Марсово поле - мемориальный комплекс в центре Санкт-Петербурга. Расположен к западу от Летнего сада. Это кладбище, где хоронили всех известных деятелей революции и социалистического государства с 1918 по 1933 год.
Кое-что из истории
В начале XVIII века здесь был большой пустырь, а после смерти Петра I в 1725 году поле получило название Царицын луг, поскольку с юга на нем был построен дворец Екатерины I. С началом царствования Павла I Царицын луг превратился в плац для строевой муштры, парадов и смотров. Именно тогда, по подобию аналогичных полей у западных стран, за ним официально закрепили название Марсово поле. Но все изменилось после Февральской революции 1917 года, когда в многочисленных уличных баталиях погибло много народа, среди которых было немало зевак и случайных прохожих, не имеющих отношения к политике. Жертв решили похоронить не где-нибудь, а на Дворцовой площади. «Это будет как символ крушения того места, где сидела гидра Романовых», — написали «Известия Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов». Однако М. Горький и ряд деятелей культуры высказались категорически против, заявив, что площадь и комплекс зданий на Дворцовой площади - это исторически сложившийся архитектурный ансамбль, имеющий косвенное отношение к царизму, и его не надо превращать в погост.
Таким образом, в качестве революционного кладбища выбрали пустующее Марсово поле, на котором похоронили все 180 жертв Февральской революции. По проекту архитектора Л.Руднева началось возведение массивного гранитного надгробия. В 1918 году была организована специальная комиссия, которая решала, кто из большевиков заслуживает чести быть похороненным здесь. С этого времени кладбище получило вид, говоря современным языком, элитного. Именно там находятся могилы В. Володарского, М. Урицкого, нескольких красных латышских стрелков, двух десятков видных большевиков и военных деятелей, погибших на фронтах Гражданской войны, и некоторых других партийных функционеров. Среди них могила девятилетнего актера-агитатора Коти Мгеброва-Чекана, что вызвало недовольство отдельных деятелей партии.
«Чем руководствовалась комиссия, дав разрешение на захоронение какого-то мальчишки среди заслуженных революционеров?» — гневно вопрошал один старый большевик. «Как это чем?! — возмутился председатель комиссии Виноградов. — Да если хотите знать, Котя был коммунаром не хуже некоторых». Последний довод был признан оскорбительным, и комиссию упразднили. А Котя Мгебров-Чекан так и остался лежать на Марсовом поле — не выкапывать же труп из-за партийных разборок. Однако история юного Коти на этом не заканчивается, и к ней мы еще вернемся по ходу повествования.
Там чудеса...
О том, что Марсово поле, или, как его поначалу называли, Царицын луг, место гиблое, где водится всякая нечисть, люди знали давно. Известно, что вдовствующая императрица Екатерина I была женщиной суеверной, панически боялась русалок, леших и домовых. О дурной репутации этого жуткого места она, видимо, не знала, иначе никогда бы не построила здесь дворец. Однако когда ей все же рассказали о связанных с пустырем народных поверьях, императрица зареклась появляться в своем новом доме...
В 1918 году, после превращения неухоженного Марсова поля в революционное кладбище, многие старались обходить его стороной, а тот, кто шел напрямик, считался храбрецом. Говорили, что здесь пропадают люди, которых сначала зазывают, а потом топят в Неве русалки. Но уже к началу 1930-х годов на Марсовом поле посадили декоративные кусты и деревья, разбили газоны, установили фонари и скамейки, и прежние страхи горожан как будто исчезли.
Однако старым ленинградцам еще памятна история, когда в мае 1936 года в психиатрическое отделение больницы имени Фореля доставили рабочего Патрубкова. Скорая помощь забрала его прямо с территории Марсова поля в состоянии дикого ужаса.
А дело было так. После работы Патрубков решил расслабиться, купив чекушку, а самым тихим и незаметным местом, где можно было оприходовать выпивку, оказалось Марсово поле. Дело шло к вечеру, народу там не было. Патрубков вальяжно расположился на скамейке у памятника павшим борцам, отхлебнул из бутылки, занюхал мануфактурой, крякнул от удовольствия, как вдруг с удивлением обнаружил возле себя какого-то пацана. «Тебе чего, пионер?» — спросил рабочий, но мальчик молчал. Патрубков отхлебнул еще раз, а потом снова посмотрел на ребенка. Его поразили запавшие тусклые глаза, распухшее лицо синюшного цвета и особенно — исходящий от тела какой-то неприятный запах. «Сгинь, нечисть!» — выкрикнул Патрубков и попытался оттолкнуть мальца. В то же мгновение мальчик открыл большой рот и цапнул мозолистую ладонь пролетария гнилыми зубами, а сам осыпался наземь кучкой зловонного праха...
На дикие крики рабочего прибежали люди, которые и вызвали скорую. В больнице врач, заполняя историю болезни, только качал головой: «Интересный случай. Явно алкогольный психоз, но почему-то без длительного запоя. И эти непонятные следы укуса. Что же, будем наблюдать». Однако наблюдения врачей длились недолго. Через несколько дней Патрубков умер от заражения крови.
А вот другая история. В 1970-е годы прошлого века известный социолог С. Балмашев собирал материал по теме «Проблемы брака в социалистическом обществе». В ходе исследований выявилась странная закономерность: преобладание жителей Дзержинского района Ленинграда по количеству неполных и распавшихся семей. Ученый решил выяснить причины феномена, о чем по окончании расследования горько пожалел. Изучение актов гражданского состояния показало, что подавляющее большинство семей распалось но причине преждевременной смерти одного из супругов, его систематического пьянства или тюремного заключения на длительный срок. Но почему это происходит только в Дзержинском районе? А причина этому такова. Оказывается, в начале 1970-х годов работники загса Дзержинского района выступили с инициативой внедрения новой традиции, заключающейся в возложении новобрачными цветов на местах, связанных с героическим прошлым города. Партийные власти охотно поддержали начинание, выбрав места для проведения нового советского обряда. Таким образом, наряду с другими был выбран и памятник павшим борцам революции на Марсовом поле, который официально был закреплен за загсом Дзержинского района.
Рискованные выводы социолога
Как установил Балмашев, только у новобрачных, возлагавшие цветы на Марсовом поле, и происходили несчастья. Исследователь нашел даже несколько человек, участников свадебного торжества, которые оказались свидетелями того, как на Марсовом поле к компании приглашенных пристраивался какой-то облезлый тип с неестественно бледным лицом, от которого все шарахались, поскольку от него за версту несло мертвечиной.
Балмашев правильно оценил опасность свадебной церемонии на Марсовом поле. Но его выводы оказались идеологически недопустимыми. Он выступил с докладом на партийном собрании и предложил запретить возложение цветов на Марсовом поле, а также подумать о том, как закрыть для посещений это кладбище, чем вызвал возмущение всей партийной элиты. В результате его самого выгнали с работы, из партии, а в местной печати появилась заметка, где Балмашева называли антисоветчиком и подонком...
Что же происходит на кладбище?
Уже после распада СССР, когда говорить об этом стало можно, петербургский специалист по аномальным явлениям А. Фридман установил следующее.
В далекой древности, когда болотистую дельту Невы населяли финно-угорские племена, существовала легенда, что именно здесь проводит свои шабаши местная нечисть. В качестве таковой чаще выступали русалки, а также захваченные ими утопленники, напоминающие зомби. В карело-финском эпосе «Калевала» даже описан эпизод, как один из героев, находясь в окружении этих злых сил, спас свою жизнь игрой на кантеле, очаровавшей нечисть.
Однако главная причина мистических событий в устье Невы не в этом. Превращение гиблого места в кладбище - вот итог всех ужасов и кошмаров. А кроме того, здесь похоронены в основном люди молодые, преждевременно погибшие в ходе братоубийственных столкновений. В-третьих, сам надгробный монумент Руднева способствовал концентрации на погосте потусторонней активности. Дело в том, что Руднев был поклонником архитектуры доколумбовой Америки, что нашло отражение и в проекте надгробия на Марсовом поле, представляющего собой стилизованное подобие заупокойных храмов Юкатана, накапливающих в себе некротическую энергию.