Мой бедный шут, мой поводырь слепой,
Мы подошли к вратам последней тайны,
А ты кричишь и тешишься игрой,
Как в первый час Зари моей случайной.
Алексей Ганин-Разуму
Первые лучи жаркого июльского солнца пробивались сквозь слегка приоткрытые занавеси штор, заполняя комнату золотом своего света, отражаясь на стенах сияющей россыпью. Один из лучиков, играя скользнул по локонам темных волос, по лицу спящей Юли, разбудив девушку, вырвав из лап ночного кошмара обратно в бренность бытия. Вытирая ледяной пот с лица (казалось это слезы), она медленно приходила в себя, тщетно пытаясь выбросить из головы те фрагменты сновидения, что остались в памяти. Толпа людей… Крики… Свинцово-серое небо…Черный дым…И страх, страх парализующий, лишающий рассудка.
Для Юлии шло восемнадцатое лето, казалось бы жизнь только набирает обороты, все еще впереди. Но незримым облаком нависло над ней ожидания чего-то страшного.
«Время 7:20, пора бы уже в универ ехать, что там у нас сегодня административное право, трудовое право, философия… Как же надоело все уже. И эти сны, наверно я с ума схожу не скрыться мне от них. Я теряю себя. В блестящих тоннелях я не вижу будущее, они же иллюзорны. Да я ведь не Ванга с Нострадамусом. А тот парень что он хотел мне сказать? Хотя бред, глупый сон. Просто дурной сон, забудь.»
Серо-зеленый подъезд, лестничная клетка в окурках, стены в нецензурной брани и праворадикальной символике, недопитая бутылка, шприцы в углу, все как обычно. Юля вышла на улицу. Побитое временем панельное гетто, жарко, даже душно, так перед грозой бывает. Скоро обрушится ливень, природа затихла его ожидая, только голуби возле мусорных контейнеров копаются, одинокий бомж среди них, как свой, ищет что-то, бормочет. Заметив девушку пробубнил неразборчиво: «Бойся того, кто перед стеной» Алкоголик, что взять с него.
А вокруг раскинулся город. Тысячи железобетонных монолитов, могильными плитами закрывают солнце, а может это солнце умирает? Бесчисленные узники мегаполиса сбилось в жалкое стадо, крутятся в сутолоке дня. Все вместе, но одновременно так одиноки. Город выжмет их насухо как грязную тряпку, прогонит их по своим схемам. С неба пеплом падает стая птиц. Говорят, цивилизации временны, а Вавилон вечен. Тут так же кланяются золотому тельцу, а вольготно только шлюхам, драгдиллерам и черным, орды которых заполнили город словно паразиты тело своей жертвы. В душе лампа перегорела. Света нет, и хоть кричи, хоть слезы лей, да не поможет.
«Помню тот день, словно вчера было. Далёкое детство. Мы с мамой гуляли по магазинам кажется, и она сказала мне подождать ее минут десять возле дверей какого- то магазинчика. Я увидела что-то интересное и побежала туда, и заблудилась. Паника. Я уходила все дальше и дальше. Тогда то я поняла что, город это совсем не то, он лабиринт Минотавра, он жуток. Ты в желудке монстра из каких сказок. Весь он закрыт ширмами, их только и видно, а за ними мрак. Кругом обман. А вот и мой автобус»
Автобус переполнен, будто консервная банка набит. Внутри раскалено уже, жар как в духовке. Механический голос произносит: «Остановка Аллея Победы». Огромный монумент, вокруг ряды застывших боевых машин. Один вид их черных силуэтов всегда вызывал у Юли панику. Прямо напротив шикарный развлекательный центр «Prestigio» горит неоновыми огнями. Поплакали о героях, можно и развлечься. Двигались дальше в потоке машин, воздух кажется состоял из частиц пыли. Эта взвесь серой пеленой оседает везде, на зубах хрустит. Сон испарился, оставив противный осадок, послевкусие. Летний зной тело обжигает, а душа холодом заперта. Лед на сердце не растопить июльской жаре. Лезвия мыслей режут кровоточащие раны.
«Зачем же все это? С мамой и отчимом опять ругались. Им только младшая красавица Вика важна, для нее все стараются, а Юля так довесок, второй сорт. Ненужный ребенок, плод ошибок я, не более. Тяжело быть бесом в обществе ангелов. Друзья все отвернулись. «Мне жаль», - сказал он, но жаль не было. Все ****ят. Для них я изгой. Может одиночество — это моя свобода? Сумасшедшая. Давно проклята, вам всем не понять, что я переживаю. Я во тьме, а точнее тьма внутри меня. Выбьют мне это на плите, ахаха. Всего два пути осталось. Поролоновые стены или…»
Автобус остановился у переезда, красный глаз семафора моргает. Через дорогу, натужно гудя, черепахой переползает тепловоз, таща за собой ржавые вагоны-хопперы с рудой на завод. Церковь колоколами звонит, здесь зона действия Бога. Купола то золотые, да вот души под ними мелочные, просят билет на небеса у господа. Боятся вечность в огне гореть.
«Отступитесь глупые в этом мире нет ни Эдема, ни святых небес, не спрячетесь вы за Бога. Снимите свои розовые очки, ваша картина мира фальшивка. Для всех вас уже место за городом давно приготовлено. Что тот ад с бесами и грешниками в котлах по сравнению с моим? Для меня просто уснуть уже подвиг. Да Кафка и Паланик на пару прописали мне роль от и до. Не сбежать мне из пекла, и вам тоже вероятно. Да мне ночь бы продержаться, как в той песне. Как же хочется сбежать от этого ****ства. Идти туда к краю Вселенной. Туда, где меня никогда не будет… Что-то хреново мне как-то…»
Лютая боль пронзила правый висок, в голове словно бомба взорвалась, и так же резко схлынула, только искры в глазах остались кружить. Так иногда бывает, это все последствия детской травмы, была клиническая смерть, три дня, проведенных в коме. Пограничная ситуация. Юля заглянула по ту сторону, но конечно она это не помнила. Лишь из рассказов знала, мать говорила, что Юля в рубашке на этот свет пришла. После и появились кошмары, и до сих пор преследовали ее, сводили с ума бесконечно долгими ночами, рвали сознание в клочья, тащили своими безобразными щупальцами в тот мрак, где только ты наедине со своими демонами. Полегчало вроде.
А мимо проносятся яркие вывески рекламных баннеров, в фальшивом буйстве их красок нет правды. Супермаркеты и рестораны, клубы и бары. Всего лишь деньги, нужно больше денег. А там за этим неестественным праздником, в тесноте бетонных коробок, каждый прячется в своем собственном мирке на диване среди домашнего уюта закрытых штор, проклиная безразличие того большего мира сверъярких огней. Мост гулко гремит под колесами, могучая река далеко внизу степенно переливает волны между поросших кустарником островов к далекому океану.
«Как же я долго уже еду, город похоже бесконечный. Сейчас бы бокал ледяного Бейлиса да книгу Чарльза Буковски. Бред. Вспомнился сон, человек в плаще и маске птицы говорил: «останься с нами», а вокруг лежали грудами наваленные черные полиэтиленовые мешки с мертвыми телами, то что это были трупы я не сомневаюсь. Там тоже был мост, только разрушенный и перейти его было невозможно. Он словно разделил два мира. Явь и Навь.»
Айфон в кармане сигнал подал. Пришло сообщение: «Штормовое предупреждение. Ожидаются порывы ветра 22-27 метров в секунду». Небо заносит тучами. От радости жизни не осталось и следа. И не за что ухватиться, не достать до спасательного круга.
«Верните мне желание жить. Хоть ненадолго. Как тогда на крыше, оставалось сделать один последний шаг. Я испугалась, не просто перейти Рубикон. Что ждет там? А вдруг, вечный кошмар, это бесконечное бегство. Я в голос посмеюсь если там рай. Но думаю вряд ли. Там, в запределье кривых зеркал не будет передышки. Я никогда не решусь. И не убежать уже. Вот и проиграна моя партия…»
Небоскребы бизнес центра, устремили свои темные тела из стекла и бетона ввысь, как тот атлант подпирают небо, да и обитают в них небожители, сильные мира сего. Серые кардиналы, плетут свои сети кому царский престол, а кому грязная канава. Кто дал вам право решать кому жить, а кому сгинуть без следа? Красные огни на башнях, горят очами великанов, наполненными ненавистью. Тусклые монолиты многоэтажек на фоне громад этих карлики, прячутся друг за дружку, стыдятся себя.
«Как символично. Если долго смотреть в бездну, или как там говорил любитель лошадей. Не достичь мне моей Ультима Туле, своего Элизиума, но и сдаваться поздно, пора бы не кричать в ужасе, а засмеяться. А вот и остановка, выходить пора, минут пятнадцать до универа идти.»
Первые мелкие дождинки уже падают на раскаленную сковороду асфальта. Скоро город насытится влагой, утолит свою жажду вволю. Количество капель растет в геометрической прогрессии, Юля ускоряет шаг, не хочется промокнуть. Рассудок струной натянут, того и глядишь лопнет.
Дождь усилился, весь мир потерял цвета, сделался серым размазанным изображением на экране старого телевизора, что только усилило панику.
«Этого не может быть. Я ехала на пары, тут пешком дойти осталось…Когда я проехала свою остановку?»
Место совершенно незнакомое вроде, но реминисценция, обрушивается вместе с дождем. Приходилось ли тебе, читатель, испытывать такое чувство, когда понимаешь, что вот-вот вспомнишь что-то значимое, позабытое в беге жизни, но как не старайся ничего не получается. Кажется, еще чуть и откроется какая то истина, важная как для алхимика секрет превращения ртути в золото, а не вспомнить. И эта горечь воспоминания заставляет поднимать голову к небу и задумываться, а кто же я на самом деле? Вечный вопрос как не крути.
Взору предстала такая картина: дома старые, окна досками заколочены, ржавые остовы каких-то огромных машин, кругом груды строительного хлама, на другой стороне дороги за пустырем промзона: ажурные башенные краны, заводские трубы чадят жирным дымом, облака пара над громадами градирен. За ними лес, четкость просто невероятная. Каждый листик на любом дереве видно, каждую каплю дождя. Людей только нет нигде, только доносится эхом откуда то детский плач.
Мысли переплелись, не разобрать уже что к чему, обернулись тягучей слизью. Сердце метрономом отбивает каждый удар, дышать невозможно. В ушах застыл гул напряженных вен. Время замедлило свой ход, стало вязким осязаемым… и исчезло. Музыка торжественно заиграла, ее звуки казалось лились изнутри, прекрасный женский голос ведал о чем-то на неизвестном языке.
«Сон, я понимаю, что я во сне! Так странно. Целый мир в моей голове. Как же удивительно! »
Мысли резко оборвались. Восторг и страх смешались в одно непередаваемое противоречивое чувство. Секунды обернулись миллиардами лет, мгновение растянулось в вечность. Испарились все переживания и обиды, вся невзрачная жизнь растаяла. Не стало прошлого, настоящего и будущего, не стало ничего, осталось только здесь и сейчас. Нет больше и Юли, ее индивидуальность стерлась как карандашный рисунок ластиком. Попытка взлететь, это получилось, но не сразу. С головокружительной высоты вид изменился, возникла река, несущая медленно свои прозрачные воды среди влаги лесных чащ куда то вдаль, силуэты гор на горизонте и берег бескрайнего моря с волнами прибоя, укрытый плащом тумана. Дождь закончился, солнечный свет полился, озарив простор. Черно-белый мир вновь обрел цвета, добавились полутона. Ей захотелось улететь к пределам Мироздания, туда, где в черных безднах бескрайнего космоса галактики выглядят песчинками, и слиться с этой трансцендентной пустотой вечно ледяного Космоса, став им навсегда.
Но наваждение быстро исчезло, очертание исказились, силуэты поплыли, напоминая «Постоянство памяти» Сальвадора Дали, постепенно этот дивный новый мир тонул во мраке. И как бы Юля не упиралась, скоро она опять оказалась среди черных руин, под проливным дождем. Сзади слышалось чье то дыхание, совсем близко. Бежать, единственная мысль. Ноги не слушаются, бессилие одолевает. Шаг… Еще один, еще. Тесные улицы сменились бесконечным лабиринтом из книжных стеллажей. Лестница, подъем забирает последние силы. Дверь впереди серая железная как в квартиру, а за ней стекло, бежать невозможно дальше. За стеклом человек, совсем молодой парень, лет на пять старше Юли. Одет он в тюремную робу, с номером на груди. Голубые глаза девушки встретились взглядом с глазами юноши, в них она увидела отчаяние на грани помешательства. Кричит что-то безмолвными словами, да только не разобрать совсем ничего.
Сопротивляться невозможно, слезы взор застилают и Юля хватаясь руками за скользкое стекло бессильно сползает на ледяной паркет, глядя в лицо узнику стеклянной клетки. Постепенно меркнет последний свет. А ведь это ее тюрьма.
«Помоги мне, прошу тебя. Забери меня хотя бы ты. Пожалуйста! ПОЧЕМУ ТЫ ВСЕГДА ЗА СТЕКЛОМ?»
Это бесполезное воззвание лишило последних сил, а дыхание уже за спиной, кто-то коснулся плеча, пришлось невольно обернуться. Увиденное заставило девушку биться в истерике об пол, крик комом застрял в горле, вырвавшись лишь сдавленным стоном. Ведь рядом стояла сама Юля, но лица у нее не было, вместо него зияла космическая чернота, словно поглощающая свет черная дыра…
-Девушка, проснитесь конечная, девушка вам плохо,- молодая женщина кондуктор, с милой прической в виде ушек из темно-русых волос, тронула Юлю за плечо.
-Все нормально,- полуживая от страха шепчет Юля.
-Платить будете, обратно поедем.
-Нет, я здесь выйду, прогуляюсь.
«Это же просто страшный сон, не более пора бы привыкнуть уже. Я не могу так больше. На пары опоздала. Опять объяснительную писать»
Порывы холодного ветра обожгли лицо, вывели из прострации. Капли дождя снова в этом пасмурном небе.
«Где же я это видела? Ну я же помню.»
Дежавю или флэшбек. Бараки уставились на нее клетками битых окон, пустырь борщевиком поросший, знакомые уже полосатые трубы, свалка гнилой техники, лес кругом. Ужас наяву настиг, здесь, в реальности. Такого не было еще никогда. Круг замкнулся. Грозовые небеса несутся над головой. Решение одно-бежать. Не разбирая куда, хотя и не важно уже. Просто бежать. Юля мчится со всех ног, спотыкается, падает, разбивая колени в кровь, а лицо об дождь. Боли она не чувствует, и кажется разучилась дышать.
Страх. Это инстинкт самосохранения или же нечто большее, сформированное сферой разума в седых глубинах древности? Просто отрицательный эмоциональный процесс или сложное субъективное переживание. Но в то же время он дает убеждение, мол если боишься, то значит, есть что терять. Вера и надежда, как те размалеванные ****и, что у дороги стоят. Не оправдывают они ожидание, как, впрочем, и все остальное. Внутренний голос надрывается:
«Не оглядывайся, там тьма. Очнись! ОТКРОЙ ГЛАЗА!»
Она бросается через дорогу. Последнее что слышит девушка этот визг тормозов и тень, надвигающейся на нее громады грузовика.
***
С трудом разомкнув тяжелые веки (получилось далеко не с первой попытки) взору Юли предстали вечно белые стены палаты, руку обвивают трубки капельницы, провода, какие-то приборы злорадно моргают своими лампами. Боль разрядами тока бьет по каждой клетке тела, словно заживо сжигает. Несколько человек в белых халатах склонились над кроватью. Сразу же узнала знакомые черты матери, только постарела мама лет на десять, морщины изрезали лицо, глаза опухли от слез.
-Она очнулась, врача! Врача, скорей врача! Юленька моя.
-Мама, что со мной происходит? Я же в универ ехала, экзамены скоро. Где я?- пытается через силу сказать Юля,- Что со мной, мама?
-Все хорошо милая. Твой автобус попал в аварию, но все хорошо, просто потерпи немного. Мы с отцом молились за тебя.
-А где Виктория, моя сестра?
-Юля, у тебя нет сестры, ты у нас один ребенок,-рука матери нежно гладит волосы.
Глаза опять застилает темнота, как в тех снах, а сны ли это были? Столько вопросов, а ответов ноль. Юля в последний раз пытается размотать клубок своих спутанных мыслей, быстро теряющих остатки рационального смысла.
«Я не хочу обратно. Я запуталась. Мое место здесь. Наверное, здесь…»
А за окном весна раскрывает почки на деревьях, журчит ручейками, щебечет птичьими трелями. После долгой скорби, зима передает наконец эстафету, сбросив свой белый саван, и природа опять начинает бесконечный бег с низкого старта. Там, за окном мир какой- то свой особенный космос.
Июль-сентябрь 2017г.