Суббота. Над селом тянутся к небу струйки дыма из бань. Круглые сутки гудят на току веялки и погрузчики. Вечереет. Молодёжь тянется после бани в клуб пообщаться, а нам с Эдькой опять в ночную.
Сухое зерно увезли в Бийск на элеватор, влажное перелопачиваем погрузчиком, потом досушиваем в зерносушилке. Недосушенное зерно горит. Так говорят, когда оно начинает преть. Сначала от вороха идёт запах свежеиспечённого хлеба, если не успеешь высушить, то через пару дней от него уже понесёт гнилью. Холодно, на железяках иней.
Перерыв. У амбара лежит куча зерновых отходов. Над ней струится пар. Эдька предлагает согреться. Падаем на кучу. Снизу горячо сверху холодно. Зарываемся в неё по шею. Жар как в бане. Вспотели. Перерыв кончился. Выползаем на холод. Теперь стоять нельзя - простынем.
Лопаты в руки, вперёд и с песней.
Светает. В чернильной темноте за крышей амбара начинает проявляться вершина тополя. Он стоит в школьном дворе в начале аллеи. Сначала видны только очертания кроны, потом ветви, потом каждый листочек. От мельницы напахнуло хлебом.
Мельник Егор Егорыч ушёл домой, вместо него осталась его дочь Марийка. В восьмом классе за одной партой сидели. И чего она соображает в механизмах. Как отец мог ей доверить мельницу!? Трактор тарахтит, длинный широченный брезентовый ремень мотается и ритмично шлёпает своим огрызком по шкиву. Марийка направляется к бункеру. Зерно, наверное, застряло. Иду на помощь. Подошёл, разговорились. Какое сегодня прекрасное утро!