В доме была какая-то непривычно напряжённая тишина. Лёлька это сразу почувствовала. А когда папа пришёл домой, то они с мамой о чём-то долго разговаривали на кухне за закрытой дверью.
Они всегда так делали, когда им надо было посекретничать. А это очень обидно! Взрослые почему-то не понимают, что ребёнок тоже член семьи, и семейные дела надо обсуждать всем вместе. Лёлька надула губы и ждала, когда они, наконец, насекретничаются. В конце концов, она не выдержала и на цыпочках подкралась к кухонной двери.
- Ты не должен был подписывать этот чёртов приказ! – сдавленным голосом почти прокричала мама.
- Я боевой офицер! – услышала Лёля папин твёрдый голос. – Ты знала за кого шла замуж.
- Я шла замуж за защитника Отечества. А на наше Отечество никто не нападает! Почему ты должен проливать кровь за чужой кишлак… или, как его там – аул?! Зачем тебе нужен этот Афган?!
- Это интернациональный долг… - голос папы вдруг смягчился. – Успокойся, дорогая! Всё будет хорошо! Ты не успеешь заметить, как я вернусь…
Лёлька заглянула в щелочку в двери и увидела, как мама с папой целуются. «Помирились!» – облегчённо вздохнула она. Но тут услышала такое, что чуть не свалилась возле двери на пол.
- Мы же с тобой мечтали, что родим ещё и сына, - услышала она мамин тихий голос. - А теперь… не знаю суждено ли нашей мечте сбыться.
Лёлька, испугавшись, что дверь неожиданно откроется, и родители её застукают в позе любопытной Варвары, подслушивающей чужие разговоры, тихонечко удалилась в большую комнату.
«Вот так-таааак! – удивлённо размышляла она, забравшись с ногами на диван. – Мама хотела родить папе сына, а мне братика и никому ничего об этом не сказала!».
Она закрыла глаза и представила, как мама ходит с большим-большим животом, переваливаясь с боку на бок, как уточка. «Жаль, что ангелочек не залетел маме в животик, - печально вздохнула Лёля. - У меня был бы братик, и я бы с ним играла, гуляла, кормила бы его с ложечки. Это намного интереснее, чем кормить молчаливых кукол».
Но сейчас было не до этого. Из подслушанного разговора она поняла, что папа уходит на войну. Военные на то и военные, чтобы воевать. Но там взрываются бомбы, противно свистят пули, и даже иногда убивают. А вот это уже не шутки!
Лёлька с ранних лет терпеть не могла фильмы про войну. Однажды они с папой сидели на диване и смотрели какое-то кино, где наши солдаты воевали с фашистами. Прямо на неё, страшно громыхая и лязгая гусеницами, шёл немецкий танк со свастикой. Это ей папа объяснил, что такое «свастика» и кто такие «фашисты».
И тут танк, хищно глядя своим дулом, каааааак бабахнет, да прямо в Лёльку! Она вздрогнула, и с расширенными от ужаса глазами наблюдала, как из дула пушки пошёл дымок, а на землю попадали окровавленные люди с оторванными руками и ногами. Она как закричит: «Мааааама!!!», и тут покрывало на диване стало мокрым.
С тех пор Лёля не смотрит фильмы про войну, и даже ничего о ней слышать не хочет.
«Никогда не выйду замуж за военного! Даже если он будет очень красивым, и даже если он шоколадками меня задарит или самыми дорогими игрушками, всё равно не пойду за него. Не хочу, чтобы он с войны вернулся домой без глаз или без ног. Правильно, что мама ругается на папу. Я бы тоже ругалась». Она схватила мишку, который лежал забытый в углу дивана, и прижала к себе.
В комнату вошёл отец. Он был непривычно сосредоточен, и не взглянув на дочь, достал из шкафа большую дорожную сумку и стал складывать в неё свои вещи.
- Паааап, - тихо позвала Лёля, - ты уезжаешь?
- Что?.. - растерянно заморгал отец глазами. - Да, малыш, уезжаю.
- Надолго?
- Думаю, нет.
- Пап, а зачем ты меня обманываешь? Если ты уезжаешь ненадолго, то берёшь с собой только маленький чемоданчик - дипломат.
- Да… ты права, в этот раз меня дольше не будет... Но я постараюсь вернуться, как можно скорей.
Он достал из комода электрическую бритву и, свернув шнур, уложил её в коробку.
- А куда ты уезжаешь? – продолжала допытываться дочка.
- В командировку.
Лёля знала что такое «командировка». Папа не однажды покидал дом, и мама в таких случаях всегда ходила грустная и тяжело вздыхала: «Ох, уж эти его командировки. Как они мне надоели!».
Но раньше они из-за этого не ругались, и папа не ходил такой растерянный. А тут… то сложит вещи, то вытащит, то что-то ищет и перекладывает.
- Пап, а куда в командировку?
- Далеко…
- А куда далеко? – не унималась она.
- Я не могу тебе этого сказать.
- Военная тайна? – догадалась Лёлька.
- Да, малыш, военная тайна, - ответил отец, вспомнив, что забыл положить в сумку полотенце. - Ты не знаешь, куда мама положила моё любимое полотенце? Ну то, что в голубую полоску.
Лёлька поднялась с дивана и отправилась на кухню:
- Сейчас у мамы спрошу.
Ей не терпелось выяснить, почему мама не выходит из кухни, и отчего там так тихо? Она открыла дверь и подошла к кухонному столу. Мама месила тесто. «Наверно, хочет папе в дорогу пирогов напечь», - подумала Лёля и собралась было спросить у неё, где полотенце, как увидела на её ресницах капельки слёз. Это было очень странно! Мама никогда не плакала, даже когда папа уезжал надолго. А тут с ресниц: кап-кап… кап-кап.
Слезинки сначала накапливались, потом запутывались в длинных ресницах и, когда уже становились совсем большими, как блестящие и прозрачные бусинки, падали прямо на тесто.
Мама плакала молча. Как так получается?! Когда Лёлька была чем-то сильно огорчена, то плакала взахлёб, вслух, чтобы все слышали. Так слаще плачется. А чтобы вот так, молча… это намного тяжелей и горше.
- Мам, - тихо окликнула она. - Папа не может найти своё любимое полотенце. Где оно?
- А! – спохватилась мать и ответила невпопад. – Мы сейчас пироги будем есть.
Но Лёльке совсем не хотелось есть пироги с мамины слезами. С капустой или с картошкой, ещё куда ни шло. Но только не со слезами! У неё тут же пропал аппетит.
- Папа спрашивает: где его любимое полотенце?
- На верхней полке шкафа, - услышала она в ответ.
- В шкафу, на верхней полке, - сказала Лёля отцу, сидевшему на диване с поникшими плечами.
Она села рядом с ним:
- Пап, ну ты же вернёшься? – спросила она, глядя своими огромными серыми глазами на отца.
- Да, конечно, малыш… я обязательно вернусь, - ответил он и крепко прижал дочку к себе. – Где-то через месяц…
Она стала считать дни после отъезда отца. Мама объяснила, что месяц - это 30 дней. Каждое утро Лёлька бежала к настенному календарю и отрывала по одному листику, а потом они вдвоём считали сколько ещё осталось.
Ждать папу было невыносимо трудно! Чтобы время бежало скорее, его надо подогнать. Она где-то слышала, что время может растягиваться, а может сжиматься. Это зависит от того, чем ты в это время занимаешься. А заниматься надо было чем-то увлекательным. Лёля, достав из тумбочки свой альбом и цветные карандаши, стала рисовать картинку, как папа вернулся домой, а она его встречает с цветами. На верхней стороне листочка она печатными буквами написала «Нет войне» и рядом поставила жирный восклицательный знак «!».
(Это отрывок из повести "Исключение из правил").