Уроки воспитания.
Не знаю, как у кого, но мои подходы к воспитанию детей для их приспособления к жизни в социуме, у некоторых людей вызывают улыбку. И вопрос – а можно же проще, без надрыва и привлечения к работам, которые многократно перекрывают то, что сотворил ребенок?
Наверно. Но я шел путем не самым коротким, но, на мой взгляд, действенным и пробивающим насквозь любую броню безответственности, которая селилась в характере маленького сорванца.
Однажды, возвращаясь с работы, я заметил на стенах подъезда до боли знакомые буквы, и что-то мне подсказало, что надписи были совершены не далее, чем сегодня, фломастерами, которые были подарены сыну на 1 сентября. А рядом красовались ещё какие-то знаки, но они не повторяли «орнамента», оставленного моим чадом. Логика подсказала, что был кто-то второй, из толпы, так сказать.
Придя в квартиру, я, зная характер и направленности сына, не стал ничего говорить, спросил вскользь про дела, поужинали и после такого вот моциона начал издалека. Жена хлопотала по кухне, а мы с сыном пошли в гостиную.
- Как дела, дружище?
- Ничего, все хорошо.
- Что нового в школе?
- Да что там может быть нового? Ходим, учимся,
- Как успехи?
- В смысле?
- Ну, что интересует, что не интересует, какие оценки в дневнике, что учителя говоря? Как насчет троек? Про двойки и знать не хочу – это в корне неверно по отношению к родителям. Может быть, ты по рисованию отличник, по чистописанию – вот в каком смысле!
- По писанию вряд ли, а вот по рисованию вроде бы нормально, и пятерки получаю, троек нет.
- А чем рисуете – красками, карандашами, фломастерами?
- Да всем подряд, особенно если на дом задают – свобода выбора, чем хочешь. А бывает, заставляют красками.
-А на стене в подъезде ты тоже фломастером написал, между первым и вторым этажами?
-….
- Ты глаза не таращи, вон, как пятнами пошёл, вижу, что так оно и есть. Что, на уроке рисования задали, или как?
Сын стоял, понурив голову. Было видно, что спокойный переход от школы к стенам подъезда был быстрым и безотбойным – всё было ясно.
- Ну что, так и будем соревноваться в молчании?
- Нет, не будем, - тихо ответил Сын. Это я там написал.
- А для чего, если не секрет? В Микеланджело хочешь превратиться, так тот храмы расписывал, дворцы, за очень большие деньги. А ты что, хочешь, чтобы я платил за отмывание стен, что ли?
- А кто узнает, что это я написал?
-Так я же узнал твой почерк. И фломастер имеет состав краски, по которому можно доказать, что это именно ты писал, именно этим предметом. А кто там у тебя в подмастерьях был, не друг ли твой, Рома-Лопушок? Там рядом кто-то ещё пытался внести лепту в дело настенной живописи.
Сын просто кивнул головой, давая понять, что рядом присутствовал его друг, проживавши этажом ниже. Мы с родителями Ромы дружили семьями и догадаться о втором присутствовавшем лице было не трудно.
- Ну что, пошли к Роме, там и чайку попьем.
Сын знал, что спорить со мной или противиться не имело никакого смысла. Как сказал, так и будет. По этому, он со мной тихо вышел из квартиры, и мы спустились этажом ниже.
Дома у Ромы были и отец, и мать. Они всегда радушно встречали нас и мы не каждый день, но через день встречались вечерами – то играли в нарды, то пили чай, то дегустировали выпечку. Иногда дегустировали кое-что покрепче. Так что приход наш особого удивления не вызвал.
Отец Ромки Юра играл с сынов в войну. Они оба были запыхавшимися, разгоряченными, в руках у них были пистолет и автомат. Игра была в разгаре.
- Привет, партизаны, - сказал я.
Юра как-то засмущался, видимо то, что их с сыном застигли за игрой в войну, как-то выбивалось из их плана, мол, такой большой и в такое играет.
- Да ладно, не тушуйся, - сказал я Юре, даже очень здорово. У меня вот ума не хватило бы играть с сыном в войну, а ты вон какой молодчина, здорово!
Жили мы на Полярном круге и не особо-то наши мальчишки бегали по двору с игрушечными автоматами – холодно, однако, начиная с ноября по июнь как-то не климатило совершать эдакое у нас!
Юра пригласил нас в гостиную.
- Я вот, Юра, по какому поводу. Тут в подъезде два наших вангога взялись стены расписывать. Так вот я решил их обоих наказать, да так, чтобы они знали, что делать это без разрешения властей нельзя.
Юра с интересом смотрел на своего сына, потом на моего.
- И что же они там рисовали? – спросил он меня.
- Хрень какую то. Сын начал писать буквы знакомые, а Ромашишка рядом пристроился какие-то иероглифы выписывать. Ничего путного, одним словом.
- И что будем с ними делать, какую казнь им придумаем.
- А что им сделать, как Ван Гогу, каждому по уху отрезать, пусть ходят, два Пьера Безухих, - предложил я.
Два специалиста по наскальной росписи стояли, опустив клювы книзу, ожидая приговора суда.
- Есть у меня одна мыслишка, не хилая. Предлагаю наградить их тряпками, порошками, ведром воды теплой и приговорить их к отмыванию всего подъезда – от девятого этажа до первого, от всякой пакости, которая встретится у них на пути, сверху вниз. Польза двойная – и сами поймут, что написать легче, чем стереть, и подъезд очистится. Выделяем им на это субботу и воскресенье, с утра до вечера. Чем не прогулка? И с пользой для здоровья. Про общество молчу – оно будет в экстазе от чистоты. А у них и чистота помыслов прояснится. Через руки и через задницу всё всегда доходит скорее!
Мой сынуля оживился: «А есть краски, которые не отмываются. С ними что делать?»
- А мы с дядей Юрой в воскресенье посмотрим, какие-такие краски не отмываются, и если нужно, окажем вам помощь. В виде керосина или растворителя какого-нибудь. Но вы не переживайте – мел, фломастер, ручка – всё оттирается, было бы желание.
Юра согласно кивнул головой, и приговор был утверждён.
В субботу оба отпрыска с утра взяли маленькие ведра и принялись мыть стены. Сначала мы им помогли, показали, как это лучше делать, но у них это делалось споро, и мы спокойно пошли готовить воскресный обед. Благо дело, ходить в гости в одном подъезде было не трудно!
В воскресенье мы принимали работу, выполненную нашими мальчиками, и остались довольны – они оба были уставшими, стены подъезда стали более-менее чистыми, заодно были вымыты и подоконники.
Мы договорились, что не будем изгаляться над парнями, и примем работу в любом случае, так как в 8-9 лет получить задачу вымыть подъезд – этот серьезно!
В следующий раз, приблизительно через полгода, отец Юры привел к нам своего мальчишку и доложил, что отпрыски в подъезде умышленно разбили две лампочки. Один из них был Робин Гудом, второй, как оказалось, Вильгельмом Теллем. Короткий допрос без пристрастия быстро дал положительный результат – было понятно, что сорванцы разбили два цоколя лампочек на первом этаже подъезда, отрабатывая меткость бомбометания мелких ядерных зарядов в виде камней, подобранных на улице. Суровый приговор не заставил себя ждать долго – сорванцы были приговорены к сбору бутылок и их сдаче в магазин до той поры, пока у них не наберется сумма, позволявшая купить 36 лампочек. После этого виновные лица должны были разнести по одной лампочке в каждую квартиру и передать хозяевам, чтобы при очередном разбитии лампочек у жильцов хватило бы их на замену. Чтобы потерпевшие не затрудняли себя хождением в хозяйственный магазин для покупки ламп. И в этот раз правосудие восторжествовало, так как в результате наших действий преступники получили стойкий иммунитет от всевозможных позывов к нарушению общественного порядка в будущем.
Надо сказать, что в последующие годы у нас никогда не возникало проблем с тем, что наши дети где-то что-то испортят – будь то стены, пол, потолок или чужое имущество. Моя память такого не зафиксировала! Вот другим субъектам за это попадало, вплоть до мордобоя!
Я полагаю, что это не я такой умный. Просто как-то раз меня лет в 13 родителя поймали за таким творческим процессом, как швыряние картошки с пятого этажа в товарищей, которые заслужили от меня таковое наказание. В ухо от отца я получил, но вот по весне он мне дал мешок с посевной картошкой килограмм эдак на 30 и поручил пронести его километра три, до нашего участка. А тот располагался за взлетно-посадочной полосой аэропорта. Вкруг это и было как раз километра три. Так что после такого марш-броска я понял, что картошка является продуктом, который нельзя бросать просто так. Её нужно принести, посадить, вырастить, собрать и привезти домой. А вот кидать её в людей не стоит. Дошло.
2014 г. Москва.