Идол племени харамайямба

Анна Литцен
Жило в глухих Алзамысских горах племя харамайямба. И всё у них было, как у приличного племени: свое поселение, свои охотники, свои дети, свой Костер, свой Шаман. У Шамана был Волшебный Поющий Бубен. Так и текла жизнь, день за днем. А еще у племени был Идол.

Недалеко... ну, сравнительно недалеко... среди горных вершин лежал Каменный Дракон. Идти к Нему надо было по узенькой тропке через глухую тайгу. Шаман регулярно водил харамайямба под пение Бубна к Дракону. И каждый раз при виде людей глаза Дракона загорались красным мерцающим огнем. Племя танцевало вокруг Дракона, пело песни в Его честь, приносило Ему подарки и повязывало на деревьях около Него разноцветные лоскутки. Исполнив обряды, люди возвращались домой. Дракон смотрел им вслед мерцающим взглядом. Шаман обычно задерживался, потом приносил листы бумаги с заповедями Дракона, которые тот передавал ему наедине. Дракон желал добра и удачи племени, благодарил за внимание, размышлял о себе, о Вечности, о своей и людской сущности, обещал испепелить любого, с кем в племя придет беда.

Беда не пришла. Пришла цивилизация. Племени объяснили, что так, как живут они, не живет уже никто и нигде. И переселили в далекий поселок, ближе к районному городу Мыстагорску. Уютные и круглогодично теплые домики с приусадебными участками, магазин, автобус до райцентра, вышка сотовой связи, телевизоры, смартфоны... Работа в зверопитомнике и нечто совсем новое — Деньги! Оказывается, на Деньги можно выменять очень многое! Шаман стал главой поселковой администрации. Тоже такие танцы с Бубном вокруг Костра. Куда он дел прежний Бубен — никто не спрашивал. Про Дракона еще вспоминали, благодарили Его за то, что Он дал нынешнюю жизнь, но уже не посещали — очень далеко стало. Очень. Не дойти.

Человечек, который жил в полом внутри Каменном Драконе, зажигал факелы в глазах Дракона при приближении племени и писал Его заповеди и размышления, понял, что про него забыли и надо самому как-то по-новому обустраивать собственную жизнь. Он покинул каменное тело, построил невдалеке домик, завел собак, расчистил небольшой участок под огородик. Жил этим огородиком и охотой. На досуге писал научно-фантастические романы. Иногда к нему забредали другие случайные охотники. И геологи. Шли годы.

Глаза Дракона теперь были всегда темны и слепы, тело стало покрываться вездесущим мхом, осмелели кустарники и подлесок, стали подбираться все ближе, даже тропка к Дракону уже заросла. От разноцветных лоскутков остались только линялые нитки. Дракон еще был, но его уже не было. Идол умер. Идолы тоже смертны.

И все же сам Дракон не разрушался. И даже человечек, который давно уже не заходил внутрь через потайную дверцу, иногда с трепетом останавливался перед ним, сам не в силах поверить, что в этом каменном теле уже навсегда невозможно возрождение жизни. Жизни, от него, человечка, от Шамана, от кого угодно, не зависящей. Иногда ему снилось, что Дракон, хрустнув суставами, поднимается на лапы, стряхивает с себя весь растительный мусор и начинает Свой путь по горам. И кто знает, не сбудется ли однажды один из этих снов?..

Драконы и Идолы ведь, знаете, — не одно и то же...