Когда ты ждал Ее на ужин, ты чистил пушистый персидский ковер на полу, зажигал камин и свечи, накрывал стол хрустящей белоснежной скатертью и доставал старинный фамильный серебряный сервиз. Всё было изысканно, в воздухе витали благовония. Ты смотрел в Ее глаза, а ей с трудом верилось, что вся эта роскошь — в ее честь.
Прошли годы. Ты очень давно не зовешь ее на ужины, она сама тоже к тебе не заходит, понимает, что ушедших лет не возродить. Твоя жизнь изменилась. Ты перестал гнаться за чувственными наслаждениями. Сначала ты увлекся путешествиями по неизведанным уголкам, и одному тебе было комфортнее. Раз в год ты можешь вспомнить, что вот была такая Любовь. Но остальные триста шестьдесят четыре дня ты отдаешь уже другой любви. Ты набил свой дом приблудными кошками, котами, собаками, кроликами, хомячками, морскими свинками. Теперь твое сердце отдано им, и, право же, у него просто нет времени вспоминать о неге с Ней. Заботы текущие, знаете ли. Кошки, кролики и хомячки приносят приплод, за ним тоже надо ухаживать. Собак надо выгуливать. Надо убирать фекалии из клеток, с персидского ковра и с роскошного дивана, знавшего когда-то любовь, а теперь выполняющего роль кошачьих туалетов. Всю ораву надо кормить и лечить, убирать создаваемый ею бардак. Да и вспомнить-то о Ней просто некогда. Какие еще благовония? Теперь в доме запахи совсем другие.
Тебе 47, ты крутишься, как белка в колесе. И даже путешествовать теперь не можешь — на кого же оставить зверье? С трудом отсиживаешь восемь часов на работе и снова бежишь к тем, кому теперь принадлежит твое сердце.
Про фамильный сервиз ты уже и забыл. Он лежит где-то глубоко в шкафу, почернел и частично разворован. Но зачем он теперь тебе, так же, как и огонь в камине?