Автор текста: Иманка
Обложка: Karina.Britney
Беты: Партвейн, Starcrossed, Sun of Inspiration
Консультант: Елена Миллер (г. Гамбург)
Отдельное спасибо: Ichbinda и taai
Полное или частичное использование без разрешения автора категорически запрещено.
© Copyright: Imanka, 2017
1.
Вечно пьяный, бледная кожа,
Знала бы ты, на что сейчас моя жизнь похожа.
Хранить я буду свои чувства до гроба,
Ты, конечно же, полюбишь другого.
А я другую
Не полюблю!
Страх! Боль! Алкоголь!
И как же так ты мне угодила?
Я подарил тебе любовь.
А ты её передарила!
Страх! Боль! Алкоголь!
Наверно, это просто так надо…
Я подарил тебе любовь.
А ты её перепродала.
С. Б. А. (с) Горький
Билл с легкой мечтательной улыбкой смотрел в окно и представлял, как проведет Рождество. Неделя каникул сейчас как нельзя кстати перед предстоящим «броском» в январе — надо закончить и сдать все курсовые и рефераты, составить и согласовать график экзаменов и зачетов, написать несколько эссе… а еще хотелось поковыряться в собственной рукописи, ибо мыслей в голове много, а времени на писанину совсем нет. И, конечно же, Бен… Двадцать седьмого они уезжают в Австрию кататься на лыжах. Пять дней с любимым… Билл улыбнулся широко-широко и протяжно вздохнул — еще целая неделя до отъезда. Так долго. Они вместе подобрали место и выбрали коттедж, заказали Биллу шлем, перчатки, сноубордическую одежду и термобелье. Бен обещал лично научить его кататься на сноуборде. Билл не любил экстремальные виды спорта, но ради Бена готов был выпрыгнуть из самолета без парашюта, если бы тот пообещал его спасти. А сегодня они договорились сходить в магазин и купить ботинки. Вчера, проводив любимого на занятия к первой паре, Билл битый час просидел на сайте, спустив все остатки своих накоплений на пуховик, смешную шапку, прикольные носки, веселые футболки и худи. Он хотел быть ярким, красивым и нравиться Бенжамину. Всего лишь неделя до отъезда. Это так мало. Еще столько дел.
— Всегда уделяйте внимание композиции текста. Зачастую автор так строит произведение, что уже его структура указывает на основную мысль.
Профессор встал напротив Билла и положил руку на парту. Узловатые пальцы, сухая кожа-пергамент. Чуть синеватые ногти — проблемы с сердцем. Билл поднял на него взгляд.
— Есть примеры?
— Мне очень нравится ретроспекция, — тут же отозвался Билл, словно ждал этого вопроса. Профессор одобрительно кивнул.— В мировой литературе этот прием используется достаточно часто. Например, недавно прочитанный нами русский писатель Федор Достоевский в романе «Преступление и наказание» делает ретроспекцию в одной из сцен. Это своего рода рассказ в рассказе, чтобы вернуть нас в прошлое и показать истоки произошедших событий. Довольно удобный прием. Я тоже использую ретроспекцию в своих работах.
— Надеюсь, Билл, вы станете столь же успешны, как и герр Достоевский, — улыбнулся преподаватель. — Кстати, раз уж мы заговорили о своих работах. Предлагаю всем к следующему семинару подготовить небольшие рассказы с использованием различных композиционных приемов. Мы разберем их на занятии и обсудим. Авторы самых интересных текстов могут рассчитывать на дополнительный балл при сдаче экзамена. А на сегодня всё, вы свободны. Только тихо. У нас еще целых пять минут лекции.
Билл вышел из аудитории одним из последних. Глянул в спины удаляющихся в сторону столовой однокурсников и пошел в противоположную. У Бена лекция на их этаже, поэтому он подождет звонка в фойе, а потом они вместе пойдут обедать. Они перестали скрывать свои отношения пару недель назад. Хотя Биллу «выход из шкафа» дался с большим трудом. И вроде бы нет особого негатива, никто не стал показывать пальцем, травить или что-то еще, но все равно немного страшно и непривычно. Некомфортно — он бы так это назвал.
Он завернул в туалет. Задержался перед зеркалом. Послюнявил кончик пальца и чуть подтер поехавшую в уголке глаз подводку. У них в универе так много шизанутых творческих личностей, что на его подведенные глаза никто и никогда не обращал внимания. Хоть в юбке, хоть в костюме Белоснежки ходи, народ поржет и успокоится. Из ближней кабинки раздался сдавленный стон. Билл замер и прислушался. Характерное сопение и едва слышные шлепки не оставили сомнений в происходящем. Он понимающе улыбнулся.
— Подожди, подожди, — торопливый шепот. — Я сейчас.
Билл хотел уже ретироваться с места событий, но до боли знакомый голос произнес до боли знакомые слова. Даже интонация была такой же, как сегодня утром:
— Я кончаю, — быстрые шлепки тела по телу. — Всё, я всё. — И протяжный стон.
Улыбка сползла с лица. Билл побледнел.
Звуки поцелуев и довольное перешептывание. Шуршание одежды. Молния. Любовники засмеялись.
Он бесшумно метнулся в соседнюю кабинку и бессильно привалился плечом к дверце.
— Ты же с нами в Рождество? — мурлыкающий голос.
— А то!
Вышли. Хлопнула дверь.
— Только без своего долбанутого придурка.
Вода полилась. Моют руки.
— Что я, больной, что ли? — хохотнул любимый.— С этим бревном только каникулы себе портить. — Смачный поцелуй и что-то неразборчивое. Билл густо покраснел. — Кстати, я таки смог раскрутить его на поездку в Тироль. Он оплатил большой коттедж. Передай Люке, что он проиграл наш спор, а остальным — пусть готовятся весело встретить Новый год там, где мы хотели! — Он тихо присвистнул и, видимо, что-то изобразил, потому что второй засмеялся. Послышались звуки возни. Билла передернуло от отвращения.
— А этого куда? — сквозь очередной поцелуй.
— У меня есть план, — заговорщицким тоном произнес Бен с улыбкой в голосе.
— Видеть не могу, как он к тебе лезет, — ревниво сообщил соперник капризным голосом. Билл все никак не мог определить, кто же это. — Удавить хочется.
— Потерпи. Я же для тебя всё это делаю. — Поцелуй. — Ты же хотел отдохнуть. Я устроил. Это будет самая романтичная неделя. Обещаю.
«Это будет самая романтичная неделя. Обещаю», — эхом отозвались слова в памяти. Бен произнес их после того, как Билл оплатил коттедж. Поцеловал. Завалил на кровать. И… Билл зажмурился, мысленно приказывая им убираться.
Шаги. Все стихло.
Он сполз по стене на пол и закрыл лицо руками. Жалко ли ему потраченных денег? Нет. Правда, это были вообще все его сбережения, но большую часть можно вернуть, аннулировав бронь на гостиницу и сдав билеты на поезд. Слава богу, что все оформлено на него. Одежду тоже можно вернуть. Это добавит ему штрафных баллов на сайтах, но что делать? Конечно, часть денег он потеряет на страховках и пересылке, черт с ними… За собственную глупость и доверчивость надо платить. Бен был у него первым. Билл хотел, чтобы он стал единственным. Ему даже казалось, что он влюбился… Идиот.
Он не помнил, как в полной прострации дошел до дома. Внутри сжалась гигантская пружина, которая вот-вот грозила разжаться и вынести мозг, разнести мир, уничтожить все вокруг. Он не выл, не кричал, не рыдал, не крушил то, что попадалось под ноги и руки. Он крепко сжал зубы и молчал, позволяя гневу перекипеть внутри. Этому он научился в приемной семье. Для его воспитателей опека стала неплохим источником дохода. Поэтому с детства он служил только интересам «семьи», выполняя все прихоти «отца» и «матери». Дети были разными. Кто-то, как он, прошел через несколько семей, прежде чем «застрять» в этой. Кто-то был из неблагополучных. Были даже бродяги и беспризорники. Свора шакалов и упырей — так он называл своих «братьев» и «сестер», всякий раз испытывая колоссальнейший дискомфорт на утренних и вечерних ритуальных «обнимашках» и признаниях в «любви» ближнему своему. Впрочем, ему еще повезло. Его единственный друг Лукас писал, что попал в семью священника-извращенца. Они переписывались несколько месяцев, а потом тот перестал отвечать. Билл так и не смог выяснить, что с ним.
Пролежав несколько часов в позе эмбриона, прокручивая в голове подслушанный разговор, мысленно проговаривая обвинительные речи и даже избивая обидчиков, Билл был вынужден признать, что все не так уж и плохо, если разобраться. Однозначно, это был сильный удар в спину, настоящее предательство, но, если бы Бен осуществил свой подлый план в день или во время поездки, то он бы пострадал сильнее, и финансово, и морально. А пока что Билл внезапно испортил Бену запланированный не с ним отдых и потерял из-за этого пару сотен на аннулировании всех заказов. Правда, теперь непонятно, как ходить в уни. Но об этом он подумает позже. Сейчас бы что-нибудь сделать с пружиной внутри, которую так и не отпустило, а из-за нее он похож на бочку с порохом, на которой кто-то разжег костер — того гляди, взорвется и разнесет все к чертям.
Бен пришел вечером. Билл слышал, как тот звонил в домофон, а потом в квартиру. Он лишь перевернулся на другой бок и положил подушку на голову, чтобы ничего не слышать. Это не помогло. Бывший оказался настырным в своем желании встретиться. Хорошо, что Билл не успел передать ему ключи от квартиры. Они планировали съехаться. Бену повезло — он жил в общаге, а у Билла была муниципальная квартирка, которую он оплачивал из пособия фонда поддержки образования. Надо собрать его вещи и выкинуть. Черт, что же так хреново-то! В первый раз, что ли, его так подставили…
Бену было мало просто секса. Он действовал быстро, стремительно и напористо. Пер напролом, ломая преграду за преградой. Он не давал ему прохода в уни, писал каждые десять минут, звонил каждый час. Он ловил его у аудиторий после занятий, провожал домой, таскал обедать и ужинать. Он окружил его собой, проник в его мир, пробрался в сознание, поселился в душе. Билл продержался ровно месяц. Они стали встречаться. Бен оказался неплохим любовником. Впрочем, Биллу было не с чем сравнивать. Ему все нравилось. Бен вызывал в его душе такой прилив радости, тепла и света, что казалось, лучше и быть не может. Билл был просто неприлично счастлив, не обращал внимания ни на что, он любил и был любим. Бен все чаще оставался у него ночевать, все чаще произносил «мы». Его вещи медленно завоевывали пространство квартирки Билла. Сначала переехали зубная щетка, бритвенный станок и тапочки. Билл с большой любовью выбрал для своего парня махровый халат и купил новое полотенце — только для Бенжамина. На кухне появился любимый стул Бенни, любимая чашка, пепельница. Билл готовил то, что любит Бен. Покупал вино, которое любит Бен. Даже туалетная бумага была любимого Беном цвета. Чертов Бен обложил его со всех сторон. И сейчас это всё кошмарно давило на нервы и сознание. А месяц назад они стали обсуждать совместный отдых. Бен сказал, что давно мечтает о поездке в Майрхофен , потому что там прекрасные склоны на любой вкус, красивая природа, ночные тусовки и классная кухня. Билл погуглил цены, прикинул свои возможности и… решился подарить любимому эту поездку на Новый год. Он никогда и никому не дарил ничего такого. Почему бы нет. Господи, какой же он идиот… Так глупо вляпаться. Хотелось от стыда исчезнуть из этого мира навсегда. Или хотя бы забиться куда-нибудь в темный угол, накрыться толстым одеялом и не вылезать на свет, пока о нем все не забудут.
Через три дня Билл вспомнил, что ничего не ел. Его как-то странно повело в сторону, когда он все-таки поднялся с кровати. Он сел. Запустил руки в волосы. Потер глаза. Надо как-то жить дальше. Разбитое сердце — не повод бросать универ. Надо собраться. Сегодня до конца дня он еще позволит себе пострадать, а завтра — вперед, грызть гранит науки. Текст бы еще написать к семинару. Настроение — отстой. Как же заставить себя жить? Главное, завтра не струсить и доехать до уни. Рождество в одиночестве — это так мило. Впрочем, как обычно. Как последние четыре года, когда он наконец-то вырвался из-под опеки и переехал в квартирку в другой город. Настоящий подарок судьбы! Жаль только, что это был всего лишь другой город. Если бы у него была возможность, он бы сбежал от опекунов на другую планету, в другой мир. За четыре года он не позвонил им ни разу. Лишь первое свободное ото всех Рождество было счастливым. Он праздновал свою независимость в гордом блаженном одиночестве. Кстати… Надо включить телефон. Завтра. Сегодня он еще не готов.
История 24.
В этот раз путь Хранителя был долог и особенно тяжел. Он преодолел пустыню, пересек океан и едва не замерз в горах, когда огибал в лютый буран очередную снежную вершину. Усталость шептала ему — найди пещеру и спрячься, пережди, отдохни, но он все равно упрямо летел вперед, пока силы окончательно не иссякли. Он боялся не успеть.
И не успел. Они разминулись с Творцом в считанные минуты. Хранитель чувствовал его теплый запах, который все еще берегли камни и трава. Он ощущал ласковые прикосновения ветра, который касался его одежд. Он видел угасающее свечение, оставшееся после перехода. Творец был здесь, именно на этом месте, где сейчас стоял Хранитель. И именно здесь, именно сейчас его следы вновь обрывались и терялись в переплетении старых дорог временных коридоров. Хранитель хотел последовать за ним, но портал закрыт, а у него не осталось сил, чтобы разблокировать его и запустить. Он устало опустился на каменистую землю. Хотелось свернуться маленьким клубком и лежать так долго-долго, пока уставшие крылья вновь не смогут поймать потоки ветра, а в голове не возникнет путь к Творцу. Но здесь плохое место. Надо найти убежище и отдохнуть, иначе он не сможет справиться с опасностью, не защитится сам и не защитит Творца. Хранитель блаженно потянулся. На темно-синей с зеленовато-золотым отливом чешуе заиграли серебристые блики, дарованные ему уходящей луной. Короткий разбег и прыжок в пропасть. Взмах больших кожаных крыльев. Поймать поток. Огромный дракон черной тенью пронесся над склоном.
Пролетая над пригорьем, совсем близко к сосновым верхушкам, он заприметил в утреннем полумраке небольшую пещеру. Сделал круг, проверяя всё ли спокойно, и, осторожно лавируя между стройных стволов корабельных сосен, наконец-то опустился на землю. Сильные лапы подкосились, крылья безвольно раскинулись в стороны. Он вытянулся и от усталости закрыл глаза. Надо заставить себя встать, добраться до пещеры и отдохнуть в безопасности. Проблема только в том, что он вообще не в состоянии больше двигаться.
— Ой, ой, ой, — ласково протянул кто-то. — Какая неожиданная встреча.
Хранитель приподнял голову и попытался собрать крылья.
Перед ним стояла Эльвенэль — Хранитель великого Эдгиса — в человеческом обличии. Молодая прекрасная женщина с золотыми волосами. Ее нежно-бежевое платье отливало благородным розовым золотом в лучах просыпающегося солнца. Тонкие черты лица, изящные руки, гибкое тело. Она сама выглядела солнечным лучом на фоне всё еще черного леса.
— Какими судьбами? — Хранитель сделал над собой усилие и обернулся человеком, чтобы было удобнее с ней разговаривать. Встал ровно, как и подобает Хранителю Творца, горделиво окинул высокомерным взглядом женщину.
— Ветер нашептал, что здесь совсем недавно был Творец, — она нежно улыбнулась. — Я, как и ты, поспешила ему навстречу.
Хранитель презрительно ухмыльнулся:
— Видимо, ты, как и я, тоже опоздала?
Эльвенэль склонила голову на бок. Губы все также оставались тронуты теплой улыбкой. Она провела рукой по волосам. Браслеты на запястьях переливчато звякнули. Колокольчики тонко пискнули и затихли.
— Что ты чувствуешь, зная, что за ним охотятся все Хранители темного мира?
— Я чувствую гордость. Он сильный, умный и опасный. И ты это знаешь не хуже меня. Поэтому вы боитесь и ненавидите его. Еще я чувствую, как бьется его сердце, слышу его мысли, вижу его глазами. Он знает, что я рядом и защищаю его.
Она рассмеялась.
— Ты так предан Творцу, хотя видел его лишь в момент единения ваших душ. Ты даже не знаешь, какой он на самом деле, примет ли он тебя или уничтожит. Что будет, если мы найдем его, а тебя не будет рядом? Например, как сегодня. Ведь, в отличие от тебя, я видела его. Видела за мгновение до перемещения. А ты опоздал. Впрочем, как обычно.
Хранитель снисходительно глянул на нее и вздохнул:
— Неужели ты не знаешь? Чтобы защитить его, мне не надо находиться рядом. Достаточно просто чувствовать его. И от этого он в безопасности.
— Ты настолько силен, что способен защитить его на расстоянии? — Эльвенэль недоверчиво покачала головой и улыбнулась шире.
Хранитель скромно пожал плечами:
—Великому Эдгису не так повезло со своим Хранителем, не правда ли?
— А что станет с Творцом, если ты погибнешь? Кто защитит его тогда? — голос женщины сочился медом.
— Уж не ты ли пришла сразиться со мной, о прекрасная Эльвенэль? — рассмеялся Хранитель.
Она застенчиво потупилась и проворковала:
— Как можно? Я не пачкаю руки. Бои для мужчин.
Эльвенэль изящно подняла руку вверх. Темнота зашевелилась, ожила. То там, то тут стали вспыхивать желтые глаза Хранителей низшего мира. Черные, как смоль, они выходили из-за деревьев, поднимались с земли, ловко спускались по веткам.
Хранитель окинул быстрым взглядом приближающихся к нему драконов и самоуверенно улыбнулся. Их слишком много, а он едва держится. Даже будучи полным сил, он бы вряд ли выиграл эту битву, сейчас же…
— Мы давно напали на след Творца. А сегодня лишь едва разминулись во временных коридорах. Но ему не скрыться от нас, и ты это знаешь. Да, мы с тобой оба опоздали. Но не Творец был моей целью. Я ждала тебя. — Она красивым жестом обвела окруживших их драконов. — Когда ты будешь мертв, я вырежу твое сердце и отнесу своему господину. Без твоей защиты справиться с Творцом не составит никакого труда.
Хранитель изящно поклонился:
— После этого боя, восхитительная Эльвенэль, о тебе обязательно сложат легенды. Жаль, что в них менестрели расскажут не о том, как ты была прекрасна, а о том, как служила предателям.
— Толиманцы не слишком сентиментальны, чтобы помнить такие мелочи. Впрочем… О тебе даже легенд не сложат. Ведь их больше некому слагать. Прощай, Хранитель Творца, последний из арктурианцев.
Эльвенэль приняла свой истинный облик. Золотистый дракон взмыл в небо и исчез в свинцовых тучах.
Хранитель еще раз обвел взглядом стоящих вокруг драконов. Слишком много. Он физически не выдержит этот бой. Но Эльвенэль права — если он погибнет, враги пробьют защиту и найдут Творца, и тогда их мир исчезнет безвозвратно — арктурианцы навсегда канут в небытие. Он должен защитить Творца. Он обязан выжить. Ради него. Ради их расы. Ради будущей жизни.
Еще никогда Хранитель не сражался так отчаянно. Он убивал без каких-либо сожалений, бил наверняка. Крепкие черные когти вспарывали толстую чешуйчатую кожу, повреждали вены, рвали артерии, мышцы, перепонки крыльев. Сильные пальцы ломали кости. Он легко перекусывал глотки. Длинный хвост с острыми шипами на конце не позволял никому напасть сзади. Но их все еще было слишком много на него одного. Из глубоких ран сочилась кровь. Разорванное крыло не позволяло взлететь. Он обессиленно пригнулся к земле, тяжело дыша и зажав лапой рваную рану на животе. Сквозь пальцы сочилась темно-синяя кровь. Капли падали на залитую черной и красной кровью врага землю, превращая ее в скользкое грязное месиво. Он оскалился, обнажив окровавленные клыки, понимая, что больше не сможет отразить ни одной атаки. Остался последний способ.
Хранитель закрыл глаза, внимательно слушая окружающий мир.
Это его единственный шанс выжить. Лишь бы хватило сил.
Драконы готовились к новому нападению. Приближались. Он чувствовал вибрацию земли под их тяжелыми шагами. Шуршание хвои под хвостами.
Вот некоторые из них пригнулись перед прыжками.
Сильные толчки.
Лапы отрываются от земли…
— Тардор! — громко воскликнул Хранитель, резко распрямляясь и расставляя лапы в стороны.
От него по кругу пошла мощная голубая волна. Словно диск гигантской пилы, она проходила сквозь тела, разрубая их на части. Вокруг падали драконы, деревья, летели в стороны щепки от срубленных веток кустарников.
Постепенно голубое свечение сходило на нет, таяло, растворялось в подступившем с болота тумане.
Стало очень тихо. Пахло кровью, землей, паленым мясом и щепой.
Хранитель рухнул навзничь. Надо немедленно убираться с этого места, потому что если Эльвенэль действительно вернется, а она обязательно вернется, то добить его ей не составит никакого труда.
С огромным трудом передвигая лапами, он выбрался из кучи тел, и дополз до пещеры. Щелкнул пальцами, закрывая вход от посторонних, и провалился в вязкую болезненную черноту.
«Ты так предан Творцу, хотя видел его лишь в момент единения ваших душ…» В момент единения душ… Хранитель часто вспоминал этот момент. Наверное, все эти годы он и держался только благодаря своим воспоминаниям. Он видел прекрасный светло-голубой зал, залитый солнцем. Серебристо-белые одеяния вельмож. Видел, как переплетаются солнечные и лунные лучи над люлькой, в которой в белоснежном покрывале лежит новорожденный малыш. Видел, как Великий Маг добавляет звездного сияния в то свечение. От люльки отделяется светящийся сгусток холодного синего цвета. Замирает в воздухе. Великий Маг поднимает ладони к небу. Энергии света, тьмы, звезд, стихий летят к синему сгустку и наполняют его своей силой.
«Творец! Творец! Родился Творец! — разносятся восхищенные возгласы по залу. — Хранитель рода! Возрождение расы! Прямой потомок Творцов! Мальчик с голубой кровью!»
«Хранитель, приди!» — призывает Великий Маг.
И снова серебристое марево. Яркое свечение и вспышка белого огня.
Руку Великого Мага оплел маленький темно-синий дракон. Цепкие лапки крепко вцепились в кожу. Хвост обхватил предплечье. Несуразно длинные крылья расправляются. Они слишком большие, он еще не умеет летать. Машет ими. Путается в них.
Маленький белый сгусток отделяется от дракона. К нему навстречу стремительно несется синий сгусток. Они врываются друг в друга. Искрят. Взрываются. Рассыпаются и снова собираются в единый сгусток.
«Души объединились. Это самый сильный Хранитель из всех, которые когда-либо даровались нашему Роду, — громогласно провозглашает Великий Маг. — Творец под защитой. Пока жив Хранитель, никто и никогда не причинит вреда Творцу».
Творец стал последним рожденным арктурианцем и единственным выжившим, а он, Хранитель, — последним хранителем расы. Через несколько часов их мир погиб. Хранитель не знал подробностей. Он сам только-только родился. От смерти его спас Великий Маг, пожертвовав собой. Он же заложил в новорожденного дракона память предков, которую следовало передать Творцу в назначенный час. Но в тех знаниях не было ничего о печальных событиях настоящего. Хранитель лишь знал, что на арктурианцев напали толиманцы, полностью уничтожив все живое на Арктуре, превратив их мир в безжизненную пустыню. Руководили восстанием два брата — Эдгис и Элхаон, великие стражи нижнего мира Толиман. Перед смертью Великий Маг сказал Хранителю, что новорожденный мальчик сможет возродить их мир, потому что наделен редким даром — он умеет дарить жизнь. Творец стал единственным арктурианцем, кого Великий Маг успел спасти. Он выкинул ребенка в другие миры, а потом они с Хранителем защищали портал ценой собственной жизни. Когда стало понятно, что им не выжить, Великий Маг переместил Хранителя следом за Творцом. Вот только его сил не хватило, чтобы закинуть маленького дракона в тот же мир, в котором исчез Творец. С тех пор Хранитель ищет Творца и никак не может найти. Сегодня он впервые за многие годы почти догнал его…
—