Предыдущая глава:http://proza.ru/2017/10/08/547
Из сновидения Вероника выплыла сразу, едва послышался звонок в двери. Часы показывали почти половину десятого, а в комнату, меж неплотно задёрнцтых штор, прорывались яркие солнечные лучи, зайчиками просыпаясь по влажному полу.
-Вот это называется поспала?! - удивилась вслух девушка, поднимаясь с дивана и набрасывая на себя халатик.
Распахнула дверь, даже не поинтересовавшись кто там. На пороге стояла Наталья — торжественная основательная, как и раньше.
-А вот и я! - объявила подруга звонким голосом, совсем неподходящим к её внушительной фигуре. - Что же не встретила, Никочка?!
-Проспала, - честно призналась та. - Ночью гроза не давала заснуть... Затем баранов считала. Под утро только закончила считать... Вот и проспала.
-А я уж было подумала, что ты не получила моего письма, - призналась Наталья и кинулась обнимать подругу, звучно целуя в обе щёки.
-Ну, что закадычная подруга, не ждала? - поинтересовалась она, немного отстраняясь, чтобы получше рассмотреть Нику.
-Ждала! Ещё как ждала! - заверила та. - Проходи, будем завтракать.
-И не подумаю! - ответила Наталья. - А вот ты сию минуту оденешь своё любимое платье и пойдёшь со мной.
-Прямо сию минуту? - улыбнулась в ответ Вероника. - А как же работа?
-Так ты же в отпуске!
-Интересно, кто это тебе успел донести? - поинтересовалась Ника, с интересом глядя в милое лицо подруги с незнакомой морщинкой меж бровей. - Даже Кирка об этом не знает.
-Сорока на хвосте принесла, - без улыбка ответила Наталья, и Ника поняла, что сорока та была слишком болтлива.
Ника смотрела на подругу и соображала, что в ней изменилось со времени их последней встречи. Может быть причёска? Или это по фигуре скромненькое платьице, совсем ей не свойственное, ведь девиз Натали: «не такие мы богатые, чтобы покупать дешёвые вещи».
Подруга меж тем закончила свою мысль словами:
-Много будешь знать — скоро состаришься.
-Уже состарилась, - решила признаться Ника.
-Я бы так не сказала! - отреагировала Наталья. - Цветёшь и пахнешь, подружка. И, как я поняла - французскими духами?
-Да и ты, Натали, как я вижу, не подвластна времени, - констатировала Ника.
-А мне и нельзя стареть, - засмеялась та. - Работая в школе с детьми, перестаёшь ощущать возраст... Ну, ты будешь одеваться или нет?
Вероника, смеясь подняла руки вверх:
-Всё, сдаюсь, товарищ педагог, и иду одевать своё любимое платье!
Схватив подругу за руки, Ника потащила её в комнату, хотя та и не упиралась.
-Знаю я тебя, - ворчала подруга, - затащишь на пять минут, а продержишь полчаса!
Ника в ответ только улыбнулась. Через десять минут подруги уже выходили из подъезда. Город было не узнать: такая чистота вокруг — солнечная и воздушная, что смотреть было невозможно.
Солнце уже стояло высоко над горизонтом.
-Не может быть, чтобы я проспала так долго! - удивилась Ника.
-Может-может! - поддразнила её Наталья. - Так бывает всегда у одиноких женщин. Сначала некому разбудить, потом некому пожелать спокойной ночи, а в конце - некому подать стакан воды.
-И ты туда же, Брут?! - скривилась Вероника.
-Значит я не одинока, - догадалась подруга. - Это обнадёживает. Под напором коллектива сдавались и не такие крепости...
-Ещё один такой напор, - сделала вид, что сердится, Ника, - и я поверну назад... Вы своей заботой совершенно не оставляете мне жизненного пространства!
-Зуб даю! - заверила Натали, - Что с этой минуты ни слова о твоём жизненном пространстве.
Три дня Наталья не отпускала Веронику от себя. Они обо всём успели поговорить, везде побывать. Водили сыновей Натальи в парк на аттракционы, были в зоопарке, заглянули в цирк.
За эти три дня прояснилось многое. Стала и ясна причина по которой семья Роговых так скоропалительно вернулась в родной город: волна национализма, прокатившаяся по Узбекистану, похожая на клокочущее жерло вулкана, не миновала и Самарканд.
До побоища пока дело не доходило, но оскорбления были слышны на каждом шагу, а уж выражение: «Русские свиньи, убирайтесь своя Россия!», вообще стало расхожим, вместе с выражением «Аллаху Акбар!».
-Русские, у кого есть куда ехать, уезжают тысячами, оставляя всё за копейки - как жильё, так и мебель, - пояснила Натали. -Те, кому ехать не к кому — обливаясь горючими слезами, едут «на деревню дедушке». Такое твориться, словно ни сегодня-завтра наступит конец света... Вот, что дала перестройка вашего Мишки-меченого и беспробудная пьянка Бориса.
Вероника хотела возразить, что эти двое — такие же и её, но Натали, прочитав это по выражению лица подруги, ответила:
-Выбирали в президенты алкаша не мы! Выбирали — вы!
Против этого возразить было нечего. Хотя лично Ника не выбирала Бориса «на царство», и не знала ни одного человека, который голосовал за него. Видимо, он сам себя выбрал.
-Беда в том, что защитить нас некому, - с горечью констатировала Наталья. - Такой подлости никто не ожидал от своей страны, предавшей миллионы людей, бросившей их на произвол судьбы...
И на это возразить было нечего — подруга, как никогда была права. Ельцин сдавал и разбазаривал всё, что было можно и что было нельзя, в пьяном угаре разваливая не только СССР, но и Россию. Казалось, что страна катится в бездну и остановить это падение уже невозможно.
Видимо, у подруги столько нагорело, наболело на душе, что ей было необходимо выговориться, поэтому Ника просто слушала её, иногда понимающе качала головой, иногда роняла слёзы вместе с Натали.
Вероника гладила склюнённую голову подруги и неожиданно воскликнула:
-Наташка, да ты наполовину уже седая!
Подруга в ответ только всхлипнула.
Мать Наташи, Вера Николаевна, горестно кивала головой и вытирала слёзы, катившиеся по её щекам. Фёдор Васильевич крепился из последних сил — его волнение выдавал левый ус, подрагивающий против воли хозяина. Человек, прошедший Отечественную Войну, видевший и плен, и смерти, не мог слушать рассказа дочери и вышел на лестничную площадку, теребя вышитый кисет, чтобы покурить и успокоится, сказав перед этим:
-Беда пришла откуда её никто не ожидал... Продажная власть, предала свой народ...
Голос у военного пенсионера подрагивал.
В субботу утром рейсом из Ташкента прилетел Анатолий — уставший, осунувшийся, словно постаревший на несколько лет. Наталья уткнулась в его плечо и разрыдалась. Анатолий молча гладил жену по волосам своей широкой, шершавой ладонью, как маленького ребёнка. И Ника поняла: «пора делать ноги»: слишком много народа на один м2 этой жилплощади.
Пришлось срочно придумывать причину, по которой нужно было уладить внезапно возникшее «неотложное дело».
Супруги не отпустили Веронику до тех пор, пока та не пообещали прийти вечером на ужин.
-«Ужин, конечно, хорошо, - думала Вероника, - но при теперешнем порядке вещей — это несколько накладно».
Ей было хорошо известно, как в последнее время выживают родители подруги. Пенсии старикам задерживали месяцами, зарплату или не платили, или выплачивали продукцией. Поэтому Фёдор Васильевич и устроился в охрану на рынок - там хоть какую-то копеечку платили и каждую неделю «отоваривали» набором продуктов: пару кг картофеля, лук-морковь, 0,5 кг мяса, 0, 5 литра постного масла. Иногда давали по килограмму круп: пшено, рисовую или пшеничную сечку, муку.
Их сыновья со снохами тоже торговали на этом рынке, но узнав, что отец устроился в охрану, в тот же день перешли на другой рынок. Старики заподозрили, что сыновья испугались того, что им придётся помогать родителям, и были очень огорчены их поступком. На следующий же день и Вера Николаевна устроилась на рынок дворником. Без знакомства, конечно, тут не обошлось.
Те, кто работали на рынке, невесело шутили:
-К нам принимают только тех, у кого есть высшее образование, или лучше два.
Порой и Вероника подумывала о рынке, хотя у неё и без этого почти не было свободного времени: троих бездарей из богатеньких семейств подтягивала по математике — тем, можно сказать, и жила.
Времена настали чёрные и просвета впереди не просматривалось. В институте поговаривали о сокращениях. Несколько преподавателей вуза вынуждены были заняться челночеством. Неоднократно приглашали к этому делу и Нику, но та понимала, что торгаш из неё — никакой. Знание высшей математики челночнику совершенно не нужно - там и арифметики вполне хватит.
Продолжение:http://proza.ru/2017/10/11/1883