Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2017/10/02/1103
«– Мне надо уйти пока я не научусь защищать тебя... от себя.
– Я буду ждать...
– Я и не сомневался».
«Красная шапочка» («Red Riding Hood»).
Саунд: E Nomine – Wolfen (Das Tier In Mir).
Ветви старого ясеня сплетались над маленькой поляной, оставляя в зелёной кроне окно, сквозь которое вниз падал сноп рассеянного лунного света. В этом круге, среди цветов, спали огромный чёрный волк и обнимающая его за шею юная девушка. Ночь окутала своим покровом спящих, укрыв темнотой, словно мягким тёплым покрывалом. Над ними, словно опрокинутая тёмно-синяя чаша, медленно двигался необъятный звездный купол. Вековые деревья, как колонны, поддерживали этот купол, усыпанный ясными каплями звёзд, и тонкие ветви ив склонялись к самой глади озера.
Меж тем чернильная мгла стала понемногу отступать, и небо на горизонте из тёмно-фиолетового начало превращаться в сиреневое. Подёрнутые мутной дымкой звёзды медленно таяли, воздух свежел. Запахло росой. С тёмной глади озера, расположенного неподалёку, поднимался туман, который неспешно расползался по траве, всё ближе подползая к спящим.
Локи просыпался тяжело, медленно приходя в себя, словно выныривая из густого липкого сна. Почувствовав, что на нём лежит что-то мягкое и тёплое, он повернул голову, и в следующий миг в ноздри ему ударил сводящий с ума запах женщины, настойчиво преследующий его все последние дни, даже во сне, заставляя кровь вскипать в жилах. Он открыл глаза и тут же резко закрыл, оглушённый яростной, животной волной желания, ударившей в голову. Сигюн спала, тесно прижавшись к горячему, как печка, волчьему телу, обнимая шею могучего зверя. Ресницы её, словно крылья бабочки, трепетали в такт дыханию. Она была так близка и так недоступна одновременно.
Ошеломлённый нахлынувшим на него древним инстинктом, тяжело дыша, Локи медленно отполз в сторону, стараясь не разбудить безмятежно спящую принцессу и не вдыхать её аромат. Прижавшись спиной к стволу древнего ясеня, он неотрывно смотрел на девушку. Его со страшной силой влекло к ней. Так, что темнело в глазах. Он слышал, как бьётся сердце Сигюн, чувствовал тонкий шлейф её влекущего аромата – лёгкий, ненавязчивый, смешанный с ароматом душистого мыла, тёплого молока и ещё чего-то, чему он не мог дать названия, но что заставляло его внутренности буквально скручиваться в узел, собираясь внизу живота томительным напряжением. Он едва мог контролировать себя, боясь сорваться и броситься на неё прямо сейчас. Всепоглощающий страх сковал его конечности и буквально парализовал мысли. Это ведь его любимая девушка, его Сигюн, он ведь не сможет причинить ей боль, ведь так?
В голове его, словно в калейдоскопе, мелькали события прошедшей ночи – он слышал своё рычание, помнил сменяющие друг друга яростные желания, смять, подчинить себе и тут же – ползать перед ней на брюхе, вымаливая прощение; видел слёзы и отчаяние Сигюн, страх непонимания и последовавшую за ним радость узнавания. Глядя на спящую девушку, Локи с трепетом ждал, что последует за тем, когда она откроет глаза. Что если она снова испугается и в ужасе бросится бежать?
Не имеющая представления о том, какие чувства борются в душе принца, Сигюн зябко поджала ноги, сонно поводила рукой возле себя в поисках исчезнувшего источника тепла, обиженно забормотала что-то во сне. От этих манипуляций рубашка её сползла, обнажая белоснежное плечо и верхнюю часть маленькой груди. Локи выдохнул сквозь сжатые зубы, глухо зарычал. По его телу прокатилась волна вожделения, глаза заволокла красная пелена. Пытаясь сдержать ломающий его волю звериный инстинкт, принц опустил голову, зажмурил глаза и глубоко задышал. Вдох-выдох. И еще. Вдох-выдох. Он понимал, что если сейчас не усмирит в себе это сумасшедшее древнее существо, то потом ему останется только прыгнуть в Бездну с Бифреста. Потому что в картинках, которые рисовало ему разыгравшееся воображение, не было ни капли нежности и любви – только его яростное рычание и её крики. Потому что он знал, какой сильной будет её боль и его отвращение к самому себе.
В этот момент капля росы, покрывающей листья ясеня, сорвалась и упала прямо на лицо спящей. Сигюн вздрогнула и внезапно открыла глаза. Локи замер. Девушка не отпрянула от него, не завизжала, как он ожидал. Приподнявшись на локте, она с улыбкой смотрела на волка. Её волосы цвета осенней листвы волнистым водопадом растеклись по обнаженным плечам, окутывая девушку золотистым облаком.
– Локи? – позвала она, сев и зябко поводя плечами.
Волк поднял голову и в упор посмотрел на девушку. Она вся словно светилась изнутри мягким, согревающим сиянием.
– Что с тобой? Почему ты так смотришь? – спросила она, и Локи услышал нотки неуверенности и беспокойства в её голосе.
О, если бы только она знала, какая это невыносимая мука – смотреть на неё, чувствовать её запах, слышать голос, видеть её руки и вспоминать, как нежно могут они обнимать. Чего стоит ему смотреть на её губы, вспоминая, как она своими поцелуями усмиряла его боль и гнев. И при этом понимать, что достаточно сделать один неверный шаг, и это никогда больше не повторится.
Время для них словно замерло. Волк поднялся со своего места и медленно, очень медленно подошел к девушке. В сгустившейся тишине слышно было только рваное дыхание огромного зверя. Сигюн смотрела на замершего перед ней волка, и ей казалось, что она слышит, как бешено бьется его сердце. И от этого её собственное пропустило несколько ударов, а через мгновение забилось сильнее, словно стремясь догнать ритм сердца Локи. Она закрыла глаза и, протянув руку, положила её на голову волку, вплетая тонкие пальчики в густую чёрную шерсть. Зверь судорожно вздохнул. Сигюн закрыла глаза, по памяти воспроизводя каждую линию лица Локи, каждую тонкую морщинку, залегшую вокруг его губ, каждую прожилку на радужке и изумрудные искры в зелёных озёрах глаз, неуловимую ускользающую улыбку, точёные скулы, длинную шею с едва заметно просвечивающей сквозь кожу веной, что ритмичной пульсацией вторила ударам его сердца.
Сигюн улыбнулась и открыла глаза. С чёрной вытянутой морды стоящего перед ней зверя на неё смотрели человеческие глаза. Глаза Локи. Он смотрел на неё так, словно стоило ей сделать ещё одно движение – и произойдёт что-то непоправимое. Её прикосновение породило в нём новую бурю эмоций. Сама того не понимая, девушка играла с огнём, по неведению своему подобравшись к самому пламени.
На какое-то мгновение Сигюн показалось, будто жаркие языки огня лизнули кончики её пальцев, и она, словно ошпарившись, тут же отдёрнула руку, содрогнувшись от лихорадочного, голодного блеска его глаз. Но у этого голода была совсем другая природа.
Чуткое обоняние волка тут же уловило изменившийся запах, в который вплелась горчинка страха, а затем удивление и растерянность. Он чувствовал и их запах тоже. А затем страх исчез, сменившись потрясением от осознания своей беспомощности перед тем, что она увидела в глазах нависшего над ней волка. Было в нем что-то такое.
Дикое.
Уверенное.
Звериное.
Локи почувствовал, как волк внутри него перестал беситься, и человеческий инстинкт буквально закричал, что пора уносить ноги, пока он не натворил того, что потом нельзя будет исправить, потому что сейчас он для неё опаснее, чем любой дикий зверь.
Волк поднял голову к почти погасшей луне и тоскливо завыл, а затем сорвался с места и бросился вглубь леса.
Следующая глава: http://www.proza.ru/2017/10/18/1235