Отгремели громы громовой книжной презентации.
«Банда четырёх», как стремился звать её Скороходов, отправилась, конечно, в скверик. Скороходов с Лёней – бухать, а Петя с Дашей – глядеть на них да уму-разуму научаться. Вести философские разговоры… Каковая инициатива, впрочем, почему-то так и оставалась привилегией Пети. Почему же почему?!.. Скороходов не видел поводов. Лёня не видел надежды. Даша видела… но досель видела куда больше глазами. Уста её поныне запечатаны. Кем? Чем?.. Патриархатом в разных формах.
…Маша весь день думала, как бы попасть на презентацию Пети. Но она-то у нас – пролетарий умственного труда. И носит – по заказу посетителей - на себе, своим руками, плоды этого самого умственного труда. Труда многих веков. Плоды нехилы! Фолианты в окладах и застёжках, которыми можно убить. Или убиться, - особенно когда носишь их через пятьсот метров среди хранилищ по коридорам, среди постоянной пыли.
Много стихов о шахтёрах.
Мало стихов о библиотекаршах.
Астма и онкология были среди Машиных коллег обычным делом, отсутствию которого удивлялись и оглядывались. Впрочем, Маша знала, что ей-таки повезло: она же ведь не попала в отдел реставраторов, где все вечно сидят среди химии.
Ну и вот. Рабочий день окончен. Можно выйти на свежий воздух. И хочется пойти на Петину презентацию.
Она на неё попала к финалу. Зал книжного магазина набился до конца, и Маше досталось место у самой стенки, - рядом с тем же стулом, на котором скромно примостился и Петин издатель – Ваня Корягин.
Когда действо закончилось, они, протискиваясь сквозь толпу прущего наружу народа, с Ваней пошли в Макдак.
Наконец, присели. Задымили кофием, отдышались. Принялись обдумывать услышанное, одновременно приходя в себя после работы.
Ваня был удивительным образом жив и весел. Кажется, Маша вовсе и не видела его таким. Он был невероятно рад тому, что Петину книгу, невзирая на все препоны, удалось выпустить. Его явно занимала и отчасти забавляла собравшаяся публика, включая центральных персонажей действа, - для него довольно новая.
- Прекрасен был момент, - хохотнул он, - когда Лёня отдавал Скороходову своё пиво на благословение.
- Скороходов у нас не любит сильно обтёрханных пакетов, как я понимаю. Вот его с пива и снял.
- Вы не обратили внимание?.. Слегка впереди от нас сидели два натуральных откормленных буржуя. Чиновника каких-то, видимо. Когда они увидели бородатого Лёню с пивом «Охота», они просто задрожали. Решили, что он их немедленно полезет бить. А уж когда Лёня пошёл читать стихи про Робин Гуда, один вообще убежал!..
Обсудили-припомнили то и сё.
- А как Вам, к примеру, Скороходов? – с интересом спросила Маша.
- Не знаю. Он как-то странновато смотрится, - пожал плечами Ваня.
- Сегодня, пожалуй, - да, - кивнула его собеседница.
- Ну, какая-то блуждающая хитрая улыбка.
- Верно… Хотя прежде эта улыбка бывала просто приветливой, почти по-детски… Это ведь лучший Лёнин друг, не первый десяток лет.
- У него такой вид, словно что-то задумал. Непонятная задняя мысль.
- Вообще-то он очень талантливый журналист.
- Лёня мне как-то понятнее. Робин Гуд и Робин Гуд. С пивом «Охота», - Ваня заржал.
Сквозь галдящие толпы они не спеша выбрались из «Макдональдса».