В канале связи мерконеров начался шум, и многолосный бардак. Старший помощник крейсера «Альн», почти крича, закрыв ухо от панических, повышенных тонов команды, пытался связаться со штабом.
— Нам нужна поддержка, мы не можем справиться! — пытался перекричать он мерконеров, заткнув себе пальцем левое ухо. — Это патрульный скаутер! Нет, это не шутка! Нам нужна срочная помощь!
Его глаза в момент округлились:
— Что значит через два с половиной часа?.. Нам необходима поддержка! Сейчас!
«Сейчас» — заглушился мощным ударом, пришедшим откуда-то сзади. Дреморин едва успел ухватиться в кабине за поручень.
— Это что еще такое… — опустил он брови в неведении.
— Тэйн! (господин) — ворвался в кабину мерконер с горящими паникой глазами.
— Они пробили пробили аккумулятор! Пожар, тэйн! Пожар на нижней палубе! — махал он руками.
Его сердце екнуло, и он, будто предчувствуя для себя и своей команды что-то плохое, как в замедленной съемке развернулся к стеклу, где увидел молнией пролетевшую серую фигуру патрульного скаутера: их пойманной жертвы.
— Но это же невозможно, — проговаривал он, когда в его глазах зажигались малиновые вспышки.
Стреагон и Лун, как на одной струне ощущали одинаковое чувство: оно схватило их от кончиков пальцев, и сжимало сердце в горячих руках.
Нет. Они не собираются бежать или сдаваться, и дадут мерконерам полный отпор. Лун понимал, что до победы, может быть, далеко… но теперь, по крайней мере, он верил в то, что она возможна. И Стреагон считал так же.
Два черных крейсера шли вровень, плавая в дельнских облаках.
— Держимся вместе, — заключал командир мерконеров. У него был потухший голос, и нулевой дух.
Его штурман-бугай, непристойно для момента, развеселился:
— Наконец-то достойный противник, а? Подавление наконец-то научило кого-то воевать…
— Не отвлекайся. — Просил командир. — Я не верю, что это подавленцы.
Он вжался в стекло, почти коснувшись до него кончиком своего длинного, тонкого носа:
— Они… действуют, будто с кораблем одно целое…
В надвинувшихся облаках ничего не было видно. Это подцепляло острыми крюками напряженности его сердце. Мерконер соседнего корабля, будто укушенный каким-то ядовитым зверем, чуть ли не конвульсивно метался в стороны и мотал головой от стекла к стеклу, чтобы увидеть свою жертву.
— Вот он! — его сердце разом будто вздернули за крюки и он, обезумев, закричал:
— Ведите огонь! Огонь! Огонь!
Скаутер с гулом проносился мимо них.
Мерконеры открыли огонь из всех орудий, но скаутер стрелой полетел вниз и теперь снова скрывался в облаках. «Сенн» резко накренился в сторону и мчался вниз. В его лобовом стекле, перед глазами Луна, начали просвечиваться через облака зеленые поля Дельна.
— Что ты хочешь сделать? — спросил Стреагон.
— Нужно зайти им в хвост. — Пояснял свои действия Лун. — Скаутер намного легче этих тяжеловесных длинных крейсеров; у нас остается стойкое преимущество в скорости.
Стреагон не очень узнавал Луна. Он, будто по волшебству превратился из обычного парня в начинающего корабельного стратега.
Лун выровнял «Сенн», и, накренившись влево, скаутер начал проходить через молочные, густые облака. Разрезая их стеклянным носом, как нож, он вырывался из них.
Внезапно, перед ними расположился боком приставленный в их сторону черный мерконерский крейсер. Десяток рельсострелов обрушился малиновым дождем, но патрульный скаутер успел свернуть вниз. Вырулив его на прежнюю высоту, Лун поднажал в скорости, и мерконерский крейсер, будто неуклюжий слон абсолютно проигрывал ему в маневрировании.
— Он заходит сзади! — с округленными глазами закричал мерконер, увидев из-за окна наполовину разбитую кабину жертвы позади.
— Разворачивайся, — толкнул он штурмана в плечо. — Разворачивайся! Быстрее!
— Это максимум. — Басовым голосом, голосом великана из сказок, произнес штурман. — Это максимум!
Мерконер видел, как зайдя им в хвост, резко крутанулся на месте скаутер, и вот уже его пушки были приготовлены к стрельбе.
— Нет, — мотнул он головой. — Нет, нет, не…
Малиновый шквал рельс отправился в турбину, и не прошло и пары секунд, как крейсер разорвало изнутри. На фоне разрушающегося крейсера, разворачивался второй, последний черный крейсер.
— Командир, что нам делать? — спрашивал штурман-бугай, крутясь на одном месте.
«Сенн» исчезал в облаках; они снова теряли теряли его вид.
— Что? — в крепких размышлениях, положив голову на кулак, безучастно поворачивался он. — Что мы будем делать? — переспросил у него командор.
— Да. Капитан?..
Штурман смотрел в его глаза, и будто не узнавал своего командира. Они уже видели, как приближается патрульный скаутер. Он уверенно, даже нагло останавливался напротив их стеклянного носа.
Стреагон ждал приказа Луна, но тот не торопился ничего приказывать. Из наполовину разбитой кабины, на командора мерконеров смотрел изможденный, побитый градом битвы, Лун.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, будто пытаясь найти среди десяти морей преткновений какой-то островок понимания.
— Поворачивай обратно. — С голосом, будто никогда, или когда-то в глубокой древности говорил эти слова, приказывал командор.
— Что?! — возмутился штурман. — А как же утерянная жизнь наших братьев?!
Командир внезапно, ставшим первооткрытием для штурмана-бугая, горько усмехнулся:
— Нужно уходить, чтобы не утерять свою жизнь нам. — Ответил он.
Открыв дверь с ведущей вниз лестницей, которая вела внутрь корабля, он остановился и в размышлениях погладил дверную ручку.
— Нас только что сделали, Клайшен.
Он вздохнул:
— Теперь вытащи нас отсюда.
Штурман с искренним непониманием смотрел в затылок своему капитану. В лобовом стекле безучастно висел скаутер жертвы.