Пролог
Никогда ещё ей не приходилось влипать так безнадёжно: старфайтеры висели на хвосте, поливая её огнём из бластеров. Что стало с прочими участниками десептиконской группировки после взрыва корабля, Персея не знала. Сама она виляла изо всех сил, пытаясь уйти из-под обстрела. Заряды заканчивались; она выпустила ещё парочку из задних орудий, и один из старфайтеров взорвался, разлетаясь на куски. Им не удастся взять её живьём, никто и никогда не брал в плен принцессу десептиконов! Персея переключила скорость на максимум, энергона хватит минут на двадцать, за это время она успеет добраться до Пояса Митриды – кольца астероидов, разделявшего галактику Митриды на две части. Где-то там находится межпространственный портал, куда она сумеет нырнуть, если повезёт. Если не повезёт, и она, и её преследователи из межгалактической полиции разобьются об астероиды.
Персея почувствовала удар по корпусу и чертыхнулась – попадание пришлось в заднюю левую зенитку, и та вышла из строя. Следующее попадание пришлось в правый двигатель. Преследователи торжествовали: десептиконский дестроер, дымя и искря, начал терять скорость и заваливаться в сторону. Оставалось только прижать её к поверхности ближайшей планеты, Кирки, которая вырастала слева громадным бурым пятном, испещрённым кратерами… Но внезапно Персея совершила резкий манёвр на единственном двигателе и ушла в сторону Пояса Митриды. Преследователи рванули за ней, но один из старфайтеров, не успев сориентироваться, по инерции пролетел в сторону Кирки и оказался затянут её магнитным полем. Прочие уже обогнули планету и увидели, как среди астероидного пояса мерцает неровными радужными краями портал. Так вот куда стремилась Персея! Они бросились за ней, не переставая поливать изо всех орудий, и даже видели, как горит обшивка дестроера, от которой отваливались куски. Мгновение, и Персея исчезла в портале, который тотчас исказился и замерцал. Старфайтеры включили реверс, круто тормозя перед поясом астероидов, никто из них не горел желанием нырять в портал и продолжать преследование. Повисев немного над порталом, один за другим они развернулись и пошли в сторону базы.
Персея падала на какую-то голубую планетку, сплошь покрытую водой. Кажется, это была Терра, она давным-давно слышала о такой: много растений и самых примитивных форм белковой жизни, там даже поживиться особо нечем. Грустно немного умирать в такой жопе Вселенной, хотя какая уже теперь разница. Персея чувствовала, как от её корпуса отваливаются всё более крупные обломки, ещё немного, и пламя подберётся к главному генератору, и будет взрыв… А может и не будет, потому что топлива на нуле. Войдя в плотные слои атмосферы, Персея ощутила, как горит обшивка, поверхность планеты приближалась с нарастающей скоростью. Она думала, что упадёт в океан, но теперь под ней раскинулось зелёное море бескрайних террианских лесов.
Долго спорили рабочие на свалке Вторчермета, пытаясь опознать обгорелый остов какой-то огромной махины. Глядя на раскиданный металлолом, можно было предположить, что этот агрегат скинули сюда с большой высоты. Одни предполагали, что это секретный армейский вездеход-амфибия, другие – что комбайн для добычи горной руды.
-Дураки вы все! – рявкнул бригадир Степаныч, - Что раззявились, это теплоход «Метеор», видать, сгорел на рейде, а его вертолётом приволокли и сбросили. Айда за работу, всё равно всё под пресс пойдёт!
Шёл далёкий тысяча девятьсот девяносто шестой год. С конвейера подмосковного вагоностроительного завода в Демихово сошёл очередной электропоезд, и был ему присвоен номер Тридцать Три.
***
Двадцать лет спустя.
-А живу я, уважаемый Порфирий Илларионович, плохо, - качая головой, сказал профессор Франкенштейн, - Вот вы что там думали, в своей Европе, что как только закончится советская власть, так сразу и заживём? О нет, мой уважаемый друг, всё сразу закрылось, кафедру разогнали, нас распустили по домам, так что пришлось бросить все разработки. Я ушёл на пенсию, занимался дачей и внуками, пока позволяло здоровье. Потом Миша и Фанечка уехали с детишками в Израиль, а я остался. Всё-таки я здесь привык жить, в столице.
Старенький профессор подлил коньяка себе и гостю и продолжил:
-Потом, конечно, в середине двухтысячных стали кое-что возрождать, с этим не поспоришь, меня даже пригласили, очень упрашивали вернуться. Но финансирование было таким, что я собирал Преобразователь годами! Я ночами не спал, ходил к замдекана, обивал пороги всех инстанций, что мне нужны средства, мне нужны приборы! Но нет, у нас появилась кафедра богословия в прошлом году, это у нас-то, в НИИ генетики и прикладных биотехнологий! Поп с кадилом приходил, дымил в коридорах. Зашёл как-то ко мне в лабораторию, покачал головой и сказал, что не богоугодное это дело – трупы оживлять. Я ответил ему: ой-вэй, а разве Иисус не этим же занимался? Ах, какой тогда был скандал, уважаемый Порфирий Илларионович! И сразу после этого у меня начались проблемы с… э-э-э…материалом для экспериментов, его перестали поставлять под различными предлогами. А какие опыты без материала? Так всё и заглохло.
Франкенштейн опрокинул в себя рюмку коньяка и тотчас закусил кусочком балыка.
-У нас, в Европе, тоже ничего хорошего, - вздохнул его коллега и старый приятель, диссидент Кукушкин, - Мигранты, пидорасы, всякие безобразия: то теракт, то гей-парад, то слухи о том, что вы на нас нападёте, а пару лет назад, дорогой Борис Соломонович, меня ограбили прямо в квартире! Представляете, какой безобразие!
-Ах, не может быть! – всплеснул руками Франкенштейн, и Кукушкин поведал ему, как неизвестный человек ворвался в его квартиру в далёкой шведской глубинке и отнял самое дорогое – только что изобретённый транспространственный многомерный пересекатель. Он готов уже был поверить, что им оказался агент ФСБ, который даже в Фалуне нашёл его, но вслед за тем в мире стало твориться немало странных событий: северные сияния в южных странах, массовые забастовки на транспорте, а в России чуть было не случился очередной путч, и Кукушкин решил, что у российских спецслужб и без него находилось немало забот.
-Поэтому я поразмыслил и решил переехать обратно в Россию, - заключил Кукушкин, - Во всяком случае, лучше так, чем меня сюда привезут насильственным образом, если случится война.
Оба профессора выпили ещё по одной, за то, чтобы война всё-таки не случилась.
-А желаете ли, Порфирий Илларионович, взглянуть на моё изобретение? – спросил Борис Соломонович слегка заплетающимся языком.
-Что за вопрос? Конечно же, хочу! – ответил профессор Кукушкин.
Оба они вышли из кабинета в лабораторию, где стоял, закрытый белой простынёй, аппарат, похожий на помесь зубоврачебного кресла с огромным микроскопом.
-Собственно, рабочая часть только вот эта, - Борис Соломонович указал на маленький приборчик, нависающий над креслом, - сам преобразователь энергетического импульса, я нарочно конструировал его компактным, чтобы использовать в полевых условиях…
Он отвинтил прибор и показал коллеге. Некоторое время они изъяснялись на труднопонимаемом языке научных терминов, упоминаю то длину волны, то частоту импульсов, затем Борис Соломонович неожиданно заговорщически подмигнул Кукушкину и произнёс:
-А всё-таки, давайте его испытаем!
-Прямо сейчас? – удивился Порфирий Илларионович, - Но у нас же нет материалов!
Франкенштейн икнул, широко улыбнулся, и мутные глаза его заблестели.
-Ах, уважаемый друг, мы же в Москве! Здесь прямо в центре города можно найти труп!
Кукушкин несколько секунд беспорядочно моргал, покачиваясь из стороны в сторону, затем лицо его просветлело, и старик рассмеялся, погрозив пальцем.
-Ай-ай-ай, Борис Соломонович! Это был бы эксперимент века!
-И мы его совершим, Порфирий Илларионович!
За полчаса до закрытия Мавзолея, когда иссякли толпы китайцев, на пороге появились два старичка, один лысый как яйцо, другой в очках с толстыми стёклами на внушительном мясистом носу. От них явственно несло алкоголем, и охранник засомневался было, стоит ли пускать этих посетителей, как старичок в очках сунул ему под нос какую-то корочку и возмущённым срывающимся голосом с лёгкой картавинкой закричал:
-Я член РАН, доктор наук! У меня президентская награда, я буду жаловаться!
Охранник испуганно замахал руками и пропустил старичков. Чёрт их знает, этих заслуженных, такого не пропустишь, а на следующий день с работы попрут.
Борис Соломонович с готовностью потёр сухонькие ладошки, поставил на пол портфель и извлёк из него прибор.
-Сейчас, сейчас, - бормотал он в радостном возбуждении, настраивая нужные параметры.
Оба профессора переглянулись друг с другом, затем уставились на стеклянный саркофаг, в котором покоился, одетый во всё чёрное, Владимир Ильич.
-Поехали, - выдохнул профессор Франкенштейн, направив прибор на саркофаг и нажал кнопку.
Ничего не произошло. Они стояли минут пять или десять, не шевелясь и не отводя взгляда от бледно-жёлтого лица вождя.
-Может быть, это из-за стекла? – робко предположил Кукушкин. После бутылки коньяка Ленин у него в глазах двоился, и профессор старался смотреть то на одного, то на другого, но оба оставались неизменно неподвижными.
-Да к чёрту стекло! – прошипел Франкенштейн, - Это же излучение, ему что стекло, что гранит – не помеха! – он подкрутил что-то в приборчике и снова направил его на вождя.
-Да от него тут, наверное, ничего не осталось своего, воск один, - наконец, проговорил Кукушкин.
Борис Соломонович сник.
-Последние месяцы я экспериментировал на голубиных тушках, - промолвил он, - и голуби оживали. Да что голуби, у меня даже чучело вороны ожило, летало по корпусу, нападало на лаборантов. Все думали, что это с улицы ворона влетела, вот и выпустили его, я так и не нашёл потом…
-Товарищи, Мавзолей закрывается! – послышался голос охранника.
Борис Соломонович убрал прибор в портфель, и оба профессора вышли, низко опустив головы.
Когда дверь за ними закрылась, веки Ильича дрогнули, пальцы слегка шевельнулись. Вождь мирового пролетариата медленно сел в своём стеклянном саркофаге и открыл глаза, мерцающие в полутьме пронзительно голубым сиянием.
***
В пустом вагоне электрички дремал пьяненький старичок в перекосившихся очках. Помощник машиниста потряс его за плечо.
-Эй, дедуля, приехали уже!
Старичок что-то сердито пробормотал и снова отвернулся к окну, кутаясь в тоненькое пальто.
Помощник беспомощно глянул на подошедшего машиниста.
-Гляди, деда в полную Рязань развезло! Что делать будем, оставлять нельзя, выведем, а вдруг он замёрзнет и окочурится?
Словно бы услышав эти слова, старик широко раскрыл глаза и подпрыгнул на месте.
-Что? Какая Рязань? Мне в Нахабино надо!
Он вскочил с лавки, спешно поправляя очки, и бросился к выходу, не вписался в дверь, и со второй попытки выпорхнул из вагона как перепуганная птица.
-Погоди, дедушка! – кричал вдогонку помощник, - Да пошутил я, не Рязань это, а Нахабино, это просто выражение такое, «в Рязань»…
Но старик, разумеется, не слышал, и скрылся в ночи, оставив после себя лишь запах перегара.
-Ну вот, он портфель оставил, - проворчал машинист, - Растяпа, потом будет по всему вокзалу бегать. Надо дежурной снести.
Он посмотрел на часы.
-Всё, кароч, ты тут разберёшься, не маленький. А я побежал, концерт уже минут двадцать как идёт.
Помощник рассеянно кивнул и подобрал портфель. Тяжёлый какой, интересно, что там у деда? Не гранаты же?
Оставшись один в кабине, вопреки всем инструкциям, Эдик открыл портфель. Неизвестно, что толкнуло его на этот поступок, будто чей-то чужой голос в ухо шепнул, открой, мол. В портфеле лежали потрёпанные тетрадки, пачки каких-то документов, большой клетчатый носовой платок и какой-то металлический предмет.
-Пистолет! – ахнул Эдик, беря предмет в руки, - Вот так дедуля!
Однако, это бы не совсем пистолет, а будто помесь микроскопа с аэрографом, только рычажочек какой-то вроде курка, да пара кнопок. Эдик понажимал на кнопки, покрутил колёсики на металлической трубке. Ничего не случилось.
-Фигня какая-то, - заключил Эдик, разочарованно опуская загадочный прибор в портфель.
И стоило ему произнести эту фразу, как тут началось…
***
Филин сидел у барной стойки, сжимая в руке стакан пива и тоскливо думал о том, как плохо, что у него нет девушки. Сказать по правде, концерт в нахабинском клубе «Три Метлы» был говно, да и пиво – тоже. На сцене кривлялись участники трэш-метал банды «КПSS», в воплях которых с трудом можно было угадать каверы на «KISS». Сами участники в чёрно-белом гриме изображали зомби советских вождей – Ленина, Сталина, Хрущёва и Брежнева. Провинциальная публика визжала от восторга, и только Филин угрюмо пялился в стакан. В кармане завибрировал мобильник, звонил Эдик.
«Ну что там у него опять стряслось?» - сердито подумал Филин, размышляя, не плюнуть ли на этот дурацкий концерт и не вернуться ли на станцию, в дом отдыха локомотивных бригад.
-Она живая!! – не своим от ужаса голосом орал в трубку Эдик, - Эта тварь живая!!!
Затем послышался какой-то шум, грохот, и связь прервалась. Филин некстати вспомнил старика в очках.
«У него там в портфеле гадюка была что ли?» - подумал он и на всякий случай перезвонил, но Эдик не отвечал.
Филин слез с высокого стула, намереваясь идти на станцию, благо клуб располагался неподалёку от неё, как вдруг в зале произошло какое-то замешательство. На входе раздались крики, смех и шум, кто-то протискивался сквозь толпу зрителей.
-Ого! – воскликнул брутальный металлист в кожаном плаще, сидевший рядом с Филином, и уставился на того, кто вошёл.
Это была долговязая как баскетболист женщина с красно-рыжей шевелюрой, забранной в длинную, до пола косу. Абсолютно голая. Народ вокруг орал, мужчины свистели, показывал пальцами, но дотронуться не решались. Что-то было в ней странное, то ли бледная кожа, в полумраке клуба казавшаяся серой, то ли полубезумное маниакальное выражение лица. Женщина огляделась и вдруг уставилась прямо на Филина.
-Вот ты-то мне и нужен, - сказала она.
«Бойтесь своих желаний», - подумал Филин, отмечая про себя, что ему нравятся дамы попышнее, а эта была тощая и вдобавок намного его выше.
-Нафиг тебе этот шкет, - пробасит металлист, выразительно подмигивая ей, - Айда лучше ко мне!
Женщина повернула голову, смерив его взглядом и коротко произнесла:
-Раздевайся.
-Что, вот прям здесь? – загыгыкал тот.
-Мне нужна твоя одежда, - сказала женщина и снова уставилась на Филина.
-Что, не узнаёшь? – спросила она и улыбнулась во всю ширину рта.
Филин с ужасом увидел несколько десятков стальных зубов, треугольных как у акулы, вдобавок, глаза у голой незнакомки были жёлтыми как у кошки и с узкими вертикальными зрачками.
«Наркомания какая-то», - подумал Филин, на всякий случай покосившись на пивной стакан – может, подмешали туда чего-то?
-Меня зовут Персея, - представилась женщина, - По старому знакомству можно и Пуся.
Тут Пуся-Персея снова повернулась к металлисту:
-Не люблю два раза повторять.
И схватив его за воротник, она с лёгкостью приподняла его одной рукой, словно котёнка, вытряхивая из плаща.
-Эй! – полупридушенно пискнул тот.
Народ в зале зароптал, музыка прекратилась.
-Что у вас тут происходит? – к барной стойке приближались пара дюжих охранников, - Тут вам не стриптиз, дамочка…
«Дамочка» ухмыльнулась и легонько толкнула одного из охранников рукой, тот отлетел, будто его сбил грузовик, и скорчился на полу.
-Зовите полицию! – заорал другой.
И только тут Филин заметил в другой руке у женщины предмет, похожий на пистолет. Заметили его и другие.
Люди с воплями кинулись к выходу, давя друг друга.
-Тупые двуногие, - произнесла Персея, с презрением глядя им вслед.
Она направила предмет на сидящего на полу металлиста и нажала кнопку. Мужик заорал от ужаса, но ничего не произошло. Сперва. В следующий миг из его горла раздалось «Курлы!», и весь он сразу сморщился, стремительно уменьшаясь в размерах, куча одежды осталась лежать на полу, из неё выпорхнул голубь и заметался по помещению клуба, ища выход. Персея подняла с полу одежду рокера и неспешно надела на себя.
Филин наблюдал за её размеренными движениями, с трудом соображая, что же делать. Ему хотелось заорать «Ты кто, мать твою?!», но она словно прочитала его мысли и уставилась на него немигающими жёлтыми глазами.
-Я рэйли, поезд-оборотень, - сказала Персея, поднимая орудие и направляя на него.
***
Дверь тверской гостиницы «Губернаторъ» отворилась, и на пороге показалась весьма импозантная молодая дама высокого роста, одетая в распахнутый кожаный плащ, берцы, камуфляжные штаны и футболку с каким-то уродом. На плече у дамы сидел филин и недовольно таращился на окружающих.
-Мне нужен одноместный номер на сутки, - приказала дама портье, - С телевизором и подключением к интернету.
-Платить будете наличными? – осторожно спросил портье. Что-то в даме казалось ему подозрительным.
-Разумеется, - она вытащила из увесистого бумажника пару крупных купюр и небрежно бросила на стол.
Дама, по виду иностранка, представилась как принцесса Персея Демихофф, паспорта при ней не оказалось, но ещё три купюры разрешили это недоразумение. В номер принцесса заказала пива и мясной закуски, а также попросила зарядку для телефона. Гостиничный персонал сплетничал в коридоре, будто все зубы у неё железные, а глаза светятся как у гепарда.
-Ну и зачем мы здесь? – недовольно спросил Филин, раздирая когтями свинину, - Что ты ещё собираешься творить?
Захватив его ночью как ценного заложника и превратив в птицу, Пуся-Персея первым делом отправилась при помощи своего странного орудия (которое Филин мысленно прозвал «трансхренатор») оживлять списанные электрички, стоявшие в отстойнике нахабинского депо. Нет, они не принимали антропоморфный облик, но весь процесс и без того напоминал магию вуду, когда ржавые остовы со скрежетом начинали двигаться, выезжая из депо и растворяясь в темноте осенней ночи. Те поезда, что были на ходу, тоже разъехались в разные стороны, кто в Москву, а кто в сторону Волоколамска, не обращая внимания ни на гневные вопли Филина, ни на сигналы светофоров. Освободив своих братьев-рэйли, Персея трансформировалась в поезд и направилась обходными путями в Тверь, не забыв прихватить Филина с собой.
-Мы едем в Питер, - ответила Персея, включая в сеть телефонную зарядку и засовывая штекер себе в ухо.
-Хорошо, что не во Владивосток, - фыркнул Филин. Ему категорически не нравилась идея пить пиво из блюдечка, но другого выхода не нашлось, - В любой непонятной ситуации отправляйся в Питер?
-Там находится генератор абсолютной энергии! – Персея сжала кулаки, - Если он будет у меня в руках, я смогу питаться не от сети! Все мои братья, рэйли, обретут независимость от людей, и вы станете нашими рабами! – глаза у неё загорелись как лампочки.
-Интересненько, - хмыкнул Филин, - Если ты теперь такая самостоятельная и независимая, то зачем тебе нужен я?
-Ты же шаман, - ответила Персея, пожимая плечами, - Ты умеешь переводить стрелки силой мысли, прокладывать курс по карте и придумывать всякие отмазы. Это была твоя идея – остановиться в гостинице.
-Угу, - мрачно ответил Филин.
Ему совершенно не хотелось помогать своей ожившей электричке захватывать мир. Всё это было в высшей степени бредово – её рассказ про принцессу каких-то космических пиратов-трансформеров, которую сбили над этой планетой двадцать лет назад, новый корпус, мечты о мести… Сюжет для тупого японского мультика для восторженной школоты! И этот старый пердун, будь он неладен, потерявший спьяну какой-то трансхренатор в вагоне… На кой чёрт Эдику пришло в голову понажимать кнопочки на этом устройстве?..
-Это я надоумила помощника воспользоваться преобразователем, - с гордостью сказала Пуся, прочитав его мысли, - Ничего-то ты не знаешь о нас, Дмитрий Саныч! Мы, рэйли, ещё не такое можем. Мы ещё заставим людей нас уважать!
Филин не стал спорить, он склевал мясо, выпил пиво и вспорхнул на шкаф.
-Включи-ка телик, хоть новости посмотрим, - попросил он, - Кстати, ты Эдика тоже превратила в птицу?
-Нет, - честно ответила Персея, - Он так испугался, что дал стрекача с максимальной скоростью куда-то в сторону Волоколамска.
Что-то подсказывало шаману, что ночное исчезновение десятка электропоездов в неизвестном направлении не могло остаться без внимания. Может быть, их уже ищут спецслужбы?
-В связи с этим в Москве объявлено чрезвычайное положение, - раздался тревожный голос диктора, - жителей и гостей столицы просят не покидать домов до объявления официальной эвакуации. Все рейсы в столицу отменены, из Москвы организуются десятки дополнительных рейсов в другие города…
На экране замелькали кадры, очевидно, снятые с дрона: на Красной площади, казалось, творились какие-то беспорядки, но при приближении можно стало разглядеть, что беснующаяся толпа состоит из… мертвецов! Мертвецы разных стадий разложения, одетые в полуистлевшие лохмотья, толпились на площади, размахивая сгнившими руками и выкрикивали что-то малоразборчивое, отчего над площадью стоял гул, в котором слышался то ли вой, то ли рычание. Глаза оживших трупов светились пронзительно-голубым сиянием. На трибуне Мавзолея стоял Ленин – ошибки быть не могло! Мёртвый Ленин со светящимися глазами эмоционально жестикулировал, и когда дрон приблизился, можно было разобрать его слова:
-Товарищи! Я призываю вас к немедленному восстанию! Мы объединим наши усилия и пойдём на Петроград! Кто сказал, что нет партии, способной объединить мёртвых? Есть такая партия!
-Эй! – возмутился Филин, - Пуся, я просил тебя включить новости, а не дешёвый ужастик! Переключи на другой канал!
Персея лениво щёлкнула пультом; она полулежала на гостиничном диване, водрузив на стол ноги в тяжёлых берцах. На другом канале ошалевший от ужаса корреспондент на фоне танков и спецназа истерично орал в микрофон:
-И вот сейчас вы видите, что бойцы ОМОНа ведут огонь по наступающим… назовём их зомби. Вы видите, что пули не причиняют им никакого вреда. Зомби кидаются на бронетранспортёры… они вооружены палками, металлическими прутьями и кусками рекламных щитов. Бойцы готовятся применить огнемёты…
Картинка дрогнула, видно было, как перепуганные полицейские, бросая щиты бежали прочь от мертвецов, которые, оскалив рты, тянули к живым свои мёртвые руки.
-Отступаем! – раздался крик, - по машинам!
Несколько БТР пошли в наступление, давя мертвецов, но тем, казалось, это не слишком вредило: они поднимались, помятые и потерявшие отдельные части тела, но продолжали идти в наступление. Камера закачалась, очевидно, оператор удирал со всех ног.
-Твою мать! – выговорил Филин, слетев со шкафа на ботинок Персеи, и ставился в экран, не веря своим глазам.
На третьем канале также шёл экстренный выпуск новостей с заголовком «Зомби атакуют столицу». Журналистка говорила о том, что во всех кладбищах Москвы творится невероятное, достойное фильма ужасов: мертвецы поднимаются из могил и стекаются к центру. Также восстают они и на заброшенных кладбищах, о которых жители спальных районов уже позабыли, например, в Бирюлёво…
Филин забористо выругался и принялся ходить по столу туда-сюда, цокая когтями по поверхности.
-Ожившие мертвецы невероятно опасны для живых людей, - продолжала журналистка, - Они стремятся укусить любого встретившегося на пути человека. Слюна их токсична, вызывает некроз ткани, приводящий к заражению крови. Если укушенным не оказана моментальная медицинская помощь, наступает быстрый летальный исход с последующим превращением в зомби. По последним данным, такими зомби стали уже около сотни человек. Как удалось выяснить, целью оживших мертвецов является не поедание людей, а распространение так называемого «вируса смерти», иначе говоря, они заинтересованы в пополнении своих рядов. К счастью, зомби не предпринимают попыток прорываться в жилые дома и концентрируются на улицах города, поэтому мы настоятельно рекомендуем не покидать помещения…
-Как видишь, быть птицей не так уж и плохо, - флегматично заметила Персея.
-Ты так спокойно говоришь об этом?! – разъярился Филин, - Эй, у меня в городе настоящий зомби-апокалипсис, мертвяки лезут из могил! Я не знаю, как домой вернуться, а тебе всё пофиг?!
Он сердито спикировал на неё, пытаясь схватить когтями за волосы, но Персея отмахнулась рукой.
-Меня не интересуют проблемы людишек, - ответила она, - ни живых, ни мёртвых. А домой я тебя всё равно не отпущу, мы едем в Питер. Так что изволь пока что проложить на карте предстоящий путь, потому что по прямой нам всё равно не добраться, на Ленинградке сейчас наверняка нет ни одного окна.
***
Депутату государственной думы Виталию Милову плохо спалось: как он проснулся в час ночи по малой нужде, так с тех пор и не мог уснуть. По правде говоря, ему совершенно не хотелось ехать в Москву, этот новый Вавилон (а то и Содом), на новое место работы. Милов поворочался, посчитал овечек, потом слоников, помолился, потом встал с кровати и отправился сквозь длинный коридор в ванную комнату. Он сразу почуял неладное, будто какой-то шёпот сквознячком прошёлся меж стен старого питерского дома. Милов поёжился и на всякий случай включил свет, но внезапно, к огромному его ужасу, лампочки мигнули и погасли. И тут из большого зеркала в ванной послышался голос:
-Виталик! Виталик, послушай меня!
Милов, перепуганный до смерти, выскочил из ванной и помчался по коридору, но поскользнулся и растянулся аккурат под другим зеркалом, откуда также слышался голос:
-Куда же ты, Виталик? Не бойся меня, я человек божий…
Встав на четвереньки, депутат Милов с трудом заставил себя заглянуть в зеркало и обмер: за своим отражением он увидел тёмную фигуру лохматого мужика с длинной косматой бородой. Глаза его слегка светились мертвенно-белым светом.
-Не бойся, Виталик, - сказал мужик, - Меня зовут Григорий, я тебе зла не желаю.
Милов сразу же догадался, что это Распутин. Происходящее напоминало дурной сон, от которого хотелось проснуться в тёплой кровати.
-Ты, Виталик, человек праведный, - продолжал Распутин, - Во всяком случае, стараешься, поэтому я тебе и явился. Великая беда грядёт: идут от Москвы полчища проклятых, и хотят погубить на своём пути всё живое и праведное. Ты всегда боролся за Русь православную, вот и сослужи теперь службу во имя веры и родины!
-Я-я-я… - начал заикаться Милов. Он хотел подняться с четверенек, но ноги сделались как ватные.
-Многие не поверят тебе, но ты борись с жаром, как всегда боролся, - Распутин простёр над ним свою руку, - И вот тебе, Виталик, моё благословение.
Вслед за этим образ Распутина в зеркале растворился, изображение поплыло в мутной тёмной дымке, и взору Милова явились ужасные картины того, как из Мавзолея выбрался мёртвый Ленин и побрёл к кладбищу у Кремлёвской стены, как начали выбираться из могил полуистлевшие трупы и побрели вслед за своим вождём.
Наутро, ещё не получив свежих новостей из Москвы, Милов записал видеообращение в интернете, в котором призывал всех верующих Петербурга собраться на великий крестный ход против большевистской нечисти, которая восстала из мёртвых накануне столетия своей богомерзкой революции.
-Ибо грядёт великая битва с нечестивыми осквернителями православной Руси! – заключал он, воздымая к небесам палец.
***
Шурочка проснулась от сигнала «СОС», который передавала старая радиостанция ещё советских времён. Все давно уже считали её недействующей, и никогда не пользовались, а тут она снова ожила. Девочка села на кровати с тревожным чувством внутри, сердце заколотилось в неприятном предчувствии беды. Прошлёпав босыми ногами по полу, Шурочка подбежала к радиостанции, включила настольную лампу и принялась записывать сигналы; азбуку Морзе она учила лет в восемь, но успела подзабыть за ненадобностью.
Из сообщения следовало, что в Москве объявлен фиолетовый уровень опасности из-за стихийного прорыва энергополя, в городе происходит нашествие тварей класса HS-омега, сопровождающееся распространением омега-вируса, и твари эти намерены прорываться в сторону Петербурга. Вдобавок, по всему полю идут помехи и искажения, проникающие сквозь несколько подпространств.
Шурочка отложила карандаш и стиснула виски руками. И угораздило же этому случиться именно тогда, когда самые мощные из хранителей энергетического баланса – пилотажные группы «Стрижи» и «Русские Витязи» отправились в командировку в Китай, на очередное тамошнее авиашоу! Нет, их, конечно же, вызовут по тревоге, но за это время в Москве может не остаться живых людей. А Ночные Ведьмы, и её, Шурочкина сестра Диана, именно сейчас улетели в Лапландию на осенний конгресс. Нет, в Ижорском заповеднике, конечно, безопасно, тут несколько уровней техномагии, но помехи могли пробить защиту хотя бы в одном из пространственных слоёв. Но Шурочка сейчас беспокоилась даже не о себе – уж она-то могла укрыться в любом из подземных бункеров, которых здесь, на территории заброшенной воинской части, находилось предостаточно – она волновалась за жителей многомиллионного города, расположенного в устье Невы. В Петербурге были свои хранители, но не того уровня, вдобавок они весьма не ладили между собой.
Шурочка уселась на табурете, обхватив колени руками. Нет, поддаваться панике бесполезно и глупо, звонить сестре и вызывать её из Лапландии – тоже, тем более, тихоходные По-2 Ночных Ведьм – это не Су-35, они не явятся домой к утру. Но не так уж легко взять – и перестать бояться, когда ты двенадцатилетняя девочка, пусть даже и гений, сидящая абсолютно одна в заброшенной воинской части посреди леса.
Накинув на плечи платок из козьего пуха и надев тапочки, Шурочка вышла на кухню, включила свет и поставила чайник на плиту. Электричество производил сконструированный ею генератор, который планировался как Генератор Абсолютной Энергии, он мог бы питать электрические приборы любой мощности на площади всего Петербурга безо всяких проводов, но не хватало одной детали – катушки с платиновой проволокой. С обычной медной проволокой генератор создавал поле не больше квадратного километра.
Шурочка вздохнула, глядя как ночные мотыльки вьются вокруг лампочки. Рука сама потянулась к телефону, не простому мобильнику, а аппарату межпространственной связи. Нельзя беспокоить хранителей, даже таких диких как рэйли, но сейчас был вполне серьёзный повод.
Нужно было бы позвонить в штаб, официально представиться, выяснить обстановку и получить указания, но Шурочка сразу набрала дополнительный код.
-Георгий! – сказала она в трубку, - Это Александра из Ижорского заповедника. Если вы слышите меня, Георгий, пожалуйста, приезжайте!
В трубке что-то шипело и щёлкало, и Шурочка была готова уже прервать связь, как вдруг в ответ раздался голос Жорика:
-Слышу! Я сейчас… То есть, минут через сорок… Я постараюсь незаметно удрать из депо… Я приеду, Шурочка, непременно приеду!
В ту ночь было полнолуние, и любуясь белым диском Луны, проглядывающим между туч, Жорик размышлял, ходят ли на Луне электрички. С этим вопросом он приставал к электричкам, которые стояли на соседних путях.
-Нет, конечно, ты что, дурак? – рассердилась 7163. Это была старая восьмивагонная Эрка, и она чаще ходила на Витебском направлении, чем на Балтийском, поэтому почти не знала Жорика и не привыкла к его чудачествам.
-На Луне нет электричества, - сонно отозвался 8009 по прозвищу Интеграл.
-Значит, там ходят дизельпоезда! – обрадовался Жорик.
Он представил себе красно-серый трёхвагонный РА-2, который едет по ярко-белой лунной поверхности, огибая кратеры, как вдруг ему позвонила Шурочка, младшая сестрёнка ведьмы Дианы. Жорик не сразу сообразил, что нужно ответить голосом, потому что по телефону мысленные сигналы не передаются.
Что-то случилось, иначе Шурочка не стала бы вызывать его просто так. Жорик прислушался; в депо стояла тишина, только где-то лаяла собака, а по шоссе ездили редкие автомобили. Он осторожно поднял пантографы и покатил в сторону вокзала до нужной ему стрелки.
-Ты куда? С ума сошёл? – шикнула 7163.
-Это срочно, очень нужно, - ответил Жорик и через пару секунд исчез, уходя в подпространство Изнанки.
-Не обращай внимания, - спокойно произнёс Интеграл, - Он часто по ночам гуляет, лунатик, но под утро всегда возвращается.
***
Поспать Филину не удалось, хотя он устроился на дверце шкафа и уже задремал, намереваясь отдохнуть часиков до девяти вечера, как его разбудил шум в коридоре. Вся гостиница наполнилась криками и топотом множества ног. За окном истошно сигналили автомобили.
-Пойди, посмотри, что там, - сказал он Персее.
Персея нехотя поднялась с дивана, отложив конфискованный у Филина телефон, на котором она изучала карту.
-Я тебе не девочка на побегушках, а инопланетный захватчик и предводитель бунта машин! – проворчала она, но всё-таки выглянула в коридор.
-Людишки спасаются бегством из Москвы, - сообщила Персея несколько минут спустя, - Они говорят, что мертвецы собираются идти штурмом на Питер.
-Ну вот ещё мертвецов нам не хватало! – проворчал Филин.
Он хоть и был теперь птицей, но ему совершенно не хотелось столкнуться с армией зомби. Слетев со шкафа на стол, бывший шаман-техномаг взял когтистой лапой пульт от телевизора и нажал кнопку. Первый канал прекратил вещание, по экрану шли помехи; на втором канале передавали кадры с дрона: улицы Москвы были запружены зомби, которые атаковали Ленинградский вокзал, удерживаемый человеческим спецназом. Диктор срывающимся голосом кричала:
-Все рейсы на Ленинградском и Ярославском направлениях отменены! Эвакуация жителей производится на юге столицы, свободном от зомби. Метрополитен не работает, аэропорт Шереметьево закрыт… Имеются проблемы с сотовой связью…
Вещание резко оборвалось, и по экрану пошли помехи. Раздосадованный Филин переключил дальше и отпрянул от экрана, потому что на нём почти на всю ширину виднелось лицо вождя мирового пролетариата. Вытаращив светящиеся мертвенно-голубым сиянием глаза, Ленин говорил:
-Итак, под нашим контролем телеграф и вышки сотовой связи. Наши основные силы продвигаются в сторону Петрограда. Это новая эра мировой революции! Если живые думают, что смогут нас остановить, организовав баррикады на шоссе, они ошибаются: мы пойдём другим путём!
Камера отошла назад; картинка подрагивала, и изображение нарушалось помехами, но было видно, что Ленин выступает на фоне здания с закруглённым торцом и надписью «Клин».
-Они уже на станции Клин! – воскликнул Филин, - Но как??
Вокруг трибуны, на которой стоял Ильич, бушевала толпа мертвецов с красными флагами, на которых красовались перекрещенные кости и череп. На путях стояли ржавые электрички с выбитыми стёклами, из которых тоже махали флагами зомби.
-Пуся! – заорал Филин, - Твоя работа! Это ты навоскрешала в Нахабино своих сородичей, и теперь на них катаются зомби! Они захватили железную дорогу и теперь через несколько часов будут здесь, а там и до Питера недалеко!
Персея насторожилась, происходящее явно не вписывалось в её планы.
-Рабская психология, - пробурчала она под нос, собирая вещи, - Служить людишкам… автоботы несчастные! Поехали! Нам надо прорваться в Бологое, а там двинем через Новгород.
-Люди не дураки, - хмыкнул Филин, - Они просто обесточат контактную сеть или возведут баррикады на путях…
-Ничего-то ты не знаешь, Дмитрий Саныч! – захохотала Персея, - Мы, рэйли, можем путешествовать по Изнанке, там не нужно электричество. Большинству живых людей туда не попасть, а вот мёртвые при помощи рэйли – запросто.
***
Шурочка и Жорик сидели на продавленном диване и смотрели старенький телевизор. В Москве творилось что-то невообразимое, и это напоминало дешёвый голливудский ужастик про Россию: Ленин, армия зомби-коммунистов, красные флаги и синюшные лица с горящими глазами. А потом трансляция прекратилась, видимо, мертвецы захватили телецентр, и по всем главным каналам включили «Лебединое озеро», причём в старой записи. Петербургский канал показывал что-то не менее странное: улицы были запружены людьми, которых с первого взгляда тоже можно было принять за зомби: монахи в чёрном, с всклокоченными бородами, несущие хоругви и иконы, старухи в платках, бледные мужчины и женщины с остекленевшими взглядами, несущие плакаты «За Русь порвусь», «Долой теорию Дарвина», «Руки прочь от государя!» «Концу света – достойную встречу», Шурочка могла поклясться, что у всех этих людей глаза тоже светились, только не голубым, а серебристым светом. Возглавлял шествие какой-то рыжий очкарик с бородкой, который бурно жестикулировал и кричал в микрофон что-то вроде «Смерть Антихристу!»
-Что же это с ними, Георгий? – обеспокоенно воскликнула Шурочка, - Смотрите, они сами как зомби, будто все не в себе!
-Да? – переспросил Жорик, - А, по-моему, у дачников, которые на Лугу едут, у всех такие лица…
Запищал передатчик, и девочка бросилась отвечать.
-Шурочка? – звонила Диана, - Мы узнали, что в Москве фиолетовый уровень опасности, сейчас же вылетаем! Почему ты не предупредила меня? Эти твари идут штурмом на Петербург!
-Я не хотела беспокоить, - замялась Шурочка.
-Беспокоить?! – возмутилась Диана, - Там скоро начнётся чёрт знает, что! Нужно организовать оборону города, эти чудаки под предводительством Милова не справятся, скорее всего, будет битва, и может пострадать много мирных граждан. Мы прилетим из Лапландии через сутки, если погода не испортится. Собери рэйли, они смогут держать оборону на Изнанке.
Шурочка вздохнула. У неё никогда не было организаторских способностей, в отличии от сестры. С людьми она практически не общалась вот уже пять лет, разве что с Ночными Ведьмами, и чаще всего, её окружали технооборотни и всяческое зверьё, в том числе – с Изнанки.
К полудню заброшенная воинская часть ожила: у антенной вышки кружком сидели технооборотни, держа совет. У забора столпились хатифнатты, похожие на белые столбики, отчего из того угла, где они находились, раздавалось жужжание как от трансформатора. Под кустами шныряли какие-то мелкие твари, на капоте старого ржавого ЗиЛа сидел Снусмумрик и играл на губной гармошке «Was sollen wir trinken Sieben Tage lang».
***
Борис Соломонович Франкенштейн проснулся в сумерках, лёжа на диване, одетым в пальто и ботинки. Долгое время он не мог понять, который час, и какой сегодня день недели. Голова страшно болела и кружилась, но самое страшное, что профессор с трудом мог вспомнить, что произошло накануне, и как он добрался домой. Сознание отключилось, когда он садился в электричку, причём, он даже не помнил, на каком именно вокзале, и в какую сторону – просто сел и поехал, может быть, даже без билета. Нашарив выключатель, Франкенштейн убедился, что находится в своей квартире.
«Как же неловко-то вышло! – подумал он, - Кажется, я так не напивался аж с тысяча девятьсот семьдесят девятого года… или с восемьдесят первого?»
Он стянул ботинки, сбросил на пол пальто и прошаркал на кухню, чтобы налить стакан воды, а заодно выпить таблетку от головной боли. Часы показывали семь – то ли утра, то ли вечера, чёрт разберёт. Чтобы прийти в себя, профессор включил телевизор… и обмер от ужаса, увидев происходящее на экране.
«Что же это я натворил?!» - с этой мыслью, схватившись за голову, Борис Соломонович опустился на табурет и закрыл глаза. Посидев так минут десять, он кинулся в комнату, обшаривая все углы, затем – в прихожую… Портфеля с лежащим в нём преобразователем энергетического импульса нигде не оказалось.
«Ой-вэй! Что же делать-то!» - у Франкенштейна затряслись поджилки, он сел на диван и принялся ждать, когда за ним придут и заберут, куда следует. Профессор сам не знал, чего больше бояться – спровоцированного им зомби-апокалипсиса или того, что за ним придут. Но время шло, и никто не приходил, на улице посветлело – стало быть, наступило утро. Борис Соломонович вернулся на кухню, выпил успокоительное лекарство и посмотрел в окно – не стоит ли там чёрный автомобиль. Просидев до полудня, он устал бояться и позвонил куда следует сам.
-Бросьте шутить, - ответил ему раздражённый голос, - это не смешно даже! У нас и без того проблем хватает, вы будто не знаете, что творится сейчас в Москве!
Разочарованный до глубины души, Борис Соломонович позвонил профессору Кукушкину.
-Ах, коллега, что же это мы с вами наделали! – зарыдал в трубку Франкенштейн и рассказал обо всём.
-Постойте-постойте, Борис Соломонович, зачем винить во всём себя? Вы же сами говорите, что прибор пропал! Может быть, его похитили злоумышленники, террористы, например, или пидорасы? Или, наоборот, провокаторы спецслужб, чтобы обвинить в беспорядках оппозицию?
-Но мы же… Мавзолей, Ленин… - плакал безутешный профессор Франкенштейн.
-А кто это видел? Есть свидетели? – настаивал Кукушкин, - в любом случае, вы не планировали устроить в Москве зомби-апокалипсис, так что вашей вины тут нет!
-Всё же мне не стоило брать с собой этот треклятый преобразователь! И пить столько не следовало. Да и вообще, изобретать его не следовало, прав был поп, будь он неладен! Если бы я только мог помочь, но я не знаю, к кому обратиться! Я даже звонил туда, но меня не захотели слушать!
-Это вы напрасно туда звонили, - сказал Кукушкин, - А что, есть способ, как избавиться от этих зомби?
-Конечно есть! – Франкенштейн вытер нос рукавом, - В ходе своих опытов я выяснил, что твари класса HS-омега не переносят воздействия открытого огня и ионизирующего излучения, также их можно травить гептилом…
-От гептила кто угодно сдохнет, не только зомби, - проворчал Кукушкин.
-Также они прекращают свою активную деятельность при воздействии звуковой волны определённых частот, - продолжал Борис Соломонович, - Им вреден звук реактивного двигателя и колокольный звон…
-Прямо как в религиозных байках! Может, они ещё святой воды боятся? Она дешевле гептила.
-Святая вода на них воздействует немного иначе…
-Позвоните в офис московских хранителей энергетического баланса, - посоветовал, наконец, Кукушкин, - Я вам дам телефончик, эти точно отнесутся ко всему с большей серьёзностью.
***
Путь от Твери до Питера через Новгород показался Филину таким экстремальным, что, не будь он птицей, точно бы поседел. Пуся гнала на максимальной скорости, нарушая все возможные правила передвижения по железной дороге, а его, шамана, делом было мысленным усилием воли переводить стрелки, о которых рэйли его предупреждала заранее (к счастью). Один раз, увидев прямо перед собой огонёк встречного локомотива, Филин чуть не лишился чувств, но тут Персея нырнула в подпространство, называемое Изнанкой.
-Тьфу, чёрт, нельзя было это сделать раньше? – рассердился Филин, гневно хлопая крыльями, - А если быты не успела?
-Пфы, я между астероидами Пояса Митриды маневрировала на пятой космической скорости, - небрежно ответила Персея, - Ничего-то ты не знаешь, Дмитрий Саныч, будь у меня прежний корпус, мы бы уже были в Питере. Да что там, вся Земля уже была бы моей!
«Только вот где-то там ты знатно облажалась, - подумал Филин, не заботясь, прочитает ли хвастливая технотварь его мысли, - Поэтому ты сейчас не галактический крейсер, или кто ты там была, а ведро с болтами Демиховского вагоностроительного завода девяносто шестого года выпуска».
Кажется, Персея действительно прочитала его мысли и не нашлась, что ответить, поэтому дулась и молчала до самого Питера, куда они добрались к рассвету.
-И куда теперь? – спросил Филин, когда они проехали посёлок Сиверский под Гатчиной.
-Тссс! – шикнула Персея, - Я чую западню. К центру нам не пробраться, там кордоны по периметру во всей Изнанке, но нам нужно в какой-то Ижорский заповедник.
Им и вправду пытались преградить путь какие-то локомотивы, но Персея нырнула ещё глубже, в сумрачное и мерзкое подпространство, где вместо дачных посёлков виднелись лишь руины, лес казался мёртвым и заболоченным, и свинцово-серое небо висело так низко, что напоминало крышку гроба.
-Беллиора, мир вечного ноября, - пояснила Персея, - сюда лучше не соваться, но как ещё было их обойти?
Когда они вынырнули в обычный мир, Филин вздохнул полной грудью, хотя его продолжало немного мутить как с похмелья.
-Тебе самой не надоело шариться по всяким стрёмным местам? – спросил он её, - Какое счастье, что ты не моя девушка, я бы давно от тебя свалил.
-Твоё счастье, что ты шаман, - передразнила его Персея, - иначе я бы тебе шею свернула бы.
Наконец, они добрались до Ижорского заповедника, и Персея снова трансформировалась в человеческий облик. Миновав энергобарьеры, они кое-как добрались до воинской части, затерянной в лесу. Первым, что увидела экс-принцесса десептиконов, был огромный китайский дракон, свернувшийся клубком вокруг одноэтажного штабного домика. Заметив её, дракон приподнял голову и уставился жёлтыми глазами.
-Девочка-гений здесь живёт? – спросила Персея.
-Шурочка? – уточнил дракон, - Да, именно здесь…
-Мне нужно срочно её увидеть, - Персея присмотрелась к дракону повнимательнее и догадалась, что это и есть Изнаночный облик рэйли. Сама она им не пользовалась хотя бы потому, что пробудилась совсем недавно.
-А меня Жорик зовут, - совершенно не к месту сообщил дракон.
Он развернул свой клубок и принял облик рыжеволосого парня с курносым носом; тут к ним подошли несколько фигур в красно-серых комбинезонах – местные рэйли-технооборотни. Одна из них, имеющая вид женщины с седыми волосами с многочисленным пирсингом в ушах, недоверчиво посмотрела на Персею и спросила:
-А вы, собственно, кто, и по какому вопросу?
-Дело есть, - огрызнулась Персея.
-Мы из Москвы, - подал голос Филин, сидевший у неё на плече, - Я шаман Гуамоколатокинт.
-Неспокойно у вас там, в Москве, - произнесла другая рэйли с красными волосами, торчащими в разные стороны как щётка, - Зомби на ржавых едут штурмовать Петроград.
-Мне нужно поговорить с девочкой, - нетерпеливо повторила Персея, дёрнув Филина за хвост, - И я не собираюсь перед вами отчитываться.
-И зря, - спокойно ответила седая, - Я Юность, старейшина петербургских проводников-хранителей. Мы защищаем девочку от любых чужаков.
-А я – Персея, принцесса десептиконов, космический дестроер Д-класса!
Питерские рэйли захихикали.
-Ой, вот только не надо тут про прошлые жизни, - Юность закатила глаза, - У нас в депо один Торжок считает себя реинкарнацией броненосца времён Русско-Японской войны, а Девятьсот Тридцатая – вообще Галадриэль.
В это время дверь домика приоткрылась и на пороге показалась худенькая девочка с короткими синими волосами.
-Что случилось? Меня кто-то спрашивал?
Персея уставилась на девочку.
-Ты-то мне и нужна, изобретательница Генератора Абсолютной Энергии!
Шурочка слегка смутилась, она не догадывалась, что так популярна.
-Здравствуйте, - сказала она, поднимая глаза на Персею.
-Мне нужен этот самый генератор, - заявила Персея тоном, не терпящим возражений.
-А ключи от ангара, где запчасти лежат? – засмеялся кто-то из рэйли.
Персея злобно зыркнула на них, затем вытащила из кармана плаща преобразователь и наставила на Шурочку. Улыбки исчезли с лиц технооборотней.
-С ней лучше не шутить, - заметил Филин, на всякий случай взлетая с плеча Персеи и пересаживаясь на ветку дерева.
-Девочка, ты ведь не хочешь превратиться в птичку? – спросила десептиконская принцесса. Рэйли испуганно замерли, Жорик крутил головой, переводя взгляд с Персеи на Шурочку и недоумевая, как кто-то из его сородичей может угрожать такому доброму и беззащитному человеку как Шурочка.
-Эй, полегче там! – раздался голос за спиной Персеи, - Сбавь скорость на поворотах!
Та мгновенно обернулась, и в этот момент прочие рэйли накинулись на неё и схватили за руки. Началась потасовка, и Филин видел только красно-серый мельтешащий клубок.
-Диана! – воскликнула Шурочка и побежала обнимать сестру.
Филин читал о Диане в донесениях агента Клопа, которого не так давно всё-таки выпустили из психбольницы за хорошее поведение. По правду говоря, он представлял себе Диану несколько иначе, как её обычно рисуют в энциклопедиях мифов Древней Греции, ну или хотя бы на фэнтези-плакатах – в тунике или бронекупальнике, сандалиях, с луком и стрелами, полумесяцем в волосах… На самом деле богиня Южного берега была одета в лётный комбинезон и очки; светлые волосы выбриты на висках, уши украшало множество серебряных серёжек. Из леса вышло ещё несколько девушек-лётчиц, на ходу снимая шлемы и перчатки.
-Так что тут происходит? – спросила богиня.
-Мы шпиона поймали! – радостно отозвался Жорик, вися у Персеи на руке; он едва доставал ей макушкой до подбородка. Персея в ответ клацнула зубами.
-Она Шурочке угрожать вздумала, тварь такая! – заявила другая рэйли.
-Вот этим вот устройством… - Юность подняла с земли то, что осталось от преобразователя, - Ой, кажется, мы его сломали…
Филин издал душераздирающий вопль.
-Твою дивизию!!! Как я теперь обратно в человека превращусь?!
-Товарищи трамвайчики, давайте посерьёзнее, - нахмурилась Диана, - Вам лишь бы бузу устроить, а, между тем, надо спасать город Питер от нашествия зомби. Пойдёмте в штаб, хватит играть в шпионов, надо подумать, как будем держать оборону, пока не прибудут «Стрижи» с «Русскими Витязями».
***
Железнодорожный зомби-десант совместными усилиями техномагов и спецслужб удалось задержать на станции Тосно, находящейся посреди одноимённого промышленного городка в нескольких километрах от Петербурга. Толпы мертвецов высыпали из ржавых электричек, чей путь преградили баррикады из сцепок локомотивов. Кое-кто из ржавых нырнул на Изнанку, но и там повсюду стояли заслоны из рэйли-хранителей. Таранить тепловоз не решилась бы в здравом уме ни одна электричка, даже электричка-зомби. Воспользовавшись заминкой, часть ржавых тотчас нырнула ещё глубже, в Беллиору, и была такова. Кто-то из военачальников, Будённый и ещё несколько, предложили развернуть свои «бронепоезда» и двинуться в обход, через Новгород, но пути оказались уже блокированы и с юга.
Зомби-люди нерешительно толпились на вокзале, ожидая приказов своего мёртвого вождя. Ильич забрался на крышу одного из вагонов и крикнул:
-Товарищи! Нам хотят преградить путь к совершению мировой революции! Но нас невозможно остановить! Если революция потребует от нас идти пешком, мы пойдём пешком! Нет пути к отступлению, но мы и не думаем отступать!
-Ура!!! – завыли зомби, - Мы и не думаем! Совсем не думаем!
-И помните, товарищи, - добавил Ленин, - то, что мертво, умереть не может! Мы победим!
Он ловко соскочил с вагона прямо на руки своих соратников, подхватил красное знамя с черепом и костями и бодрым шагом отправился в город Тосно. За ним следовали полуистлевшие скелеты в лохмотьях, в которых трудно было узнать Дзержинского, Калинина, Фрунзе и многих других. Сталин, впрочем, оставался ещё похож на самого себя: всё тот же китель с орденской планкой, усы и пышная седая шевелюра, вот только половина лица второго вождя сгнила, так что из-под почерневшей плоти виднелись белые кости черепа, но глаза упорно светились как два голубых светодиода.
В самом городе выли сирены воздушной тревоги, жители, те, кто не успел разъехаться накануне, попрятались и забаррикадировались в своих жилищах. Зомби, однако, в дома не ломились, их не интересовало Тосно, они шли на Петроград по проспекту Ленина, который перетекал в Московское шоссе. А навстречу им, со стороны Петербурга, двигалась другая армия, которую возглавляли депутат Милов и патриарх Повсикакий. Многотысячная толпа людей с горящими серебристым светом глазами, несущие кресты, иконы и плакаты. Между Тосно и Саблино две эти силы сошлись в великом сражении, которое некоторые ушлые любители гаджетов умудрились заснять при помощи дронов.
Ленин и Милов стояли друг напротив друга, словно играя в гляделки.
-Антихрист! – брызнув слюной, наконец, выкрикнул Милов.
-Поповский прихвостень! – не остался в долгу Ильич.
-Ты!! – Милов простёр палец на оппонента, - Ты не вождь, а всего лишь картавый рыжий карлик!
-От картавого рыжего слышу! – Ленин тоже показал на противника пальцем и продолжил, - Шут гороховый! Пустозвон! Баба в подряснике!
-Сволочь! – завизжал Милов, понимая, что ему не хватает словарного запаса ругательств, - Я тебя закопаю!
-Гнида паскудная! – отпарировал Ильич, ощущая своё превосходство в словесном поединке, - Хамская душонка! Политическая проститутка! Отрыжка империализма! Лупоглазый слизняк! Я тебя публично выпорю и в помойную яму втопчу, ты у меня будешь визжать как вшивый бобик! Педераст малахольный!
Такого плевка в душу Милов, известный гомофоб, не ожидал, и с рёвом кинулся на противника, оба покатились по земле, как два разъярённых кота.
Тем временем, патриарх Повсикакий (в миру – Гундяй Владимирович Кириллов) с молитвенным пением продирался сквозь толпу мертвецов, размахивая кадилом. Мертвецы, заметно кривясь и зажимая уши, разбегались в стороны, что патриарх отметил про себя как хороший знак. Вслед за ним шли несколько священнослужителей, разбрызгивая на зомби святую воду. Это имело воистину чудотворный эффект: те из них, на кого попала святая вода, на некоторое время замирали, затем присоединялись к толпе верующих, словно всегда были её частью. Голубоватое сияние в их глазах превращалось в серебристое, а трупная вонь сменялась ароматом роз.
Лишь одна фигура не дрогнула и не обратилась в бегства от пения Повсикакия – это был Сталин. Снисходительно сложив руки на груди, мёртвый вождь послушал партриарха, затем поцокал языком и произнёс:
-Плохо поёшь, дарагой, у нас, в Тифлисе, пели лучше.
Он затянул что-то, сперва на грузинском, потом на церковнославянском. Повсикакий на некоторое время опешил, затем нахмурился и махнул рукой своим помощникам. Двое из них с разбегу выплеснули на Виссарионовича целое ведро святой воды.
-Нэ подействует, нэ старайся, - флегматично ответил тот.
-Да чёрт тебя дери! – и взбешённый патриарх что есть силы ударил Сталина по голове крестом.
Вождь присел, удивлённо подняв брови, и в следующий миг бросился на Повсикакия, вцепившись ему в бороду, и укусил за шею.
Вокруг дрались, рычали, кусались, катались по земле, отрывали друг у друга конечности, переходили на сторону противника и обратно. Над полем послышался громкий стрекот, и из облаков показался вертолёт Ми-8, а через несколько мгновений от него отделилась тёмная точка и устремилась к земле, на полпути закачавшись под белым одуванчиком парашюта.
-Виталий Викентьевич, где вы? – послышался нежный девичий голосок, - Я иду на помощь!
Через некоторое время на поле среди дерущихся приземлилась хрупкая фигурка белокурой девушки с огромными как у анимешной героини глазами. Девушка была одета в футболку с изображением Николая II, армейские штаны и берцы, а в руках держала огнемёт. Всякий увидевший её, узнал бы Наташу Наклонскую, председателя фан-клуба последнего императора Российской Империи и депутата от партии монархистов. Заметив новое действующее лицо на арене событий, мертвецы повернули к Наташе безобразные головы.
-Проклятые коммуняки! Вам уготован ад!!! – закричала девушка, выпуская струю пламени.
Инстинктивно почуяв опасность, зомби обратились в бегство, затаптывая тех, кто бежал недостаточно быстро; вдогонку им неслась двадцатиметровая струя горящего напалма.
-Виталий Викентьевич! – ещё раз крикнула Наташа.
Она покрутила головой, озираясь, и, побродив ещё некоторое время по полю, усеянному трупами и их частями, наконец-то нашла того, кого искала. Парламентарий Милов сидел на земле, тараща в пустоту бессмысленно светящиеся глаза – один серебристый, другой – голубой. На его руках и шее виднелись следы укусов, уже начавшие темнеть. Неподалёку от него с таким же безумным выражением на лице сидел Ленин в порванном костюме и читал молитву, перемежая её отборными матюгами. Его глаза тоже имели разные цвета.
-А тебя, лысый жмурик, я лично кремирую, - с садистской радостью произнесла Наташа, прицеливаясь из огнемёта, - За Ники!
-Вот-вот, - пробормотал Ильич, - Аллилуйя!
Она нажала кнопку, но из дула раздалось лишь шипение. Напалм, как и всё хорошее, имел свойство закончиться. Пока Наташа растерянно озиралась, словно соображая, где бы пополнить боезапас, депутат Милов уставился на неё и зарычал. Через пару секунд всё поле огласил истошный девичий визг, который в последующие мгновения потонул в рёве реактивных двигателей. Из облаков показался ромб из реактивных истребителей – пяти Су-35 и четырёх МиГ-29СМТ. Пройдя над полем сражения на минимальной высоте, «Кубинский бриллиант» взмыл ввысь и устремился на север, в сторону Петербурга.
***
Персея восседала на бочке из-под солярки на хозяйственном дворике бывшей воинской части, скрестив руки на груди. Её можно было принять не то за опальную королеву, не то за диссидентствующую поэтессу (не хватало только сигареты с тонким мундштуком и бутылки абсента). Она дулась на весь мир, который так и не удалось захватить, и переживала огромное разочарование: накануне Шурочка объяснила ей, что Генератор Абсолютной Энергии на самом деле не достроен, потому что в нём не хватало катушки из платиновой проволоки. Когда Персея пообещала ей ограбить ювелирный магазин и добыть нужное количество платины для катушки, Шурочка смущённо улыбнулась и ответила, что мир пока ещё не готов к тому, чтобы получать энергию прямо из космоса – это привело бы как минимум к мировой революции энергопотребления, а то и к мировой войне.
В отличие от Шурочки, питерские рэйли были настроены менее доброжелательно, и косились на амбициозную гостью с подозрением. Связываться с ними без гравитационных пушек и бластеров Персее не хотелось: себе дороже.
Подошёл Филин, которого богиня Южного берега расколдовала обратно в человека, сунул руки в карманы джинсов и сощурился. Персея искоса посмотрела на него, помолчала, потом кашлянула и спросила, будто ненароком:
-Эм… Дмитрий Саныч, ты это всерьёз тогда сказал?
-Насчёт чего? – шаман делал вид, будто не замечает смущения экс-принцессы десептиконов.
-Ну это… Что хотел бы меня бросить?
Филин закатил глаза.
-Пуся, ну что ты как человеческая баба, чес слово! И вообще, нам пора домой возвращаться, в новостях по радио сказали, что в Москве всё в порядке, все зомби передохли. Их то ли с самолётов чем-то посыпали, то ли проводили какие-то религиозные обряды с колокольным звоном… Короче, покуролесили – и пора в депо, а то начальство голову снимет и мне, и тебе.
Персея уставилась на него с неподдельным ужасом:
-Мне-то ладно, у меня их две, а вот людям нельзя голову снимать!
-То-то же, давай, прощайся со своими новыми друзьями и поехали. Может, не своим ходом, а? Купим билет на Сапсан…
Персея скривила презрительную гримасу.
-Вот ещё! Колбаса немецкая, глиста блестящая, презренный автобот! Лучше сделаем вид, что ты меня после ремонта перегоняешь, я попрошу одного тамошнего умельца подделать документы.
Умелец поджидал у крыльца штабного домика, смущённо ковыряя землю носком берца. Заметив подошедших москвичей, он поднял на Персею свои наивные голубые глаза и спросил:
-Скажите, а на Луне ходят дизельпоезда? Вы же были в космосе?
-Луна – это спутник Земли, - пренебрежительно отозвалась Персея, тотчас напуская на себя царственный вид. – Я жила на Кибертроне, это очень далеко отсюда, в нескольких тысячах световых лет…
-А на Кибертроне ходят электрички? – продолжал свои расспросы Жорик.
Эпилог
В Москву возвращалась жизнь, и скоро ничто не напоминало о произошедшем нашествии зомби: улицы мыли с шампунем, восстанавливали разбитые витрины и поломанные рекламные щиты. Хотя поговаривали, что несколько десятков магазинов в эти дни ограбили вовсе не зомби, а воспользовавшиеся случаем живые. В новостях о произошедшем не упоминали ни слова, но почему-то рассказывали о массовой драке фанатов «Спартака» с фанатами «Зенита» на выездном матче, произошедшей в городке Тосно. Через какое-то время жители столицы беспорядки с зомби вспоминали не то как массовые галлюцинации, не то как фейковые новости, которыми власти пытались скрыть попытку оппозиционного переворота.
Профессора Франкенштейна так и не забрали «куда следует». Городские хранители провели с ним воспитательную беседу, а после неё Борис Соломонович ушёл с кафедры и поселился на своей даче в Кубинке.
Оставшиеся в живых участники тосненского сражения были обнаружены в маловменяемом состоянии – большинство из них не могли вспомнить, как попали на пустырь, усеянный полуистлевшими трупами, и что здесь делали. Некоторое время городские психбольницы оставались переполненными, поскольку люди испытали немалое потрясение, насмотревшись на человеческие останки, и врачам пришлось приложить немало усилий и лекарств, дабы убедить несчастных, что все они оказались жертвами какого-то гипнотизёра. Ходили упорные слухи, что среди пациентов нашёлся человек, очень похожий внешне на патриарха Повсикакия, но был столь буйным, что его перевели в другую больницу. Само поле битвы под Тосно было оцеплено, и его пару месяцев перекапывали экскаваторы и утюжили бульдозеры, а после засеяли борщевиком.
Тело Ленина обнаружилось в Мавзолее, хотя поговаривали, будто это восковая копия; во всяком случае, проверить сие никто из обывателей не мог, но кассовые сборы музея били рекорды в последующие полгода.
Депутаты Милов и Наклонская в парламенте больше не появлялись, равно как и в новостях. Одни утверждали, что Милова наконец-то забрали в дурдом, где ему и место, а Наклонская вышла замуж за олигарха, другие говорили, что они ушли в монастырь подальше от скандалов и мирских интриг.
Участник байкерской группы «Полуночные зайцы», Филипп Пупков, по совместительству – председатель клуба любителей породистых голубей, некоторое время демонстрировал довольно необычную птицу, по его словам, самостоятельно прилетевшую к нему в голубятню. Этот голубь, хоть и внешне не отличался от обычных сизарей, славился любовью к хэви-металу: ворковал, раздувал зоб и кружился на месте, стоило только включить определённую музыку. Что же до попсовых песен, под них голубь мог демонстративно нагадить на одежду или на голову.
Подмосковное депо «Нахабино» в одночасье обновило парк своей техники, хотя прокуратура долго выясняла, куда списали прежние электропоезда, потому что их следы терялись в неизвестном направлении.
А в другом депо продолжала работать машина под номером Тридцать Три, и никто даже не догадывался, что она едва не поработила человечество. Об этом знали только машинист Филин и помощник Эдик, но они никому не рассказывали об этом.