Крепко-накрепко, вечно-навечно

    Рассказ нынче я поведу свой от печки, от самого сердца избы русской, от самого начала. Вот такая печь и стоит посередь избы бабки Дарьи, сколь веков уж никто и не помнит. Народ бает, по наследству она бабке досталася. На ней Илья Муромец 30 лет и 3 года обезноженный лежал, пока силушку великую не обрел. А еще сказывали, что художник Васнецов к Дарье приезжал, прежде чем картину начал писать. Говорят, тоже на печи лежал, пока вдохновения не набрался. Оттого и картина получилась великая. Каждый человек в государстве нашем гордится тремя богатырями. Еще Емелю на печи народ помнит, только та печь все по селу да по лесу скакала, а эта как крепость русская стоит. Всегда натопленная, горячая. Изба бабки на краю села обретается по-над речкою. Вот зимой детвора на санках накатается, с горки накувыркается, на коньках наспотыкается, бока заморозит, инда заледенеют все. И не домой ведь бегут потом, а к бабке Дарье. На печи отогреются, обсохнут, а по избе запах духмяный плывет: каша пшенная распаренная, на загнетке в чугунке доходит. Щи мясные у Дарьи редко бывали, доходы не те, но и каша хороша. Наедятся детушки, и сказки бабушкины слушают. Много она их помнит. Сказывает, ничего не утаивает. Хорошие люди на сказках Дарьюшкиных вырастают. Разлетаются по белу свету, а сказы не забывают, с собой уносят. Деткам-внукам рассказывают, новые придумывают, книжки печатают. Сказки то эти от печки русской начало берут, в сердечности хранятся. Поэтому запоминаются крепко-накрепко, вечно-навечно…