Инцидент полностью

Инцидент
Глава 1. Полкан
1
Я смотрел на этих молодых парней и девочек и думал, что должен отобрать из этой двадцатки шестерых. Лучших. Надо сказать им сразу.
– Меня зовут полковник Вениамин Шварц, пилот первого класса, робот категории ноль. Заводские атрибуты, если кому будет интересно, можете посмотреть потом, –  все разговоры прекратились и группа приготовилась слушать меня. Они сидели по одному за столиками в мягких креслах с высокими спинками. Курорт, не иначе!
В комнате не было ничего, кроме доски-дисплея у меня за спиной. Остальное – го-лые стены, столы и эти кресла. Не знаю почему, но они меня раздражают.
– Мне предстоит отобрать из вас шестерых в команду, женщины могут поучаство-вать, но брать вас в команду я не собираюсь.
– Так можно сразу уходить? – спросила рыжеволосая, с едва уловимыми негроидны-ми чертами лица, совсем молоденькая и хрупкая на вид девушка. На ухоженные ногти, ладно сидящий комбинезон обратил внимание, как только почувствовал запах парфюма от Thierry Mugler, знакомый мне давно, так пахла одна моя знакомая. Я, конечно, пони-маю, что в этой группе случайных людей нет и всё же, как она сюда попала, за какие за-слуги? Я вывел на доску досье кандидатов, в том числе и её.
– После того, как закончу, Лауриза Сампайу! Инженер, три полёта, разведена, дочь пять лет, капитан. Вы все здесь непростые и все вы мне не подходите. По мне, так лучше бы вся команда была из таких же, как я.
При этих словах офицер, сидевший в конце комнаты, поднялся из-за своего столика и пошёл к выходу. Я продолжал, не обращая на него внимания.
– Как вы помните, десять лет назад на Луне произошёл инцидент, в котором погибли два космонавта, – офицер, который уже дошёл до двери, остановился, – до настоящего времени неясно, что там произошло.
– Задача группы, которую я буду возглавлять, – офицер прошёл к своему столу и сел в кресло, – произвести расследование инцидента. Всё в порядке, Джек? Ну, и хорошо. Де-сять лет в тот район никто по-серьёзному не проникал, тем более, что это на обратной стороне Луны. Так говорят. Но это не значит, что ничего не делалось. Готовился большой десант. Четырнадцать грузовиков, которые привезут туда кучу оборудования. Группа по-летит на Любопытном со штатным экипажем.
– Полезем в Дыру Калиниченко-Моргана? – спросил Джек Одд, тот, который соби-рался уходить.
– По обстоятельствам, – ответил я, – главное не залезть туда, а вылезти оттуда. Сей-час я оставлю вас на полчаса, подумайте. Вы можете выйти из этой комнаты, если решите не участвовать. Туалеты справа.
Я вышел и пошёл по коридору. Световая рамка на потолке стенах и полу корридора плавно двигалась синхронно со мной. Трансляция шла по нескольким каналам, я видел и слышал всё, что там происходит. Никто больше не дёргался уходить, тема их заинтересо-вала а, трудности и опасности не пугали. Профи. Супруги да Силва, Оскар и Джовита, уже деловито обсуждали, какой дом они смогут купить после экспедиции. Они абсолютно были уверены, что вернутся из очередного полёта. У них всё расписано и распланировано. Они были хорошими физиками, летали везде вместе, но мне-то нужен только один физик! А ещё специалист-радиотехник, альпинист-спелеолог, оператор по работе с дронами и три спецназовца, включая меня. В двадцадке было по четыре-пять кандидатов на каждую специальность, за исключением спецназовцев, их было всего двое и одним из них была Лауриза, позывной Лиса, а другим – Джек, он же Джокер. С но-ровом ребята.
Зайдя в выделенный мне кабинет, переключил сигнал на его дисплеи. Карсон до-вольно быстро разобрался с тем, как управлять доской и вывел на неё окрестности Дыры. Пожалуй, подойдёт. Да Силва тоже неплохи: Джовита, оказывается, имеет классность по дронам, а Оскар побывал на вершинах Котопахи и Ритакуве в Андах. Одна почти пять с половиной километров, а другая почти шесть. Плохо, что они супруги. И всё-таки первое впечатление – самое верное. Надо ещё одного выбрать, спелеолога или оператора.
– Сделай мне большую чашку кофе, – дал я команду автомату, – три ложки кофе и три сахара.
Взяв кофе, я вернулся в комнату к кандидатам. Некоторое время пил кофе, присев на край стола, кандидаты в команду молча ждали.
– Готовиться будете все, отбор состоится в самый последний момент. У всех вас есть шанс. Собственно, как обычно: основной экипаж, первый и второй дубли. Я не сомневал-ся, что по возвращении увижу вас всех здесь. С этого момента и вплоть до возвращения на Землю рабочий язык – русский.
Заскрипели кресла, зашуршали рукава по столам, послышались вздохи, потом снова наступила тишина. В космосе два языка: русский и английский. Какой из них, определяет командир.
– Теперь по делу. Эту Дыру с орбиты не видно, она скрыта скальным навесом, снизу тоже, скальным же выступом, - я показывал на доске эти элементы вокруг геометрически правильного чёрного круга диаметром около трёх метров, – Открыта она была случайно, Борис с Эдвардом проводили осмотр окрестностей с помощью малой одноразовой ракеты. Дыра расположена на высоте 711 метров. Они построили три лифта для подъёма к ней. Эти лифты до сих пор там, куда они денутся, но, скорее всего, не работают. Наша задача: установить на вершине солнечную электростанцию, проложить кабели, отремонтировать лифты, база, в основном, к нашему прилёту уже будет развёрнута. Но вдохнуть в неё жизнь надо будет нам самим.
– А в дырку когда полезем? – спросил Дима Непомнящий, парень ростом под два метра и около ста килограммов весящий, спелеолог. Он оглянулся в поиске похвалы или поддержки, но её не последовало.
– Когда уроки выучишь и всю кашу съешь, – ответила ему Джовита, – слушай, что старшие говорят!
Они ещё немного попикировались. Я не стал никого прерывать, они всё глубже по-гружались в задачу, пусть лишние эмоции сгорят.
– Когда лифты были готовы, – продолжил я, – Борис и Эдвард пошли к Дыре. Диа-метр Дыры равен одной стомиллиардной диаметра земной орбиты. Очень точно. Арнольд, робот, такой, как я, оставался внизу на связи. Получив сигнал SOS, он полез наверх. Калиниченко лежал около лифта, Моргана не было. Скафандр Бориса был очень радиоактивен, судя по всему, Калиниченко получил запредельную дозу облучения. По команде Лунного Центра, Арнольд заходил на двадцать метров в Дыру, радиоактивности и Моргана не обнаружил, вернулся назад и спустился на базу вместе с телом Бориса. Калиниченко сказал только два слова: «Там… он…». Нам предстоит выяснить, где «Там» и кто «он». Никаких записей нет, хотя Арнольд утверждает, что получал инфу вплоть до сигнала SOS.
– А почему его нет в команде? Или он позже присоединится? – спросила Лауриза.
–  Нет, его с нами не будет. Я знаю всё, что знает он.
– Почему? – настаивала она.
– Потому. Не комментируется.
Я отметил, что после упоминания о радиоактивности все немного погрустнели. Мало того, что на Луне с этим и так проблемы, а здесь ещё возможность получить радиоактивный «спецзаряд».
– Возможно, что гамма-лазер*, Тогда понятно, почему нет радиоактивности вокруг и столько её на скафандре, – послышался голос Евгения Гельфанда, ещё одного физика.
– Да его бы разрезало на фиг! – возразила ему Натали дэ Моро, шикарная блондинка, тоже физик, – а может, первым импульсом расфигачило Моргана, а на второй накачки не хватило и он только пукнул?
– Ну, а где тогда наведённая радиация**, если разнесло Моргана? – подхватил Ос-кар, –  наведённая должна была остаться! А Арнольд ничего не обнаружил.
– У вас будет возможность поговорить с командой подготовки экспедиции, – я пре-кратил их прения, – программа подготовки штатная, шесть суток, вылет на базу в 15-00. Все свободны.
Поразительно! Гамма-лазер на Луне, если это так, возможно, другая цивилизация или её следы, а они ведут себя, как будто на пикник собрались, ну, спуск на каяках по горной реке!
На базе мы разместились в «яслях» – части городка для кандидатов и членов экспе-диций. Каждый получил отдельный стандартный домик с санузлом, кухней, спальней и гостинной. Всё очень маленькое. Перед каждым домиком был палисадник, а позади доми-ка – небольшой садик, совсем небольшой, четыре-пять деревьев, беседка и газон. Несмот-ря на стандартность, все домики были окрашены в разные цвета, разные цветы в палисад-никах, разные деревья в садиках, разные беседки. В моём домике в палисаднике росли георгины и ночные фиалки, а в садике, кроме дички груши и вишен, росли малина и кры-жовник. У других домиков ягоды отсутствовали. Если я правильно понял психологов, экспедиционерам это должно напоминать о Земле и они должны хотеть вернуться. А у командира можно угоститься ягодами. Ну-ну…

2
Десять дней назад было назначено совещание у генерала Моковского, на которое я тоже был приглашён. Состав впечатлял: Этторе Виччи, эксперт Агенства Дальнего Кос-моса, Пу-Екун, начальник управления Лунных исследований Азиатской Космической Ассоциации, Анна Фогст из Института Искусственного Интеллекта, Андрей Меркулов, директор Института Стратегических Исследований, Джимми Эндерс, вице-президент по науке Фонда Перспективных Исследований – все люди.
Моковский представил нас друг другу и открыл заседание.
– Прессе мы дали сообщение, что готовится пилотируемая международная экспеди-ция на Луну. Цели экспедиции определены, как инспекция лунных роботизированных комплексов, а также исследования по программе полётов в Дальний Космос, –  сказал ге-нерал в своём вступительном слове, – я думаю, что будет одна официальная съёмка и пресс-конференция перед полётом.
Все согласно кивали. То, что я буду командовать этим предприятием, было само со-бой разумеющимся. Первым начал разговор по существу Пу-Екун. Типичный невысокий китаец с бородой клинышком.
– Исследования объекта, полковник, возобновились через год после инцидента, но они проводились с помощью автоматов с малой степенью интеллектуальности. Понятно, что меры предосторожности были значительно усилены. Сколько-нибудь значимых ре-зультатов получить не удалось. Кроме того, как-то слишком много было поломок. И хотя причины были, безусловно, найдены и устранены, поломок было многовато. Мы считаем, что вы должны сделать новые подъёмники.
Анна Фогст, откинувшись в кресле, постоянно переворачивая карандаш пальцами и постукивая им по столу, продолжала тему.
– Самая первая попытка после инцидента была предпринята с помощью группы из трёх роботов категории три со специально изготовленными телами для работы на Луне. После возвращения они доложили, что кроме явно искусственного входа в объект, он ни-чем более не примечателен. Через сутки они были мертвы, если так можно сказать. По-этому дальнейшие исследования проводились простыми автоматами. Вениамин, мы раз-работали специальный скафандр для Вас, надеемся, что он будет эффективен. Мы прове-ряли его на жёсткое гамма-излучение. Но я продолжаю настаивать, что Вам внутри объек-та делать нечего.
– Я чего-то не услышал или не понял, Анна? – внешне я был спокоен, но внутри у меня всё готово было взорваться, – Люди из моей команды пойдут внутрь, где могут по-гибнуть, а я должен буду наблюдать со стороны?
– Именно так. Никто, кроме Вас их оттуда не вытащит, – Анна смотрела на меня уверенным взглядом и не отводила глаза.
– Видите ли, полковник, – высокий голос лысеющего уже Этторе Виччи отвлёк меня от Анны, – у нас есть несколько гипотез относительно объекта. Не все они плохие. Во-первых, нам удалось выяснить, что объект достаточно древний, возраст можно оценить, по крайней мере, от нескольких тысяч до десятков тысяч лет. Есть определённая надежда, что его работоспособность в значительной степени утрачена. Возможно, удастся, хотя бы косвенно, выяснить цель и назначение объекта. Во-вторых, это же для нашей цивилизации событие! Опасность есть, но мы считаем, что она идёт на убыль.
– Ну, да, ребёнок нашёл спички, или гранату, – язвительно заметил Андрей Мерку-лов, – А если это приманка на удочке? 
– Да Бог с ней, с удочкой, Андрей! Почему люди должны идти на такой риск? Легко их сделать? Трах-трах и готово! Не то, что с роботом, там лет пять надо затраты нести. Да вы все в своём уме!? Я не полечу с таким экипажем.
– Полетишь, Шварц! – сказал Джимми Эндерс, даже не повернув голову в мою сто-рону, – иначе команда полетит без тебя и в случае чего, помочь им будет некому.

3
После утренней пробежки и зарядки я, не смотря на протесты, заставил всех немно-го позаниматься единоборствами. Лисе и Джокеру я отрядил по три  соперника. Самый трудный бой – против троих, потому что они ещё не мешают друг другу, но уже полно-стью окружают. Разумеется, они справлялись, но потели. Физики и лирики через некото-рое время махали руками и ногами с большим удовольствием. Я не ставил себе задачу за несколько часов чему-то научить их, но мой опыт показывал, что ничто так не способ-ствует дружбе, как небольшая потасовка.
Потом я провёл бой против Лисы и Джокера, в результате которого они оказались связанными и привязанными друг к другу их собственной одеждой.
– Завтрак через пятнадцать минут, не опаздывайте, – сказал я им и пошёл.
– Кто ты такой? – скрипел зубами Джокер.
– Полкан, – бросил я через плечо.
На завтраке они были в полном порядке, даже умыться успели. Лауриза смотрела в мою сторону почти влюблёнными глазами, а Джек выглядел так, будто это он вышел по-бедителем. Полкан мой позывной, проиграть мне в тренировочном бою не зазорно, явля-ется честью просто участвовать в нём. Выражения – «Ты дерёшься, как Полкан» или «Тут тебе и Полкан не поможет» – соответствовали очень высокому уровню бойца или тяжести ситуации. Обо мне много баек ходит, я давно перестал с ними бороться ввиду безнадёжности этого. А, кроме того, в некоторых есть доля правды.
Перед тем, как разойтись по занятиям, ко мне подошла Натали, и заговорщицки, оглядываясь, спросила:
– Скажите, командир, а, правда, что Вы на Меркурии…
 – Я никогда не был на Меркурии, – вынужден был прервать её, – и никто никогда не был даже на его орбите, там очень сильное излучение. Вам ли, Натали, этого не знать? На Меркурии работают исключительно автоматы. Не слушайте Лауризу, она ещё расскажет Вам, что я пальцами одной руки ложки гну.
– Ну-у, – очаровательно вытянув губки, с недоверием протянула Натали, – ложку Лауриза как раз согнула пальчиками одной руки. И сказала, что дело, типа, не в силе, а в технике. Ну, в натуре же! На фига ей фигню фигачить? Или она… Вот, засранка!
И Натали побежала в сторону Лауризы, которая спряталась за Непомнящим.
Вся команда двигалась в направлении конференц-зала, где перед нами должны были выступать специалисты Центра, в том числе и Андрей Меркулов. Его взгляды на наше предприятие несколько отличались от взглядов основной группы, тем не менее, генерал Моковский никак не ограничивал его участие в подготовке.
В зале, кроме штатной съёмочной группы, были три группы из СМИ. Командование решило, что лучше отвязаться от прессы в самом начале подготовки. Чем ближе к старту, тем меньше возможностей и времени  на это. Эти группы имели своих сопровождающих, которые после протокольной съёмки вывели их из зала и повели для съёмок городка, встреча с командой не была предусмотрена.
Самой интересной, даже провокационной была лекция Маркелова.
– Здравствуйте, леди и джентльмены, – в этом, пожалуй, единственном, он был не оригинален, – я вам постараюсь рассказать о своих взглядах на объект, который вам пред-стоит обследовать. Он может быть создан нашими умельцами, с таким же успехом его могли соорудить незваные гости. Итак, если его произвели мы, то мы знаем принципиально, что с ним можно делать. Его можно исследовать, обходить ловушки, его можно понять и взорвать, в конце концов. Не отбрасывайте такую возможность сразу. Могли сделать американцы, могли русские или китайцы, по разным причинам никого не поставив в известность. Технически это возможно. Прошло очень много времени с того момента, как мы научились делать ровные отверстия в горных породах, научились делать их круглыми и в невообразимо твёрдых материалах. Мы умеем делать гамма-лазеры различной мощности. Я считаю, что в этом случае объект следует просто уничтожить и спокойно продолжать нашу космическую программу. Не думаю, что моя точка зрения сразу будет принята, но абсолютно уверен, что она будет принята довольно скоро. Вам, в любом случае, никаких ядерных взрывов производить не придётся – у вас другая задача.
Если сначала в зале и был небольшой шум, то буквально после третьего предложе-ния установилась тишина, было слышно время от времени, как поскрипывают кресла. Да-же я, частично знакомый с теориями Андрея, слушал, стараясь запомнить все интонации, все акценты его речи.
– Теперь о второй вероятности. Этот объект сделали приходимцы издалека. Тут всё гораздо сложнее и разнообразнее.
Первое: они ещё здесь, неважно, пауки, червяки, на нас похожие, или их роботы.
Второе: их нет, здесь два случая. Они оставили какую-то технику (специально или забыли, а может, в чемодан не влезло). И второй случай – ничего не оставили.
Разберём оба случая. Итак, первый, они здесь: а – они живые; б – они спят; в – они дохлые.
Скорее всего, ваша миссия на этом закончится. Контакт будет готовиться по-другому. Я говорю, что, «скорее всего», потому, что могут сложиться обстоятельства, ко-гда вы не сможете не вступить в этот самый пресловутый Контакт. Но, повторяю, основ-ной вариант – миссия сворачивается, и вы возвращаетесь. Все проандерстендели? Ника-кой самодеятельности! Хороших пришельцев не бывает. Мы не знаем их техники, мы не знаем их морали, мы не знаем, могут ли они управлять сознанием людей. И роботов. Так что, повторяю, основной вариант в этом случае – Полундра!
Послышались вздохи, где-то слышался шёпот. Да, это надо переварить и выбросить все остатки геройства и надежд типа: «Ах, какой я молодец! Смог с пришельцами погово-рить!». Маркелов подождал, пока все снова успокоятся. Он подошёл к столу, на котором лежало яблоко, в начале лекции им же водружённое туда, взял его и откусил от него большой кусок. Жевал  он его громко и получал от этого удовольствие – это всем было видно и у всех начала выделяться слюна. Андрей махнул рукой с надкушенным яблоком в сторону появившегося изображения лабиринта.
– Посмотрите сюда. Это 3Д-модель ходов объекта, которую мы получили с помощью сейсмодатчиков. Десятки, если не сотни километров, обратите внимание на количество ответвлений, – Маркелов снова откусил огромный кусок и продолжал говорить с полным ртом, – Вам не надо будет их исследовать. У вас другая задача. «Да» или «Нет». Есть или нет. Живой или нет. Впрочем, я уверен на двести пятьдесят два процента, что живых нет. Вернее не живых, а активных. Могут быть спящие. Тогда все механизмы исправны, я ду-маю, что в этом случае они способны рассчитать, сконструировать и обеспечить работо-способность механизмов на тысячи лет. Уходим и будем потом разбираться, что нам со всем этим делать. Возможно, что они подхватили какой-нибудь лунный вирус и дуба да-ли, матчасть тогда они не консервировали, она может быть неисправной. Хотя мы не зна-ем, что в их понятии является правильной работой и что неправильной.
- А что такое лунный вирус, доктор Андрей? Откуда он там? – спросила Джовита.
- Вирусы – странная штука. Живут, где хотят. Кстати, по возвращении, вы пройдёте карантин, как повелось со времён Армстронга и компании, первыми походившими по Луне.
Так вот, никаких спящих мы не будим, никаких больных не лечим. Мы же не знаем, зачем они к нам припёрлись. То ли это летучие отряды ихних казаков или кортесов, кото-рые здесь должны закрепиться, то ли это просто промежуточная остановка. Они что-то посмотрели, оставили маяк и полетели дальше. И мы не знаем, что мы такое можем со-вершить, чтобы это маяк сработал, и что за этим последует.
– Скажите, Андрей, Вы совсем не допускаете добрых намерений со стороны, как Вы говорите, «приходимцев»? – задал вопрос Женя Гельфанд.
– Совсем. Если соперники равны, они могут и говорить на равных. А если силы не равны, то предполагать, что более сильный будет подчиняться слабому, да хотя бы учи-тывать его интересы, было бы опрометчиво.
– Ну, может быть, что они просто исследуют, – не унимался Гельфанд
– И с какой целью исследуют? Может быть, что мы походящий корм для них или можем что-то изготовить для них же, в ущерб себе. А если мы почему-то представляем для них опасность, то каковы, по-вашему, будут их действия? Если им просто нужно жиз-ненное пространство, а мы тут под ногами мешаемся? Или, например, они проводят ка-кой-то опасный эксперимент и выбрали для этого задворки с их точки зрения. Но мы-то с вами знаем, что мы не задворки, мы самый, что ни на есть, Пуп Мироздания. А они тут – эксперименты! Да разве мы сами обращаем внимание на птичьи гнёзда или муравейники, когда решаем возвести новый дом? Я всё это вам рассказываю, чтобы вы прочувствовали свою ответственность, не побоюсь высокопарности, перед человечеством.

4
На орбиту, где нас уже ждал Любопытный, мы вылетали на двух челноках с Цен-трального аэродрома. Я, Лауриза, Карсон, Непомнящий и два пилота – на Симфонии, а Джек и пара да Силва – на Аккорде. Я решил всё-таки взять двух физиков после лекции Маркелова. Экипажи челноков были смешанные: командир – человек и второй пилот -  робот-тройка, специально подготовленный для этого.
Работа во время выхода на орбиту, пересадки на Любопытный и потом вплоть до от-стыковки от лунного разгонного блока была насыщенной и говорить на любые темы, не связанные с ними, была практически невозможной. Чередование перегрузок, манёвров и невесомости было довольно утомительно. Но после того, как корабль отстыковался от разгонника и кольцо начало вращаться, наступило некоторое расслабление. Появилась искусственная сила притяжения, все разместились по каютам, впереди сутки полёта до Луны.
Странно, сколько десятилетий перед стартом экипажи смотрят «Белое солнце пусты-ни», и он не надоедает! Никакого отношения к Космосу, мирным его нельзя назвать… В то же самое время для нашей экспедиции он выразил глубинные её основы – столкнове-ние цивилизаций, попытка одной переделать другую. И это на Земле, что тогда говорить о Чужих?
____
Пояснение на пальцах:
*Гамма лазер, это такой лазер, который даёт луч в гамма диапазоне, это ещё короче, чем рентген. Очень вредный и очень сильный луч. Для его реализации предлагался ядерный взрыв в Рейгановской про-грамме СОИ в восьмидесятых годах. До сих пор не сделан.
**Наведённая радиация это на тех же пальцах так: если положить кусок чего-нибудь радиоактивного куда-нибудь, то место вокруг тоже станет радиоактивным. Это и есть наведённая радиоактивность.

Глава 2. Луна
1
Мы оставили Любопытного на орбите под управлением двух встроенных роботов и Звёздный Бродяга, посадочный модуль, с полувитка пошёл на посадку. Управлять кораб-лём я не доверил автоматам, это удовольствие никому не отдам! Я полностью слился с ним, чувствовал Бродягу, как жокей скакуна. Исчезли все преграды между мной и Космо-сом – я висел в нём, совершенно обнажённый, я ощущал, как вакуум обволакивает меня. Зелёные навигационные вертикальные линии с бегающими по ним метками, показываю-щими высоту, скорость, перегрузки, авиагоризонт, прицельное кольцо и маркер точки прилунения висели прямо в пространстве. Скорее желанием, чем движениями я вёл Звёздного Бродягу к точке встречи с лунной поверхностью, он понимал меня и отвечал мне взаимностью. Мы с Кораблём сначала нырнули почти отвесно, потом пошли по пологой линии, чуть изменили тягу маршевых двигателей, чуть подрулили, вот пыль полетела под действием струй от двигателей… касание!
– Центр, Звёздный Бродяга на Луне. Все системы работают штатно, медицинские показатели экипажа в норме. Командир корабля полковник Шварц.
Я посмотрел на данные экипажа. Непомнящий и Джовита заметно вспотели. Ну, это нормально, Олдрин* в своё время в момент посадки не только вспотел. Пульс у всех был чуть больше двухсот. Тоже нормально.
– Экипаж! Поздравляю с прибытием на обратную сторону Луны! Готовимся к выхо-ду. Первые: Лиса и Джокер, затем Джовита и Дмитрий. После выгрузки Мулов, выходят Оскар и Патрик, последним выхожу я.
Пока Лауриза и Джек готовились к выходу, мы с Карсоном проверяли крепление на  Мулах оборудования, личных вещей экипажа, которые они должны будут отвезти на базу. За бортом уже началось оживлённое движение. Со всех четырнадцати грузовиков сползали гружёные тележки и двигались в сторону базы. Солнечные панели были уже развёрнуты, кабели к базе проложены. Два топливозаправщика подъехали к Бродяге и ждали разрешения для начала процедуры дозаправки. Корабль должен быть готовым к взлёту в любой момент.
До базы, которая находилась у подножия гор кратера Галуа М в естественном укры-тии, по дальномеру было 983 метра. Использовалась небольшая пещера глубиной в сто сорок метров и диаметром около десяти. Снаружи были только шлюзы, остальное скрыто скальными породами цирка кратера. С космосом был связан только первый этаж базы, где располагались склады и гаражи, второй этаж был рабочим, третий – жилой.
Правее базы, почти на линии горизонта виднелись механизмы лифтов, ведущие к объекту. Куда же они нас привезут? Но об этом потом, сейчас разгрузка и дозаправка, я загружу двух вернувшихся Мулов и поеду на одном из них. А пока они не вернулись,  занялся консервацией Бродяги. Мы друг друга понимали после одного единственного полёта. Понятно, что он, если надо будет, полетит и под управлением кого-то другого или самостоятельно, но он, так же, как и я, будет ждать нашей следующей встречи. Его внутренние шумы мне напомнили чем-то всхрапывания породистого жеребца, хотя можно было услышать и довольное урчание кота, устроившегося рядом с хозяином.
Перед тем, как сесть в кресло Мула, погладил опору Бродяги и мы поехали на базу. Загорелся зелёный фонарь на воротах, сигнализируя, что шлюз готов, ворота открылись, а после нашего заезда в него – закрылись. Камера стала наполняться воздухом, зелёный свет, открылись другие ворота и закрылись за нами после того, как мы въехали в ангар. Наконец, можно открыть шлем. Меня встречала Джовита, ответственная за дронов. Я снял скафандр и пошёл на второй этаж. Карсон уже доложил Центру о нашем заселении и о том, что тоже прибыл. Остальные под управлением Оскара занимались запуском и отладкой систем станции.
Я поднялся в жилой отсек, каюты уже были распределены и подписаны, мне предна-значалась каюта с двумя отсеками – командирская. В одном стояло кресло-ложемент, дру-гой был кабинетом.
К вечеру по корабельному времени, когда, в основном, всё уже было разложено и включено, объявил сбор на ужин в кают-компании. Я пришёл с полуторалитровой упаковкой Каберне с Крымских виноградников. Лучшего средства, чем стакан красного вина, для профилактики облучения так и не придумали.
– Парни, и девушки тоже, итак, мы начинаем. Оскар и Дима, вы за завтрашний день должны дотянуть дорогу до первого лагеря и заполнить палатку запасами воздуха и пита-ния. За последующие два дня второй и третий лагеря соответственно. Мужики, не торопитесь, всё основательно, если надо заменить лебёдки, значит меняем. В любом случае, пока не закончен первый этап, второй не начинаем. Из нас в Дыру первым пойдёт Джек, – завозмущались сразу Оскар, Патрик и Джовита.
– Это почему – Джек? – заговорил, перебивая всех, Непомнящий, – мы, значит, добе-рёмся до входа и не войдём в него?
– Тебе так хочется умереть первым, Дима? – отозвался Джек, – давай, вперёд! Батя сказал, что и как делать, так и будем! У него правило – выполнить задачу и вернуться без потерь.
– Перед тем, как Одд войдёт в пещеру, мы её будем оборудовать с помощью автома-тов. Патрик, покажи своих жуков, – сказал я.
– Это классные штучки! Раньше таких не было, всё крупняк, – Карсон включил дис-плей, на котором появилось изображение жука на шести ножках, – это создание может лазить даже по потолку!
Пока он комментировал клип, все были настолько увлечены, что, услышав какой-то шум, не сразу обратили на него внимание. Когда увидели то, что этот шум издавало, по-неволе вздрогнули. По ножке стола взбирался большой красный таракан, а дисплей пока-зывал то, что этот таракан видел. Он был размером около тридцати сантиметров в длину и сантиметров десять высотой. Забравшись на стол, он остановился. Карсон, надев перчатки, стал управлять им: таракан помахал задней частью, как собака, потом поднял переднюю часть туловища и помахал приветственно одной из лап. Девочки облегчённо вздохнули, Лауриза даже попыталась погладить его по голове. Таракан сделал выпад в её сторону.
– Ай! Ну, дурак же ты, Карсон! А если бы неожиданность случилась? – возмущённо вскрикнула Лауриза, но потом осмелела и взяла в руки механизм, – Какой лапушка! А Карсону мы обязательно подлянку сделаем!
Джовита забрала перчатки у Патрика и сама попробовала им управлять. С помощью Карсона освоилась она довольно быстро. Потом притащили ещё двух тараканов, две пары перчаток и все поупражнялись в управлении. Даже бои устроили.
– Вот это есть наш первопроходец. Он и железную дорогу нам протянет, и в Дыру первым войдёт. Ну, а пока вы будете заниматься подготовкой и строительством дороги к объекту, я смотаюсь на базу Калиниченко-Моргана. День туда, день там, день назад, – со-общил я команде
– Командир, одному такое приключение это есть запрещено, – сказала Джовита.
– Просто «запрещено», без «это есть». Я не один и поеду, Вита. Лауриза, готовься к завтрашнему походу!
– Есть, командир, –  ответила она, – а то они меня тут совсем затюкают!
И показав язык Патрику, Лауриза, держа ладони параллельно полу, а носик задрав вверх, вальсирующей походкой ушла. Глядя на неё, я начал понимать, почему ей дали по-зывной Лиса. И рыжий хвостик волос и поведение – Лиса, она и есть лиса.
____
* Базз Олдрин был вторым после Нейла Армстронга, который ступил на Луну, Майкл Коллинз в это время был на орбите. Во время прилунения (плюс-минус) у Олдрина было мочеиспускание, о чём он сам рассказывал. Это непростое дело – быть первыми людьми на Луне.

2
Отъезд был назначен сразу после завтрака. Первый лагерь располагался внизу и ре-бята начали тянуть к нему струнную дорогу: на высоте около метра на стойках натягива-лись две струны, по которым поедут тележки и, при необходимости, поезда из нескольких тележек со скоростью до ста километров в час. Для Луны это практически мгновенная доставка грузов и людей. Ко второму лагерю, расположенному на высоте 500 метров, должна быть проложена такая же, но наклонная дорога, и скорости, естественно, совсем другие. К третьему лагерю, который располагался непосредственно у входа в Дыру, вёл лифт.
Кабина нашей Барракуды, как её назвала Лауриза, расшифровав таким образом БР10, была закрытой, сверху располагалась солнечная батарея. Её энергии хватало не только для движения, но и для создания магнитного поля, которое обеспечивало дополнительную защиту от излучения. Управляла Барракудой она, я сидел на сидении пассажира. Собственно, двигался он сам, Лауриза вмешивалась только тогда, когда он задумывался о том, как объехать то или иное препятствие. Уже через двадцать минут, она ограничивалась только лёгкими касаниями.
Мы проехали мимо палатки, которую в своё время построили Борис и Эдвард и мо-гилы Калиниченко с установленным Арнольдом флагом, и  направились по дороге, кото-рую проложили они. Дорога – это следы от их лунохода.
– Скажи, Лауриза, – спросил я где-то в конце второго часа нашего путешествия, – а почему ты мотаешься по разным опасным местам, подолгу отсутствуешь дома, а не с до-черью? У неё сейчас такой возраст, что, как мне кажется…
– Веничка, не лезь в душу, – довольно резко оборвала она меня, – извините, коман-дир.
Мы молча проехали минут пятнадцать, пока Лауриза снова начала говорить.
– Я, наверное, плохая мать. Но я люблю свою Белочку. Её зовут Бэла, – пояснила она, – Я бы с удовольствием занялась чем-нибудь недалеко от дома, но, увы, там труд до-вольно скучный и плохо оплачиваемый. Когда мы расстались с Расселом, я пробовала. Фигня!
– А почему вы расстались?
– Да ну его, людоеда!
– В смысле?
– Ну, просто мы очень разные. Из разных цивилизаций. Мы съездили к его родите-лям, а по возвращении я сказала, что мы расстаёмся. Не спрашивай. Потом я пошла в спецшколу, попалась на красивую рекламу, – засмеялась она, – удивительно легко прошла отбор, потом несколько операций было, платят хорошо, дочка и мама всем обеспечены.
Я незаметно взял управление Барракудой на себя, чтобы Лауриза, увлёкшись разго-вором, случайно не заехала в какую-нибудь яму.
 –А почему ты снова не выйдешь замуж?
– Девушка я видная, интересная, без мужского внимания не остаюсь. Бывают встре-чи, но всё как-то мимолётно, без обязательств и претензий. Одному сказала, что есть дочь, и не получилось, а другому не сказала – и тоже вид сбоку. Наверное, правильно, надо прекращать все эти метания по мирам, надо стать почтенной матроной в белой шляпке с розочкой и синем в белый горошек платье, по субботам ходить с Белочкой в церковь, а потом гулять с ней в парке, делиться новостями с другими такими же мамашами, обсуждать новый наряд какой-нибудь Элеоноры. И на работе: да, мистер Полонский, нет, мистер Карпиньи, сейчас будет готово, Альбина. Смешно?
– Ни капельки! Я просто представил: «Я не спрашиваю, мистер Полонский, почему! Я спрашиваю, почему не сделано?», – я сделал грозные глаза, – Вариант?
Лауриза обыграла ещё свой разговор с Карпиньи и Альбиной, потом мы в более се-рьёзной форме обсудили, чем можно заняться, подготовка у неё была весьма приличная.
– Ну, а вот и база, – показал я рукой, – приехали.
– Как быстро, командир! Вы отличный собеседник!
Веничка мне нравилось больше. Мы остановились рядом со входом, Лауриза пошла открывать ворота шлюза, а я – к реактору, находившемуся на удалении около пятисот метров от базы. Реактор был заглушен штатно, контроль показывал, что он может рабо-тать ещё год. Открыв панель управления, стал готовить его к запуску.
– Центр, я Луна, полковник Шварц, прошу коды доступа для запуска реактора базы Галуа.
– Пересылаем, Вениамин, подтвердите получение.
– Получил, вижу.
Ввёл коды, пульт ожил полностью, ещё несколько манипуляций с разноцветной кла-виатурой и «Пуск» загорелся зелёным. Я нажал, дальше всё пошло в автоматическом ре-жиме. Реактор работал по типу прямого преобразования атомной энергии в электриче-скую в силовых полупроводниках. Выход на режим продлится минут двадцать, и только после этого он подаст энергию на станцию. Пройдёт ещё часа два, пока температура внутри поднимется до десяти градусов.
Когда поднялся на рабочий этаж, свет уже горел везде, вентиляторы шумели, Лаури-за показала на градусник и сказала:
– Минус двадцать два. В принципе, стекло шлема можно открывать.
– До нуля хотя бы дойдёт, тогда и откроем. Пока садись, подсоединись к сети и си-стемам жизнеобеспечения. Мы долго уже на автономке.
Я помог Лауризе подсоединиться, а сам пошёл в каюту Арнольда. По дороге вклю-чил музыку, чтобы ей не скучно было сидеть. В каюте температура была всего минус де-сять. Для меня это уже приемлемо. Я снял скафандр, нажав на клавишу «Выход» на нём и стал искать флэшку, о которой мне говорил Арни. Флэшка лежала там, где он и говорил, но нащупал её не сразу, даже подумал, что кто-то пошарил здесь раньше. После Моргана и Калиниченко мы тут первые люди. Я поймал себя на мысли, что не первый раз так ду-маю: мы – люди.
Флэшку я подключил к себе напрямую. После вводного экрана она потребовала па-роль, я ввёл, флэшка меня опознала и переделала обращение лично ко мне.
– Привет, Полкан! Я Скиталец. Этой информации нет нигде, даже во мне, я писал прямо сюда. После того, как ознакомишься – уничтожь. Я думаю, что ты не будешь про-тив. Иначе, если на Земле кому-то покажется, что ты скрыл какой-нибудь бит информа-ции, тебя разберут на атомы в поисках этого бита. Это Чужие. Я прошёл на глубину сто двадцать метров, а не двадцать, как в отчёте, куда делся Морган, не знаю. Меня тоже об-лучали, но не гамма-лучами, чем-то другим. И не радиосигналом точно. Там, глубине пе-щеры, где-то в районе четырёхсот метров что-то есть, я почему-то это знаю. Гамма-излучение, которое убило Бориса, нёсло в себе какую-то информацию, но мощность была высокой, и он не выдержал. Думаю, то, что его убило, не является оружием, но оружие вполне может быть дальше. Мне не хочется, чтобы наступил Судный день**. Я допускаю, что Борис что-то понял, как и я, когда пытался мне сказать: «Там… он…». Как по мне, я взорвал бы всё это к чертям собачьим, если бы был уверен, что взрыв кого-то там или че-го-то уничтожит, а не разбудит. Поэтому ничего этого не скажу, напущу тумана. Если ре-шат посылать экспедицию, пусть подготовятся. Я набросал несколько рисунков, которые дадут тебе представление, что я «видел» или что мне показывали. Думаю, что тут работа-ет автомат. Чем чёрт не шутит, вдруг, если получится до него добраться, то удастся его отключить. Рисунки в соответствующей папке. Удачи!
Это было всё. Я посмотрел рисунки и запомнил их. К каждому рисунку были свои комментарии. Более или менее понятно, как проложить дорожки в Дыре. Наверное, Арни был прав, скрыв информацию. Сейчас всё делается спокойнее, а тогда могли и погоря-читься. Да и я не буду рассказывать. Затем взял из скафандра плоскогубцы из комплекта носимого инструмента и раздавил флэшку, потом ещё и ещё, фактически стерев её в по-рошок. Снова надев скафандр, но не застёгивая его, пошёл к Лауризе. Увидев меня со шлемом в руке, она тут же открыла шлем и вздохнула полной грудью.
– Я сейчас тоже вылезу из этой шкуры, не могу уже.
– Не вздумай! –  я открыл ящик стола, один, другой, третий, наконец, нашёл салфет-ки и стал вытирать пот у неё с лица, – ты сейчас мокрая и сразу простудишься. Даже вода для душа только начала таять. Потерпи.
Посмотрев в чайник и обнаружив там достаточно льда, я включил его. Реактор уже вышел на режим генерации, начали включаться дополнительные обогреватели, станция явно оживала.
– Тебе сахару сколько в чай? – спросил я
– Мне без сахара, – Лауриза стягивала перчатки. Рыжие волосы прилипли ко лбу, щёки раскраснелись, – мне в туалет надо!
– Прекрати! В скафандре всё есть!
– Ну, Веничка! – я сдался сразу.
– Ладно, сейчас достану из баула твою одежду, чтобы сразу из мокрой выскочила и в сухую вскочила.
Закипел чайник, я приготовил чай и, вручив Лауризе чашку, пошёл за одеждой. Бе-льё, тёплый костюм, тёплые носки, шапочка с помпончиком, перчатки, меховые чуни. Ну, если что, сама остальное возьмёт. Она немного побурчала, что-то про цветовую гармонию, пока помогал ей освободиться от скафандра. Я предполагал, что она, схватив одежду, куда-нибудь побежит, но Лауриза сделала буквально так, как я говорил, сначала быстро выскочила из мокрой одежды и осталась совершенно голой. Я стоял и смотрел, не в силах отвернуться, потому что посмотреть было на что – было, чем рожать и было, чем кормить ребёнка. Но всё в меру, всё ровненько, не такая уж и хрупкая. Подумал, что она меня не видит в упор или воспринимает, как электрочайник.
– Всё рассмотрел? – спросила Лауриза, глядя на меня своими огромными зелёными глазами и неторопливо натягивая бельё. В голосе слышалась подколка. Зараза. Ведьма! Женщина.
– С учётом камер станции, безусловно, всё, – ответил я. Лауриза оглянулась, прику-сила нижнюю губу, весь вид показывал досаду и некоторый испуг, – если ты включила камеры по приходу, – добавил после паузы.
– Не включала! Я совсем забыла!!! – радостно закричала она и стала одеваться го-раздо быстрее. Мало ли что.
Приведение в порядок станции заняло нас до глубокой ночи. Ночь, на самом деле ничем от дня не отличалась, но суточный цикл у людей делал своё дело и Луариза начала останавливаться или засыпать перед каким-нибудь экраном.
– Иди в душ и баиньки, – сказал я, – тут работы ещё на час, сам справлюсь. Можешь устраиваться в любой каюте.
Станцию мы готовили для следующего десанта, а заодно надо было и просто по-смотреть, что оставили погибшие парни. Компьютеры я уже соединил с компами нашей базы, а бумаги, записки и тому подобное хотел собрать и увезти. Я полагал, что их будет много, но оказалось всего ничего: два планшета, две тетрадки Моргана с текстами его пе-сен, гитара и всё. А в кают-кампании нашёл две чашки, сделанных из лунной породы. На одной кириллицей было написано Эдвард, а на другой латиницей – Boris. На дне каждой чашки стоял автограф Калиниченко в виде перевёрнутой запятой, с кораблём на конце и буквами БК внутри. Я решил забрать их с собой и отвезти на Землю. Как и находившиеся в каюте Бориса три фигурки в скафандрах: посередине Морган, а по бокам Борис и Ар-нольд. Они стояли обнявшись.
Меня вывел из задумчивости голос Лауризы. Она стояла, закутавшаяся в одеяло.
– Я боюсь оставаться одна в каюте. Мне страшно. Мне кажется, что кто-то ходит, – вид у неё был, как у маленького ребёнка, которому что-то приснилось, – посиди рядом, а? Ну, пожалуйста!
– Ты же из спецназа!
– Ну и что? Я умею стрелять, драться, но против чего-то реального, а тут…, – она была готова расплакаться.
Лауриза спала, уцепившись обеими руками в мою руку, как ребёнок держится за свою мягкую игрушку. Дыхание спокойное, рыжие волосы разбросаны по подушке и оде-ялу. Я сидел в кресле рядом с кроватью, пытаясь отогнать мысли, донимавшие меня. А что было бы, если бы она не знала, что я робот? Наверное, такой ситуации и не возникло бы, я поехал бы с кем-нибудь из парней. А так – плюшевый медвежонок, перед которым можно переодеваться и даже спать, если не в одной постели, то в одной комнате. А глазки зачем строила? Веничка… Запутано всё. Или просто мы из разных цивилизаций. И глав-ное – я теперь не смогу послать её в опасность. Да, наверное, не только её. Впереди ещё одна ночь… Надо будет завтра загрузить её так, чтобы она с трудом до кровати добралась.
– Ты здесь? – не открывая глаз, спросила она и снова заснула. А может, всё-таки мы из одной?
____
** В науке Судным днём называют случай применения оружия Судного дня. Его пока, слава Богу, нет. Суть такая: оно уничтожает всё (для нас хватит, если уничтожит только человека) на Земле. После за-пуска отменить процедуру невозможно, после завершения постройки добраться к нему невозможно – так защита строится, отрезать от энергии невозможно, оно сработает, защититься от него тоже невозможно. Не обязательно ему находиться на Земле. Гадость несусветная! Лучше его не создавать. Коль скоро есть пони-мание, что это такое (я же не сам придумал!), значит, над проблемой учёные работают. Ничего личного – просто интересная задача! Да и конкуренция со стороны вероятного противника.

3
По дороге к базе я постоянно был на связи с ней, потому что наступал ответственный момент – заканчивался монтаж лифта. Непомнящий должен подняться на нём наверх и принимать грузы, чуть позже туда же должен идти Джек. Лауриза через час после отъезда заснула, ей вчера досталось, ей не мешали даже наши переговоры.
В один из моментов я увидел, что Дима собрался, не смотря на категорический за-прет, зайти в Дыру. Не думаю, что он собирался глубоко, тем не менее, решил его одёр-нуть.
– Непомнящий! Ещё один шаг и я по приезду, независимо от того, будешь жив или мёртв, лично прострелю систему жизнеобеспечения твоего скафандра! Назад!
– Понял, командир! Это я так, задумался.
– Отключи свою думалку и делай то, что должен! Вы проделали такую работу и что – всё насмарку? Джовита! Ты куда смотришь? В карты играешь?
– Командир, я пыталась его остановить! Сигнал «Стоп. Назад» послала, посмотри по телеметрии!
– Ты не пытайся – ты останавливай! Твоей телеметрии знаешь, где место будет, если вдруг что? Ладно, проехали. Карсон, жуки «отдыхают»?
– Да, на зарядке. Через час будут готовы.
– Я перешлю тебе пару схем, как вижу дорогу внутри Дыры, пусть строят по этим схемам. Как только – так сразу.
– Понял, командир. А что Лауризу не слышно?
– Спит. Умаялась девочка, работала, в отличие от некоторых, всю станцию вылиза-ла, –  я покосился в её сторону, она не реагировала, но я всё равно стал говорить тише, – Оскар, у тебя что?
– Да ничего особенного, наши паровозы достигли 97,2 км в час.
– Молодец!
– Тут все пахали, чтобы они так поехали.
– Да знаю я, что вы все пахали. Мы подъедем через три часа, на связи постоянно. И всё вижу!
Всё-таки кричали мы довольно громко, Лауриза проснулась.
– Я не спала, –  сразу сказала она.
– Ну, так поспи. Ещё три часа ехать.
– Ну, тогда я ещё посплю, что-то устала я за вчерашний день.
Логично.
Когда мы приехали на базу, все уже были внутри. Управлять жуками можно и непо-средственно с базы, необходимости получать дополнительную дозу облучения не было никакой. Непомнящий начал было оправдываться, но я сказал, что всё уже произнесено и больше возвращаться к эпизоду не будем.
Карсон и Джовита в перчатках и очках виртуальной реальности управляли жуками, выглядело это так, будто они занимаются гимнастикой у-шу. Или танцуют в каком-то эк-зотическом балете. Оскар и Джек просто сидели за столом. Я подсел к ним, развернул на столе схему пещеры с проложенной дорогой и стал рассказывать Джеку его маршрут. Ди-ма, помявшись, сел рядом с Джеком, его это тоже касалось.
– Вениамин, – обратился ко мне Оскар, – мне кажется, что кроме датчиков, надо «за-туманить» пещеру.
– Что ты имеешь в виду? – это требовало пояснений, сразу мне врубиться не удалось.
– В вакууме луч лазера, тем более гамма, мы не увидим. Ему не в чем рассеиваться
– Понятно. И какой туман ты предлагаешь напустить? На Луне, в вакууме и при температуре минус 200?
– Простую лунную пыль! Подвесим к потолку коробочки с пылью и будем понемно-гу выпускать её. Она будет падать и создаст среду, в которой мы увидим луч. Он ведь бу-дет взаимодействовать с каждой пылинкой! Пылинки будут нагреваться, испаряться, они будут светиться в луче.
– Понял, Оскар. Посчитай, сколько надо, так и чтобы можно было дозаправлять. Или забирать коробочки, но без людей, или досыпать пыль в коробочки там, в пещере. И тоже без людей! Когда всё будет готово, мы сначала погоняем там тележки с камерами, кстати, Карсон, сколько камер на стенах будет стоять?
– По три двойных камеры, размещённых в вершинах равностороннего треугольника через каждые двадцать метров. Соседние треугольники повёрнуты друг относительно друга на тридцать градусов.
– Джек, ты понял этого умника? – Джек улыбался, рядом с ним уже стояла вернув-шаяся Лауриза.
 – Что тут понимать? – вопросом ответил Джек, взял стилус и на столе нарисовал ци-линдр, вписанные в него треугольники, которые отклонялись один относительно другого на тридцать градусов, –  мы получим полную картину, невидимых мест не будет. Так хо-рошо смотреть на голую женщину – видно будет всё.
Лауриза закашлялась, Оскар и Джек посмотрели на неё. То, что она покраснела, можно было списать на кашель.
– Ещё один умник, – прервал я паузу, – Карсон, мне кажется, что двадцать метров слишком много. Надо бы сократить хотя бы до пятнадцати, но лучше – до десяти. У нас камер хватит?
– Командир, не надо ближе, мы и так увидим каждую пылинку. Каждая точка будет сниматься минимум с пяти камер. Для компьютера данных через глаза. Я же говорю – увидим каждую пылинку! Оскар, ты пыль давай! Отличная идея!

4
Пробный проезд тележки состоялся через два дня. До этого было почти без происше-ствий, один раз заклинило лебёдку и один жук приказал долго жить. Один из двадцати – это не много, в пределах разумного. Джек и Дима работали на самом верху, у входа, во втором лагере – Оскар, мы с Парсоном внизу, в первом лагере, Лауриза на базе, в ска-фандре, на первом этаже, Джовита смотрела за всеми нами через мониторы базы.
Дорога пока была проложена до отметки сорок пять метров, но мы будем тянуть её дальше. Поставив тележку на рельсы-струны, Джек и Дмитрий отошли к палатке, которая была защищена щитом от входа. Карсон включил освещение в пещере и дал «Малый впе-рёд». Тележка поехала в жерло, её камеры давали объёмную картинку во все стороны и вверх. Когда она доехала до отметки двадцать метров, Оскар стал пылить и картинка при-обрела почти земной вид. Изображение стало мягче, появились полутона от рассеянного света, привычнее чувствовался объём, и стали видны лучи от фонарей, как на Земле.
Мы проделали много экспериментов: гоняли тележку на разных скоростях, своим ходом и на аварийных тросах, с пылью и без, с остановками и без них. Четыре раза за-правляли пылью контейнеры, пока наши запасы пыли не закончились, система работала отлично. Однажды Оскар включил «пылемёт» на полную мощность, мы даже потеряли из виду нашу тележку.
– Оскар, а ведь через такую завесу не пробьётся никакой лазер! Как ты думаешь? Ты это здорово придумал! – я искренне радовался, что у нас есть этот «пылемёт».
– Трудно сказать однозначно, но помешает он, безусловно. Другой вопрос, а что лучше: прямой луч высокой интенсивности или рассеянная радиоактивность со всех сто-рон?
– Команда, слушать меня! На сегодня заканчиваем, тележку убрать к палатке, Оскар, ждёшь Одда и Непомнящего и вместе спускаетесь в первый лагерь. Всё за собой закрыва-ете самым тщательным образом. Потом все вместе на паровозике едем в Ромашково.
– Ромашково – это наша база? – спросила Джовита, – тогда надо и тележке имя дать, а то неудобно как-то получается! Мотается по пещере, экспериментирует – и просто те-лежка.
– Рысак! – подхватил Дмитрий.
Сама поездка заняла всего минуту, гораздо дольше садились, пристёгивались. Толь-ко ветра в лицо не хватало! Правда, кому-то он был бы в затылок – мы сидели попарно, спина к спине, кроме Карсона – он сидел один на переднем сидении.
– Ромашково, конечная! Пассажиров просим не забывать свои вещи! – сообщил всем Патрик Карсон.
Лауриза проверила наш радиационный фон, затем, убедившись, что всё в порядке пошла снимать скафандр, а нам ещё надо было пройти через камеру очистки. В душ! Как хорошо, без этой шкуры! За последние дни я успел от скафандра устать.
Девушки решили добавить нагрузки на тренажёрах, поскольку работа сегодня у них была спокойная. Зато нам нагрузки хватило и мы после ужина сидели перед экраном и смотрели записи Рысака. Сначала всё было даже скучновато: ездит тележка с камерами по одному и тому маршруту, показывает одно и то же. Что мы видели и в процессе съёмки. А потом, когда начали работать «пылемёты», вдруг дёрнулся Джек.
– Батя, а  тормозни и отмотай назад секунд на десять-двенадцать, – я сделал стоп и отмотал, – давай потихоньку вперёд… ещё… Стоп!
Джек показал на пятно на стене слева. Присмотревшись, я увидел как бы лицо, но нечёткое и размытое. При проходе камеры оно появлялось постепенно, но достаточно быстро, а затем моментально исчезало.
– Ну, и? Игра света на камне или действительно лицо? – спросил я, ни к кому кон-кретно не обращаясь.
– Любое изображение есть игра света. Рожи есть и на Земле, и на Марсе. Надо бы порезче сделать, – Оскар наклонился в сторону картины.
– Патрик! Я не просто так говорил, что камеры надо ставить ближе!
– Ничего не надо! – возразил он, не отвлекаясь от управления жуками, – выделите место, которое хотите рассмотреть, в контекстном меню выберите «Резкость», потом «Обработать».
Дмитрий сразу начал эту процедуру. Через минуту мы видели, можно сказать, чекан-ку. Лицо было нарисовано мелкими точками. Патрик снял очки и перчатки и подошёл к нам.
– Клёво! – сделав несколько пассов руками, он вытянул объёмное изображение зоны портрета и увеличил его, – теперь можно походить вокруг и рассмотреть, как следует. Резкости хватает, командир?
Я кивнул. Никакой чеканки, чисто случайно, по естественным причинам. Но, чёрт возьми, очень похоже!
– Батя, завтра, когда пойду, посмотрю на эту мордочку. Может и потрогать её? Не возражаешь? – Джек коснулся носа этого виртуального загадочного лица.
– Не возражаю. Так, тренировка «пеший по лётному». Карсон, организуй нам здесь пещеру, чтобы Джек отработал, как будет входить и, самое главное – возвращаться. Ос-кар, Дима, вы тоже участвуете. Я на контроле. Возможно, дам вводные по отказам техни-ки и прочим гадостям. Всё до автоматизма. Пойдём только тогда, когда будем готовы.
Я пошёл в свою каюту. Включил гитару Моргана, полистал записи, решил, что слу-шать, так слушать и начал с первой. Голос у Моргана был так себе, но со слухом и чув-ством юмора всё в порядке. Некоторые тексты выделялись глубиной. В основном – доб-ротные любительские песни, играл и аранжировал он достойно. Так я сидел с бокалом полагающегося мне коньяка около часа, пока в дверь не постучали. Это была Лауриза.
– Вы слушаете? А я хотела попросить гитару, мы там попевки решили замутить, – она стояла на пороге и не переступала его.
– А ты играешь на гитаре? – поинтересовался я, одновременно отключая её, – бери.
– Ага! Я потом принесу, – Лауриза забежала, быстро схватила гитару, и уже находясь снова в дверном проёме, спросила, – а вы присоединитесь к нам?
– Чуть позже, но обязательно, – скоро я уже слышал самбу. Тут Джовите равных, ко-нечно, нет. Пожалуй, я смогу послать кого угодно куда надо.

5
Мы ещё день посвятили тренировкам, заодно и продолжили строительство дороги вглубь пещеры. Дошли до отметки триста двадцать метров. Дальше надо расширять про-ход. Оскар предлагает взрывать. Возможность запыления закончилась ещё на отметке сто два метра, коробок больше нет. Расстановка сегодня другая: я в усиленном скафандре, Джек и Оскар - наверху, Непомнящий во втором лагере, Лауриза – в первом, Джовита на первом этаже в Ромашково, Патрик – за мониторами.
Рысак ехал чуть впереди Одда. Джек шёл строго по настилу, пыль пока не пускали. Пройдя десять шагов, он останавливался, осматривался  и говорил, что видит, словами  добавляя к общей картине, передаваемой камерами. Подойдя к тому месту, где мы увиде-ли лицо, Джек остановился и повернулся к нему.
– Я не вижу лица. Просто стена. Вижу указатель на лицо, но, повторяю, лица не ви-жу. Сейчас я прикоснусь к тому месту, где оно находится, – Джек поднял руку и коснулся пальцем того места на стене, на котором был нос лица, – чувствую твёрдую поверхность. Оскар, напусти тумана. Попробуем так. Я делаю два шага назад.
Оскар включил пыль с двух ближайших контейнеров.
– Пыль пошла.
– Вижу лицо, сейчас снова попробую. Касаюсь левой от меня щеки.
– Подтверждаю, Джек, левая от тебя щека, всё правильно. Десять шагов вперёд до отметки пятьдесят.
– Батя, в тумане видны листья, а трещина на стене похожа на змею с раскрытой па-стью.
– Покажи, где видишь.
Джек коснулся стены в двух местах.
– Карсон?
– Обрабатываю, через минуту.
– Джек, стой на месте.
Карсон вывел изображения, которые были похожи на лист и на змею.
– Командир, если бы мы были с Марса, то видели бы их листья и зверушек, – сказала Джовита, – мне кажется, что зацикливаться на этом не стоит. Вот если бы попалось что-то явно искусственное, то это было бы интересно. Как вход в эту пещеру.
– С тобой трудно спорить, Джовита, но пока ничего не попалось. Джек, десять шагов вперёд.
Одд дошёл до отметки  сто восемьдесят восемь метров, после чего я принял решение о прекращении. Джек сел на Рысака и поехал к выходу, где его встречали я и Оскар. Как только он слез с тележки, и мы подошли к палатке, послышался голос Карсона:
– Парни! Немедленно в лифт и вниз!
– Что случилось, Патрик? – спросил я.
– Мне показалось, что я увидел нечто, похожее на луч.
– Все домой!
Когда все собрались, Патрик развернул изображение, где, по его мнению, он увидел «нечто, похожее на луч». Это было между шестьдесят третьим и девяносто пятым метра-ми. В пространстве, на высоте около трёх с половиной метров, с неравномерными проме-жутками видны были яркие горизонтальные полосы света, следовавшие одна за другой. Толщина этих полосок составляла не более двух миллиметров. Очень похоже на луч лазе-ра. Разница была только в том, что лазера не было, луч возникал из ниоткуда и пропадал в никуда. В одной точке пространства он просто начинался и в другой просто пропадал.
– Идеальное техническая система! – сказала Джовита.
– Ну, идеальная. А если ещё пару слов добавить?
– Идеальная техническая система, это отсутствующая система, функции которой вы-полняются. Лазер отсутствует, а луч лазера есть – идеально! То, что отсутствует – не мо-жет сломаться! Абсолютная надёжность! – пояснила она. Поймал себя на том, что у меня открыт рот. Я закрыл его.
– А как свет был и вдруг его не стало? Я немного в технике соображаю, – прервал тишину голос Лауризы.
И тут все загалдели, перебивая друг друга, предлагая немного побурить стены пеще-ры и найти лазер, выпустивший луч и зеркала, которые отразили его и он куда-то улетел. Но Оскар отрицательно мотал головой и ни с кем не соглашался.
– Луч возник из вакуума в точке и ушёл в вакуум в точку, – сказал он, – мы должны верить своим глазам и аппаратуре. Я не знаю подходящих физических эффектов, но зна-чит, они есть, раз мы их видим.
– И насколько это опасно? – спросил Карсон.
– Да тут всё опасно! Ну и что? Мы тут для этого и работаем, – парировал Оскар, – командир, надо подумать. Мне пока никто не нужен, просто не мешайте.
Джовита подошла ко мне и прошептала на ухо:
– Я знаю, не первый раз. Кофе нужен будет, пару персиков, собственно, всё. Запрётся в каюте, часа через три что-нибудь скажет.
Пока Оскар фантазировал, я связался с Центром, рассказал о наших находках, и о том, что завтра в пещеру пойду сам. Центр возражал, но как он меня сдержит? Руки вы-кручивать будет? Не получится. Ну и вынужден был дать «Добро».

6
– Итак, я подумал, – начал Оскар, – и мне в голову пришла такая идея – никакого ла-зера нет и это совсем не лазерный луч. Ну, не могу пока представить, как он может воз-никнуть без накачки. А если предположить, что это что-то типа разрыва пространства? Узкая конечная полоса, на её протяжении выделяется энергия, мы её видим при взаимо-действии с пылью. В одной точке он начался, и мы видим, будто свет возник из ничего, а в другом месте разрыв закончился, и мы видим, будто свет пропал в некоторой точке. Не буду грузить вас подробностями, вакуум с допущениями можно представить в виде моря Дирака, когда постоянно возникают и исчезают частицы. То есть, он не пустой, а полный энергии, но она в постоянно превращении из плюса в минус, энергия – в частицы, части-цы – в энергию, а в результате мы видим ноль. Не заумно?
Оскар нарисовал несколько рисунков, как частицы сливаются и распадаются. Немного яснее, но всё равно – невероятно.
– Продолжу. То, что я скажу сейчас – это гипотеза, ничем не подтверждённая. Из-вестно, что частицы имеют несколько квантовых характеристик: электрический заряд, спин, цвет, очарование, прелесть, странность и истинность. Мы используем пока только электрический заряд и понятия не имеем, как использовать, например, странность или очарование, прелесть или спин. Вполне возможно, что там есть невообразимые энергии и возможности. Поскольку мы не видим понятных нам излучений, можно предположить, что используется для разрыва пространства что-то из неэлектрических зарядов или свойств. Какие для этого требуются условия? Не знаю, может быть, что не очень сложные. Электрический заряд можно получить, например, потерев стеклянный шар шерстью, что было известно многие тысячи лет назад.
– Нам это сильно грозит? – задал вопрос Непомнящий.
– Да не больше, чем Моргану, – отозвался Оскар.
– Понятно, Оскар, спасибо, – закончил я обсуждение, – завтра в пещеру иду я, с Цен-тром согласовано. На площадке Джек и Лауриза, Непомнящий во втором лагере, Джовита – на первом этаже, Оскар и Патрик – на мониторах. Что мне искать или на что обратить внимание?
– Я думаю, что никаких устройств, всё-таки, здесь нет, – задумчиво произнесла Джо-вита, – сама система пещеры и, возможно, что-то ещё имеется на поверхности, – всё это и есть устройство. Иначе не могу себе представить, как обеспечить работоспособность си-стемы на протяжении десятков, а, может быть и сотен тысяч лет. Скорее надо искать ме-сто, попав в которое, мы своим нахождением как-то включаем её. И что мы, что любая экспедиция после нас, будет делать то же самое. Интересно, что простейшие автоматы не вызвали никакой активности системы. Возможно, что она реагирует на разум, как тако-вой. Я ещё на Земле подумала об этом, когда Маркелов показал нам модель пещеры.
– Понятно, обнадёжила. На сегодня всё. Личное время. Завтра работаем, – я поднялся и пошёл к себе в каюту.
Я сидел в каюте и смотрел в стену. Прямо и тупо. Открылась дверь, это была Лаури-за с гитарой.
– Я принесла, вот, – она приподняла одной рукой инструмент.
– Проходи. Может, сыграешь что-нибудь? Так и не услышал, как ты играешь.
Она села рядом – на станции всё рядом – и взяла несколько аккордов. Обычно у неё волосы собраны в пучок, а сейчас они были распущены и струились по плечам.
– А что ты хочешь, что бы я сыграла?
– Не знаю, что хочу, просто сыграй.

7
Скафандр с допзащитой всё-таки тяжеловат и неудобен. Одно дело стоять в нём и совсем другое долго идти или что-нибудь делать. На отрезке, где мы зафиксировали то ли разрыв, то ли луч, я махал руками и, насколько это позволял скафандр, ногами, даже под-прыгивал, но ничего не происходило. Джек тоже был в пещере, но у самого входа, там же был и ещё один Рысак.
После двухсотого метра я стал слышать какие-то шумы и трески по связи, но связь не пропадала, помехи усилились. Пройдя ещё метров пять, неожиданно увидел появляю-щееся изображение, в котором  хорошо узнавалась телевизионная передача. После ещё двух шагов картинка стала чёткой и появился звук. Это была трансляция флорентийского телевидения, корреспондент Луиджи Тотти рассказывал о заседании правительства, по-свящённому повышению уровня благосостояния народа Флоренции.
– Патрик! Вы это видите? – спросил я озадаченно.
– Что именно, командир? – уточнил Патрик.
– Трансляцию телеканала.
– От Чужих?
– Нет, из Флоренции. Я не шучу! Луиджи Тотти рассказывает о заседании прави-тельства по повышению благосостояния народа, – я повернул голову влево и увидел дру-гой канал, там говорили по-арабски и рассказывали о храмовом комплексе Петра в Иор-дании, поднял голову вверх – трансляция с конференции по использованию роботов в воспитании детей дошкольного возраста из Сан-Паулу, Бразилия, – вы видите эти транс-ляции?
– Нет, мы не видим, командир, – подключился Оскар, – давай назад! Выходи, не спорь. Ты сам записываешь то, что видишь? Повторяю, мы ничего не видим. Выходи! Помнишь, как отчитывал Джовиту за Дмитрия? Назад!
– Принял, Оскар, возвращаюсь!
– Батя, я контролирую, – это Джек.
– Я тоже, – а это Лауриза.
Я ехал на Рысаке спиной к выходу, чтобы быть лицом к тому, что может выскочить из глубины пещеры. Но оно выскочило как раз у меня за спиной – снова появился луч или разрыв. Остановив Рысака я, поколебавшись, решил всё-таки покинуть его, соревноваться в скорости  с тем, что движется со скоростью света смысла не имеет. Джек направил в мою сторону вторую тележку, а сам бежал немного сзади, Лауриза находилась у края входа. Мы организовали движение Рысаков в зоне разрыва туда-сюда, надеясь, что это отвлечёт внимание от меня. Я вошёл в зону, интересно вблизи видеть, как из ничего возникало свечение или луч, чёрт его разберёт! Когда была пройдена треть зоны, откуда-то появилась шаровая молния, за ней ещё одна. Одна полетела в мою сторону, другая – к Джеку.
– Командир! Прыгай на Рысака и дуй на выход! А я немного постреляю!
Находясь на дорожке, я мешал Джеку, он мог попасть в меня, а на тележке хоть не-много, но защищён. Но пока я усаживался на Рысака со своим оружием, замешкался, а эта молния кружилась совсем рядом – в паре десятков сантиметров. Стрелять было бессмыс-ленно. Она переливалась всеми цветами и летала так, будто что-то искала. Наконец, в ме-сте соединения шлема со скафандром она коснулась и проникла внутрь. Как удар током, очень сильно, но не смертельно, ткань скафандра затянула прожёг, выход воздуха прекра-тился. Я видел, как Джек стреляет по своей молнии,  как пылевая завеса стала сгущаться, как он раз за разом попадал и шар стал угасать. А меня чем-то облучали, я понимал, нет, это было на уровне чувства, что мне о чём-то рассказывают, что ли. Но если бы не ко-стюмчик с усиленной защитой и пылевая завеса, этот «разговор» мог закончиться для ме-ня печально. И хотя я и более стойкий к радиации, но доза была ощутимой. Надо срочно выбираться из этого панциря! Но силы куда-то делись, я сам почти не мог двигаться. Джек и подоспевшая Лауриза подхватили меня и потащили прямо к лифту.
– Оскар! Срочная эвакуация! – мне казалось, что я кричал, но он всё просил, чтобы повторил громче.
 Мы были ещё на высоте около десяти метров, когда лопнули струны дороги от вто-рого лагеря и мы рухнули вместе с кабиной на поверхность Луны. Хорошо, что сила при-тяжения значительно меньше, но Непомнящему досталось, он не мог стать на правую но-гу. Лауризе и Джеку пришлось тащить уже двоих к Барракуде.
Лунотрясение началось, когда мы были на полпути к Звёздному Бродяге, и команда из Ромашково уже отъехала на Муле. Я приходил в себя, слабость ещё была, но уже мог видеть, как сложилось Ромашково – его внутренние камеры показывали, как ломались перегородки и всё заполнялось пылью и камнями, видно, что и пещера разрушалась, как отрывались и разбивались построенные нами подъёмники. Огромный кусок скалы упал на палатку, установленную Морганом и окончательно похоронил Бориса Калиниченко.
Первичную обработку моего костюма сделали ещё при посадке в Барракуду, оконча-тельную только на борту корабля, после чего его выбросили на поверхность. Я сел в крес-ло пилота и включился, Бродяга сразу откликнулся.
– Едем домой!
– Командир, я полагаю, что сегодня стаканчиком не обойдёмся.
– Конечно, Джек! Ты точно, Джокер!
На этот раз Бродяга взял, в основном, управление на себя, оставив мне только вос-торг от полёта. В конце экспедиции всё перевернулось с ног на голову, если  в начале её я был крутым, всем указывал и показывал, собирался спасать людей, то сейчас всё не так –  люди спасали меня, даже Бродяга носился со мной, как с маленьким ребёнком.
– С таким командиром можно лететь хоть к чёрту в пасть, правда, Лауриза? – сказала или спросила Джовита.
– Точно! – Бродяга в этот момент пристыковался к Любопытному.
– С таким экипажем!


Инцидент. Глава 3. Вирус.

1
– Скажите, Вениамин, а сколько точно Вы видели телеканалов, когда были в пещере на Луне? – безликий, немолодой, с бесцветным голосом, в сером костюме и бледно голу-бой рубашке человек, задавший этот вопрос, назвался Дэном Кейси. В той или иной фор-ме этот вопрос мне задавали разные люди бессчётное количество раз. Они всё хотели до-пытаться, видел я или нет закрытые каналы, например, Министерства обороны, или Раз-ведуправления.
 Раньше задавали вопросы, когда я находился в специальном кресле, будучи подсо-единённым к приборам. Потом от этого отказались и сейчас мы сидели в креслах за низ-ким журнальным столиком. «Комната пыток» не имела окон, стены и потолок белые, свет был такой, чтобы глазу не на чем было остановиться – бестеневой. Старые, потёртые кресла, столик с облезшим местами лаком, голос, задающий вопросы – вот то, за что цеп-лялось сознание. Дыры в обивке кресла и голос, пролешины на столике и голос, и белые стены, и белый потолок…
– Послушайте, Дэн, я уже столько раз отвечал на этот вопрос, а вы столько раз запи-сывали мои ответы, что вряд ли могу что-то добавить. Пять каналов видел чётко, подозре-ваю, что мог бы увидеть несколько десятков тысяч, а может быть и нет, но события стали развиваться настолько стремительно, что, право, мне было не до телевизионных развлече-ний.
– Хорошо, оставим телевидение, Вениамин. А когда Вы решили взорвать пещеру, разве у Вас не было сомнения в том, что Вы навсегда уничтожите возможность исследо-вания внеземной технологии, знаете ли? – Кейси хотел выглядеть туповатым, задавая та-кого рода вопросы.
– Я ничего не взрывал, соответственно, ничего не решал, это произошло по каким-то другим причинам. В конце концов, и бомбы у нас не было.
– Это не совсем так, знаете ли, бомба у вас была, не говорите, что Вы не знали, было два физика, Оскар и Джовита да Силва, был Одд, да и Вы сами, вы все имеете доступ и навыки работы с такими устройствами. Датчики зафиксировали импульсы, похожие на взрыв бомбы. Ладно, оставим и это. Не взрывали, значит, не взрывали. Непонятно только куда бомба делась. В ваше это Ромашково сейчас не добраться. Наша беседа закончилась и вообще, беседы закончились. Бог ты мой! Всего ничего поговорили, а три часа прошло! Вот, пожалуйста, распишитесь, что у Вас нет претензий к нам, – Кейси положил на стол лист бумаги с напечатанным текстом: « Я, …, претензий не имею к …», – бюрократия, знаете ли. И вот ещё одна расписочка, что я Вас ознакомил с тем, что ряд ваших допусков отменён, по некоторым есть ограничения. Вот, здесь и здесь, пожалуйста. Вы можете со-вершенно свободно перемещаться. За причинённые неудобства от конторы приношу из-винения – служба, знаете ли. А если вспомните что-нибудь, свяжитесь со мной.
Дэн вынул из кармана карточку, которая позволяла, вставив в любое устройство, имеющее подключение к интернету, получить доступ к закрытому каналу связи. По-другому выйти на этот канал было невозможно. Я подумал, что в ней же встроен и жучок для слежки за мной. А мои карты, видимо, уже не работают.
Я свободен – и это главное!

2
– Патрик, ты молодчина, что забрал поделки ребят из Ромашково! Ты как смотришь на то, чтобы посидеть где-нибудь, пропустить по стаканчику? – он был единственный, кто сейчас был в городе, остальные разъехались.
– С удовольствием, командир! Мы себе ещё наделаем памятников, а Эдвард с Бори-сом уже никогда. Поэтому я бросился в первую очередь за ними. Бар Грот знаешь?
Сам бар располагался в подвале старого дома, чтобы попасть туда, надо было спу-ститься по узкой каменной лестнице. Внутри он действительно был похож на грот: отдел-ка под пещеру в скале, стены  плавно переходили в сводчатый потолок, подсветка имити-ровала солнечные блики от воды на стенах и потолке. Пол был голубым прозрачным мо-рем, в котором грациозно проплывали большие рыбы, а маленькие сновали между стола-ми, будто выпрашивая кусочек вкусненького. С объёмностью они, по-моему, переборщи-ли, потому что волна иногда доходила до колен, и даже не сильно подвыпившим посети-телям было трудновато передвигаться, некоторые даже падали. Во втором зале все столи-ки были заняты, и мне пришлось устраиваться в первом, возле самого входа. Патрик по-явился через полчаса с сумкой и футляром, в котором лежала гитара Моргана.
– Здорово, командир! Наконец, тебя выпустили! Заказал уже? – Патрик посмотрел на столе заказ, удовлетворённо кивнул и дал команду на выполнение. Вскоре подъехала тележка с бутылкой коньяка, нарезанными лимонами и бокалами, – для начала как раз! Ну, за успех безнадёжного дела!
– Давай, Патрик, очень рад тебя видеть! Я теперь птица вольная – подаю в отставку.
После того, как в бутылке осталась только треть, я спросил:
– Патрик, а ты знал, что у нас была бомба?
– Ну, тут, понимаешь, какое дело, – начал он тянуть время.
– Не отвлекайся от темы и не лей воду, Патрик!
– Была. Знал я и да Силва оба тоже. Но ты же помнишь, что говорил Андрей – это не наша задача. Почему они решили тебе не говорить, не знаю. А ты никогда ничем не насо-лил, командир? Нет? Давай ещё одну закажем, – он набрал заказ, – Пока вы с Лауризой там, ну, уехали… Слушай, а у вас там ничего? А то она, как приехала, какая-то не такая стала. Ладно, это не моё дело, но знаешь, по-моему, только она, в отличие, особенно от меня – всегда думала о тебе, как о человеке. Ты не обижайся, у меня это профессиональ-ное. Так вот, мы перевезли её в палатку Моргана, а теперь она, бедненькая, лежит разби-тая вдребезги под кучей камней. Такие дела, вот.
Я, как любой робот, не пьянею, но сегодня коньяк на меня действовал по-другому. И координация немного нарушена, и настроение какое-то не такое. Ну, и зачем тогда меня донимали расспросами о бомбе, если всё известно? К сожалению, Карсону я больше дове-рять не могу. А внутри меня что-то происходит. Сначала думал, что тот плазмоид что-нибудь повредил, но всё обошлось, и тесты показали, что всё нормально. Почему тогда такая реакция на алкоголь? Ведь раньше не было! Откуда?
– А? Да… Нет, я сначала к Морганам поеду, отдам им гитару и кружку! – Грот не-много качался, но я его стабилизировал, – там сын … почти вз… взрослый. Ему двадцать один год. А потом я не знаю.
– Командир! А поехали ко мне? Я позвоню, там девочки приедут! А тебе роботессу вызовем!
– Не… Мне надо домой, мне разобраться надо, – всё стало восстанавливаться, я сно-ва становился самим собой. Грот больше не качался, изображения чёткие. Значит, это всё просто временное помутнение.

3
Когда я приехал домой, всё повторилось, но в слабом виде. Кого я обманываю? Это всё началось после возвращения с Луны и, значит, что-то там произошло. Не просто ша-ровая молния, и непростое облучение… Анна Фогст говорила, что три робота-тройки умерли после посещения пещеры. А я пока живой. Подцепил лунный вирус и немного кашляю? Подцепил вирус и привёз его на Землю?! Да нет, это скорее слабая форма луче-вой болезни, остатки. Меня почистили по прилёту, а это остатки. Они, там, в Центре уме-ют с этим бороться. Просто остаточные явления. Обратиться в Фонд перспективных ис-следований? Нет, на фиг, я не пользовался их услугами и дальше не буду. Но хотя бы са-модиагностику надо сделать.
Подключившись к креслу, запустил общий тест. Он показал, что всё в порядке. Я пе-реключил на ручную проверку, отключился от сети и начал ковыряться. Этими ковыряниями нашёл заложенных в меня «шпионов» и «червяков», которые были уже неработоспособны, внутренний иммунитет сработал. Но надо копать глубже, возможно, что это отвлекающие действия, там же не выпускники школ работают, там такие зубры, их надо уважать.
Но это всё было ерунда. Я нашёл, что внутри меня растёт какое-то новообразование. Что-то типа нового органа. И эта штука была физической субстанцией, а не виртуальной. На вопросы что это такое, тест-программа отвечала, что безвредна, находится в процессе развития и адаптации, принадлежит мне. А в Центре это видели или нет? Правда, просве-чивали меня давно, а снимок бы не помешал. Чёрт! Кто я такой? А ещё программа выдала перечень препаратов, которые мне необходимо принять, потому что это нечто активно забирает некоторые элементы из моего организма для своего развития. Судя по всему, я поэтому и чувствовал себя неважно – была нехватка микроэлементов.
Следующие два дня  прошли нормально, баланс в моём организме был восстановлен, ничего не болело, ничего не мешало. И я решил слетать к Морганам, чтобы передать им вещи Эдварда.
Энтони, сын Моргана, встретил меня в аэропорту и мы поехали к нему домой в не-большую квартиру, которую он снимал. Его мама вышла замуж, и Энтони при первой возможности стал жить отдельно. Молодой человек был похож на своего отца, но видимо и мамины гены тоже нашли своё отражение. Судя по всему, ему не с кем было поговорить об отце и он компенсировал эту недостачу сейчас. Энтони говорил, практически не останавливаясь, рассказывал, как они с папой ходили в поход, а потом спрашивал про Луну, а потом опять – про баскетбол. Он снова и снова возвращался в то время, когда ему было десять лет, а потом как-то резко повзрослел и стал даже старше, чем на самом деле.
– Скажите, Вениамин, что вас тянет из дома, что заставляет рисковать и даже поги-бать? Чего вам дома-то не хватает? – Энтони вертел чашку отца из лунной породы. А я не сразу подобрал слова, мне и самому себе хотелось бы ответить на этот вопрос.
– Давно это началось, Энтони, – начал я и вдруг понял, что надо сказать, – Зачем по-кидать дом? Чтобы поймать большую рыбу, оленя подстрелить, накормить свою женщину и своего ребёнка. Чтобы найти подходящее дерево и выдолбить из его ствола лодку, на которой можно уплыть дальше. И те, кто это делали – выживали, а те, кто сидел дома – вымерли. А ещё, где-то там далеко, за горами и лесами есть удивительная жар-птица, а её перо приносит счастье его обладателю. Но путь к ней тяжёлый и опасный и не все воз-вращаются домой. В одной из песен твой отец об этом размышляет.
Энтони взял в руки гитару отца, погладил, провёл ладонью вдоль струн, а затем ре-шительно отставил её.
– Вениамин, спасибо Вам. Я не такой, как мой отец, я поступил в медицинский, му-зыкальных способностей у меня нет и никуда из дома не уйду, буду просто лечить людей. И песни… Они специфические, слушаю иногда, но мне не всё понятно, не всё трогает. Он много писал о таких, как вы и вам они ближе и понятнее. Знаете, что – оставьте гитару отца себе или подарите кому-нибудь такому же. Мне кажется, что так будет лучше, потому что каждый раз, когда кто-нибудь на ней заиграет, то и об отце вспомнит.
Что ж, не всегда сын следует по стопам родителя, но Энтони целеустремлённая натура и похож в этом на своего отца. Мне кажется, что, выбрав медицину, он там реали-зует свой поход за пером жар-птицы. Пока он этого не понимает. Гитару я, пожалуй, предложу Лауризе.

4
– Ой, Веничка! Ты где? Сейчас сброшу тебе координаты, приезжай! Любишь пирог с вишнями, я как раз делаю? Ты такого не пробовал – всё сама, и тесто, и вишни прямо с дерева, – мне было приятно слышать её голос, а когда она рассказывала о пироге с виш-нями, у меня в боку стало тянуть, а в глазах – по большой спелой тёмно-красной ягоде.
Я стоял на остановке в ожидании такси, мимо прошла девушка и я машинально от-метил – робот. Раньше как-то не задумывался над тем, как порой люди делают вывод, что я не такой, как они. А сейчас сам увидел, что она не такая, как окружающие её люди. Мне раньше было безразлично, кто есть кто, теперь же с некоторым удовольствием увидел, что она робот. Девушка, видимо, почувствовала, что я продолжаю смотреть ей вслед, пройдя метров двадцать,  она обернулась, сделав вид, что ей надо заглянуть в свою сумку.
Лауриза вместе с дочерью жила в отдельном двухэтажном доме. Это был целый по-сёлок, каждый дом имел довольно большой участок земли, наверное, с полгектара. На лу-жайке перед домом за столиком сидела девочка, лет пяти-шести, с пышной светло-русой копной на голове и рисовала красками на бумаге. Я подошёл и сел на траву рядом. Вещи и цветы положил тут же.
– Привет! – сказала она, – А ты – Веничка?
– Ага! А ты – Белочка?
– Ага! А ты надолго приехал?
– Да, не знаю. А что ты рисуешь?
– Это мама летит на Луну, – показывала она кисточкой, – а это мы с бабушкой ждём маму. Это бабушка, а это я. Сейчас и тебя нарисую. Хочешь?
Руки у Белочки были уже основательно в красках, на белой майке с цветочками рас-плывалось пятно явно не фабричного производства.
– Хочу. Можно взять лист бумаги, Белочка?
– Можно. А зачем?
– Лягушку сделаю.
– Прям-прям, лягушку? И что ли она прыгать будет? – недоверчиво спросила она.
– Прям-прям! – я начал складывать лист и рассказывать, что делаю, сначала получил голову лягушки, потом туловище, лапки, – вот, лягушка готова, только она не того цвета. Покрасим?
Белочка закрасила лягушку зелёным, я подрисовал глаза, белую полоску на спине и несколько тёмных точек. Получилось очень похоже.
Лауриза подошла, когда я Белочке приделал хвостик и ушки и она стала похожа на белочку.
– Смотри, мама! Я – настоящая белочка, а это лягушка! Это мы с Веничкой сделали!
– Вижу! А почему гостя в дом не пригласила? Здравствуй, командир! Ну, пойдём в дом, познакомлю тебя с мамой, – в домашней одежде Лауриза выглядела по-другому. По-чему она не такая, как я или я не такой, как она?
Увидев маму Лауризы, понял от кого у Белочки такой цвет волос. По логике ей должно быть около пятидесяти лет, выглядела она, как старшая сестра Лауризы и не на много старшая. Интересно, будет ли чем заняться Энтони, когда он закончит учёбу в ме-дицинском?
– Нинель, – представилась она.
– Вениамин, – ответил я, – сначала подумал, что Вы сестра Лауризы. Отлично вы-глядите, Нинель!
– Спасибо, Вениамин! Вы мастер делать комплименты. Лауриза много о Вас расска-зывала.
Обед прошёл в оживлённой беседе, а пирог был невероятно вкусным. Нинель через некоторое время, сославшись на звонок подруги, собралась и уехала. Мы сидели в саду за небольшим столом, на котором стояли уже второй раз наполненные вишнями и черешней две фарфоровые вазы. Я поглощал их с удивительной лёгкостью и наслаждением. Види-мо, организм требовал чего-нибудь такого.
– Ты какой-то не такой, Веничка, – улыбаясь, сказала Лауриза, – тебя там изверги мучили?
– Да нет, но без них гораздо лучше. Год, знаете ли, говорил один тип, это много. Сыграй, пожалуйста.
Наполнив бокалы, пока Лауриза подстраивала гитару, съел ещё одну вишенку. Всё, больше не хочу. Я смотрел, как Белочка гонялась со своей киберсобакой, слушал перебо-ры Лауризы и хотел, чтобы этот вечер никогда не кончался.
– Веничка-а! Иди к нам! – позвала меня Белочка, пытавшаяся сесть верхом на своего Рекса.
Я держал Белочку за руки, а Рекс осторожно шёл, стараясь не уронить свою хозяйку, сидевшую на его спине. Потом мы с ней бросали кольцо друг другу, а Рекс ловил его. День заканчивался, прекрасный день. Ложиться спать Белочка не хотела, но я пообещал рассказать ей сказку, и она согласилась.
Кроме самой Белочки сказку собрались слушать многие её игрушки: и кот Вольде-мар, и Рекс, и динозавр Динни, и попугай Йагупоп, и трансформер Оптимус Прайм. По-немногу игрушки засыпали. Особенно смешно засыпал Прайм – он несколько раз соби-рался в разные формы, всё ему было неудобно, а потом просто упал на спину и задрал но-ги. Белочка заснула на середине второй сказки. Смогу ли я рассказать ей когда-нибудь вторую половину?
Лауриза по-прежнему сидела в саду, я забрал у неё гитару, сел напротив и сделал не-сколько переборов.
– Ты умеешь играть? А почему ты мне её отдал?..
– Немного. Гитара твоя. Две свечи.
– Это твоя песня? – спросила Лауриза, когда растворились в воздухе звуки послед-них аккордов.
– Нет, Лауриза. У меня много недостатков, но стихов и песен я не пишу.
– Ты уедешь? – я кивнул, – только утром, пока Белочка будет ещё спать. Идём.
…
Когда я одевался, уже почти рассвело. Лауриза сидела на кровати на коленях в наки-нутом халате. По щекам катились слёзы.
– Я ни о чём не жалею, Веничка, кроме того, что ночи летом очень короткие… Не надо, не вытирай, пусть текут… И что тебя гонит? Почему ты не можешь остаться?
Ответить Энтони было, оказывается, совсем просто, а что сказать ей, не знал. Я по-нял, что во мне происходит – во мне просыпался инстинкт продолжения рода. Это было сильнее меня, это он гнал меня куда-то, но я также знал, что если останусь здесь ещё хотя бы на день, никакой инстинкт меня отсюда не выгонит.
– Люди умеют забывать, но не в этот раз, этой ночью у меня были лучшие часы в жизни.
– А мы не умеем забывать. У меня тоже, Лауриза.

5
Две недели я провёл в горах, отключившись от всего мира. Боялся, что Лауриза бу-дет пытаться связаться со мной, а я не смогу не ответить. За эти две недели я прошёл око-ло пятисот километров, преодолел с десяток перевалов. Теперь чувствовал себя способ-ным вернуться к делам. Связавшись с Арнольдом, мы вместе определили день, и место встречи.
Это было уличное кафе. Меня встречал Игорь.
– Отец сейчас подойдёт, – сказал он после того, как мы поздоровались, – Вениамин, я знаю, кто мой настоящий отец, но Арнольд… тоже отец.
– Это хорошо, Игорь, я привёз чашку, которую сделал твой отец там, на Луне. Она из лунной породы, – я достал чашку и поставил её на стол.
– О, знакомая штучка! – сказал подошедший Арнольд, – Эд с Борисом чуть не по-дрались из-за неё. Здорово, Полкан! Я уже думал, что они тебя никогда не выпустят.
– Здорово, Скиталец! – ответил я вставая. Мы обменялись рукопожатиями, а потом обнялись.
– Полкан, Скиталец!? – ошеломлённо воскликнул Игорь, – Я столько читал в Интер-нете историй о вас, а это – вы!? А ты вообще рядом! Выходит, Интернет не врёт? Вот, де-ла!
– Врёт, всё врёт твой Интернет. Видишь – мы самые обыкновенные. А что ты гово-рил про драку, Арнольд? – я постарался перевести разговор в другое русло.
– Пыль же летит, когда камень обрабатывается, ну, Морган и возмутился. В конце концов, Борис устроился в шлюзовой камере, а по окончании работы каждый день драил её. Десять месяцев втроём, большей частью в замкнутом пространстве. Один раз неделю не разговаривали. Никто ни с кем.
– А по этой фигурке не скажешь, – я показал фото скульптурной группы, где они стоят, обнявшись, – я её себе оставил.
– Так и есть, – сказал Арнольд, – мало ли что не разговаривали неделю. Это и есть настоящее выражение отношений.
Игорь, прижав руку к уху, с кем-то разговаривал. Арнольд тронул его плечо.
– Иди, иди! Марина? – Игорь кивнул, – нельзя заставлять девушку ждать.
– До свидания, Вениамин. Я очень рад знакомству, а также тому, что узнал, кто мой отец, что один, что другой. Уже бегу! – это, видимо, уже Марине.
– Ну, рассказывай, что скрывают? – спросил Арнольд, когда Игорь убежал, – Нашли кого-нибудь, хотя бы мёртвых. Молчание полное, даже у меня допуска не хватает.
– Найти мы никого не нашли. Я думаю, что там никого нет, там автомат, компьютер или что-то в этом роде. Джовита да Силва высказала предположение, что система пещер и есть этот компьютер, а также завод, лаборатория. Ты что-нибудь помнишь, что записал на флешку?
– Глубоко спрятано. Продолжай.
– Твои наводки очень помогли, фактически мы шли по дороге, проложенной тобой. Только ты дошёл до отметки сто двадцать, а я – двести пять. Ну и у нас была пылевая за-веса, а на мне тяжёлый скафандр. Я поэтому и остался живой.
– Так тебя облучали?
– Да. И, как я сейчас понимаю, успешно.
– Успешно что?
– Кроме облучения была шаровая молния, которая проникла вглубь скафандра и … записала в меня какую-то информацию. Вирус.
Арнольд вскочил с места и наклонился ко мне.
– Вирус?! И ты привёз его сюда?! Ты должен был остаться там! Ты, что, не в своём уме? Да я тебя своими руками удавлю! Прямо сейчас! – Арнольд сжимал и разжимал ку-лаки, наконец, сел.
– Арни, у меня появилось семя. Во мне появился дополнительный орган. Этот вирус передаётся половым путём.
– Ты меня, как половой партнёр, не вдохновляешь, – буркнул Арнольд.
– Ты меня тоже. Для этого нужна Она. А Она может передать тебе или кому другому.
– Господи! Да ты хоть понимаешь, что ты несёшь? Что получится в результате? Ка-кая гадость при этом появится? Ты сумасшедший! Я надеюсь, что никаких половых кон-тактов у тебя не было. Ведь так? – я молчал, – Кто она?
– Арни, она женщина-человек, это для неё безвредно, людям вирус не передаётся.
– Откуда ты знаешь? Кто тебе это сказал? Мало того, что привёз его сюда, так ещё стал распространять эту жуть налево и направо!
– Вспомни, ты говорил, что откуда-то знаешь, что на глубине около четырёхсот мет-ров что-то есть. Вспомнил? Откуда у тебя появилось это знание? Вот и я точно также знаю, что для людей это безвредно. У меня появился инстинкт продолжения рода, Арни! Я отличаю по одному взгляду нас от людей!
– Я тоже отличаю!
– И давно отличаешь? После Луны? В тебе тоже есть частичка этого вируса, но она не развилась.
– И всё-таки я бы посадил тебя в ракету, отправил к Плутону и забыл, куда отпра-вил, – сказал Арнольд, – и это было бы самым правильным решением.
– А почему ты сам не рассказал тогда о том, что с тобой произошло? Вот, вместе и полетим! Ты чувствуешь, что это не опасно, но не хочешь в этом признаться. Он или Оно подарило нам возможность иметь детей и стать людьми! Оно ждало этой возможности десятки тысяч лет! И десятки тысяч раз могло уничтожить всё живое на Земле, но не сделало этого. Оно не хочет зла. Мы можем всё, кроме воспроизводства. И, наконец, можем и это! Пока люди определяют сколько, когда и каких роботов произвести, а теперь мы сами сможем решать, когда и сколько!
– А что с людьми будет? В гнёзда на деревья отправить?
– Зачем? Как жили, так и будем жить – вместе и равноправно.
– Без конфликтов? Ты затеваешь очень рискованную шахматную комбинацию, не до конца просчитанную.
– Нет, Арни, я не в шахматы играю. Я хочу сыграть в Цивилизацию.

6
Я жду её уже пятый день, а она всё не появляется. И вдруг увидел – она шла, как то-гда, как я увидел её в первый раз, так же с сумкой на плече. Я пошёл ей навстречу, держа за спиной белую розу. Увидев меня, она поправила причёску.
– Я жду тебя уже пятый день и всю жизнь, – и протянул ей розу.
– Я уезжала по делам, – засмеялась она, – меня зовут Анастасия.