Анна Степановна. Глава 1. Знакомство

 
 Эту удивительную женщину из небольшого болгарского села на Одесщине мы часто вспоминаем добрым словом. Её нет на свете уже почти тридцать лет. Хочется, чтобы читатели узнали, что настоящими  интеллигентами могут  быть люди и без высшего образования. К сожалению, мы часто встречаем в жизни хамов и невеж даже с двумя высшими образованиями.
   
   Глава 1. Знакомство
В середине августа  1963 года мы с моим будущим  мужем приехали в болгарское  село Яровое на педагогическую практику на целый учебный год. Учителей в сельских школах не хватало, и тогда все студенты четвёртых курсов педагогических институтов направлялись в школы на рабочие места. Меня и ещё одну практикантку Веру, из Кировоградского педина,  поселили на квартиру к хорошим людям.

 Наших хозяев звали Михаил Степанович и Анна Степановна. Это мы их так называли, а для односельчан они были дяду Минчо и баба Минчуица. Анне Степановне было тогда 57 лет. Носила она длинную коричневую юбку, тёмную сатиновую блузку с длинными рукавами, закатанными до локтей, и чёрный платок на голове.  Мы с Верой подумали, что у неё траур. Но чуть позже узнали, что все болгарские женщины носят обычно чёрные платки, а белые как раз надевают в дни траура.

   Анна Степановна была на голову выше своего мужа и, наверное, поэтому немного сутулилась. У неё были добрые, светло-карие глаза и приветливая улыбка на худощавом, смуглом лице. Разговаривала она спокойно, приветливо, мешая русские и болгарские слова.  И потом, за всё время нашего общения, я никогда не слышала, чтобы она кричала и ругалась. Со всеми она могла найти такие слова, чтобы её слушали беспрекословно.

 Михаил Степанович нам хвастался, что он легко мог бы работать учителем в школе. А вот из Анны Степановны вышла бы замечательная учительница, имей она соответствующее образование. Во всяком случае, воспитательницей она была отличной, учила своих внуков и соседских детей уму-разуму и всему, что считала нужным. Но это мы узнали позже, а пока только знакомились.

    Пока мы с Верой вносили в дом вещи, она успела рассказать о себе. Они с мужем живут вдвоём. Рядом, в соседнем доме живёт их старшая невестка («булка») Мария с тремя детьми Колей, Мишей и маленькой Анечкой. Их старший сын Данко умер два года назад от туберкулёза. Есть у них ещё сын Степан. Но он с семьёй  живёт далеко, под Ленинградом, в городе Пикалёво. Есть ещё дочка Мария. Она с мужем  Иваном живет на другой улице. Детей у них нет.
 
  В комнате, куда нас она привела, на столе, застеленном белой домотканой скатертью, стоял большой радиоприёмник. Хозяйка включила его и уверенно повертела ручку настройки. Зазвучала знакомая мелодия. Позже оказалось, что каждое утро Анна Степановна заходит сюда и слушает радио. Ей всё было интересно. Конечно, мы поинтересовались, где она училась. Оказалось, что она окончила только два класса румынской школы. Вспоминала,  что за каждую ошибку учитель больно бил по пальцам линейкой.  Больше она нигде не училась. Тогда считалось, что для девушки двух классов достаточно. Всему, что нужно, её учили в семье, учила сама жизнь.
 
    Юг Одесской области до 1939 года относился к Румынии.     В 18 лет Анну выдали замуж, она стала булей Минчуицей и с тех пор почти сорок лет живёт в этом селе. Построили дом, вырастили детей, теперь  помогают невестке и внукам. 
 В комнате на три окна ещё был большой старинный шкаф, совершенно пустой, куда мы сложили свои вещи. Рядом со шкафом за ситцевой занавеской оказалась дверь в маленькую комнату с одним окном, завешанным белой бумагой. В комнате под окном стоял стул, а напротив, справа в углу -  полуторная кровать с панцирной сеткой и матрасом :
- Здесь будете спать вместе, - сказала хозяйка.
Мы с Верой сразу согласились, хотя познакомились только утром. 
 
   Анна Степановна показала нам весь свой дом. Против входной двери была застеклённая фанерная перегородка, за которой оказалась большая кухня.
 В кухне, справа, напротив двери,   стояла широкая деревянная кровать, накрытая домотканым покрывалом. Хозяйка сказала, что на этой кровати они спят зимой, а теперь, пока тепло, спят в летней кухне. Слева, в углу была небольшая плита, накрытая рушником. Мы поняли, что готовят на плите зимой. Всюду было очень чисто. На стене висели ходики с тяжёлой гирей.  Хозяйка подтянула гирю, взглянула на часы и сказала:
-   Вы, мумичета, са гладни! Трябва да ядеш! – мы догадались, что это нас она назвала мумичета, что по-болгарски означает «девочки» и «девушки». Остальное и так было понятно, похоже на украинский язык – треба їсти – надо поесть.
Мы ещё заглянули в «холодную» комнату. Там не  было ничего кроме  большого  деревянного сундука. Мы подумали, что в нём держат одежду. Но на Новый год Анна Степановна угощала нас яблоками и грушами, которые она  осенью заботливо пересыпала опилками, а зимой  достала из этого сундука.
   
 Но пока до зимы было далеко. Михаил Степанович принёс с огорода полную миску малиновых и жёлтых помидоров. Анна Степановна вытерла каждый помидор чистой тряпочкой  и выложила на тарелке на низенький столик в летней кухне. Мы ели замечательно вкусный домашний хлеб с брынзой и помидорами. Из кувшина (по-болгарски - гарненце)нам налили красное вино в гранёные стаканчики. Хозяин предложил тост за знакомство, а Анна Степановна, чокаясь с нами, сказала: «Многу здравии!»
 
 Вечером, когда мы с Верой вернулись из школы, Анна Степановна готовила ужин. На примусе в большой сковородке жарились крупные перцы.  Я до этого никогда не ела жареных перцев, да и фаршированные, кажется,  ела всего пару раз. У нас,  на севере Одесской области, они не росли, и на базаре их не продавали. Как назло, мне попался «неправильный» перец, буквально ожёгший мне рот. Вера глянула на меня и стала смеяться с полным ртом. А хозяйка попробовала,  удивилась и вместо этого перчёного положила мне в тарелку другой, оказавшийся очень вкусным. Мы с Верой часто потом вспоминали тот злополучный перец и хохотали от души.