Жил на свете очень хитрый и жадный поп. Имел он большое хозяйство, но никак не удавалось ему найти себе достойного батрака, который бы мало просил, но много работал.
И вот однажды на базаре приглядел хапуга высокого, широкоплечего хлопца, явно ищущего заработок.
– А что, мил человек, – подкатился к нему священник, теребя полупудовый крест на пузе, – не пошёл бы ты ко мне в работники за сытные харчи, а? Вижу, маешься ты тут понапрасну… Да и по ушам вижу, что голодный.
– Твоя правда, батюшка, – ответствовал ладный хлопец, – работать я умею, но и поесть не дурак.
На этом они и сговорились. Привёл поп Петра в свою усадьбу, но из экономии не покормил батрака на ночь, а велел идти ночевать на сеновал со словами:
– Ступай спать пораньше, чтоб с первыми петухами в поле выйти. На дворе уже темнеет, а есть на сон грядущий, как известно, вредно. Но ты не горюй, ибо завтра утром перед работой хорошо покормлю тебя.
Ни свет, ни заря поп с попадьёй уже были на ногах.
Разбудили и нового работника на завтрак. Пётр сел к столу и без лишних слов принялся за трапезу.
В мгновенье ока он съел всё, что ему причиталось, а поп подумал: «Кажется, мне несказанно повезло с батраком, ибо кто ест скоро – тот и работает споро». И тут он решил применить старую тактику, всегда срабатывавшую безотказно.
– А что, Пётр, может ты и пообедаешь заодно, чтобы не тратить время на ходьбу туда-сюда? – С невинным видом вопросил поп, твёрдо зная по предыдущему опыту, что сразу после обильного завтрака уже много и не съешь.
– Что ж, твоя воля. – Тут же ответил сговорчивый холоп. – Ведь ты прав, батюшка, к чему устраивать бесплодный перерыв? Вели подавать обед.
Попадья моментально уставила стол в горнице горшками, кастрюлями и сковородами, чтобы батрак сам накладывал себе сколько надо.
Но в этом-то они и просчитались, поскольку оба даже и не могли подозревать о завидном аппетите крупного Петра. Так ведь большому кораблю и большое ядро!
Пока длился процесс интенсивного уничтожения едьбы, у всех троих витали в голове разные мысли.
«Неужто я промахнулся с батраком?!» – Размышлял встревоженный поп, – «Ишь ты, жрёт как орловский мерин! Да его дешевле сегодня же похоронить, нежели завтра прокормить…».
Громко чавкая, «мерин» думал: «Однако хитёр же ты, чёртов поп, но не на того нарвался! А вот жёнушка твоя – ещё в самом соку, для тебя слишком молода, а мне бы в самый раз…»
Ладная попадья, любуясь столь могучим аппетитом Петра, умилялась: «Ну, просто богатырь, да и только! Надо будет срочно испечь большой пирог и принести к нему вечерком на сеновал…».
Жадный поп ходил вокруг стола и с великой тоской наблюдал, как посуда быстро пустеет. А Пётр без зазрения совести поглощал её содержимое, звонко причмокивая. Расправившись со всем, что было, он от души похвалил стряпню попадьи:
– Какие же у тебя золотые ручки, хозяюшка! Да и всё остальное вроде бы в порядке…
При этом он с интересом разглядывал её во всех подробностях, потом добавил:
– А знаете, добрые люди, пожалуй, есть смысл заодно и поужинать, чтобы потом вас не беспокоить. Или ужин ещё не готов?
– Обижаешь, Пётр! – Воскликнул обрадованный поп, моментально забыв о сальных взорах едока в сторону своей половины, – У моей супружницы всегда всё сделано заблаговременно.
Нетерпеливо отстранив попадью в сторону, он самолично бросился обслуживать батрака, будучи в твёрдой уверенности, что в этот раз работник точно много не осилит. И был на сей раз прав.
Пётр изрядно отведав вечернего блюда, встал из-за стола со словами:
– Большие вам спасибушки за сытное и вкусное угощение! Вы не поверите, но я первый раз в жизни наелся досыта.
Он широко зевнул, вслед за чем так утробисто икнул на всю избу, что добрая половина икон в углу перекосилась.
Затем, скинув с себя одёжку (вместе с исподним), он полез на печку, от чего поп с попадьёй застыли в изумлении.
– Пётр! – Охрипшим голосом в сердцах вскричал опомнившийся поп, – Ты никак спать собрался? А как же работа в поле?
– Тю! – Искренне удивился вопросу батрак, удобно устраиваясь на тёплой печи, – И где же ты, батюшка, видал, чтобы здравые люди после ужина брались за работу?!