Каждым своим новым репатриантским утром (часов где-то в 12) Вячеслав пробелом пробегается по фейсбуку и размышляет. Пьет кофеварочный кофе полулежа в хозяйском кресле, совсем как дома. Вернее - дома, пусть и на съеме. Без всяких там «как». Это у родителей было бы «как», пустись они следом (по аналогии с аниной мамой, кое-как устроившейся следом за дочкой в Нижнем городе). А Слава должен отказаться от пустых сравнений и изо всех сил пытаться прижиться.
Аня – это подруга из «ульпана», школы обучения ивриту, к которой он платонически сходил один раз в гости на драники.
Еще глоток, вниз по наклонной – котики, свадьбы, Гоа, велосипеды, непривлекательное пиво в мутных кружках, щурясь улыбающиеся (щурибающиеся) люди, пятна больших пальцев на торопливых снимках. Чужие глаза из списка так называемых друзей - не друзей, не врагов, никого, - к черту уехавшие в Израиль, созерцают недоеденный кем-то в Индии греческий салат. Или в Греции индийский...
Вячеслава вдруг посещает мысль связаться с бывшим коллегой, он даже берется за бодрое приветствие, но delete все упрощает, и он откладывает захлопнутый от греха ноутбук на кофейный столик.
Куда же я пойду сегодня гулять?
«Корзины» - материальной помощи недавно приехавшим – и накопленных денег, по подсчетам хватит еще на месяц проживания в хорошем районе. Проживания, прогулок (да, сегодня надо обязательно выйти) и безделья. Безделье, впрочем, скоро кончится, ведь он усиленно ищет работу и вообще сможет все оплатить сам. Файл с резюме составлен прилежно, как положено (при помощи знающих иврит знакомых). Кто-то на том конце уже наверное перекладывает его бумажку из ненужной стопки в нужную. Мир открыт. Знание английского очень сильно сглаживает издержки неопытности и
Короче надо погулять.
Но ему неохота выходить на жару из-под невозмутимого урчания кондиционера. И «работать», так Слава называет кое-какие бизнес-расчеты, которые он продолжает делать для собственного удовольствия, ему тоже, по правде сказать, лень.
Вячеслав отходит от компьютера к плотно закрытому окну в пластиковой белой раме. Снаружи, олицетворяя собой лето, катит по круто уходящей вверх улице свое ведро на колесиках дворник-эфиоп в рыжем жилете и большой заляпанной панаме. Убирает он посредственно. Окурки по преимуществу игнорирует. Орудует метлой неуклюже. "Если не найду работу", с усмешкой думает Вячеслав, "Придется занять его место", забывая о том, что и это место, в общем-то, занято.
Телефон. Женский голос на иврите. Просит назвать имя.
- Вячеслав...
Связь и иврит превращают его имя в неудобоваримый набор букв. Ладно, бог с ней. Поправляется:
- Слава.
Так-то лучше. Чем короче, тем лучше. Фамилия. Адрес. Номер паспорта.
Вячеслав недоуменно отвечает на все вопросы и вешает трубку, толком не поняв, что же ей было нужно и почему он не послал ее подальше, как обычно поступает с русскоязычными телефонными надоедалами.
Он поглаживает пальцами тугую тесьму жалюзи, с удовольствием трется об нее. По приезде у него развилось нечто вроде аллергии – пальцы и внутренняя сторона ладони чешутся, постепенно покрываясь красной коркой. «Двадцать восемь лет пил грязную уральскую воду. Привык. Теперь организм отторгает всё живое», так иронично объясняет это явление Слава. И добавляет, уверенно: «Или просто на нервной почве».
Опять телефон. Он ругается вслух, но негромко, - Слава вообще человек не нервный.
- Алло – говорит эмигрант с русским акцентом, но все же на иврите, ведь на иврите тоже говорят «алло» только с мягкой "л" и слегка нагловато.
- Алло, можно Славу к телефону... – просит мама, дрожащим голосом, как будто что-то случилось. Его этот взволнованный тон раздражает. Ну что, в конце концов, могло произойти.
- Я не говорю по-русски, что ему передать?
- Рашен... спик рашен... – бормочет мама.
- Да, я это, мам, ты что не узнала? – смеется Слава, но мама в ответ почему-то растерянно поскрипывает и вешает трубку.
Не узнать собственного сына. Пробили дно. Но он не хочет зацикливаться на этом. С кем не бывает, в конце концов, да и связь какая-то хилая сегодня.
Слава вздыхает, набирает маму, но никто не подходит.
Чесотка ползет от ладоней по запястьям вверх, приближаясь к локтям. Это что-то новенькое. Он стаскивает с себя футболку, которую прежде без охоты натянул, когда еще пытался заставить себя выйти из дома, и занимает выгодную позу у жалюзи. Предплечья и локти вскоре покрываются тонким, шершавым слоем красной корки.
Снова телефон, но на этот раз один непроходимый скрип с неизвестного номера.
- Мама, это ты? Мама! Да что же это такое со связью?! – возмущается Вячеслав уже по-русски, в недоумении. Скрип никак не реагирует. Крик быстро выдыхается, трубка опускается на стол у окна, а Слава все вглядывается задумчиво в свою новую родину (дворник скрылся за поворотом, предоставив жаркую улицу черно-белой пародии на сфинкса), потихоньку почесывая об уже слегка распушившуюся тесемку правый бок.
Стекло запотело от длительной работы кондиционера. Кот прилег у стены дома напротив и застыл.
А вдалеке, если скатиться взглядом по черепичным крышам и деревьям вниз, к морю, видно как корабли выстраиваются в очередь на вход в порт. То ли парус, то ли гребни волны, сливаясь с солнцем одиноко белеют и слепят, отражаясь в его равнодушных зрачках. Жара скоро кончится, а следом за ней придет израильская зима, к которой он не менее равнодушен.
Все, сегодня опять останусь дома.
Машин тоже нет, и это немного удивляет нового репатрианта. Обычно ведь даже днем находятся желающие срезать путь по тихой улице.
Чрезмерное сидение дома всегда портит и настроение и пищеварение. Почему улица такая неживая сегодня? Даже кот как статуя.
А когда я, кстати, последний раз гулял?
В дверь стучатся, но открыть он не может - занят: чешет шею, раскинув руки, которые он соскребает об аккуратно побеленную стену (в Израиле неподходящий для обоев климат, объяснила Аня). Стук становится более настойчивым. «Работу хотят предложить», почему-то приходит в голову, но ему лень даже отбросить эту абсурдную мысль. Главное – не останавливаться, дочесаться до сути, до мозга костей причин и следствий происходящего.
Дверь выламывают люди в противогазах, белых защитных халатах и желтых перчатках. Они быстро обклеивают квартиру и сбрасывают в большие мешки все вещи Вячеслава. Компьютер с открытым фейсбуком тонет на дне мешка.
Они отдирают от стены покрытое красной коркой существо и увозят его в неизвестном направлении. Телефон продолжает звонить из черного пакета.