У меня в памяти Отец остался человеком, которого я чувствовал всю жизнь рядом, но я его практически не видел. Не то, что не замечал – он был как хорошее и мудрое правительство – он правил, но его не было видно. В детской памяти я зафиксировал его то в парадной военной форме, то в полевой. В парадной форме – когда он вкупе с другими офицерами-фронтовиками приходил после парада 9 мая во двор, добродушный и гордый, в слегка подвыпившем состоянии, с папиросой «Казбек» между пальцами. И все они стояли во дворе нашего большого, как мне тогда казалось, дома, тихо переговаривая друг с другом, позванивая медалями и гордясь наградами. А был он у меня на то время подполковником. И был у него кортик, который он надевал, как и положено, только на парад.
В полевой – когда он прибегал ко мне в больницу, урвав кусочек времени для младшего сына. Дальше он шел на какое-нибудь дежурство, но минут 30 он все-таки дарил мне. Или забирал меня в субботу из круглосуточного детского сада, именуемого в семье концлагерем. Меня туда сдали потому, что некому было со мной возиться – родители работали 6 дней в неделю. А старшим братьям со мной возиться было несподручно – все или учились, или были в отъезде.
А вот когда я подрос, я уже помню его молчаливым и спокойным человеком, мало когда повышавшим голос на кого бы то ни было.
Но больше всего меня потряс и я запомнил один случай, который произошёл в его жизни и высветил совсем неизвестные мне закоулки души моего Отца…
Мы жили в столичном городе Тбилиси, куда Судьба закинула нашу семью после многих лет скитаний по громадной стране. Достаточно сказать, что из 6 сыновей, выросших в семье, ни один не родился в одной и той же местности. Мы все появлялись на свет от острова Сахалин до Грузии, начиная с 1936 года, и когда я появился на свет, родителям было уже по 40 лет.
Ко времени описываемого мной случая, отец уже демобилизовался, вернее, был изгнан из Армии по пресловутому тысячному приказу Хрущева, сократившего Армию и избавившегося от тех, кто прошел войны и знал цену многому, что происходило в стране. Видимо страх перед этой махиной был настолько велик, что нужно было его чем-то погасить. Вот и погасили, выставив сделавших своё дело мужиков на улицу. А это 40-45 летние мужики, которые длительное время провоевали и другого дела уже не знали. А может быть, стране требовались рабочие руки, и ввиду каких-то социологических проблем их было нужно переориентировать на мирную жизнь? Не знаю. Я видел только результат.
Ну, да ладно! Отец устроился работать на каких-то полувоенных складах начальником ВОХРА, имея в подчинении караулы, охраняющие определённую территорию. И был у него в одном из караулов стрелок, грузин, кавалер орденов Славы и 3, и 2, и 1 степени. По сути, Герой Советского Союза!
По своей тогдашней малости и длительности прошедшего времени я, к моему великому сожалению, не помню фамилии этого достойного человека, хотя её называли в семье не одну сотню раз – я был ещё ребенком. Только, как я узнал позднее, по возвращении этого Солдата с Войны он женился, и его жена рожала каждый год по 1-2 ребенка, и всех он называл именами друзей, воевавших с ним рядом и погибших на фронте. И говорил он, что она должна рожать детей, пока сможет – очень много его друзей и просто хороших людей погибло! И лучшая память о них – это дети, носящие их имена. Вот такая у него была идея жизни. И он воплощал её в жизнь. Но, по обыкновению, такие люди не выпячивают себя, и власть с удовольствием отвечает им взаимностью в этом вопросе! Что можно сказать? Истинный гражданин своей страны, понимающий её величие не теоретически, а практически – через кровь и потери, через труд и необходимости…
Так вот было у них к тому времени 10 или 12 детей, да его отец с матерью жили с ними. А проживали они, если можно так назвать их условия, в маленькой двухкомнатной квартирке где-то в районе Навтлуги, старом районе Тбилиси.
Однажды Отец прочитал в газете «Известия» заметку, что какому-то письмоносцу за сколько-то десятков лет работы присвоено звание Героя Социалистического Труда. Ну, прочитал и прочитал! Но Отца это задело за живое – это что за раздача орденов такого статуса? Поразмышляв не один день, он написал письмо в Центральный Комитет КПСС с просьбой разъяснить ему, коммунисту, участнику войн с Германией и Японией, за что присвоено такое высочайшее звание безвестному почтальону!
Естественно, письмо попало адресату, и для разъяснения политики Партии и Советского Правительства переправлено в… ЦК КП Грузии. А вопросами идеологии по сложившейся практике тех времён занимались вторые секретари всех уровней. И они во всех республиканских ЦК были обязательно русскими, и отвечали за идеологическую работу в подведомственном регионе, по восходящей вертикали.
Так вот, однажды вечером к нам домой приезжает порученец и предлагает Отцу назавтра прибыть к 11 часам на прием ко второму секретарю ЦК КП Грузии! Ни больше и не меньше!
Отец, ясное дело, соглашается и просит порученца уточнить адрес заведения. Но тот говорит отцу, что у секретаря очень мало времени, ему отведено 15 минут, а в целях экономии времени за отцом придёт машина, и его отвезут на встречу и обратно на этой самой машине.
Отец разволновался, мало ли что там. Но его успокоил товарищ из ЦК, что это из-за его письма в ЦК КПСС.
Наутро Отец надел свой парадный мундир с орденами и медалями, среди которых были медали «За Отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За победу над Японией», ордена «Красного Знамени» и «Красной Звезды», «Орден Отечественной Войны» какой-то степени и многое другое, и, дождавшись машины, поехал на встречу с секретарём ЦК КПГ.
Я вообще об этом не знал, мне много позже об этом рассказала Мама. Да и что я мог тогда понять или запомнить из всего, что произошло? Мне все эти аббревиатуры были до фонаря!
Отец рассказал Маме, что когда он попал в кабинет ко второму Секретарю ЦК КП Грузии, то к своему удивлению он встретил весьма доброжелательного и улыбчивого человека. Тот поприветствовал Отца, выйдя из-за стола, и предложил выпить с ним чая за приставным столиком.
Сели они на место, предложенное хозяином кабинета, и секретарь спросил у Отца о нем самом, о семье. Отец вкратце рассказал, что смог, о себе, о шести сыновьях, о нынешней своей работе. Секретарь удивился, что у военного столько детей и позавидовал, что все шесть – мальчики. Отец ответил, что старался, как мог. Там же он выяснил, что секретарь тоже фронтовик и они немного повспоминали войну, посетовали не потери и разруху, оставшуюся после войны. Потом посмеялись над чем-то и перешли к делу – секретарь спросил, что так удивило отца в присвоении звания Героя Социалистического Труда женщине-почтальону.
Отец ответил, что как участник войны он знает цену званиям и орденам, и что в работе почтальона ничего героического на горизонте не наблюдает. Героизм, по мнению отца, никогда не заключается в хождении на работу, это нечто, что другие вряд ли сделают. А, как коммунист, он не может пройти мимо такого несоответствия, так как все, с кем бы он не говорил на эту тему, удивлялись такому решению руководства государства. Вроде бы нечестно по отношению к тем, кто не вернулся с Войны. Поэтому он и обратился в ЦК КПСС с письмом-вопросом – за что?
Секретарь задумался и ответил, что резон в словах отца есть, но как быть с тем фактом, что в любую стужу и жару, дождь и снег, женщина-почтальон 50 лет разносила корреспонденцию по селам, деревням, здоровой или больной она была? Да и воспитывать, и отмечать людей и за такой труд надо, чтобы другие шли на эти должности впоследствии.
Короче, друг друга они почти убедили, что звание Героя – это что-то выше, но…
В конце встречи Секретарь спросил у Отца, есть ли у него личные просьбы или ходатайства. Отец чуть задумался и сказал, что у него о себе лично никаких вопросов нет. Но вот у него в одной из смен караула есть один бывший Солдат - бывший пехотинец, именно Солдат с Большой буквы, имеющий три Ордена Славы, по сути, настоящий Герой Советского Союза, отец более десятка детишек, не письмоносец, а вот достойного жилья власти почему-то ему не дают. И детишек своих он называет именами погибших на фронте друзей, в их честь и память. А он человек спокойный и особо за себя биться не умеет. Так в ракурсе награждения письмоносца как выглядит власть, обижая такого Солдата, его жену, по сути Мать-Героиню, не одного только Солдата, но и Отца с большой буквы? Вот бы кому помочь, а не кому-то, кто носит изо дня в день сумку с конвертами и газетами, хотя всё можно понять! А вот объяснить – вряд ли.
Секретарь посмотрел внимательно на Отца и спросил фамилию этого Героя. Отец назвал и фамилию, и район, где жил его сослуживец.
Секретарь тут же через канцелярию связался по телефону с председателем исполкома названного района города и спросил того, как идёт у него в районе исполнение решений по расселению Героев СССР в достойное жильё?
Председатель бойко затараторил, что практически все два Героя в его районе обеспечены жильём и живут хорошо, жалоб ни от кого не имеется.
Секретарь спросил о решении по солдату с тремя Орденами Славы, назвав фамилию, названную Отцом и количество детей в этой самой семье.
Председатель, не моргнув глазом, ответил, что знает об этом человеке, семья многодетная и по этому Солдату - Герою уже есть решение, через день тому должны выдать ордера на две квартиры рядом, на одной лестничной клетке, это только вопрос ближайшей недели, максимум двух. На что Секретарь ответил, что он проконтролирует решение вопроса по этому человеку, а если что-то будет не так, то он добьется, чтобы председателя переселили в новое жилье, а квартиру председателя передадут Солдату-Герою. Председатель принялся увещевать Секретаря, что вопрос уже давно решён, ждали только сдачи дома.
Положив трубку, Секретарь повернулся к Отцу. Они молча посмотрели друг другу в глаза и Отец, встав с кресла, крепко пожал протянутую ему Секретарём руку, вкладывая в пожатие слова благодарности за кусочек справедливости, которую не просто так добиться маленьким людям в любые времена…
Вернувшись домой, отец переоделся и пошел на работу. В карауле был как раз тот стрелок, о котором ходатайствовал Отец. Был обед, и этот Солдат-Герой обедал обычным своим набором – кусок лаваша, большой огурец, такой же большой стручок зеленого жгучего перца и сыр «Сулугуни». Достаток был налицо!
Отец сказал своему подчиненному, что ему ночью привиделся сон, что завтра или послезавтра того вызовут в исполком за получение ордера сразу на две квартиры на одной лестничной клетке во вновь построенном доме.
Тот заулыбался и, прожевав пищу, ответил, что в это он давно уже не верит, потому что его уже пытались и переселить на окраину Тбилиси в Нахаловку, в какую-то хибару, и грозились вычеркнуть из списков как злостного отказника, и ещё что угодно, кроме хорошего! Так что не надо наступать на его мозоли – дома хватает раздражения по этому вопросу.
Отец сказал, что видел сон, как тот переезжает в новую квартиру и что квартиры сразу две, не одна, на одной лестничной площадке, в новом доме. На что Солдат ответил, что если бы часть из того, что ему снилось тысячу раз, сбылось бы, он бы был счастлив!
Назавтра этот человек сменился из караула, но вернулся, спустя часа три – четыре, обратно – его, оказывается, с утра вызвали в исполком, где, весьма любезно и под аплодисменты, вручили документы на получение сразу двух квартир, на одной лестничной клетке, на втором этаже, как и предвещал Отец. И сам председатель исполкома долго и горячо жал ему руку, извиняясь, что немного задержались с решением жилищного вопроса Героя! Потом тихо председатель поинтересовался, кто же так походатайствовал, что ему из ЦК был звонок? На этот вопрос ответа Cолдат не знал, только пожимал плечами, не зная, стоит ли ему упоминать имя моего Отца или нет.
Отец посмеялся и рассказал, как всё было на самом деле. На что бывший солдат ответил, что если будут у него ещё сыновья, то одного из них он обязательно назовёт именем моего Отца, и что никогда ни он, ни его дети не забудут его помощи в решении самого важного вопроса в жизни...
А настоящие грузины держат своё слово!
Мама рассказала, что с новоселья Отца привели под белы рученьки, и что она никогда не видела Отца столь пьяным. Он даже хулиганил, долго не давая снять с себя ботинки, пряча попеременно, то одну ногу, то другую, под стул, на котором сидел. Думаю, что смотреть было смешно, так как Отца ни до, ни после этого никто и никогда не видел в таком состоянии. Гуляли они три дня на новоселье, и все три дня Отец сидел на месте самого уважаемого гостя!
Хороший был у меня Отец. Думаю, что в разведку с ним можно было идти!
P.S. N.B. Cамое удивительное, что после смерти отца, роясь в его архиве, я наткнулся на удостоверение старшего оперуполномоченного контрразведки «Смерш», выписанное на дорогое мне имя…
г. Москва. 04. 2011г.