Моему дедушке, что всегда верил…
«А где водятся четырехруки?» - однажды я спросил дедушку.
Дедушка вопросительно поднял брови, явно не ожидая такого вопроса, а потом призадумавшись, все же ответил:
- В мое детство они жили в лесах, в самой непроходимой его части, - он поправил очки и, словно удостоверившись в чем-то, добавил, - точно, в лесах. Помню, один старый четырехрук помогал нам с моим дедушкой по осени собирать грибы. Ох и ловко же у него выходило в четыре руки-то. Я и не сразу понял, что у него их четыре. А еще четырехруки любят осень.
Дедушка задумался и замолчал. Но, вспомнив, что мой вопрос так и остался без ответа, он продолжил:
- Но это в мое детство, а сейчас четырехруки перебрались в подземные переходы. Не все, конечно, но весомая часть.
- В переходы? – помню, я очень удивился.
- Верно. В переходы, - подтвердил дедушка.
- А почему они не остались в лесах?
- А ты чего в лесу не живешь?
Помню, как я пытался выразить что-то умное, что поставило бы дедушку в тупик, но я лишь пожал плечами и снова спросил:
- А я увижу четырехрука?
Дедушка, уже читавший газету, улыбнулся. По-доброму. Он всегда так улыбался, когда был в чем-то точно уверен.
- Конечно увидишь, если я не пропущу хоккейный матч. Сегодня начало сезона.
Тогда я не понимал, что к чему, но знал, что хоккейный матч как-то связан с четырехруками. Либо это их национальный вид спорта, либо древний ритуал. Иначе, почему хоккей так важен для них?
Я не стал мешать дедушке, ведь мечта увидеть четырехрука собственными глазами была превыше всего.
Много лет прошло с момента той беседы. Мне больше некому мешать смотреть хоккейные матчи, ведь никто кроме дедушки ими больше не интересовался.
Я давно живу в большом городе среди машин и бесконечных рядов многоквартирных домов. Почти ежедневно по несколько раз в день иду через подземный переход, но за все время я так и не встретил ни одного четырехрука.
Помню, находясь в отчаянье и тоске по дедушке, я спросил отца о четырехруках. На что тот ответил, что даже если четырехруки и существовали, то где-то далеко.
Таким образом отец мне намекнул, что пора «повзрослеть». Любимая фраза людей, переставших верить. Но несмотря на советы отца в свои двадцать пять я так и не повзрослел и каждый раз, заходя в подземный переход, я надеялся увидеть хотя бы тень четырехрука, пока не увидел на самом деле.
Все произошло осенью. Деревья бросали листву, дворники собирали ее в одну большую кучу, а кто-то разбивал ее ногами, и листья летели в разные стороны. Всюду говорили о начале хоккейного сезона, а в глубине души я знал, что им ни в коем разе нельзя мешать его смотреть.
Вот такой осенью, возвращаясь вечером с работы, я спустился в подземный переход, где какая-то группа допевала в очередной раз все свои хиты, собирая деньги то ли на пиво, то ли на запись альбома.
Но, в любом случае, проходившим мимо было не так уж безразлично, и нет-нет, а кто-нибудь обязательно подкидывал им монет, замечая, что музыка спустилась в подвалы. Двигаясь к выходу, я почувствовал, что меня кто-то одернул за рукав. Это был далеко не молодой человек, одетый в огромный, не по размеру плащ.
- Приятель, подкинь монет ребятам, а с них песня.
Я пошарил в карманах и отдал ему все медяки, что были у меня. Он радостно поблагодарил, и появившимися из-под плаща руками, дал ребятам знак играть музыку. Приняв от меня медяки, незнакомец расфасовал деньги по карманам, и, пожав мне руку, скрылся среди толпы под звуки начавшейся песни.
Люди проходили мимо. Никто и не заметил столь ловкого фокуса четырехрука. Признаться, ему казалось, что и я не заметил его внезапно появившихся из-под плаща рук. Я не стал выдавать секрета четырехрука и пытаться отыскать его. Я так же как и он незаметно скрылся под звуки подземной музыки.
В любом случае, это была осень. Листья теперь украшали не только деревья, но и землю, небо, а также окна многоэтажек.
Где-то там по подземным переходам бродят четырехруки, а мимо бежит кто-то, чтобы успеть к началу хоккейного сезона.