами, на максимально допустимой скорости, двинулись в восточном направлении.
Их машина шла первой. Богдан, выспавшийся днём, пытался шутить с проводником. Они разговаривали на монгольском, но Мэргэн, и без того немногословный, всё больше мрачнел, кутаясь в накидку из кошмы верблюжьей шерсти, под которой был его постоянный шёлковый халат с косым воротом и красиво расшитым поясом.
Климат этой пустыни был очень жёстким, перепады суточных температур превышали тридцать градусов, а годовых – все восемьдесят, и в северной части её, возвышающейся до километра над уровнем моря, обычным делом бывал лёд и снег на дюнах. И это при среднем годовом уровне осадков всего около восьми дюймов.
Все остальные влезли в свои анораки. Слегка знобило, пить не хотелось, но болела голова, поскольку гул ещё вибрировал внутри, то затихая, то нарастая вновь. За стеклом фургона простирался неземной пейзаж. Грейс дремала, Фрэнк занимался приготовлением обедо-ужина – обычный экспедиционный режим. Вместо супа будет подсоленный зелёный чай с галетами, приправленный оливковым маслом (от жира все отказались, и Мэргэн уступил), будет тушёнка с сублимированным пюре (Грейс уже чуяла сквозь сон её запах), будут жёсткие зелёные яблоки – всеобщая радость. Фрэнк, её студент, умолявший взять его в эту экспедицию, очень напоминал ей сына, но только внешне… Увы, только внешне.
Это была последняя экспедиция Грейс. Во всяком случае, так она планировала. Весь день сегодня был каким-то странным, необычным. Это чувствовалось в воздухе пустыни, в необычайно ярких красках небес и величественном, прямо-таки космическом пейзаже по пути следования. А потом ещё это приключение с инфразвуком… Хорошо, что обошлось без массового психоза, иначе там бы все и остались. Когда такое накрывает людей в океане, обычно кончается трагедией. И Грейс ещё раз с благодарностью вспомнила технического консультанта, снаряжавшего их экспедицию.
Когда-то, оканчивая ленинградское медицинское училище, она неожиданно для себя выиграла Greencard.
Песня «Наутилуса» «Прощай, Америка», такая популярная в те далёкие годы, и счастливый билет открыли для неё новую дверь. Потом была частичная безработица, поскольку с её дипломом никуда не брали, разве что сиделкой да на ресепшен.
И она решила изменить свою жизнь полностью. Сменила имя, устроилась туда, где больше платили, и стала поступать в университет на геофак – мечту её детства. И ведь надо же, поступила в Caltech – Калифорнийский технологический! Благо Greencard давала в этом преимущества в плане оплаты обучения.
Учёба там была одной из самых трудных. Местные шутили: «Учёба, сон, общественная деятельность – выбери два из трёх». Но была молодость и запас прочности. Жизнь в Калтехе оказалась весьма интересной и управлялась кодексом чести, который гласил: «Никакой член сообщества Калтеха не должен воспользоваться несправедливым преимуществом ни над каким другим членом сообщества Калтеха».
Были знаменитые розыгрыши в стенах университета и его округе, о которых даже писали газеты, были традиции – весёлые и курьёзные, была работа на кафедре. А потом были научные работы и учёная степень… И, конечно же, экспедиции.
Но где-то она ошиблась. Ведь была же ещё любовь, муж и радость рождения сына. А потом всё пошло «не так». Произошёл распад семьи, и у неё отняли пятилетнего ребёнка, поскольку она не была урождённой американкой. И был позорный браслет, отслеживающий, чтобы она не приближалась на километр к месту, где остался с мужем их Эдди. А редкие посещения разрешались только в определённое время и на установленный судом срок. И было общество, отвернувшееся от неё, – ни у кого не было даже сочувствия, не говоря уже о поддержке.
Неожиданно в автокатастрофе погибает бывший муж, и даже тогда ей не отдают сына, попавшего в чужую семью. Всё, что она могла ему дать, – это алименты и редкие встречи по расписанию. На её глазах Эдди начал меняться до неузнаваемости. Он, бедняжка, стал походить на Кая в царстве Снежной Королевы. Его сердце сделалось жестоким, а глаза – недобрыми. И это было истинным горем для матери.
Он же холодно требовал денег – и больше ничего! Все её попытки встретиться с ним где-нибудь вроде бы случайно сын жестоко высмеивал. Когда ему исполнилось восемнадцать, Эдди явился на встречу пьяным и заявил, что видеть её больше не желает, разве что деньги…
После этого Грейс с головой ушла в работу, ибо ничего другого в этой жизни не оставалось. Гораздо позже, в пятьдесят, судьба неожиданно преподнесла ей подарок в виде Хосе. Они тогда встретились случайно, в аэропорту Гибралтара, где Грейс делала пересадку на свой рейс. Проговорили там всю ночь, и с тех пор уже почти не расставались. У Хосе была версия, что все случайности кем-то очень тщательно готовятся. Иногда к этой встрече идёшь всю жизнь… и такими путями и тропами, что вообразить невозможно.
Машина затормозила, и Грейс очнулась от своих тяжких воспоминаний. Их моторизованный караван остановился возле сайры – древнего русла некогда пересохшей реки. Невысокие полуразрушенные скалистые горы тут и там были изрезаны глубокими эрозивными ложбинами – следами влажного периода. Земля имела здесь кирпично-красный оттенок.
– Эрдэнэцогт! (драгоценное пламя), – сказал проводник, указывая на вершины, вспыхнувшие на закатном солнце разными оттенками фиолетового, красного и оранжевого. На фоне темнеющего ультрамарина неба, подёрнутого к горизонту лёгкой дымкой, зрелище было фееричное, и вся экспедиция повылезла из машин.
Это полыхало в закатных лучах окаменелое дерево, сплошь покрывшее горы. За миллионы лет ископаемая древесина заместилась халцедоном – окисью кремния, превращаясь в камень необыкновенной окраски и рисунка, добываемый теперь в качестве ценного поделочного камня.
Исколесив центральную и западную части пустыни вдоль и поперёк, они встречали месторождения граната-альмандина, аметистовых щёток, розового кварца и агата. И все эти самоцветы буквально лежали на поверхности. Ну а главным всё же оставались вода и горючее, в виде возможности выживания человечества в этих удалённых местах, на случай «если что…»
В восточной и центральной частях Гоби когда-то ещё советские геологи нашли нефть, каменный уголь, медь. Теперь там монгольские власти построили химико-металлургический комбинат, завод по переработке нефти и несколько электростанций. Были проложены железнодорожные пути между Таван-Толгой, Китаем и Россией. Монголия вполне могла бы стать «Кувейтом центральной Азии».
Совсем рядом Грейс увидела ярко-розовую древесную окаменелость. Они с Фрэнком решили, что если там будет агатовый рисунок, то это очень похоже на аризонские находки. Фрэнк было уже собрался взять пробу, но Мэргэн упредил его окриком: «Нельзя! Олгой-Хорхой!» И показал на невысокую песчаную дюну поблизости и закатное солнце. Геологи недоверчиво переглянулись, но послушались. Миф об этом загадочном существе прочно поселился в умах местного населения.
Полюбовавшись красотами гобийского заката, решили наскоро поесть, чтобы до наступления темноты успеть через GPS сделать привязку к спутникам для определения координат стоянки. Благо приёмная аппаратура, которой их снабдила фирма Ashtech, обеспечивала не только скорость, но и высокую точность места определения. Грейс ещё раз оглянулась на закат, подумала о том, что головная боль отступила, а с ней и чувство тревоги, паники и ощущения конца всему сущему.
Ужасно захотелось домой. Её дом всегда был там, где она останавливалась на своём жизненном пути, куда возвращалась после челночных странствий. Её дом являлся крепостью и храмом для души, она же, Грейс, была жрицей этого храма, хранительницей очага, творцом и королевой этого маленького, но всегда очень дорогого для неё мира – мира, созданного ею для себя, для самых дорогих и близких людей. Очень долго она надеялась, что сын Эдди войдёт когда-нибудь в этот дом и прозреет, и поймёт, что всё в доме пропитано любовью к нему и надеждой на эту встречу… Но с годами надежда совсем угасла. А потом появился Хосе – её копия в мужском воплощении. Бывает же такое!
И вот когда уже они с Фрэнком, разместившись со своими приборами неподалёку от основания дюны, готовы были сделать последние замеры, боковым зрением Грейс увидела нечто, катящееся по песку с вершины. Казалось, что большущий батон колбасы в два фута длиной, невесть откуда взявшийся, катится вниз. На секунду он остановился и, сменив курс, покатился в сторону Фрэнка, который был занят работой.
Доли секунды понадобились ей, чтобы оценить обстановку, вспомнив всё об этом легендарном существе, обитающем в безлюдных пустынях Монголии, убивающем крупный скот и людей с большого расстояния, – возможно, электрическим разрядом или ядом, настолько опасным, что даже приближаться к его жертвам – угроза для жизни.
Грейс кинулась наперерез червю. В голове ещё мелькнула мысль, что она, лишь недавно вытащившая с того света своего Хосе, рискует больше никогда его не увидеть. И всё же отвести беду от своего студента, этого юноши, так похожего на сына, оказалось важнее.
Мэргэн тоже увидел его и уже вскидывал свою винтовку. Раздался выстрел, но Олгой-Хорхой успел-таки выпустить свой смертоносный заряд. Грейс в пятнадцати метрах от него упала, словно срезанная. Червь, корчась, стремительно зарывался в песок и ушёл-таки, не оставив следа, хотя Мэргэн успел выстрелить в него ещё пару раз.
Всё произошло так быстро, что Фрэнк смог только поднять голову от своего тахеометра. Мэргэн уже подбегал к нему, чтобы перехватить попытку мчаться к Грейс. Ей теперь ничто не могло помочь – душа её свободной белой птицей совершала свой полёт в неведомое, вслед за Ангелом, спасающим души человеческие.
Эпилог
Вот и завершились четыре человеческие истории, четыре судьбы, слившиеся в одно повествование. Оказывается, мир тесен и судьбы людские переплетаются в нём самым непредсказуемым образом.
Каждый человек – это вселенная. А во вселенной вечное броуновское движение галактик, систем, планет, жизней. И, конечно, непознанный нами парадокс большого в малом и малого в большом. Трансфизический путь наших героев продолжился в новом, для них подготовленном, мире, при свете голубой звезды. Дети Тины и Брэда дадут начало новой жизни, а эти четверо станут их мудрыми учителями и наставниками. Это они стали предшественниками начала начал, подготовив путь.
2017
Москва, 2017
Фото из интернета.