В доме было сыровато, хотя и по сезону тепло. На плите толково работала только одна конфорка. Лампочка на веранде мерцала: видно, что-то с проводкой.
И всё-таки это – самое лучшее место в мире.
Дом, построенный Машиным двоюродным дедом на премию за изобретения. Построенный для людей – с любовью. Довольно просторный (на большую семью!), но одноэтажный.
Стоило войти в него, чтобы окунуться в покой и ощутить: ты – на месте.
Многое бывало в его истории, - больше хорошего, чем плохого. Шумные студенческие компании. Слегка церемонные профессорские чаепития. Детские игры. Мирные семейные вечера и мелкосемейные ссоры. Тяжкие морозные зимы. Воры-взломщики. Один жилец-аферист… И - снова шумные студенческие компании. И гости…
Всё это запечатлело здесь свои следы.
Но обволакивающее ощущение покоя и уместного оставалось неизменным.
Теперь они приехали сюда втроём: Маша, Дина, Лёня.
Едва перешагнув крыльцо, Лёня ссыпал сумки на пол. Они разошлись по комнатам, включая свет, узнавая забытые углы, осматривая посуду и книжные полки.
- Ну что? Надо за водой сходить, - озаботилась Дина.
- Это я схожу сейчас, - кивнула Маша.
- Да ты чего? – возмутился Лёня. – Куда ты попрёшь все эти ведра?!
- Так я сама это дело люблю. Мне нравится ходить.
- Того и гляди совсем стемнеет уже. А до колодца – километр. Стрёмно.
- Может, мы с ней вдвоём сходим? – с интересом спросила Дина.
- Нет уж! Я сейчас всё притараню. В умывальнике тут же есть. Огненная вода с собой, не очень огненная – тоже. Больше двух вёдер до утра нам ведь не нужно?
- Ну, сходи. – Дина загадочно улыбнулась Маше: - Удивительный он.
- Что ж удивительного здесь? – Лёня пожал плечами.
- Не все так делают.
- Ну, только давайте я сначала на крыльце покурю. Или – нет: давайте сначала букет поставим! Самая малость воды ведь есть?
Лёня, вообще-то, не любил, когда цветы срезают. Но букеты, которые приносила Дина, были какие-то совсем удивительные и, кажется, жили особенной своей жизнью.
Поставили букет посреди круглого стола в большой комнате. Он покурил, сидя на крыльце и смахивая пепел в замызганный гранёный стакан, и, гремя вёдрами, отправился.
Путь к колодцу. Дачные заборы по обе его стороны плотно заслонены высоченными соснами, словно отгораживающими и на небе такую же, зеркальную, дорогу. Маша давно обратила на это его внимание.
Возвращаясь, главное – не разбрызгать всё при входе в калитку. Но вот вёдра водворены на веранде. Общими усилиями извлечённые из сумок овощи вымыты, порезаны, щедро сдобрены постным майонезом. Все маринованные банки вскрыты и перенесены на круглый стол. Здесь, под сенью огромного букета, они, наконец, уселись. Лёня радостно гремит бутылками, а их и немного: у Дины – вино, у него – водка. У Маши-то и вовсе сок.
По соседству – много звуков, ничуть не меньше, чем в городской квартире. По чердаку топают вороны, во дворе падают яблоки; да мало ли что ещё.
Он с радостной улыбкой ловит нить задушевной беседы двух самых дорогих ему людей. Вместе вырвавших его из-под власти внутреннего ада - в ту недавнюю ещё пору, когда мор прошёл по родным.
Чем мог бы он отплатить им?..
- Ну, с днём рождения тебя, Лёня!