Человек шел наугад, не зная пути, при этом он уже и не понимал, он идет прямо или кругами. Он понимал, что заблудился, чувствовал усталость, ведь двигался безостановочно днем и ночью, стремясь скорее дойти.
В тот момент, когда ноги потихоньку стали подкашиваться от усталости, когда казалось, что вот-вот и он упадет, вдруг впереди, где-то на окраине, замерцал огонек. Человек не молодой и не старый, бывает, смотришь и трудно определить возраст, то ли хорошо сохранился, оттого моложавый на вид, а то ли слишком рано повзрослел, довольно крепкий и мужественный. Он ускорил шаг, надежда так окрылила его, что, казалось, он летел, а не шел, летел, как мотыльки летят на пламя. Подойдя ближе, он увидел дом, который стоял на холме, и из окна его лился наружу яркий свет. Он подошел, постучался, и когда дверь открылась, в этой кромешной тьме стало мигом светло как от солнца. Мужчина зашел в дом и, заходя, держал взгляд с открывшим ему седовласым стариком, на доброе лицо которого упал свет. В нем неожиданно для себя он обнаружил невероятное сходство со своим папой. В доме, как он успел заметить, было скромно, но очень тепло и на душе у него стало внезапно тихо, спокойно, словно он попал в свой собственный дом.
В его глазах читался безмолвный вопрос "Папа?" "Да, сынок, заходи, будь, как дома",- ответил старец, который казался своим, родным, таким знакомым, даже мысль: "а не чудится ли мне это все" промелькнула в голове у замерзшего и уставшего путника, оказавшегося где-то во тьме, в какой-то неизвестной ему степи, гонимого страхом ночным, но при этом уловившего родные черты в гостеприимном хозяине. Старец, так по-доброму приютивший заблудившегося человека, впустивший его в столь поздний час в свой дом, накрыл на стол, вероятно положив все самое лучшее, что было у него в доме, заварил горячего чаю, с травами, ароматного, сладкого, с медом, а там потихоньку ожила их беседа.
Говорили они долго, и, выговариваясь, мужчина, как будто высвобождал место внутри себя для чего-то нового, для знаний, которым давно пора было войти в это вместилище, разум жаждал света, но источника в городе, где он жил, ему не довелось найти. Потихоньку, извлекая из глубин своей души, сам, без лишних вопросов, не молодой, но и не старый человек, окаменевшие от времени воспоминания, состоящие из событий его жизни, так сильно запутавшиеся в клубок и приведшие его сейчас в это самое место, неведомым для себя образом, лишь немного направляемый некоторыми нехитрыми высказываниями седого старика, он вдруг стал потихоньку видеть дальнейший свой путь. И самое главное заключалось в том, что этот путь был не один, их было бесчисленное множество.
Путник понял, что этот дедушка, представший почему-то в образе его отца, помогает людям простым советом, так же как помог сейчас ему, помогает таким же, как и он, людям, в жизни себя потерявшим.
На следующий день, когда наступил рассвет, и солнце медленно выплывало из-за леса вдали, старец, провожая отдохнувшего теперь путника, случайно забредшего к нему гостя, как и многие-многие другие, такие же ослепшие на время, он провел рукой по открывшемуся в сиянии солнечного света, завораживающе красиво раскинувшемуся перед глазами горизонту и сказал:
-Вот, теперь ты видишь все. Выбирай.
Посмотрев на ослепительно прекрасные, природой расписанные разных цветов деревья, цветы и травы, ошеломленный таким многообразием восхитительной природы, человек, неуверенно взглянул на доброго дедушку. Он не знал, в какую же сторону ему пойти, чтобы прийти в нужное ему место.
Казалось, не так уж и сложно, стоя в центре, в точке маленькой, самому являясь этой точкой, видя всю картину целиком, теперь издали, выбрать направление, но как определить, какое из них верное?
-Не важно, куда пойдешь ты, важно с чем внутри себя пойдешь. Что внутри понесешь. Ведь тем и с другими поделишься. Обиду понесешь, уныние, недовольство, только это и сможешь посеять и сам в том будешь. Сынок, лучше радость нести.
Призадумался он, даже не заметил, сколько времени простоял в задумчивости, только когда снова вопросительно посмотрел на старца, его уже и след простыл, как будто и не было вовсе. Стоял он один, ни дома, ни старца. И вокруг степь, вся залитая ярким солнцем, такая приветливая с доносимым легким ветром ароматом цветущих растений. Улыбнулся человек и пошел. Он шел, уже сильно не беспокоясь, куда, просто шел и был почему-то необыкновенно счастлив.