СТРЕКОЗА
Она была похожа на стрекозу. Огромные очки в пол-лица, худенькая шейка, да и вообще вся она была такая худенькая и хрупкая, что казалось, что говорить с ней можно было только шепотом. Она выглядела беззащитным ребенком в свои 25 лет, и мне все время хотелось ее чем-то утешить, хотя она не была грустной, и вовсе не производила впечатления одинокого, всеми покинутого существа. Однако меня не покидало ощущение, что за ее огромными очками, которые она, кстати, меняла каждый раз, абсолютно четко в соответствии с ее одеянием и с потрясающе тонким вкусом, скрывается потайная дверка, и которую мне безумно хотелось приоткрыть – женское любопытство, замешанное на истории о папе Карло, не давало мне покоя...
Когда природа или некто отнимает у человека одно из 7 чувств, у человека обычно обостряются другие ощущения, заменяя и восполняя образовавшуюся пустоту.
Я знавала одного ослепшего в середине жизни врача, которому его глаза заменила сумасшедшая по мощности слуховая память.
Также произошло и с моей девочкой-стрекозой, почти утратившей полностью слух еще в совсем детском возрасте, а может, и с рождения, потому как жила она тогда в местечке, совершенно удаленном от цивилизации. Мама ее скончалась при родах, а отца не стало, когда девочке исполнилось полтора годика, и некому было особенно обращать внимание на то, откликается ли она на свое имя или нет. Девочку взяла на воспитание тетка, сама наполовину глухая и не пышащая здоровьем, так что спокойная и покорная девчушка была ей в самую радость. И только в школе на обычнейшей диспансеризации обнаружилось, что застенчивость и робость девчушки не только плоды добропорядочного воспитания тетушки, но и результат физиологической аномалии. В маленьком городке, который и на карте-то появится, если задать миллиметровый масштаб, не пользовались бешеной популярностью очкарики, а уж дети со слуховым аппаратом, это уж и вовсе какие-то пришельцы из космоса, и далеко не привлекательные. Пришлось стрекозе надеть безобразный, тяжелый, неуклюжий слуховой аппарат, кокетливый хвостик, обнажавший маленькие красивые ушки, пришлось поменять на распущенные волосы и сесть за первую парту и, напрягая свои ушки до звона в висках, вслушиваться и стараться, стараться, стараться, не выделяться из толпы своих сверстников. Помощи от этого приборчика было немного, но школу удалось закончить даже без «четверок».
Как я уже говорила, отсутствие какого-то чувства обостряет другие... Стрекоза все больше и больше уходила от своих сверстников, все больше погружалась в общение через переписку. Форумы, твиттеры, фейсбуки и все прочие виды компьютерного общения стали ее миром, где не надо было слышать, но зато можно было очень много разузнать... Вот так и произошло наше с ней знакомство.
Мне удалось ее убедить поверить в шанс, приехать в Ахен. А дальше все было, как в сказке.
Разумеется, медицина не математика, точности от нее ждать бессмысленно. Раньше меня поражало, как часто в отчетах медиков встречаются «подозрение на...», «соответствует, вероятнее всего ...». Недаром в старые добрые времена никогда не спрашивали, а когда пациент выпишется из больницы – это вопрос к астрологам.
Сомнение вещь неприятная, я даже сказала бы, противная, но без нее нет движения, нет роста, а, значит, нет достижения цели. И тут как в школьной задачке, из пункта А вышел человек, сомневающийся в своей правоте, а навстречу ему из пункта Б вышел человек, сомневающийся в своем решении. Внимание вопрос: что будет, когда они встретятся?
Я сомневалась, но не только и не столько в том, смогут ли врачи помочь девочке-стрекозе, меня мучал один вопрос: в какую сторону сдвинутся стрелки барометра внутреннего мироощущения этого необычного человечка. До сих пор она жила только в своем мире, не зная, каков и есть ли вообще мир другой, она создала себе свою шкалу измерений и отметок и привыкла жить именно в этой орбите. Готова ли она к восхождению?
И вот мы сидим с ней в кабинете врача, приближая момент откровения. Напряжение, ощущение надежды, воздух застыл. Малюсенький, микроскопический аппаратик должен дать толчок подобно взмаху крыла бабочки в Бразилии, который спровоцировал ураган в Техасе. И чудо свершилось!
Все, что происходило потом, было похоже на эффект переводных картинок: трешь пальчиком бумажку, и вдруг... появляются краски, цвета, и, наконец, сюжет!
Стрекоза судорожно застегивала и расстегивала молнию на курточке раз двадцать и каждый раз глаза ее становились все изумленнее и радостнее: «я и не знала, что молния живая! А как называется этот звук?» А ведь, действительно, откуда ей было знать, как жужжат мухи?
Как-то раз у Пиросмани спросили, почему у него на картинах такая странная перспектива, на что художник ответил: «Хороший человек должен быть всегда на первом плане, а плохой должен стоять вдалеке, вот это и есть перспектива».
Теперь у девочки-стрекозы началась звуковая жизнь, немое кино получило в подарок звуковую дорожку. Наверное, буддисты назвали бы это инкарнацией. Хотя... разве мы не проживаем в своей жизни множество разных жизней? И чем больше их число, тем много-образнее наше бытие, и тем глубже наше проникновении в себя, в других, в истоки и в будщее.
****************************************************