Особо вкусное мороженое

               

     Больше всего на свете Алёнка любила мороженое. Утром ей хватало лишь одного беглого взгляда в окно, чтобы выяснить – открылся или нет лоток с мороженым на площади возле молочного магазина. За время летних каникул в гостях у бабушки Алёнка выучила наизусть весь ассортимент лотка - эскимо по двадцать две копейки, прямоугольное по пятнадцать, фруктовое в стаканчиках по семь и сливочное по девять. Каждое утро начиналось:

     - Б-а-а-а, марыга уже открылась… Бабу-уш, ну, бабу-шечка Верушечка, а ты мне дашь на мороженое?

     Бабушка доставала свой старенький кошелёк с двумя железными кругляшками, высыпала мелочь на стол и начинала перечислять сегодняшние скучные потребности. Иногда она давала несколько монеток, но чаще говорила:

     - Милая, а поищи-ка сама по углам, может быть куда что и закатилось.

     И Аленка тщательно скребла по сусекам и обязательно находила несколько железных монеток, хоть это было и непросто. Ведь надо было прилично попыхтеть, шебурша веником под диванами и заглядывая в просветы межу комодами. А бабушка довольно щурилась, подсовывая внучке влажную тряпку для пыли - часик как минимум скоротали, да и дышать стало легче от влажной уборки. Когда Алёнка затягивала:"Ба-а-а, а ты добавишь?", тогда уж бабушка щедро раскошеливалась. Девочка хватала монетки, вскакивала в стоптанные сандалии и неслась чуть ли не кубарем вниз по лестнице, ухитряясь перепрыгивать аж через две ступеньки.

     - На дороге посмотри сначала налево, потом направо! – кричала бабушка вслед, громко хохоча, а сама прилипала к окну, в ожидании, когда увидит на площади светлые косички с синими капроновыми бантиками.

    А внучка, пританцовывая у тележки с мороженым, жадно впитывала утренние запахи знакомой до последнего закоулка площади – свежего хлеба, бочкового кваса, какого-то странного  запаха от автоматов с газировкой. Она без всякого сожаления расставалась с добытой горсткой монеток и получала своё родное тяжёленькое эскимо на палочке в шоколадной глазури. Теперь можно было спокойно посмотреть сначала налево, потом направо, хотя чего было смотреть – машин все равно не было, да теперь и торопиться было некуда, ведь главное дело сделано, а ещё целый день впереди.

     Однажды ближе к вечеру на площади выстроилась длинная очередь в сельхоз магазин. Алёнка крутилась неподалёку, потому что бабушка на стихийном рынке продавала смородину из своего сада. Вдруг какая-то женщина заметила без дела слоняющуюся Алёнку:

     - Эй, девочка! Если я тебя попрошу постоять в очереди за яйцами? Я дам тебе двадцать копеек!

     - Ладно, постою, - нехотя ответила Алёнка, но сразу же послушно встала в очередь.

     Уже через минуту ноги её приплясывали в нетерпении, ведь эта длинная очередь совсем не двигалась. Трудно и скучно стоять! Никогда больше она не согласится, но уйти не могла – обещала. А вдруг эта незнакомая женщина не вернётся и обманет? Что тогда? И вот, когда перед Алёнкой оставалось пять тётенек и яйца почти заканчивались, девочка получила свою первую зарплату – две десятикопеечные монеты. То, что ларёк с мороженым уже закрылся – это ничего, зато завтра у бабушки денег клянчить не придётся, разве что пару копеек.

     Утром Алёнка получила своё эскимо на палочке. Оно было какое-то особенно тяжёлое, выстраданное, вернее, выстоянное целый час в очереди, наверное и по-вкусу оно должно быть особенным. Аленка развернула фольгу, хотела было откусить, но потом решила, что сначала даст попробовать его бабушке. Вряд ли она когда ела такое эскимо. Перед тем, как перейти дорогу, она остановилась, посмотрела по сторонам, прошла мимо палисадника и вдруг увидела  тройняшек из второго подъезда. Они были чуть постарше Аленки, две из них - Талия и Хания были так между собой похожи, что различить их могла только третья, Хамдия. Соседки сразу же прилипли к Алёнке и, то ли от великой скуки, то ли ещё от чего, потащились за ней на пятый этаж. Одна из тройняшек предложила:    
 
     - Может, поиграем во что?

"Ну, вообще-то, можно было бы и поиграть", - подумала Аленка и спросила:

     -  А во что?
     - А давайте в жмурки. – предложила другая тройняшка, как две капли поды похожая на первую.
     - А чем глаза завязывать будем? – спросила Алёнка.
     - Можно моей кофтой, - поддержала идею сестёр Хамдия.
     - Тогда, чур, я считаю, кто водит первый!

     Одной рукой Аленка держала эскимо, другой считала: «На златом крыльце сидели – царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной, кто ты будешь такой? Выходи поскорей, не обманывай добрых и честных людей». Выбор пал на Хамдию:


     - Вообще-то «не задерживай», а не «не обманывай»! – поправила она и быстро всех переловила.

     Когда завязывали глаза Алёнке, кто-то из тройняшек предложил свою помощь подержать эскимо, пока та будет водить.

     - Не дам! – упрямо сказала Алёнка и стала ощупывать пространство лестницы, осторожно переступая со ступеньки на ступеньку.

     - Эй, Алёнка, я тут! - звала одна,  опустившись на этаж.

     - Я тут! - звала другая, поднявшись выше на пролёт.

     Алёнка же думала: «Почему она не может их поймать? Крутятся ведь совсем рядом. Скоро и мороженое начнёт таять, и бабушка переживать». Внезапно она почувствовала, как на ногу ей упал холодный кусочек. Алёнка  сразу же сорвала повязку и первое, что увидела – это перепачканные шоколадом смуглые лица соседок-тройняшек. Теперь они все трое были абсолютно похожи друг на дружку. Три пары совершенно одинаковых чёрных глаз и пара голубых, обманутых, уже наполненных слезами, смотрели на обглоданное, тающее мороженое. Алёнка, стараясь казаться невозмутимой, но справедливой, сказала:

     - Я же считала – не обманывай добрых и честных людей, - сделав ударение на "не обманывай".

Тут с пролёта пятого этажа девочки услышали голос бабушки:

     - Ах, Алёнка, вот ты где! Я тебя уже потеряла!

     Дома внучка разревелась и рассказала бабушке, как соседки обманули ее. Бабушка достала из шкафа чистое ситцевое платье, переодела внучку и сказала:

     - Пусть тебе это будет уроком на всю жизнь – не  будь растяпой.

     Потом бабушка взяла корзинку с красной смородиной и пошла на площадь со словами: «Пойду, посижу, может, продам пару стаканчиков».  Уже где-то через час грузная бабушка, тяжело дыша, сидела на лавочке возле подъезда и смотрела, как ее внучка, забыв про обиду,  в клубах пыли скачет с тройняшками через скакалку.

     Потом они вместе медленно поднимались на пятый этаж. Бабушка часто останавливалась.  Алёнка ей помогала тащить корзинку с непроданной смородиной, поверх которой  лежало эскимо, прикрытое белой тряпочкой. Только Алёнка об этом ещё не знала.



Рассказ опубликован в пятидесятом номере журнала "Чешская звезда".