На столике перед зеркалом у нее стояла фотография какой-то женщины, совершенно неопределенного возраста, худенькая, с пышной шевелюрой, закрывающий все островки лица, оставляя без покрова только глаза...
«А кто эта женщина? Кем она приходится Вам? Из какого далека ее удивительное лицо?»
«Это просто образ. Мой брат был прекрасным художником, мне казалось, он мог нарисовать все, но когда он попытался сделать портрет с этой поблекшей фотографии, лицо незнакомки ускользало от него, а когда он пытался вглядеться в ее глаза, то их немая выразительность вызывала в нем какую-то детскую робость, сдерживающую все его движения, не позволяющая ему обрести власть над реальностью и удалиться от нее на расстоянии кисти.
Представь себе накрытый на множество гостей огромный стол, и вдруг кто-то из гостей нечаянно потянул за краешек скатерть, и все приборы, блюда, фужеры постепенно и в неуловимой для взгляда последовательности сыпятся на пол, как снасти накренившегося корабля. Вы пытаетесь инстинктивно спасти крушение посуды, однако все ваши движения тщетны, ибо то самое сверхдвижение, запущенное нечаянным прикосновением к скатерти уже преодолело точку возврата и его стремительность не удержать ни за что и никому.»
«То есть, ему так и не удалось повторить ее лицо в красках?»
«Открой шкатулку, вот ту, на подоконнике, осторожно, да нет, не бойся, джины живут только в стеклянной обители, ну что, видишь что-то?»
На дне шкатулки лежало несколько тонких шелковых шарфиков, синий, зеленый, черный и желтый, и больше ничего.
«Вы меня разыгрываете, что это все означает?»
«А что ты там видишь?»
«Какие-то лоскутки, разного цвета и безо всякого смысла...»
«Да, сами по себе они никакого смысла не имеют, это верно, а теперь приложи каждый из них по отдельности к нашей девушке на фотографии. И что ты видишь теперь?»
Я покорно повиновалась. Да, не скрою, лицо на фотографии стало живее, теплее, ближе, контуры приобрели выпуклость, и мне даже показалось, что кожа лица порозовела. Увлекшись своим подбором шарфиков я на мгновение забыла о присутствии в комнате другого человека и закончив примерку обернулась...
Лицо моей собеседницы стало таким же бледным, каким было раньше лицо девушки на фотографии, оно как-то стерлось, утратив почти все оттенки живого.
«Ты никогда не задумывалась, почему беседа при свечах обретает своеобразие тайны, сокровенности, мистики. И ни одному светильнику не под силу обрести эту власть над изгибами слов? Энергия света перетекает дрожа над свечой в энергию тьмы. И лишь дыхание способно прекратить этот интимный диалог.»