Когда я была маленькая, очень любила смотреть балет по телевизору. Мне ужасно нравились порхающие, как бабочки, балерины, с аккуратными прическами, длинными гибкими руками, лебедиными шеями и в умопомрачительных пушистых юбочках. Балеруны меня не вдохновляли и, с моей точки зрения, выглядели не совсем эстетично. Я стала видеть себя балериной и часами танцевала: скакала, кружась в большом коммунальном коридоре, выделывая замысловатые па. Особенно мне нравились шпагат в полете и верчение на одной ножке вокруг своей оси. Наша старенькая соседка Мария Ивановна тоже знала толк в балете. Она училась до революции в гимназии, имела хорошие манеры и ходила, как балерина «носки наружу». Она деликатно попросила маму отдать меня в балет, т. к. не могла больше слышать, как дрожат стены от моих грациозных прыжков.
В балетном кружке нас учили пяти позициям ног и рук, как правильно отводить и вытягивать ногу и разным упражнениям у станка. Узнала много красивых новых слов: арабеска, батман тандю и фуэте. Мама шила мне нарядные концертные костюмы для выступлений на сцене. Но солировать мне не давали, пуанты надевать не разрешали, не говоря уже о «крутить фуэте»… Я поняла, что в коллективных танцах главное - не выделяться, что противоречило моей индивидуальности и творческому самовыражению. Поэтому балет мне разонравился. Вскоре мы переехали в другой город, где балетного кружка не было.