Как вести себя с собаками или бесполезных знаний не бывает! (отцовский инструктаж)
Отец как будто знал, что мне этот инструктаж в скором времени может понадобиться…
Лирическое отступление, как экскурс в предысторию:
В раннем детстве я был с родителями у дедушки Бори и бабушки Ани в гостях. Они жили тогда на берегу Азовского моря. Они жили в своём доме, имели крохотное приусадебное хозяйство: летняя кухня с чердаком и верандой, огородик с виноградником, несколько розовых кустов, летний душ, уборная, сарай, в котором хранились дрова и уголь, небольшая мастерская и будка с собакой.
Помесь немецкой овчарки и дворняги по кличке Малыш был нрава сурового. Он сидел в своём домике, попусту не брехал, а по ночам его отпускали для патрулирования двора.
Однажды Малыш задержал вора. Мужик перелез через забор то ли заблудившись, то ли в попытке поживиться нехитрыми дедовскими пожитками. Услышав шорох, суровый кобель подбежал к несчастному и зарычал. Тот замер в диком испуге, а когда попытался покинуть двор, пёс его осадил повторным рыком.
Таким вот образом Малыш продержал «злоумышленника» почти без движения до самого утра, пока его не увидел вставший рано на работу дед.
Так вот. Мы гостили у родичей. В первое же тёплое апрельское утро я вышел во двор погулять; пройдя узкой дорожкой между летней кухней и каменным дувалом, миновал виноградник и направился в сторону дощатого туалета. С другой стороны двора, завидев меня, Малыш неистово залаял, и в тот же миг, сорвавшись с цепи, понёсся в мою сторону.
Я только и успел, что, повернувшись спиной, ринуться, было, назад к дорожке. В три прыжка, преодолев небольшое расстояние, Малыш ткнулся мордой мне в попу, и я плашмя, с вытянутыми вперёд ручонками «упахался» в землю.
Я даже не успел испугаться, потому что дед, который оказался где-то рядом, схватив палку, лихоматом загнал вислоухого обратно в будку.
Малыш из своего логова скулил и повизгивал от страха и чувства вины. Дед поднял меня на ноги, отряхнул и справился, не покусал ли пёс мою задницу. Всё, к счастью, обошлось лёгким испугом.
Но дед у меня был мудрым человеком, и потому он придумал для моего успокоения целую версию такого поведения животного. Мне было доложено, что до меня во двор приходил какой-то соседский мальчишка, который дразнил пса, и был так же одет, как и я; ну и Малыш обознался.
А чтобы я не сомневался, что это правда, дедушка повёл меня в пахнущую керосинкой летнюю кухню, где бабуля дала нам кусочек колбасы для собаки.
Я стоял в углу двора с колбасой в ладошке. Дед Борис, отстегнул цепь от ошейника и подвёл присмиревшего пса ко мне.
– Дай ему колбасу, и вы сразу станете друзьями, – сказал он.
Я протянул угощение Малышу, которого дедуля крепко держал за ошейник. Пёс аккуратно и с какой-то опаской взял лакомство и быстро проглотил.
– Свои. Свои. – говорил при этом спокойно, но твёрдо дед, поглаживая его по голове. – А теперь ты погладь его и не бойся.
Я провёл несколько раз ладонью по собачьему загривку, и с той поры псина меня никогда не трогал и даже считал за своего хозяина до самой своей смерти.
Это вступление я вставил в свой рассказ намеренно, чтобы исподволь подвести инструктируемых к основной идее.
Отец однажды наставлял нас с братишкой о том, что ни в коем случае нельзя бояться собаку, потому что во время испуга у человека выделяется особое вещество, которое собаки чуют. Они нападают только на тех ребят, которые их боятся.
– А что нужно делать, если вдруг собака на тебя побежит, – донимали мы его уточняющими вопросами, – попытаться убежать?
– Ни в коем разе – пёс всё равно догонит. Увидел, что на тебя несётся чужая собака, не делай резких движений, замри, встань, как вкопанный, и стой. Цербер подбежит, понюхает, а так как страхом от тебя не пахнет, он потеряет к тебе интерес и пойдёт по своим делам.
Надо сказать честно – мы многие такие инструктажи порой слушали в пол уха из уважения к взрослому, и не рассчитывая на то, что они когда-нибудь могут нам пригодиться.
Прошло недельки две. Я гулял по каким-то дебрям на окраине посёлка. Помню, что я шёл для чего-то (а скорее всего без всякой цели) вдоль какой-то теплотрассы. Невдалеке в низинке, чуть скрытые густыми зарослями бурьяна, стояли жилые одноэтажные бараки.
В какой-то момент я краем глаза увидел, что от этих строений в мою сторону резво кинулся огромный «волкодав» с явным намерением перегрызть мне глотку. Я остановился. Я не стал убегать не потому, что об этом говорил мне папа – я понял, что это бесполезно. Другого выбора, кроме как вспомнить отцовский инструктаж, у меня не было, и я, повернувшись к собакенции боком, прижал руки к швам брюк и… зажмурился. Через пару секунд я почувствовал, как что-то тупое, мягкое и влажное на мгновение ткнулось в мою штанину.
Постепенно раскрывая глаза, я осторожно повернул голову в сторону, предпринятой псом атаки и посмотрел вниз. Его рядом со мной не было. Тогда, поглядев по сторонам, я увидел его. Обнюхивая тропинку и тихонько помахивая лохматым хвостом, он трусил куда-то по своим собачьим делам вдоль теплострассы, забыв о моём существовании. Я, гордый и довольный, продолжил свою прогулку.
«Бесполезных знаний не бывает», – время от времени повторял нам отец. Однажды в подтверждение этой истины он рассказал нам целую историю:
«Сидел я как-то в медпункте. Я уже и не помню, для чего я туда зашёл. Была очередь, и я от нечего делать стал читать то, что было написано на агитационных плакатах, развешанных по стенам.
Один из них разъяснял пациентам правила скорой помощи больному диабетом при впадении его в кому.
Казалось бы, ну для чего мне это «частое, глубокое дыхание», этот «сильный запах ацетона изо рта» и «потеря сознания». Я, скучая, изучил эту инструкцию почти наизусть для того, чтобы, выйдя из этого неприятного помещения, забыть о ней навсегда.
Прошли годы, а может месяцы. Я ехал поездом в командировку, когда в моём купе грузный и высокий пассажир внезапно потерял сознание. Он полулежал на нижней полке, вытянувшись ногами в проход и умирал, тяжело и часто вздыхая. Глаза его закатились, лицо побледнело.
Я позвал проводника, тот убежал и через минуту по радиоточке раздалось объявление: если есть в поезде врач, пусть подойдёт в такой-то вагон, такое-то купе.
Через несколько минут вошла хрупкая молодая женщина и стала осматривать больного. Чувствую по её растерянному виду, что она не может понять, что с несчастным происходит и как ему помочь.
Я, сидя на соседней полке, начинаю смутно что-то вспоминать и говорить в слух: «глубокое частое дыхание, запах ацетона изо-рта, спутанность или потеря сознания. Для оказания первичной помощи необходимо: повернуть пациента на бок, сделать инъекцию инсулина: 10-20 единиц внутривенно или внутримышечно; при приходе пострадавшего в сознание, дать ему выпить несколько стаканов подсоленной воды…».
Я смотрю на женщину-доктора. Она поворачивает голову ко мне:
– Вы врач?
– Нет, – говорю, – просто однажды в поликлинике на приёме сидел, прочитал, запомнилось.
– Это же диабетическая кома! – воскликнула она. – У него где-то должна быть ампула.
Она пощупала нагрудный карман пиджака у лежащего мужчины и вытащила из него что-то, завёрнутое в бумагу. Достав из саквояжа бикс со шприцами, вату и бутылёк спирта, она быстро привела бедолагу в чувство.
Пришедший в себя сел, тяжело озираясь по сторонам. Врач дала пострадавшему стакан с водой, которую он жадно выпил.
Женщина присела рядом со мной, продолжая наблюдать пациента.
– Скажите, а вы правда не врач? – спросила она.
– Да правду я вам говорю.
– А кто же тогда вы по профессии?
– Я – военный, офицер-ракетчик.
Женщина улыбнулась:
– Вот! Я всегда говорю, что офицер – это профессия универсальная!
Ну, что сказать?! Приятно слышать такие слова. Просто ещё раз убедился, что бесполезных знаний не бывает!»