Калина и генерал
…«Где калина цвела моя мама жила…», – пел-выводил слова песни с экрана телевизора известный и всеми любимый Анатолий Ярмоленко. И слова те, чётко выводимые, были такими близкими, своими, родными и так хорошо и легко ложились на сердце. Они были словно про меня. Не знаю как у кого, а у меня дома, где я родилась, над калиткой у выхода на улицу стоял-рос огромный куст калины. Отец из лесу принёс. С годами из маленького неказистого кустика вырос куст-красавец. Весной он укрывался нежными и душистыми зонтиками молочного цвета, осенью горел-переливался гроздьями ярких красных ягод. На всей улице калина росла только у нас. Когда она созревала, мать посылала моих братьев снять урожай – оборвать гроздья. С ягод она готовила настойку и варенье. И то, и другое использовалось в семье как лекарство.
Уже много лет нет ни матери, ни отца, ни двух братьев, а калина – постаревшая, заброшенная всё стоит у нашей калитки. Мы её и наш дом навещаем раз в год – на Радовницу. Сегодня она не такая раскидистая и «рясная», как говорила мать. Но продолжает цвести и плодоносить. Несмотря на то, что дом стоит пустой и на улице (как и в посёлке) почти не осталось жителей. Чернобыль…
В моем саду, там, где я сейчас живу, тоже растёт калина. И у сестры с братом. Кусты-отростки мы все привезли с родительского подворья, как только обзавелись собственными домами. Как же без калины? Она напоминает нам наш дом, наших родителей, наших ушедших братьев…
«Прозвучала песня в исполнении народного артиста Беларуси Анатолия Ермоленко музыку, к которой написал композитор Олег Елисеенков, а слова Иван Юркин», – донеслось до моего слуха.
Мы слушали песню с сестрой, и она ещё заметила, что «какие задушевные слова подобрал этот Иван Юркин и что он, наверное, хороший человек и маму свою очень любил». Я машинально кивнула головой, мол, ты права – песня берёт за душу. А в голове моей крутилось имя автора слов – оно показалось знакомым. Вспомнилась служба на Украине. Там в девяностые одну из делегаций МВД Беларуси возглавлял заместитель министра генерал-майор Иван Захарович Юркин. Не тот ли это Юркин? Да ну! Придёт же такое в голову – где такой высокий чин и где «калина в саду». Хотя чем чёрт не шутит. Вон космонавт Леонов, где был-летал-выходил, а туда же – картины рисует….
Чтобы рассеять сомнения заглянула в один из фотоальбомов – тот, в котором были собраны фото под условным названием «Дружим. Товаришуемо. Сябруем». Это про сотрудничество органов внутренних дел трёх братских республик: Беларуси, Украины, России. Почти в самом начале альбома находились две фотографии: на одной, чёрно-белой, двое представительных мужчин подписывали документы. Против них стояли визитки-таблички. Подписи были слегка смазаны, но я взяла лупу и прочитала под первым снимком: руководитель делегации республики Беларусь заместитель министра внутренних дел Беларуси генерал-майор Юркин Иван Захарович. Под вторым – руководитель делегации республики Украина первый заместитель министра генерал-майор Вандин Юрий Александрович.
«Смотри-ка, у нас Юркин – у них Юрий, бывает же такое совпадение!» – подумалось невольно.
Второе фото было цветным и коллективным. На ступеньках широкого крыльца управления внутренних дел Черниговской области стояла большая группа мужчин – участников делегаций с двух сторон с теми самыми подписантами в первом ряду по центру и… меня слева во втором ряду. Бледной и худой – «одни щелепи», сказала бы мать. Вгляделась в снимки, пожала сама себе недоуменно плечами – причём тут этот генерал до «калины»? Закрыла альбом и на время забыла.
Генерал оказался тот
Мы привыкли выписывать много газет и журналов ещё с советских времён. Мы – это мои самые близкие родственники по роду, а теперь и по месту проживания, потому что наш младший брат по наказу отца с матерью после развала Союза собрал нас с его необъятных просторов «до кучи». В списке выписываемых нашей родовой «кучей» изданий числятся многие популярные журналы: «Планета», «Нёман», «Вожык», «Хозяин», «Гаспадыня», «Метаморфозы», «Мир животных»…, а также пук газет, начиная от районной «Маяк» и областной «Гомельская праўда» и заканчивая пачкой республиканских, включая «ЛиМ». Мы приучены с детства родителями и школой читать, и не можем существовать без чтения. Когда-то наша мать зачитывалась Виталием Бианки, Василием Песковым, а отец, будучи железнодорожником, помимо обязательных «Железнодорожник Беларуси», «Гудок», «Правда» или «Известия», почему-то, выписывал и милицейскую газету «На страже». (Может, предчувствовал, что кто-то из его детей будет носить погоны?). А ещё правдами и неправдами доставал-покупал по этой же тематике (и не только по этой) книги. Когда прочитывал их (а мы все за ним), то в самом конце их ставил свою энергичную размашистую роспись. Этот своеобразный экслибрис означал, что книга прочитана. У меня и сейчас хранятся подшивки «На страже» и в красных дерматиновых переплётах первые издания Николая Чергинца «За секунду до выстрела», «Служба дни и ночи» … с росписью отца. Их список позже пополнился и другими книгами этого писателя … уже без дорогой отцовской пометки.
Так вот, тем, что выписываем и что покупается в книжных магазинах и киосках «Союзпечати», мы регулярно обмениваемся.
К чему это я? А вот послушайте, что было дальше.
В один из дней раскрыв дошедшую до меня (в порядке живой очереди) объёмистую газету «Советская Беларусь» и её спецвыпуск «Союзное вече» (газета была за 1 апреля 2016 года), на странице 12 в самом верху я прочитала заголовок «Нас тянет туда, где калина цвела, где мама жила…».
– Точно, – одобрила я его вслух. – Как магнитом тянет. Продолжила знакомство с материалом. Рядом с небольшим текстом был помещён снимок трёх мужчин: Анатолия Ермоленко, Олега Елисеенкова и… Ивана Юркина. Двоих первых я знала заочно, как и большинство из нас – с экрана телевизора, а вот вглядевшись в третьего, испытала шок – это был генерал с фото одного из моих служебных фотоальбомов. Того самого – про дружбу и сотрудничество. Большой (он и на фото выделялся своей могучестью), солидный и такой же красивый и представительный (только седой), как в далёких девяностых, когда он прибыл во главе официальной делегации МВД Беларуси на Украину для подписания договора о сотрудничестве органов внутренних дел. Это было время развала великого и могучего Союза. Республики, приобретя суверенитет, учились жить самостоятельно и во всех отраслях жизнедеятельности закрепляли свои отношения разными протоколами, договорами. Новые формы сотрудничества вводили и правоохранительные органы. В то время я, переводясь из России поближе к родным местам, жила и служила на Украине. Не буду Богу грешить – нормально жила, как и представители других национальностей. Никем и ничем не притеснялась. Служила и росла по службе. Правда, кое-где, в основном при встречах с «сябрами», им тут же вводилось в уши, что и я белоруска и на моём примере мои земляки должны были убедиться в нашей братскости и неделимости на национальности.
И всё же… Я вспомнила, как ждала «сваiх родненькiх» – белорусов, как была горда, когда они приезжали, всем сердцем осознавая причастность и родство душ с ними…
Вернувшись к заметке, я прочла её и окончательно убедилась, что автор песни и глава делегации один и тот же человек. В ней говорилось, что каждые два года ко Дню единения (России и Беларуси) вручается премия Союзного государства в области литературы и искусства. Со стороны Беларуси премии был удостоен авторский коллектив, создавший музыкальный альбом «Где калина цвела»: руководитель и солист ансамбля «Сябры» Анатолий Ермоленко, композитор Олег Елисеенков и поэт… Иван Юркин. Там же были помещены и короткие интервью героев.
«В простые, четкие и ритмичные строки переплавлены мои многолетние наблюдения, мысли, встречи и расставания. Каждое слово прошло через душу, прежде чем лечь на тетрадный лист.
То, что легко читается и красиво звучит, иногда пишется мучительно. Стихи альбома я показал человеку, мнением которого дорожу, – нашему знаменитому композитору Игорю Лученку. И, прочитав, он сказал мне очень важные слова: – Эти песни будут жить долго, потому что в этих стихах есть душа». Это были слова Ивана Юркина.
Из интервью его товарищей-коллег по песенному альбому я узнала, что и услышанная раньше, полюбившаяся и прочно лёгшая на душу «Приезжайте к нам в Беларусь» – тоже его.
«Во, дела! Он и тут крепит и «умацоўвае» дружбу между нашими братскими странами, какой молодец! Это же, с каким человеком я была знакома!», – подумала про себя.
Тут же рассказала-похвасталась родным. У тех – глаза навыкат и брови на лоб: «Да ну – придумала». Пришлось доставать «вещественные доказательства» – альбом.
Вот так встречи!
Наша делегация (членов Союза писателей Беларуси и представителями-гостями из России и Украины) во главе с председателем гомельского отделения Владимиром Гавриловичем приехала в Рогачёв. В прошлом году он стал местом проведения Дня письменности. Я была в составе делегации. Уже как гражданка Беларуси. Полноценная.
Нас привели на символическую посадку деревьев. Писательская аллея закладывалась по инициативе хозяев письменного фестиваля – гомельчан. Я сажала своё дерево с Василём Ткачёвым. Кто ж не знает этого писателя и сценариста с его «жыццёвiнкамi» и пьесами, которые идут за пределами нашей области не только в Беларуси, но и во многих городах России? Посадили, полили, сфотографировались на память. Разогнулась-развернулась и тут моим очам предстал …Чергинец Николай Иванович – тот самый автор толстых книг в красных переплётах с подписями отца. Человек, хорошо известный мне по книгам, такой опознаваемый и вроде только что сошедший с экрана телевизора, находился передо мной на расстоянии вытянутой руки. Живьём! Кряжистый (присадистый, как сказала бы моя мать), уверенно стоящий на рогачёвской земле, он с любопытством оглядывался вокруг.
Ну, и как тут было не подойти, не поздороваться, не представиться и не сказать, что я тоже некоторым образом причастна к тому, чем он занимается, и потому я здесь сейчас и рада хотя бы просто постоять рядом! Конечно же, я не могла упустить такой момент. Был бы жив отец, как порадовался бы, что его младшенькая «дачушка» живьём видела и здоровалась с тем самым писателем – Чергинцом… Конечно же я подошла и поздоровалась, и успела представиться: «Товарищ генерал я тоже…», и увидеть его удивлённо-поощрительную улыбку и его разворот в мою сторону с готовностью со мной пообщаться… Но… В мгновение ока его плотным кольцом окружила вся наша делегация с друзьями-коллегами из России и Украины и наше общение прервалось.
…Я шла на регистрацию. Мои коллеги в это время выстраивались на неё в очередь, а я только собиралась это сделать. В это время мне навстречу из глубины длинного коридора школы, в которой это происходило, двигался высокий, плечистый мужчина. Вглядевшись, я узнала в нём … Ивана Захаровича Юркина. Генерал-майора… главу делегации из недосягаемой в то время для меня щемяще-родной Беларуси, а теперь поэта-песенника. Известного и даже знаменитого. Пройти мимо и не обозначиться – было выше моих сил. Я шагнула наперерез – сказалась многолетняя профессиональная привычка: во-первых, журналиста («не пускают в двери – лезь в окно» – так учили нас на факультете, где деканом в то время был незабвенный Григорий Булацкий), во-вторых, милиционера-агитатора и пропагандиста – милицейского имиджмейкера, как сказали бы сейчас….
– Иван Захарович, товарищ генерал, это Вы?
– Так вроде я, – на миг опешил остановившийся передо мной мужчина.
– Так Вы же в Чернигов приезжали на подписание в девяностых, так Вы же в альбоме моём находитесь на фото… Так и я со стороны принимающей там была… и на фото тоже есть…
Генерал вгляделся, оживился, мгновенно и широко заулыбался:
– А моя ты дорогая, дай я тебя обниму и поцелую… в щёчку.
Вот так вот! Наверное, думая при этом: «Кто такая, откуда выскочила, как черт из табакерки… Дай, на всякий случай, обниму. Дома в альбом надо будет заглянуть, правда ли тоже есть на фото? А, может самозванка, какая на мою седую голову? Столько за это время было встреч, подписаний, упомнишь ли всё?».
С ним тоже не дали толком пообщаться – кто-то протягивал ему руку, кто-то говорил, что его где-то там ждут и надо торопиться…
А позже он объявился на сцене амфитеатра и сидел рядом с другим генералом – Чергинцом Николаем Ивановичем, тем самым, с которым впервые заочно (через книги) меня и моих близких «познакомил» покойный отец. Вернее, с его творчеством. Николай Иванович вёл импровизированный концерт-встречу с известными артистами, в том числе и с трио лауреатов Союзной премии за музыкально-поэтический проект «Где калина цвела» – Заслуженным деятелем искусств Республики Беларусь, композитором Олегом Елисеенковым, народным артистом республики Анатолием Ермоленко и поэтом-песенником Иваном Юркиным. Как известно, высший Государственный совет Союзного государства награждает этой премией за произведения искусства, которые вносят большой вклад в укрепление отношений братства, дружбы и всестороннего сотрудничества между Беларусью и Россией.
– В том, что именно эти три талантливые личности встретились и создали песенный шедевр, есть и чисто человеческий, и творческий символ. Олег Елисеенков родился в России, он из Калужской области, Анатолий Ярмоленко – с Украины, из Винницкой области, а Иван Юркин родился на Могилевщине, – рассказывал про друзей со сцены Николай Иванович. А затем предоставлял и им самим слово и … микрофон. Каждый из них рассказывал что-то своё про песенное содружество, про то, как оно зародилось, и что они захотели через песни передать слушателям.
А в тот день (4 сентября) я сидела на первом ряду «трибун» и с наслаждением слушала Анатолия Ермоленко «Приезжайте к нам в Беларусь». Оглянулась – ряды трибун были заполнены людьми разного возраста, у многих слушателей на руках были дети – все внимательно и с одобрением на лицах слушали любимого певца и неистово хлопали в ладоши. В тот момент до меня дошли его слова о том, что трио хотело, чтобы их песни вызывали чувства тепла, доброты, любви, родины. Единства. Глядя на лица зрителей, я ни грамма не усомнилась в том, что именно эти чувства и владели людьми в тот момент.
И мною тоже.
Ну, настоящий… генерал!
Первое, что я сделала по приезду с Рогачёва, так это нашла в Сети песенный альбом «Где калина цвела» с припиской «Песни для души». Надела наушники и стала слушать.
«Ах, деревня моя…» ; «Соловьиная роща, где калина цвела, соловьиная роща, там где мама жила…»; «За моим окошком осень наступает…»; «Посажу возле дома берёзку..»; «Вдалеке возле леса у речки стадо резвых коней….»; «Серебристые росы золотые рассветы…; «Сыночек, пора! до калитки вздохнув, проводила мама…». Песни переливались-переходили одна в другую, они были мягкие, задушевные и в них так искренне звучали слова о преданной любви автора к матери и своему родному и незабываемому краю. Они навеяли мне мои родные и такие же незабываемые картины из детства, юности…
«Спасибо, уважаемое трио, за такое путешествие в прошлое, – подумала про себя. – Молодцы! Что тут скажешь». Мне захотелось больше узнать про создание такого замечательного альбома, про то, как в составе авторов оказался мой знакомый генерал и, что известно в Сети про него самого. Я ведь знала его как официальное лицо, представляющее мою дорогую Беларусь. А тут – такие! песни!
На просторах интернета я нашла интервью композитора Елисеенкова о том, как создавался песенный цикл, что подкупило его в стихах Ивана Юркина.
– Мы впервые встретились с Иваном Юркиным на концерте, который проходил в Минске, в филармонии, после съезда Союза писателей Беларуси. Иван Захарович подошёл ко мне, предложил познакомиться со своими стихами – может, понравятся…, – рассказывал композитор и исполнитель Олег Елисеенков…
– Должен признаться, что для меня самого это всегда загадка – почему есть уже известные поэтические строки, или стихи предлагают именитые авторы, очень талантливые поэты, и даже друзья, а песня – не пишется! А тут… Не поверите, но начал читать и в душе зазвучала музыка! А ведь представьте, стихи Ивана Юркина, которые и легли в основу нашего дальнейшего песенного содружества, – его первый поэтический опыт, до этого он писал детские книжки (ничего себе!), а вообще он военный, генерал, работал в силовых структурах, – рассказывал композитор. И далее о том, как написал первую песню на его стихи «Посажу возле дома берёзку» и показал Якову Науменко, а тот с таким удовольствием исполнил её на концерте, посвящённом женщинам, в сопровождении оркестра имени Жиновича, и как Иван Юркин был счастлив! После этого они продолжили творчество. Он же (после нелепой смерти Якова Науменко) угадал и следующего главного носителя-исполнителя песенного «костюмчика» – им стал Анатолий Ермоленко. Когда он «примерил» его песню на стихи Ивана Юркина, то тут же заявил: «Это моя песня…» и он же предложил: «Может, сделаем альбом?». Певец заказал Ивану Захаровичу новые стихи. Так появились темы мамы, деревеньки, лошади. Он же предложил сделать звуковые, шумовые подводки, связки с каждой песней: вот телега едет, вот птицы просыпаются утром… Анатолий Ярмоленко так глубоко прочувствовал сердцем родину в стихах Ивана Юркина, что композитору Елисеенкову просто ничего не оставалось, как написать хорошую музыку.
Рассказал композитор и про поиски названия альбома – заголовка, от которого (как нас учили на факультете журналистики) зависит на пятьдесят процентов привлекательность и «читаемость» материала.
– Обычно авторы называют его по какой-то одной песне, а мы взяли строчку из песни «Соловьиная роща», потому, что красота цветущей калины, действительно, нам представилась символом милой родины, её силы и красоты. И потом, знаете, альбом для нас – это не лоскутное одеяло, не песенная «нарезка», а единое смысловое произведение, песенный роман – вот так мы определили его жанр, так его и писали.
Из того же интервью я узнала и о том, что совместное творческое трио объединяет удивительная человеческая душевность, и что у его друзей-коллег Ивана Юркина и Анатолия Ярмоленко даже судьбы оказались в чём-то схожими: оба – послевоенные дети, обоих растили одни матери, оба рано повзрослели, они выросли на одних песнях. И россияне, и белорусы (и украинцы) разделили одну судьбу.
В немногочисленных интервью самого автора слов я нашла то, что искала: «Как рождаются тексты, близкие слушателям на пространстве от Бреста до Курил?». Из его ответов сложилась чёткая картина. Он родился и вырос на самой границе Смоленской и Могилевской областей. Потому соседи не воспринимались как чужие. Вместе работали, ходили в клуб, справляли свадьбы. И защищали Родину. Отец, Захар Купреевич, брал Берлин, с войны вернулся инвалидом и вскоре умер. С двух лет одна воспитывала будущего генерала-поэта мама Ева Алексеевна. И, конечно же, школа, которую он помнит от начальной поблизости, и средней уже в районном Хотимске, за семь с лишним километров… После Хотимска были Минск, Германия, Москва, снова Минск...
До недавнего времени генерал-майор КГБ запаса Иван Юркин, возглавлял антитеррористический отдел Департамента Исполкома СНГ по сотрудничеству в сфере безопасности и противодействия новым вызовам и угрозам. В сфере борьбы с терроризмом Иван Захарович прошел серьёзную практическую школу.
Что это за «школа» можно было узнать хотя бы по одному факту двадцатилетней давности. Многим (жителям Беларуси, а я в то время находилась в соседней Украине) памятны события 11 июня 1996 года, когда 43-летний террорист Александр Зюльков, угрожая взрывным устройством, захватил в заложники пятнадцать детей и двух воспитательниц детского сада № 511 города Минска. Одну из ключевых ролей в освобождении заложников и ликвидации террориста сыграл в то время начальник криминальной милиции — заместитель министра внутренних дел, а впоследствии первый заместитель государственного секретаря Совета Безопасности Беларуси генерал-майор Иван Юркин. Именно он возглавил штаб по освобождению заложников, лично вел переговоры с террористом, который в результате профессиональных действий представителей спецслужб был ликвидирован, а заложники освобождены…
Тут я не удивилась, а только восхитилась. Таким я его и представляла – кто же ещё защитит детишек, попавших в такую беду?
– Да он только одним своим видом вызывает доверие и уверенность, – произнесла вслух и продолжила компьютерные исследования.
Спустя десятилетия нелегкой службы в силовых структурах Иван Юркин осознал, что ему есть, что сказать слушателям поэтическим языком – о любви к матери, местам, где родился, к семье, женщине, детям. Захотелось поделиться всем, что «по-прежнему тревожит и будоражит душу» с другими.
В следующем электронном материале под названием «Генерал КГБ пишет книги для детей», я с не меньшим удивлением узнала, что отработав в Комитете государственной безопасности почти 30 лет, вместо того, чтобы писать шпионские истории, Иван Захарович издал книгу рассказов для детей «Забавные истории». Тираж всего 250 экземпляров. В магазинах города книга не продается.
Ее главные герои девочка Маша, дедушка и бабушка, а еще кот Тимофей, морская свинка Рыжуля и собака Тинка. Нетрудно догадаться, что Маша – это внучка писателя. Книга добрая, написана легким стилем. Местами познавательная: девочка защищала цветущий огуречник от пчел, а дедушка ей объяснил, что пчелы не только не вредят, но даже помогают огурцам расти.
– Я дарю книгу знакомым, у которых есть маленькие дети-внуки. «Забавные истории» уже прочитал министр информации Русакевич, редактор «Зорьки», послы Армении и Туркмении. Часть тиража я передал в детский дом и 1-ю школу в Хотимске, в которой учился сам. А еще большую партию книг отдал «Зорьке». Газета ее теперь читателям в качестве призов дарит, – рассказывал журналисту Иван Захарович. А когда тот задал вопрос, давал ли кто из маститых литераторов оценку книжке, – вот что он ответил:
– Рецензия в принципе вышла хорошая. Правда, одного момента я не понял. Последний рассказ в книге о том, как девочка Маша искала подходящее название самокату, к которому дедушка приделал вместо сиденья пластмассовое ведро: «дедокат», «бабокат». Так этот критик нашел в истории с самокатом «связь с мрачным прошлым автора». Мол, кат – это от белорусского «кат», то есть палач… Я расстроился и после этого решил критикам книгу не показывать.
– Ничего себе – кат! Он детей, людей спасает и ему такое!? – возмутилась до глубины души. – А кого первого зовут на помощь, когда случается беда? Правильно – кричат-захлёбываются: «Караул! Милиция!».
Хотя, что же я удивляюсь? Ведь для меня самой это вообще-то знакомая история. Она случилась после того, как по ОНТ был показан сюжет про изготовление на гомельской фабрике игрушек (известной в советские времена под названием «Радуга», а сегодня это ЧУП «Радуга» ОАО «Актамир») игрушки Бульбаёстик (по моей сказке «Прыгоды Бульбаёсцiка»). В том сюжете директор фабрики Михаил Петрович Коршак во всеуслышание заявил-предположил, что маленькая жизнерадостная пластизолевая игрушка в виде картофеля может стать брендом для Беларуси, не уточнив при этом, что игрушечным.
Боже праведный! Что тут началось! На это маленькое игрушечно-сказочное создание обрушился вал так называемой критики. Изголялись блогеры, вылив на сказочного дитёнка – сына картофелины Спадарыни Бульбы и отца – Спадара Ёстя (отсюда название) ушаты грязи. Это при всём том, что ни один из них не читал и не видел в глаза сказку, не знал её содержания и не имел представления о белорусском утверждающем слове «ёсть». Бульбаёсть своим названием утверждал, что в Беларуси картошка есть, в наличии имеется, т. е. есть (ёсць).
А некоторые «критики» так прямо озаботились, как такое сложное название будут произносить … китайцы. Не шучу – правда! А другие принялись раскладывать название на слоги и чуть ли не молекулы, не подумав при этом, что столкнутся с бумерангом. Каким? А вот каким. Кое-кто, для того, чтобы Бульбаёстик стал брендом, предложил мне на полном серьёзе заменить слово «ёсць» на другое – «шок». Это значит не Бульбаёсць, а Бульбашок. Неплохо, если рассматривать уменьшительно-ласкательное от Бульбаша – Бульбашок. А если по логике критиканов разложить это слово? Бульба – понятно, а шок?
Вот как его значение объясняет словарь иностранных терминов: (фр.choc толчок, удар) – состояние резкой слабости и общего угнетения организма, обусловленное нарушением деятельности центральной нервной, сердечно-сосудистой и других жизненно-важных систем организма, вызываемое травмирующими внешними воздействиями (ранением, ушибом и т. д.), психическими потрясениями.
Глядя на радостно улыбающегося Бульбаёстика, такое определение явно не подходит жизнерадостному малышу и с иностранным словом «шок» никак не вяжется.
Тут, как говорится, комментарии, излишни.
То же самое можно отнести и к раскладке на «молекулы» понятных для детей, с их не замутненным восприятием, «дедоката» и «бабоката». А почему тот критик вдогонку не разложил и «самокат»? Фантазии не хватило?
Так что, уважаемый Иван Захарович, не берите в голову! Первыми, кто должен знакомиться с детскими книжками должны быть те, для кого они писаны. Их восприятие и оценка – главный стимул для пишущего! А ведь Вы сами признались (в том же интервью), что дети-читатели увидели в героях Ваших книжек самих себя. Вот кто главные оценщики!
Ещё там, в Рогачёве, во время своеобразной презентации творчества талантливого трио я узнала, что на малой родине Ивана Захаровича в Хотимском районе создаётся премиальный фонд по поддержке талантливой молодежи и что инициатива создания этого фонда принадлежит ему – лауреату премии Союзного государства, генерал-майору, поэту-песеннику Ивану Юркину.
Поискала инфо и про «это». Нашла.
Его малая родина – деревня Молуновка Хотимского района.
В районном историко-краеведческом музее состоялась встреча лауреата премии с земляками. Иван Юркин презентовал им свое творчество и поделился планами. Он предложил учредить премиальный фонд поддержки молодых талантов своей малой родины. Первый взнос в этот фонд в размере тысячи долларов в эквиваленте поэт-песенник готов сделать из своей личной премии. Сейчас прорабатывается вопрос документального оформления фонда.
– Надо дать молодежи шанс, - считает Иван Захарович. – Это не мой личный фонд, он будет действовать под эгидой райисполкома. Надеюсь, и другие не откажутся внести пожертвования. Предполагаю, награждаться будут 2-3 человека в год решением жюри. Письмо с предложениями о создании фонда я уже направил в райисполком.
На вопрос вездесущих журналистов о том, как к новой идее отнеслись в семье Иван Захарович просто и достойно ответил, что самым доброжелательным и по-хорошему пристрастным критиком своего творчества, а, следовательно, и музой, он считает супругу Надежду. Она работала редактором, журналистом, так что может дать ему вполне профессиональный совет. И она же идею с фондом поддержала. Кстати, за свои песенные хиты поэт вознаграждение вовсе не берет. А авторские отчисления от их исполнения вкладывает, как он выразился, в развитие. А проще говоря, в издание сборников своих стихов. Свеженький томик произведений с говорящим названием "Родники" поэт подарил редакции "СОЮЗа". Это десятки стихов, многие из которых ещё ждут песенного исполнения.
Из довольно большого материала хотимской районной газеты «Шлях Кастрычнiка» о недавней его встрече с земляками узнала много личных фактов из биографии Ивана Захаровича, о его творческих задумках…
Подивилась. Восхитилась. Одобрила.
Где ж тут не одобрить, ну, например, съёмки фильма по его сценарию «Деревенское танго» (кстати, одна из хотимчанок предложила снимать его именно на Хотимщине, а чтобы удешевить процесс киносъёмок, в массовке снимать местных жителей).
Или. Вот это: поэт обещал подумать над созданием пьесы для местного народного театра «Прамень».
А как вам такое? «Пока мы не представим на «Евровидении» хорошую песню, выдержанную в национальных музыкальных традициях и исполненную на белорусском языке, мы не выиграем этот конкурс. У нашего трио уже есть подходящие композиции», — сказал Иван Юркин. По его мнению, страну не должны представлять песни, являющиеся не самыми лучшими копиями с западных образцов. Европе будет интересно увидеть качественный пример белорусской культуры.
– Прямо в точку! – снова одобрила я Ивана Захаровича. Вот человек! Сам полон идей и других творчеством заряжает.
А ещё нашла информацию о том, что в Хотимском районе уже лет 15 проходит футбольный турнир на призы генерала Ивана Захаровича Юркина.
– Да-а! Ну, настоящий… генерал! – с гордостью, восхищением и одобрением воскликнула я вслух. Назавтра отправилась хвастаться и знакомить своих родственников (и соседей) с творчеством поэта-песенника Ивана Юркина – вроде это и я причастна к его творческому успеху, к его делам. Он того стоит!
Вот с каким человеком через столько лет мне довелось встретиться на Дне письменности в Рогачёве!
Чудны дела твои, Господи!