Каждая тень, в конечном счёте, тоже дитя света, и лишь тот, кто познал светлое и тёмное, войну и мир, подъём и падение, лишь тот действительно жил.
С. Цвейг
Мир теней
Понятия «день» и «ночь» постепенно начали стираться в моей голове. Восемь часов сна сменялись шестнадцатью часами бодрствования. Иногда что-то происходило, но в основном, все время полностью поглощала рутина в виде готовки, уборки и слежки за новостями.
Май закончился. Начался июнь. Для меня все изменения ограничились похудевшим отрывным календарем. Ползанье улитки внутри круга, от которого в голове становится пусто и начинает подташнивать.
И все-таки природа не любит однообразия. Рано и поздно огромная масса накопившегося в горах снега срывается лавиной вниз. А у меня было ощущение, что нас давно засыпало с головой.
Мы по-прежнему следили за пожирателем и нам, наконец, удалось сделать первый шаг в нужном направлении. Правда, началу движения предшествовал ряд не слишком утешительных открытий. Сначала мы долго и упорно мариновали пожирателя в темноте, но даже после недели, стоило одной из ламп внутри его тюрьмы зажечься, как смоляная тень принялась менять очертания.
Вторым неприятным сюрпризом стало то, что твари реагировали даже на самый небольшой уровень освещенности. Маленькая лампочка накаливания мощностью всего в двадцать ватт уже через полминуты приводила живую тень в состояние полной готовности, более мощные – через десять-пятнадцать. Этого времени не хватало даже на то, чтобы пересечь коридор на втором этаже. И все же кое-где мужчины установили автоматы, реагирующие на движение, которые включали и выключали свет. Например, в уборной.
И вот, спустя почти месяц с начала нашего заключения, снежная масса полетела со склона в обрыв.
- Ну, как? – Передо мной поставили кружку с чаем.
- Ходит, как тигр в клетке: туда-сюда, а потом по кругу, - устало пробормотала я, потирая лицо.
Очередная шестнадцатичасовая смена заканчивалась. Скоро должны проснуться Буровы с Яриком.
Рядом раздался вдох разочарования.
- А если мы ничего не найдем? Если они просто… непобедимы? – Никитский выглядел совершенно потерянным.
С одной стороны, ему приходилось тяжелее нас. Все-таки я с Яриком и Буровыми была знакома довольно давно, а с пожирателями мы столкнулись почти одновременно. С другой стороны, Алексей своими глазами видел смерть единственного родственника – своего брата. А горе либо закаляет тебя, либо делает как пластилин, готовым принять все, что угодно. Поэтому, когда Зи предстал перед Алексеем в своем истинном обличии, тот не убежал с воем куда подальше. Наоборот, первой фразой Никитского было: «Да, теперь все становится куда понятнее».
- Позволишь? – четырехпалая рука потянулась к голове мужчины.
Я невольно попятилась назад. Никитский с расширенными глазами, все еще нездорово бледный даже в теплом свете сияющих полос, уж больно напоминал меня саму совсем недавно. Но, в отличие от меня, он нашел силы слабо кивнуть. Это выглядело, как некая процедура посвящения, древний ритуал одного из тайных обществ. Ты клянешься служить интересам ложи? Твой Мастер – страх, твоя цель – уничтожить само Зло. Ты готов больше никогда не увидеть солнечного света? Ты готов…
- Готов, - шепотом произнес Никитский.
И комната закружилась перед моими глазами.
- Кира, что с тобой? – Шершнев подхватил меня под руки, не давая упасть. На светлый паркет шлепнулись две темно-красные капли. На языке тут же появился солоноватый привкус.
- Ничего, наверное, давление скакануло… - опускаясь на один из пуфов, пробормотала я.
- Это не давление, - голос Зи изменился. Я едва разобрала тот набор скрипов и стрекотания, которое он выдавал за звуки человеческой речи. - Это телепатический импульс.
Вся фигура пришельца будто превратилась в гранит. На сероватой коже проступил узор, похожий на индийские рисунки хной. Только не рыжеватый, а серебристый. Он покрывал все конечности Зи, короткую шею и лысую макушку. Только лицо оставалось чистым. Узор на первый взгляд выглядел хаотичным, но мне почудилось вдруг – еще чуть-чуть, и я смогу найти связь между отдельными элементами. Найти в хаосе переплетения линий порядок.
В тот же момент серебристые ниточки словно нырнули куда-то в нижние слои кожи Зи, а кабет отмер.
- Покажите ему пожирателя, - обратился он к нам, указывая на Алексея.
- Ты смог…?
- Да, я установил между нами связь. Все-таки это проще, чем снова повторять свой рассказ о Долгой войне. – Кажется, пришелец ничуть не шутил.
Когда Алексей немного пришел в себя, мы проводили его в подвал.
- Это она убила моего брата? – лишь наверху, глядя на изображение с камеры, Алексей задал первый вопрос.
- Не думаю, - ответил Шершнев. – Тварей много. Вероятность того, что именно наш пожиратель виноват в смерти Владимира, не так уж велика. Но мы здесь не просто для мести. Не просто для того, чтобы поймать конкретную тварь и превратить ее в ничто. Нам всем грозит вымирание, если мы не попытаемся найти хоть какой-то способ от них защититься.
- Правительство? – Мы поняли мысль Никитского.
- Нет. И тебе не советую к ним обращаться, - покачал головой Юра. – Мы – единственные, кто знает правду. Я имею в виду, что многие, конечно, догадываются, чувствуют. Ты видел все эти репортажи? Почти каждый день – одна две смерти. То там, то тут. И списать это на какую-то неизвестную банду отравителей уже не получается. Но разве хоть кто-то по телеку заикнулся о чем-то сверхъестественном? «Странные», «необъяснимые» - такие определения дают смертям. Но тон у журналистов неизменен. В нем так и проскальзывает: «Эй, ребята, да бросьте! Через месяц все вскроется. Какая-нибудь секта или плохая вода, или еще какая дрянь окажется виновата. Все под контролем. Мир немного шатается, но эти чуваки, сидящие наверху найдут рано или поздно гвозди с молотком и все подправят». Понимаешь, о чем я?
- Да, вроде. Даже если мы сейчас приведем все доказательства, нас скорее приколотят этими самыми гвоздями для лучшей устойчивости мира, чем признают существование пожирателей и иных цивилизаций.
- Вот-вот. Лучше и не скажешь, - подтвердил Буров.
- И все-таки, неужели вы просто намерены ждать и ничего не делать?
- То есть? – удивился Ярослав. – Если мы не трубим на каждом углу о тварях, это вовсе не означает наше бездействие. Пока мир раскачивается, мы ищем лекарство от заразы, поразившей его. И когда до всех, наконец, дойдет, что дело не в дурной воде или испытаниях нового биооружия, мы сможем хоть что-то предложить, кроме паники.
- План, надо признать, так себе. Но наша пятерка с самого начала не рассчитывала на быструю победу. Мы заперли себя в бестеневой комнате не для того, чтобы на завтра выбежать из нее с победными криками и волшебным устройством, избавляющим от всех проблем, - добавил Шершнев.
Пламенные речи парней отлично убедили Никитского, возможно, даже сами Ярослав с Юрой в них поверили. Конечно, в графе «цель вашего предприятия», ответ «спасение человечества» смотрится гораздо круче. Но правда состояла в том, что мы просто прятались. От тварей, от надвигающегося безумия, от собственного будущего. Просто пытались выжить. И разве в желании протянуть на пару месяцев дольше есть что-то зазорное?
В итоге Никитский только раз покинул нашу компанию - съездил в отель забрать вещи. Когда он садился в свою тойоту с выражением угрюмой решимости на лице, Маша шепнула: «Все, с концами», - но она ошиблась. Под утро Алексей вернулся с чемоданом и пачкой Коломенской пастилы, которую мы уговорили за завтраком.
И вот, по прошествие пяти дней Никитский снова выглядел так, словно готов все бросить и умчаться в далекие дали, даже не помахав нам на прощание рукой. Я отхлебнула чай, по дурной привычке не став дожидаться, пока тот хоть немного остынет. Настроение и так было паршивым, а обожженный язык приятных впечатлений от жизни вовсе не добавил. Поэтому я не удержалась от несколько саркастического:
- Ты ждешь от меня честного ответа или предпочтешь, чтобы я промолчала?
Мужчина понятливо кивнул, но все же ответил:
- Знаешь, после того, как умер мой брат, все стало словно четче. Будто раньше в моей голове тихо, почти неслышно работал какой-то механизм. Колесики вращались, пружинки сжимались-разжимались, вся система была смазана и подогнана. Не идеально, конечно, но очень близко к тому. А когда я понял, что Вова лежит на дорожке и не дышит… Не так. Что он никогда больше не будет дышать, какой-то маленький винтик выскочил оттуда, и весь механизм заскрипел. И я начал замечать этот скрип, эти шестеренки и трубочки. Я просыпался утром и говорил сам себе: «Сегодня плохой день» или: «Тебя ждет отвратительный день». Только так.
Раньше я просто жил. Да, случались паршивые периоды, у кого их нет? Но обычно все списывалось на плохую погоду, на козлов, которые меня окружают. А когда Вовка умер, я сам превратился в источник бедствия. Мое горе, моя боль – они не зависели от природы или прохожих. Они заставляли этот дурацкий механизм внутри головы и сердца трещать, сбиваться и заедать. И я знал это, я мог нарисовать всю схему, каждое звено… - Никитский замолк. Потом как-то передернулся и продолжил: - Нам их не победить, вот каков ответ.
- О, что тут у нас? – в комнату вполз, щурясь от яркого света, Юрка. – Порция утреннего позитива? Как там наш подопечный?
- Без изменений, - я встала, уступая место за компьютером Бурову. – Ладно, мальчики, пошла я спать. Пост сдал!
- Пост… твою мать! Что за фигня?
Черно-белая картинка на экране стала просто черной.
- Может, сигнал пропал? – предположила я.
- Нет, появилась бы надпись. Нет, кажется, камера сдохла, - ответил Алексей.
Тем временем Буров продолжал ругаться сквозь зубы и хаотично стучать по клавиатуре. Что касается высоких и средних технологий, тут Юрка был почти полным профаном. Следующей его жертвой стала мышка, которую друг нещадно излупил о столешницу. Естественно, это не принесло никаких результатов, кроме того, что теперь к черному экрану прибавился зависающий на месте указатель.
- Да твою… - исчерпав все нехорошие слова, начал Буров по второму кругу.
- Тише, тише! - Вовремя появившийся Ярослав не дал свершиться окончательному убийству компьютера. – Это не сигнал. И не камера. Видишь, число и дату внизу? Все отображено правильно. Похоже, в камере вырубился свет. Где Зи?
- Рядом с нашей спальней. Ждет, пока Машка марафет наведет. Уже достала по часу в ванне проводить. Один черт, в этой темноте ничего не видать. Вот скажите, на кой она краситься, а? Просто зверство какое-то, - мрачно проворчал Буров.
- Ну, женщина в любой ситуации остается женщиной, - последовал довольно размытый ответ от Ярослава.
Я решила промолчать. Но знала: суть не в том. Мы все продолжали совершать свои ежедневные ритуалы. Маша красилась, Ярослав варил кофе, сам Юрка начинал утро с пробежки по лестнице. Пролет вниз, потом вверх, и так несколько раз. Он говорил, что делает это для поддержания формы, а то мышцы атрофируются. Но зачем для этого надевать спортивный костюм? Привыкший каждое утро бегать, Буров продолжал цепляться за привычное. Потому что пока ты пьешь по утрам кофе, или бегаешь, или красишься, на короткое время появляется ощущение незыблемости, неразрушимости самой жизни.
В подвале висел дым и воняло жженым пластиком. Я закашлялась, пытаясь нащупать выключатель, но ничего не произошло. Щелкнул один из фонариков, потом второй. Без них мы предпочитали не ходить. В холодном, слегка голубоватом свете нам предстало фантасмогорическое зрелище: голые кирпичные стены подвала, кучи строительного мусора, мешки со старыми вещами, и посреди этого – бросающий блики зеркальный куб, словно парящий в воздухе. Я не удержалась от смешка. Подвал выглядел как декорации к фантастическому фильму и оттого, почему-то, производил большее впечатление, чем стоящий рядом трехглазый кабет под два метра ростом.
Пришельцы? Темные твари, высасывающие душу? Ох, ребята, да это у нас в порядке вещей! А вот такое вы нигде не увидите. Разве только в самых извращенных кошмарах.
Судя по замершим друзьям, они тоже были под впечатлением. Маша незаметно (как ей казалось), ущипнула себя за руку. И, конечно же, не проснулась. Нет, это не в наших механизмах. И вколотить на место перекосившуюся деталь с помощью «Новопассита» или старой доброй валерьянки не получится. От этого становилось страшно, но и легче. Удивительно, как человек может одновременно переживать столь противоположные чувства, и при этом не разорваться пополам.
Ярослав кинулся вперед, костеря на чем свет стоит челябинскую фирму «ДомСтрой»[1] с их гнилыми кабелями, не выдержавшими-таки возложенной на них нагрузки. Потянулся было к розетке, но Юрка вовремя заорал:
- Идиот, надо обесточить! Кира, не стой столбом, беги к щитку!
Повтора приказа не понадобилось. Я стремглав взбежала наверх, потом прочь из дома. Меня-то пожиратели в свои жертвы не намечали. Во дворе было ослепительно светло. В нос шибануло свежестью, запахом цветов и неба. На какое-то мгновение я просто остановилась, пытаясь то ли раствориться в этом буйстве молодого лета, то ли, наоборот, впитать его в себя. Казалось, стоило задержаться, замереть хоть на долю секунды дольше, и весь мир просто выцвел бы, отдав мне все свои цвета и ароматы. Пожалев остальных людей, я кинулась дальше, резко откидывая дверцу распределительного щитка.
Когда я вернулась, в подвале кипел жаркий спор:
- А я тебе говорил, что надо было брать провода потолще, - возмущался Юра. – Е-мое… да тут, по ходу, вся система изжарилась!
- Во-первых, не ты, а тот парень из «ДомСтроя». И при чем здесь толщина? – вспылил Шершнев.
- Ты что, в школе физику не учил? Закон Ома хоть знаешь?
Голоса становились все громче и раздраженнее, только вот проку от воплей было не много. Оба мужчины, как члены африканского племени скакали вокруг куба, но ничего существенного предложить не могли.
- Дело не в кабеле, - прервал друзей Никитских. – Где-то напряжение скакнуло. Посвяти-ка сюда. Ого, ничего себе! Даже вилка начала оплавляться. Надо проверить другие приборы. И как-то проветрить здесь, что ли?
Напряжение скакнуло во всем нашем районе. Да так, что сгорел один из старых заброшенных домов на отшибе. Там никто не жил, кроме приходивших переночевать под крышу бомжей. Почему дом в свое время не отрезали от энергосети, никто не знал. В результате неполадок на подстанции у многих из строя вышли телевизоры, утюги и прочая бытовая техника. Мы отделались вонью и накрывшейся системой освещения в кубе. Я благодарила всех богов за собственную предусмотрительность, подсказавшую мне купить UPS для компьютера.
Когда неполадки были устранены, было принято решение купить генератор. На этот раз в гипермаркет отправились Алексей и Зи. Без кабета сразу стало неуютно и страшно, будто бы мы только заметили, что живем в доме с заколоченными окнами, а из каждого угла на нас может броситься живая и смертоносная тень. В их отсутствие мы собрались в бестеневой комнате и включили радио. Маша привычно что-то черкала в тетрадке. Последнее время она стала много рисовать. В основном – вполне безобидные пейзажи, но пару раз я находила ее, склонившуюся посреди ночи над изображением незнакомого города. Первый раз на нем присутствовала та самая короткостриженая девушка, второй – парень азиатской внешности, чем-то неуловимо напоминающий Ярослава.
- Кто он? – спросила я.
- Не знаю, - ответила Маша. – Но они вместе…
Юрке было скучно, и он постоянно крутил настройки, пытаясь отыскать какую-нибудь станцию, крутящую не хиты восьмидесятых и не современные «песни чукчей в исполнении козлов, которых тянут за… бороду». Наконец, его тонкий вкус был удовлетворен. Из динамика послышалась характерная мелодия.
- Ты что, «Маяк» включил? – первым понял Ярослав.
- Цыц! Новости, я хочу послушать.
Мы тут же заткнулись и прислушались. После традиционного приветствия на нас обрушился информационный град. Каждая новая фраза диктора заставляла все больше вжимать голову в плечи. Ураган над Курском, поваливший деревья. Землетрясение в каком-то районе не то Китая, не то Тайваня. Взрывы, нападения и, гнилой вишенкой на торте – новость из-за океана, где в ночном клубе погибло более двадцати человек. Никто не знал, почему. Никто не понимал, почему на лицах всех трупов застыла улыбка. Но впервые было произнесено: «Полиция ведет самое тщательное расследование. Напоминаю, случаи подобных внезапных смертей были зафиксированы как в нашей стране, так и еще в десяти странах Европы, Японии, Израиле и Египте. Происшествие в Северной Каролине отличает массовость. Мы надеемся узнать подробности к следующему выпуску новостей, но уже сейчас очевидно – между всеми смертями прослеживается связь. К другим новостям…»
- Ноутбук, быстро! – вскочил Шершнев.
Новость уже облетела все более-менее уважающие себя СМИ. К статейкам прилагались одни и те же фотографии. Клуб снаружи, разноцветные пятна на полу, так тщательно размытые или поделенные на огромные квадраты, что в них едва угадывались трупы, прижизненные снимки жертв. Их ничто не объединяло: ни пол, ни возраст, ни внешность. В отличие от маньяков, пожиратели убивали без системы. Получали ли они от этого наслаждение, подобно все тем же свихнувшимся уродам, было не понятно. Мне почему-то казалось – ничуть.
После упорных поисков нашлось и видео-интервью одной из выживших. Юрка, неплохо знавший английский, перевел ее слова. Девушка была крайне напугана, макияж размазался по ее лицу, но говорила она довольно уверенно. Обычный вечер, парочки и одиночки, дергающиеся под музыку, алкоголь. А потом рухнул первый молодой человек. К нему немедленно подбежали друзья, хотели вынести парня на воздух. Но вместо этого вдруг сами повалились и больше не дернулись.
- Это было похоже на сцену из того фильма… - стараясь поспеть за словами американки, вещал Юрка. – Такого старого. Там, где машины захватили мир. О, боже, да «Матрица» он называется, юное дарование! – не выдержал он ее блеяния. – Ага, точно, вспомнила-таки!
- Для начала, ты должен понять главное, - прошептал рядом со мной Ярослав. – Ложки не существует. М-да, эти твари отключают нас от этого мира. Щелк, и готово. Иногда начинаешь сомневаться, нет ли среди сценаристов и режиссеров провидцев?
- Нет. Иначе бы они предсказали эту хрень. О-па! Погоди… - Буров снова заставил нас прислушаться к видео. – Я видела одну из этих тварей. Она была размером с собаку… Хм, не знаю, как перевести название породы. Совершенно черная, с красными горящими глазами. У нее было шесть ног… лап. Короче, ладно! Девчонка видела пожирателя. Видео посмотрело уже более ста тысяч. Реакция началась!
- Ты что, рад? Два десятка человек погибло, – с презрением спросила Маша.
- Нет, не рад. Мне тоже жаль этих несчастных. Но подумайте сами: почти полгода по всему миру умирают люди. И – ничего. А сейчас есть шанс, что о тварях узнают. Да, этой девчонке на видео вряд ли поверят. Судя по комментариям, многие считают, ей все привиделось из-за страха или наркоты. Или того и другого. Но черт уже вырвался из табакерки, и обратно засунуть его не получится.
На это трудно было возразить.
Вернувшиеся Зи и Никитский нас тоже ничем не порадовали. В гипермаркете нашелся электрогенератор, а вот подходящих ламп не нашлось. Только обычные накаливания мощностью 200 Ватт. Если подключить хоть одну, мы разоримся на бензине. Я с грустью вспомнила про последние пятьсот рублей, отложенных на черный день. В бюджете нашей компании и так зияли громадные дыры. Позволить подобную роскошь мы не могли.
- В итоге, - продолжал свое грустное повествование Алексей, - я купил парочку таких. Мы же должны на чем-то проверить работу генератора?
Он достал из кармана две небольшие синие лампочки. Делать было нечего. К тому же, рано или поздно, мы бы начали экспериментировать с разными длинами волн. Почему-бы, в конце концов, не сделать это сейчас? Следующие три часа ушли на установку генератора, извлечения пожирателя из куба, замену сгоревшей проводки и проведение новой. Все это время Зи героически держал светоотражающую сферу, чтобы пожиратель никуда не улизнул. Были видно, как дрожат все его двадцать четыре пальца.
- Ну, Ставрида, принимай жилище! – держа крышку, довольно гаркнул Ярослав.
- Как-как? Ставрида? Ты что, пожирателю имя дал? – не поняла я.
- Ну, да. Только не спрашивай, почему именно такое.
Я и не стала. Запашок тухлятины еще не выветрился из погреба. Тварь перенесли в куб, крышку закрыли, несколько раз проверив, не ли где щелки. И с затаенным дыханием запустили генератор. Темнота на мониторе расцветилась светло-серым. Прошла минута, две, три…
- Не пойму, - нарушила тишину Маша. – Вам не кажется…
- …что Ставрида не двигается, - продолжил за нее Шершнев. – Зи? Что происходит?
- Не знаю, - кажется, впервые на моей памяти кабет был растерян не меньше нас. – Но пожиратель не реагирует на излучение. Он по-прежнему в состоянии, близком к анабиозу. Даже маскирующие волны не посылает.
- Леш, а Леш, ты упаковку от ламочек не выкинул случайно? – замогильным голосом поинтересовался Юрка.
- Нет, - сдавленно ответил Никитский.
Мир без теней
Люди пересели на поезда. Быстрые, почти бесшумные, гораздо комфортабельнее тех, на которых путешествовали их прадеды и прабабки. И асфальтированные дороги, по которым раньше сновали разноцветные автомобили, постепенно опустели. Далеко не многие пускались на риск, отправляясь в путь на личном транспорте. Пусть и сами автомобили были уже не те, больше напоминая полые пули, несущиеся туда-сюда. Никаких стекол, никакого намека на люки. Камеры давали водителю круговой обзор, передавая картинку прямо на визор. Несколько синих ламп разгоняли тьму в салоне, багажник открывался только изнутри. Все для безопасности владельца, который из дома-тюрьмы тут же попадал в тюрьму-автомобиль. В поездах все было иначе. Поезда сопровождали специальные группы солдат. В поездах горел все тот же раздражающий синий свет, но его было намного больше, как и пространства. В поездах можно было поговорить с очередным соседом или соседкой и в разговоре хоть немного приглушить вечное чувство удушья, сопровождающее любого в шестидесятые годы двадцать первого века.
У поездов был только один существенный недостаток – они не везде ходили. В отличие от автобусов. Один такой подкатил к остановке, светя голубоватыми фарами. Они были нужны не для освещения, а для того, чтобы прохожие видели его приближение. «Глазами» автобусу служили пятнадцать небольших анализаторов, часть из которых ловила инфракрасное излучение, часть – магнитное, а большой и умный компьютер в итоге создавал вполне приемлемую для человеческого восприятия картину дороги.
Ян вместе со своими подчиненными и Мо около пятнадцати минут стоял здесь и уже начал беспокоиться, безотчетно поглаживая притороченную к ремню кобуру пистолета. Закон о свободном владении оружием приняли, когда число смертей от нападения тварей возросло до сорока тысяч в месяц. Правда, разрешение на огнестрельные пистолеты и винтовки все еще тяжело было выбить. Люди пользовались, в основном, все теми же элетрошокерами и так называемыми электропушками, выстреливающими липкие шарики, генерирующие ток до нескольких сотен вольт. Не смертельно, но живым теням подобный прием приходился не по душе.
Они весь день потратили на двадцатикилометровый путь от областного центра до ближайшего городка. Шли пешком, постоянно оборачиваясь и прислушиваясь. Только один раз остановились на привал, прямо в поле. Чем меньше теней, тем лучше. Солнце стояло в зените, а потому те были совсем короткими. Твари не спрятаться.
Яну не первый раз приходилось так долго торчать на открытом пространстве в разгар дня. Это только новички думают, что стоит выйти на свет, как на него немедленно нападет скопище теней-убийц. Полная чушь! Твари по своему поведению напоминали бродячих собак. Они сбивались в стаи, предпочитая далеко не уходить из жилых районов городов. Поэтому чем дальше бригада Нерко отдалялась от штаба, тем легче становилось дышать, тем прямее становились спины и спокойнее – взгляд. Да, на пожирателя можно нарвать и здесь, но вероятность этого в разы меньше. Хищник, даже такой странный, всегда следует за добычей. А света, его и в городах хватает.
Когда же солнце село, капитан почти расслабился. По сторонам шоссе светили синие фонарики, в небе показалась почти полная луна. Для людей освещения хватало, для пожирателей – нет. Когда-то давно Ян читал биографию изобретателя, а точнее, открывателя ценных свойств синей лампы. Ничем, в сущности, непримечательный мужичок откуда-то то ли из-под Рязани, то ли из-под Тулы, которому просто повезло. Химик по образованию, работал по специальности в небольшом институте, пока не начались нападения. Сейчас уже трудно себе представить то время – почти пятьдесят лет назад. Тогда химики, видимо, ценились больше, чем сейчас уничтожители пожирателей. Нерко запомнил его имя: Альберт Иванович Крутов. Со старого снимка смотрел седеющий дядька в круглых очках, держащий перед собой первый «безопасный источник света с монохромным излучением 455 нм». Потом ученые поняли, что твари невосприимчивы к довольно широкому диапазону длин волн, зато такой вот монохромный свет быстро убивает сетчатку, делая человека слепым.
Автобус распахнул двери, приглашая новых пассажиров войти. Капитан переглянулся с Верой. Девушка кивнула, подхватывая один из чемоданов. Вышедший на подножку кондуктор вежливо поинтересовался, куда они едут и попросил платежные карты.
- Мы до Краснополянска, - сверяясь с картой, ответил Кирилл.
- Отлично, всего пару часов пути, - довольно улыбнулся кондуктор. – У нас как раз всего шесть мест осталось. Вас пятеро, еще одного подсадим и тогда, без всяких остановок полетим.
- Поедем, - зачем-то поправил улыбчивого работника автобуса Мо. – Если предмет не отрывается от поверхности планеты, значит – он не летит, а едет.
Рот кондуктора открылся от удивления. Он явно собирался высказать нечто такое, чего бы пришелец все равно бы не понял, но в разговор вступила Вера:
- Не обращайте внимания, мой младший брат все воспринимает буквально.
- А! – издал многозначительный звук кондуктор, но в автобус их впустил.
Все оказалось еще лучше. Автобус был совсем новым, с удобными креслами, подставками под ноги и откидными столиками. Каждому пассажиру полагалась подушка и теплый плед, если ехать предстояло в холодную погоду или больше шести часов. Учитывая, что ночь только начиналась, некоторые из пассажиров еще дремали, другие разворачивали завтраки. За столетие рацион путешественников не поменялся. В ходу все также были большие термосы с чаем или кофе, самодельные бутерброды и всякого рода сухарики и прочие готовые закуски. От вида выступивших на розовых кружочках капельках жира у Веры заурчал желудок. Последний раз они наскоро перекусили почти семь часов назад, и охотница не отказалась бы от чашечки чего-нибудь горячего.
Словно прочитав ее мысли, кондуктор предложил:
- У нас есть суп-лапша с гренками, лепешки с зеленью и напитки на выбор: минеральная вода, «Кристалл» и вишневая шипучка. Может, хотите чего-нибудь? Я могу принести прайс-лист.
- Да, мы не откажемся, - за всех ответил Ян.
Он видел, с какой жадностью Вера косилась на чужую колбасу. Да и сам чувствовал нарастающую усталость. Места им достались в разных частях автобуса. Пока рассаживались и пристраивали сумки на полку и под сидения, Ян поймал Мо за локоть и недовольно прошипел тому в ухо:
- Я же просил тебя молчать!
- Кажется, в моей речи не было ни одного оскорбительного слова, - непонимающе уставился кабет на капитана. – Я просто поправил того человека, он ведь ошибся.
- Он не ошибался, - сквозь зубы прошипел Нерко. В отличие от него, Мо не собирался ни на пол тона понижать голос.
- Но ведь… - начал пришелец, но мужчина остановил его.
- Просто помолчи, хорошо? А если тебя о чем-то спросят, старайся отвечать только «да» или «нет». Ты на своей планете, наверное, в гениях ходишь?
- Нет. – Опустил глаза кабет.
- Это был риторический вопрос. На него не отвечают.
- А зачем тогда ты спросил, Ян? – Кажется, Мо окончательно запутался в человеческой логике и методах обмена информацией.
- Ох… - тяжело вздохнул Нерко. – Все, не забивай мне голову. Садись.
К ним подошел кондуктор, протягивая тонкие буклеты. На первой странице красовалась семья из четырех человек: мать, отец и двое детишек перед автобусом. «БонВояж» было написано крупными буквами под картинкой, а еще ниже - «в наших автобусах время пролетает незаметно», стилизованное под летящую стрелу. Внутри был стандартный набор: страничка с меню, расписание автобусов фирмы-перевозчика и карта конкретно этого маршрута. Остальные две страницы занимали правила поведения для пассажиров и контактная информация.
Они попали в автобус, следующий по маршруту Сухуми-Владимир - почти двое суток в одну сторону и еще столько же обратно; с остановками в двух с лишним десятках городах и городках. Ходил автобус раз в неделю, так что Ян в который раз подивился своей удачливости.
- Будешь что-нибудь? - Протянул он буклет Мо. – Может, мне надо озвучить, что здесь написано?
- Нет.
- «Нет» в смысле «не хочу» или «не озвучивать»?
- Носитель, облик которого я принял, плохо понимал письменные формы вашего языка. Но судя по изображениям, здешние блюда вполне пригодны для употребления.
- Ясно. – Новый вздох. – Читать ты не можешь, но жрать хочешь. Уверяю тебя, местная кухня ничем не хуже того, чем тебя кормили в камере. И все же я бы не рисковал брать мясные блюда или салаты. Только что-то термически обработанное, вроде супа или, на худой конец, слойки с клюквой.
- Тогда я буду это и это, - ткнул пальцем Мо в изображение горохового супа и какой-то плюшки.
Когда заказ принесли (да-да, все тот же улыбчивый кондуктор), кабет с недоумением уставился в свою чашку. В мутноватом бульоне плавало несколько картофелин, пара разварившихся горошин и нечто, похожее на кусок лука. Ничего общего с разноцветным блюдом на картинке. Ян усмехнулся, его лапша хотя бы немного походила на изображение в буклете.
- Скажешь, тот человек снова не ошибся? – в голосе Мо появилась обида. Сейчас он выглядел как настоящий подросток, над которым пошутили сверстники, а он не мог понять за что.
- Да. Это называется реклама. Видел ту семейку на обложке? Улыбающиеся детишки, загорелые взрослые. Они стоят днем перед автобусом, словно им ничего не грозит. Это тоже реклама, а по сути – обман. Ты понимаешь, что тебя надувают, но все равно продолжаешь вестись. А вдруг, время в поездке, и правда, пролетит незаметно? А может, суп окажется именно таким, как на картинке? А, что, если где-то есть такие места, где можно днем просто стоять рядом с автобусом и радостно улыбаться? - Ян горько усмехнулся, потом повернулся к пришельцу. – Ешь. Он хоть и выглядит, как вчерашние помои, но по вкусу вполне приличный.
- Откуда ты знаешь?
- Я не первый раз еду в автобусе дальнего следования. А готовят в них везде одинаково.
Первый час пути прошел в обычном режиме. Окончательно проснувшиеся пассажиры тихонько переговаривались, кто-то слушал музыку, некоторые в дополнение к наушникам напялили на глаза визоры. Мо тоже долго крутил чудо-устройство, но надеть так и не решился. Сидящий рядом капитан прикрыл глаза, дыхание его выровнялось и стало реже. Кабет не решился будить уставшего человека.
Он в который раз попытался установить связь с близнецом. Но тот не отвечал, совсем. Нет, Зи-ку был жив, но с ним определенно стряслась какая-то беда. Мо пожалело, что оставило выданную ДеиРеи пустую сферу для записей в своей каюте на корабле. Теперь та, наверное, болтается между другими обломками их корабля.
Сейчас было бы неплохо заняться записями. Воспоминания – штука непрочная, имеет особенность постепенно искажаться. Если Мо-ку когда-нибудь попадет обратно, на Кессию, как оно будет отчитываться перед мастером?
«Интересно, а что делают люди, когда им надо записать свои мысли? - подумал кабет. – Надо будет спросить об этом Веру. Она-то точно не станет меня ругать»
Уже сейчас перелет с Зары к Земле представлялся Мо-ку не так подробно, как раньше. Детали терялись, временные промежутки путались. Целых полцикла, долгие тысячи мгновений в герметичном помещении без возможности его покинуть. Когда оно впервые вместе с делегацией попало на космический корабль, Мо охватил восторг. Множество самых невероятных устройств, двигающиеся сами по себе двери, искусственные источники света. Кабет буквально не знал, куда ему бежать и что первым делом изучать. Но когда корабль оторвался от поверхности Кессии, а потом покинул ее атмосферу, Мо-ку поняло, что не все так чудесно. Кабеты не привыкли ограничивать свои перемещения, их здания были наполнены воздухом, а телепортация из одной точки пространства в другую за доли мгновения была для них намного проще, чем преодоление того же расстояния пешком.
Но полет до Зары занял не так много, чтобы новизна впечатлений затмилась неудобствами. И лишь когда Мо во второй раз взошло на борт, уже без главы академии и мастера Слушающего Иё-кра, ему стало по-настоящему тоскливо и страшно. Его окружали малознакомые зарийцы, разговорившие, как на зло, на своем плавном и абсолютно непонятном наречии. Фонари, наполненные газом, резали глаза, каюта была слишком маленькой, а шипение пневматических перегородок не давало сосредоточиться.
Они уже подлетали к Земле, когда корабль вдруг затрясся, как пойманный киу-киу в силке. Мо тогда находилось в общем помещении, где экипаж обычно принимал пищу и отдыхал. Зи сидело рядом с ним, прикрыв третий глаз. Близнец любил при любом удобном случае погружаться в транс и делал это намного эффективнее Мо-ку. Они еще не могли как-следует слушать, получалось лишь на короткое время связать свой разум с чужой оболочкой, поэтому чаще всего ученики Иё просто пытались прислушиваться к внутренним ощущениям и парить между слоями Реальности. Зи буквально бросило на стену, второй кабет успел схватиться за скамью, на которой сидел. Близнец сильно ударился верхней конечностью и боком, так что отголосок боли почувствовало Мо-ку.
В помещение ворвался один из зарийцев. Он был в ужасе и что-то кричал.
- Что произошло? – на языке Двенадцати Благословенных Народов спросило Зи-ку.
Опомнившись, ушастый иномирец, наконец, дал вразумительный ответ. В корабль врезался какой-то объект, их защита не выдержала. Еще один ударит буквально через несколько щепоток. И тогда может произойти разгерметизация или чего похуже. Что подразумевал зарийец под этим самым «похуже» можно было не уточнять. От скуки Мо начало копаться в местном хранилище куюна ва тента, состоящем, в основном, из чертежей, планов и описаний работы космических кораблей. Поэтому оно знало, если второй объект ударит по одному из четырех основных двигателей, они рухнут на Землю быстрее, чем нужно. То же случится, если пострадает топливная система или какой-то из управляющих узлов корабля. В любом случае им неминуемо грозит крушение.
- Вам надо к посадочным шлюпкам. Немедленно. Вы помните инструктаж? Ничего не трогать, система сама направит их на поверхность планеты. Держитесь крепче и двигайтесь за мной, - скомандовал зарийец. Первый шок прошел, и он взял себя в руки.
Второй удар пришелся туда, куда меньше всего ждали – по отсеку со шлюпками. Обшивка выдержала, в отличие от тонкой настройки оборудования. Третий удар грозил окончательно доломать хрупкий кораблик, не рассчитанный на такое скопление летающего мусора. Мо с отрешенностью подумало, что, видимо, их авария многому научит следующие поколения зарийских покорителей Реальности.
А потом его запихнули в тесную металлическую капсулу. Кабету показалось, будто великан швырнул ее со всей силы, верх и низ несколько раз поменялись местами. В малюсеньком окошке мелькнул разноцветный шар – Земля, а потом вдруг все померкло. Исчезли свет, звуки, кабета накрыло непроницаемом полотном. Кажется, Мо даже потеряло сознание, а потом все снова закружилось и завертелось, пока шлюпка не начала выравниваться. Приземление оказалось довольно ощутимым. Не спасли не толстые стенки, ни специальные устройства для гашения удара. Хорошо хоть крышка сработала на славу, откинувшись без помощи кабета. О том, что было дальше, Мо-ку помнило совсем смутно. Кажется, оно долго и безуспешно пыталось выбраться из шлюпки, звало близнеца, и лишь, когда опять начало темнеть (пришелец едва сообразил, что это не новый приступ, а просто наступила ночь), двинулось в путь. Кое-что Иё, несмотря на все его причитания, удалось вбить в голову своего нерадивого ученика.
«Прежде всего, вы должны найти подходящих существ для оттиска облика. Постарайтесь сделать это осторожно, не повредить мозг человека. Не торопитесь, старайтесь следить за тем, чтобы жизнь покинула его как можно позже. Чем больше вы успеете снять информации, тем лучше».
Но, кажется, в голове того мальчишки, облик которого приняло Мо-ку, и без вмешательства кабета была какая-то неисправность. Он не шарахнулся, увидев пришельца, а доверчиво подошел к нему, обнажая зубы. Когда Мо приник в его сознание, там были лишь какие-то обрывки, ничего связного. Странные звуки, картинки и образы, и почти никаких сведений о человеческой культуре. Пришлось довольствоваться собственными знаниями и тем малым, что все-таки нашлось в разуме подростка.
Автобус остановился, впуская последнего пассажира. Точнее, пассажиров. Мо настолько глубоко ушло в себя, что едва не пропустило их появление. Две твари, слишком истощенные, чтобы напасть даже на одинокого путника, стоящего под дырявым пластиковым навесом. Они увязались за ним как домашние питомцы, вплетая свою поступь в звук человеческих шагов. Им едва удавалось сохранить маскировку, странно было, как они вообще еще способны передвигаться.
Видимо, успели за день хорошо запастись светом. Прибудь автобус чуть позже, хотя бы минут на пятнадцать, все могло бы обойтись.
Чуть позже, на одно свободное место меньше. И если бы автобусная компания строго соблюдала правила перевозок, а не только печатала их в своих красочных буклетах. Например, строго следила за освещением в салоне и кабине водителя, где сейчас вместо синей лампы горела голубовато-зеленоватая. Видимо, прежняя либо сгорела, либо ее разбили. Недолго думая, работники «БонВояжа» заменили ее первой попавшейся под руку. На глаз почти неотличимо, особенно, когда остальные двадцать два спота светят синим. Но этого вполне хватило, чтобы твари начали оживать. Их движения становились стремительней и резче, отверстия по бокам тела открывались и закрывались все быстрее.
- Ян-капитан, Ян, проснись же! – зачем-то затряс кабет мужчину за плечо. Тот с недовольным видом уставился осоловевшими глазами на Мо:
- Что такое? Если вздумал опять спросить какую-нибудь глупость…
- Твари.
Дальнейших разъяснений не требовалось.
- Как?
- Лампа. – Подросток ткнул в сторону водительской кабины.
Ян не стал вскакивать. Не стал кричать. Этим можно лишь усугубить ситуацию. Пожирателей видел только Мо, теней в салоне было предостаточно. Если начнется паника, жертв не избежать. Надо действовать аккуратно, но быстро. Сидевшие спереди Расул с Кириллом обменялись с капитаном понимающими взглядами и потянулись к своему оружию. Надо точно попасть твари в голову, пробить не слишком крепкий череп. Попадешь в туловище или одну из шести лап, от боли пожиратель может скинуть маскировку. Но боль также делает их злее и менее предсказуемыми.
Почуяв какие-то возмущения, люди начали шептаться. Одна из женщин, сидевших через проход от Нерко, нагнулась и спросили:
- Что-то случилось? Что-то с автобусом?
- Нет, нет, все в порядке, - не глядя на собеседницу, отрывисто пробормотал Ян.
Но первая искра уже запалила солому, и вскоре автобус превратился в пылающий стог. Не зная причины беспокойства, пассажиры вытягивали шеи, пытаясь рассмотреть нечто такое, что не вписывалось в понятие «нормальная поездка».
- Смотрите! – Вдруг вскричали в голове автобуса. – Тень, нет… две тени. И они движутся! Остановите автобус!
Ян зло рыкнул. Глаза бы выколоть этому чересчур внимательному умнику. А тот уже вскочил со своего места, готовый сделать последнее движение в сторону своей смерти.
- Еще шаг, и ты – труп! – первой сообразила Вера. – Водитель, гони вперед!
- А ты кто такая? – раздался недовольный голос какого-то мужика.
- Мы с товарищами – охотники. Я прошу всех оставаться на своих местах. Не шевелитесь лишний раз. Следите за своими тенями. А мы постараемся как можно быстрее ликвидировать угрозу.
Творцы щедро одарили эту человеческую женщину не только приятной внешностью, но также способностью уговаривать. Мо с приятным изумлением отметил, как остальные пассажиры отреагировали на ее слова. Некоторые начали плакать. Кто-то сложил руки в молитвенном жесте. Дети теребили взрослых, спрашивая: «Мама, это твари, да? Папочка, они ведь не убьют нас?» Но никто, ни один из почти четырех дюжин людей больше не предпринял новых попыток встать. Взоры их немедленно обратились к спутникам кабета.
Он мог бы сам разобраться с пожирателями. Их всего две, и пока они полностью не оклемались. Один хороший разряд тока или высокочастотное излучение… Но нельзя. Слишком велик риск задеть этих глупых Землян, которые таращат свои глаза, нюхают воздух, но могут лишь примерно определить местоположение опасности. Учитель был прав. Им нужно помочь, их надо сделать зрячими и сильными. А пока он побудет их наводчиком.
«Левее, Вера», - раздалось в голове у рядовой Матвеевой. Связь тоненькой ниточкой протянулась от нее к кабету. Девушка бросила в его сторону быстрый взгляд.
«Поняла, скажи Яну».
- Капитан, - Мо решило, что раз люди сами назвались охотниками, можно больше не притворятся ничьим простачком. – Голова первой твари почти касается вон того кресла. Вторая в двух шагах от нее, повернулась в сторону кабины.
- Плохо… не успею, - снимая пистолет с предохранителя, полушепотом рассудил Нерко.
Он знал: на то, чтобы снова прицелиться, уйдет около семи десятых секунды. Твари на телепортацию хватит и трех десятых. Будь они чуть поближе, смог бы просто выкосить их очередью. Но тут фокус не пройдет. Примерно о том же раздумывала как раз Вера.
- Они всегда перемещаются в ту сторону, куда смотрит их морда, - подсказал пришелец. - Это их слабость.
- Значит, сначала та, - принял решение капитан и нажал спусковой крючок.
Гром выстрела заставил некоторых вскрикнуть. На пол автобуса словно плеснули белой краской вперемешку с какими-то серыми включениями. Кровь твари и кусочки мозгового вещества. Следом за этим маскировка слетела с пожирателя, как волшебная мантия-невидимка с очкастого мальчика. Раз, и на пустом месте растеклось черное пятно, уродуя одним своим видом этот вполне симпатичный мир.
- Господи! – вскрикнула старушка, на которую попали белесые брызги, непроизвольно дергаясь.
Вторая тварь, как и предсказывало Мо, переместилась одновременно со смертью своей товарки. Туда, куда были направлены три злобно горящих теплорецептора. Туда, куда падала тень Яна-капитана.
Мо-ку закрыл глаза. Два поддельных, светло-карих, на лице светловолосого мальчишки-подростка, и свой настоящий третий глаз. А потом прыгнул, выталкивая человека в сторону. Тень Нерко и тварь разминулись всего в паре листьев акунеи.
- Мо! – пронзительно закричала Вера, буквально расстреливая всю обойму в тело второго пожирателя. – Мо!
Где-то далеко вверх по Течению, за двадцать лет до рождения рядовой Матвеевой, Зи-ку открыло в темноте глаза и завыло на одной пронзительной ноте.
Мир без тварей
Удушающая жара сменилась жарой обычной, а в императорском саду казалось даже прохладно. Гости Зары вряд ли почувствовали перемены в воздухе, в отличие от ДеиРей. Он знал, еще три-пять дней, и на сухие дороги Центрального города прольется благодатная влага. И будет лить нескончаемым потоком целых пол луны, пока запасы дождя не истощатся полностью. А потом вновь поднимутся облака пыли, и вездесущий песок будет забиваться в самые неподходящие для него места. Вот как сейчас.
Винтус сплюнул серо-коричневую слюну. Он снова нарушил данное обещание, нырнув в Поток для того, чтобы повидаться с АинМе. Никаких личных дел, пока не покончим с тварями, сказал ДеиРей сам себе, когда прибыли трехглазые, но не смог отказаться от искушения. Они встретились рядом с их домом. МаиТаи уже клонилась к закату, раскаленный воздух окрасился в тысячи оттенков золота и меди. В глазах АинМе он заметил грусть:
- Что произошло?
- Я взяла покровителя… - зарийка слабо улыбнулась. - Теперь я официально стала каси ше кео, принадлежащей уважаемому человеку.
- Я знаю его? – это не должно было стать новостью, но ДеиРей почувствовал растерянность. – Он глава клана?
- Нет, всего лишь торговец фруктами. Не такой богатый, как ты.
- И? – Что-то было не так, вряд ли АинМе расстроена из-за состояния мужа.
- Он хочет, чтобы я жила с ним. У него дом на реке Ише...
- Но я не могу переехать вместе с тобой, - убито продолжил мужчина. – А, значит, нам придется расстаться. На сколько?
- Три луны.
- Творцы... а я?
- Мы почти не говорим, - пожала плечами зарийка. - Сказать по правде, последний раз мы виделись с тобой почти треть луны назад. Ты почти все время проводишь либо во дворце императрицы, либо в компании этого…
- Кого? – ДеиРей присел на выступ стены. В свете почти скрывшейся МаиТаи его возлюбленная казалась еще прекраснее, чем в разгар дня.
- Пришельца… Иё, вспомнила, как его зовут.
- Он не полетел на Землю? – удивился Винтус.
- Нет. Хотел, но не полетел. Так решили на собрании Глав областей.
- Вот как… - Собрание должно было состояться через три дня вниз по Течению. – Что еще?
- Да ничего.
- Аин?
- У этого Иё есть странная куюна ва тента, - после недолгого молчания, вспомнила зарийка.
- Что значит «странная»?
Их встречи все больше походили на допросы. Вместо того чтобы просто обнять АинМе, успокоить, осыпать заверениями, что три луны – не такой уж большой срок, что он постарается уделять ей больше внимания, ДеиРей снова завел разговор о делах. Впрочем, такова уж его природа, будь зарийец другим – прожил бы гораздо меньше.
- Откуда мне знать? - фыркнула женщина. – Я всего лишь жена торговца.
- АинМе, я знаю, ты расстроена. И обижена. Но я – не тот ДеиРей, на которого ты злишься. И не хочу таким становиться. Прошу тебя, если тебе что-то известно, хоть что-то: поделись со мной. Я люблю тебя, милая Аин.
И хоть все сказанное было правдой, Винтус ощутил укол вины. Он не хотел становиться тем существом, которое описывала супруга. Но, по-видимому, этого было практически не избежать. Мысли его были заняты пожирателями, межпланетными кораблями и нависшей над всем Космосом опасностью. От примеси расчета, признания становились фальшивыми, а слова переставали звучать с первозданной убедительностью.
- Я, правда, не знаю, что еще сказать, - смягчилась женщина. – Думаю, тебе лучше спросить самого Иё. Ты не очень распространялся о ваших с ним делах. Но, насколько мне известно, эта куюна ва тента не с нашей планеты, и даже не с Кессии, а из мира людей.
- Хорошо, - кивнул Винтус. Ему хотелось знать подробности, но он заставил себя остановиться и произнести: - Спасибо, Аин. Давай лучше поговорим о нас.
Остаток встречи они провели в милой болтовне ни о чем, так что ДеиРей даже удалось забыть о своих проблемах. С этой женщиной ему было невероятно хорошо, один ее смех действовал на зарийца как дорогой кверк – напиток из перебродивших плодов. С каждой горстью, проведенной рядом с АинМе, Винтус все сильнее влюблялся в нее. Голова кружилась, а на лицо сама собой наползала улыбка.
Он постарается, он ни за что не допустит, чтобы этот чудесный цветок пустыни отцвел раньше времени. И это было уже не просто обещание, а клятва.
Поток Времени забурлил, меняя свое направление. От большого гранатного дерева отпочковалась новая веточка. Извечная пчелиная матка отложила еще одно яйцо. Но держащий в своих руках изящную ладошку мужчина этого даже не заметил.
- Господин Винтус? – Из-за респиратора голос кабета делался глухим и гнусавым. Но без него Иё-кра просто-напросто задохнулось бы.
- Можете звать меня по имени, - пододвинулся, уступая место иномирцу, ДеиРей. – По статусу мы с Вами практически равны.
- Как Вам будет угодно, - согласилось Иё, садясь рядом.
- Решили осмотреть наши достопримечательности?
- Да. Вроде того.
- Понимаю, - засмеялся зариейц. – Песок, камни, песок и жуткое пекло. На Вашей планете совсем иначе.
- Я чувствую себя как ваши энте, еще чуть-чуть, и моя кожа растрескается, как их кожица от жара костра.
- И Вы станете не таким ядовитым и очень сладким, - продолжил веселиться ДеиРей. Он давно понял, что в отличие от своих коллег, Иё не чуждо юмору. Возможно, они, и правда, могут стать друзьями. Кабету не удалось изобразить на своем вытянутом лице улыбку, но Винтус уже научился читать скрытые послания в позах. А тело иномирца говорило, что шутка ДеиРей пришлась тому по вкусу. – Мне тоже нравится проводить здесь время. Глаз отдыхает от однообразия. Скажите, Иё-кра, это правда, что у Вас есть некая куюна ва тента с Земли?
- Кто Вам рассказал? Дех-кри?
- Нет. Хранитель Знаний Предков совсем не многословен. Я узнал о шаре из своих собственных источников. От моей пока еще не жены.
- Ох, - теперь изумление отразилось не только в движениях, но в лишенных век глазах Иё. – Я никак не привыкну к такому.
- О, да! Знаете, какой самый трудный предмет для изучения в зарийских школах? Язык. А все потому, что мы употребляем не три, не пять, а целых восемнадцать разновидностей глаголов. Времен, по-вашему. Пять – для обозначения событий Вверх по Течению, пять – для событий, которые должны произойти. Еще пять, для того, чтобы сказать о чем-то текущем. А еще так называемые «не свершившиеся» действия, происходившие в предыдущей вероятности. И действия, которые не совершатся из-за изменений в этой.
- Я насчитал всего семнадцать времен.
- Последняя разновидность глагола нами почти никогда не используется, - ответил ДеиРей. – Мы называем ее «окончательной». Когда кто-то погибает в этой вероятности, хотя должен еще жить в прошлой. Мы говорим о нем, ставя глаголы в восемнадцатую разновидность. Поэтому словосочетание «пока еще не жены» звучит для меня самого жутко нелепо.
- Да, у меня есть шар с Земли, - Иё-кра явно пыталось уместить в свою систему бытия новые знания, а потому продолжило разговор не сразу. – Я получил его незадолго до Вашего прибытия на Кессию, и был очень удивлен. Никогда прежде не было такого, чтобы новая сфера появлялась не рядом с предыдущей, а в совершенно ином месте.
- Где именно?
- В моей суме.
- Да, странно… - пробормотал Винтус. – Куюна ва тента сделаны так, чтобы находить определенную ментальную частоту. Наши предки сделали это на всякий случай. Сферы выплавляются на заказ специальными мастерами. Но ваш народ такой технологией не владеет, так?
- Да. Но, как я понимаю, вскоре будет.
- Судя по всему. Хм… так или иначе, шары никогда не появляются в произвольном пространстве-времени. Проще говоря, та куюна ва тента попала в Вашу суму не случайно. Кто-то специально послал ее именно Вам, Иё. Позволите мне осмотреть ее?
- Вообще-то, я давно собирался показать шар кому-нибудь из зарийцев. Но до последнего сомневался, стоит ли. Но теперь мои сомнения развеяны. Если Вы говорите, что сфера выбрала меня, ну, или кто-то выбрал меня для того, чтобы ей владеть, значит, я имею полное право показать ее всем, кого посчитаю нужным.
Иё-кра запустило свою шестипалую руку в небольшой мешочек из кожи, прикрепленный к поясу его одеяния, вытаскивая небольшой металлический шарик. В огромных лапищах кабета тот казался совсем крохотным. Но ДеиРей ощутил уже знакомый ему трепет, означающий, что сейчас Поток проходит очень важное событие. Он осторожно взял сферу, пытаясь наладить с ней мысленный контакт. И почти сразу же ухнул внутрь чьих-то воспоминаний.
«Привет, сегодня 9 сентября 2379 года…»
- Что Вы знаете о сферах для ментальных записей? – вставляя нечто, похожее на фигурку с несколькими углами в углубление двери, спросил Винтус множество мгновений спустя.
Это напомнило Иё-кра вопрос зарийца о времени, поэтому оно не торопилось с ответом. Дернуло плечом, выражая неопределенность и неуверенность в собственных познаниях, и добавило на всякий случай:
- Только то, что они очень удобны для хранения воспоминаний.
- Прошу Вас, - дверь, наконец, поддалась и распахнулась. – Наше Хранилище Знаний Предков. Мы называем его проще – склад сфер.
Иё застыло изваянием на пороге. Ему не доводилось прежде видеть ничего подобного. Даже в вотчине Дех-кри. Там были тысячи шаров, здесь – сотни тысяч. Большущая пещера была ими занята полностью. Куюна ва тента лежали на многочисленных каменных полках, ими были заполнены стеклянные колонны, а некоторые просто валялись на полу.
Вглубь горы из пещеры вел проход, и провожатый кабета двинулся к нему, веля не отставать. Газовый фонарь разгонял тьму только наполовину, рождая на расписанных стенах жутковатые тени. Иё никогда не бывало в столь ужасном месте, на него навалилась неимоверная тяжесть, дышать стало тяжело, а сердце принялось сокращаться в три раза чаще положенного.
К счастью, проход был не таким длинным, и вскоре мастер Слушающий вновь оказался в более-менее просторном помещении. Здесь сфер было куда как меньше, а порядка в их расположении гораздо больше. Винтус повесил фонарь на крюк, торчащий рядом с входом, и указал на противоположную стену:
- Вот тут мои куюна ва тента.
- Которые из них? – не понял трехглазый.
- Все. Всего три тысячи двести пятнадцать штук. Хотя, я подозреваю, несколькими щепотками Вверх по Течению появилась еще одна или две.
- Как это? – Иё надоело играть в игры ушастого. – ДеиРей, я Вас не понимаю.
- Сколько за жизнь успевает записать таких сфер кабет? – вопросом на вопрос ответил тот и сам же продолжил: - Три-пять, шары довольно емкие, в них помещаются огромные объемы информации. Мы живем в полтора-два раза меньше кабетов. Лишь особенно удачливые доживают до возраста в девяносто лун. Нам хватает и одной сферы. Специально отлитой для каждого при рождении. У моего народа есть даже праздник, кале пре куюн ва тента. В примерном переводе это означает «день или отрезок Потока для вещи вне Времени».
В этот день наши дети впервые знакомятся со своей сферой, оставляют на ней отпечаток, образ своего сознания. Когда начинается учеба, шары для ментальных записей помогают нам лучше усваивать материал, в пору зрелости мы заносим на них свои размышления или наиболее яркие моменты жизни. А в старости, если таковая наступает, куюна ва тента дают возможность отлично скоротать вечерок, рассказывая об ошибках и приобретениях, накопленных за долгую жизнь.
Но главная функция вещей вне времени состоит в другом. Мы – зарийцы, помним лишь предыдущую вероятность. Они же хранят все остальные. Все, в которых мы существовали. Все наши альтернативные жизни, все пути, которые мы прошли, но не знаем об этом.
- Но как это возможно? Я думал, вы называете ментальные сферы вещами вне времени, потому что их можно перемещать из будущего в прошлое, как некие послания предкам или самим себе. – Иё срочно захотелось присесть. И желательно не на очередную скамью, а в нормальный мешок отдохновения. Закрыть глаза, расслабиться и забыть о Заре и всех ее обитателях с их даром.
- Нет. Мы никогда так не делаем. Послать каюна ва тента себе или кому-то из своего рода – это преступление. И карается оно немедленной смертью преступника и всех его потомков. У каждого из нас есть право входить в Поток, но такая привилегия сопровождается множеством обязанностей и ограничений. Мы не можем встречаться с собой, не можем использовать полученные знания об изобретениях, сделанных Ниже по Потоку. Все эти правила вырабатывались множеством Вероятностей, пока не были окончательно закреплены.
- Я думал, зарийцы гуляют по времени так, как захотят.
- Мы гуляли… и это обычно приводило к гибели всего нашего народа, - помрачнел ДеиРей. – Есть зал, в котором хранятся куюн ва тента тех Вероятностей. Мы называем его залом мертвецов. Их не только не запрещено, а даже рекомендуется изучать.
- А остальные, что - не разрешено? – у Иё появилось знакомое по ученичеству ощущение, что новая информация просто не может целиком поместиться в его голову, и когда они выйдут со Склада, он практически все забудет.
- Нет. Есть только один зарийец, которому позволено читать шары. У него нет имени, его лица видели лишь немногие избранные. Ему прислуживают юноши и девушки из самых богатых и влиятельных кланов, почитая это служение за великую честь. Мы зовем его Счетоводом, потому что он день и ночь сидит в дальнем зале и ведет подсчет, в скольких Вероятностях каждый из нас существовал. И когда я говорю, каждый, я имею в виду всех зарийцев, когда-либо родившихся на свет. Даже если они прожили всего несколько щепотей.
- Но кто же согласиться на такое? Я пробыл здесь всего несколько дюжин мгновений, и мне уже хочется выбраться на воздух.
- Что ж, - улыбнулся ДеиРей, - пожалуй, нам, и правда, пора отсюда уходить. Мне и самому порой становиться душно в этих пещерах.
Когда они оказались вновь снаружи, Винтус продолжил свою лекцию:
- Вы слышали наше приветствие?
- Да. Существовать во всех вероятностях, правильно? – Иё частенько слышало это выражение, но только сейчас поняло его смысл.
- Угу. Только это большая редкость. Мои следы обнаружены в четырех из каждых двадцати пяти вероятностей. Это довольно прилично. Со мной учился один зарийец, его звали ВеиКер. Он принадлежал к так называемой касте Неисчезающих. Его существование зафиксировано почти в двадцати вероятностях из двадцати пяти. Так вот, Счетовод не сам выбирает свою… хм… профессию. Его выбирают из числа тех, кто еще ни разу не появлялся в Потоке. За всю свою жизнь он оставляет лишь одну-единственную запись: «Я, Счетовод, впервые вынырнувший из пучины Потока, рожденный данной Вероятностью, чтобы больше ни разу не нырнуть в его волны».
- Откуда Вам так много известно? – удивился кабет.
- Потому что когда-то я сам был Счетоводом. Потому что мы все им были.
1. Фирма выдумана автором. Все совпадения случайны