И заревет на него в тот день как бы рев разъяренного моря, и взглянет он на землю, и вот тьма, горе и свет померк в облаках.
Исайя 5:30
…Я и моя напарница, Дженнифер Пауэлл, находились в самолете, который нес нас в горы Непала, - там мы собирались провести исследование местной живности, взять образцы льда и все такое прочее. Рядовая научная поездка. Я бы в жизни не отправился к черту на куличики, если бы мне не сказали, что Дженнифер тоже полетит. Мне скоро тридцать три года, но я повел себя как влюбленный школьник - согласился сразу же после упоминания ее имени. Мой босс, наверное, все понял - то-то он улыбался в тот вечер – хотя он одевается во все черное и редко проявляет эмоции.
В общем, мы сидели с ней в самолете рядом. Самолет, замечу, был не пассажирский, а вроде как военный, так что сидений было всего пять или шесть, и направлены они были не в сторону кабины пилотов, а в сторону люка для парашютных прыжков. Право слово, не знаю, зачем я вам это описываю. Так вот, мы сидели рядом и читали одну и ту же брошюрку, про обряды Непальских монахов-убийц. То есть читала в основном она, а я вдыхал аромат духов, исходивший от ее волос цвета красного дерева, и поддакивал. Наши головы почти соприкасались, и я только усилием воли сдерживался, что бы не поцеловать ее. Я ведь любил ее с самых тех пор, как встретил на семинаре по изучению редких горных пород, и было это в году этак... Помнится, она была в своих синих обтягивающих джинсах и такого же цвета и материала курточке.… Но ладно, сейчас меня понесет. Возвращаемся в наш самолет, где она читала, уже вслух, статью какого-то борзописца из нашего же, кажется, университета, про горных монахов, совершающих жуткие ритуалы над теми людьми, которых они часто похищают из низлежащих поселений.
- Они вынимают часть спинного мозга у человека, и отпускают свою жертву на свободу, - читала она. - Если она возвращается к ним, то становится их рабом до самой смерти, которая, впрочем, наступает довольно быстро...
- А ну хватит! - воскликнул пилот из кабины.
Клауд был суеверен, как и всякий летчик.
- Такая милая дамочка, а читаете такой бред! Если уж рассказываете всякие ужасы, то расскажите что-нибудь про африканские пустыни, что ли! Мы же летим в Непал, а вы беду кличете! - он был действительно зол.
Дженнифер состроила гримасу и спрятала книжонку в рюкзачок. Я лишь тяжело вздохнул - мне было плевать на монахов, моим сознанием целиком владела сидящая рядом Дженнифер. Я уже про себя называл ее разными ласкательными именами, да что греха таить, думал и о том, после чего придется долго исповедоваться и, наверно, раз пятьдесят прочитать "Аве Мария" Да, забыл сказать вам, что в самолете мы были не одни. Кроме пилота, рядом с нами сидели еще несколько человек, все - ученые, сотрудники нашего университета. Профессор Радж, индиец; профессор Стюарт, редкостный зануда; и декан исторического факультета Уиллард Скотт. Все они молча сидели рядом с нами. Кто читал книгу, кто просто молчал. Те еще типчики - книжные черви, очки толщиной с дюйм у каждого на носу, выражение лица - самое что ни на есть бесстрастное. Ужас, а не люди. Ни за что бы с ними не полетел, если бы не моя Дженнифер, которая, к сожалению, была уже несколько месяцев обручена с одним модным парижским хлыщом. Хотя ходили слухи, что на браке настаивал ее отец, а сама Дженнифер была вроде как против, но спросить ее саму я все никак не решался.
- Какого черта? - раздался сначала громкий голос пилота, а потом мы все услышали страшный стук по обшивке самолета, словно на нас обрушился гнев господень. После этого я ничего почти не помнил, кроме того, как схватил Дженнифер в свои объятия, стараясь спасти ее от неведомой угрозы, и еще запомнил нестройный хор чьих-то гулких голосов.
…Очнулся я среди обломков самолета на одной из скал. Надо мной нависла толща железа - обломок фюзеляжа накрыл меня так, что было темно, как в гробу. Я пошевелился, подвигал руками и ногами, утонувшими в толще снега. Вроде бы ничего не сломано, спина цела. Я невольно вспомнил про монахов, вытаскивающих спинной мозг, и даже немного улыбнулся - какая же Дженнифер, все-таки, наивная. Эту статью написал мой давний знакомый, журналист Стив Кент. Он был мастер на разного рода страшилки. В нем жил писатель-фантаст, вот он и воплощал свои фантазии в, якобы, правдивых статьях и в, якобы, ученых книжонках. Он даже в предгорье Тибета никогда не был, не то, что в горах Непала. Я еще раз улыбнулся, вернее, попытался - губы заледенели. Хотя на мне были толстенные шерстяные штаны и несколько таких же свитеров, да еще и шапка, связанная заботливыми руками моей матушки, я продрог до костей.
На удивление легко я выбрался из-под обломков самолета, хоть мое воображение рисовало мне картины одну страшнее другой, и оказался на поверхности среди бушующего снежного вихря. Я стоял на высоком, занесенным снегом, склоне. Справа от меня зияла пропасть. Глубокая до безумия, даже дна не было видно - глаз терялся в слоях тумана. Если туда кто из моих спутников и упал, подумал я, то им уж ничем не поможешь. Разве что молитву прочесть. Собственное бессердечие разозлило и удивило меня. Но, если человек погиб, что же тут сделаешь?
…ДЖЕННИФЕР, вдруг молнией сверкнуло у меня в голове. Где она? Я запаниковал, начал осматриваться по сторонам, искать глазами хоть кого-то живого. Но среди такого плотного снегопада, что кружил на этой нечеловеческой высоте, я ничего не мог увидеть. Только бы не остался в живых я один - мысль об этом чуть не парализовала меня. С трясущимися руками, вздрагивая от приступов икоты, я полез вниз, под обломки самолета. Большей части самолета я не нашел - он наверняка уже покоился на дне бездны, а то, что от него осталось, самолет уже не напоминало, просто нагромождение железа. Я осторожно спустился под обломки и, напрягая зрение, посмотрел вниз. Ничего не видно. Я осторожно попытался влезть на ту площадку, где лежал сам пять минут назад, но снег под моими ногами осыпался. Я чуть было не рухнул на торчащие железные прутья, но вовремя отскочил. Сердце колотилось как бешеное. Я покричал немного, называя имена своих попутчиков. Ответа не последовало, да я его и не ждал. Наверняка, если бы кто-то был жив, то слышались бы стоны. Я вылез из-под обломков и решил идти куда-нибудь. Просто, что бы согреться. Благо, путь впереди меня казался безопасным.
Я пошел вперед, сквозь вьюгу и лютый ветер. Только сейчас до меня дошло, что же произошло. Они все погибли. Улетели в ту адскую пропасть, в которую не свалился я. Авиакатастрофы случаются, ведь изобретение братьев Райт еще не так надежно, как хотелось бы. Я шел и шел, удаляясь от обломков самолета. Потом вдруг резко остановился. Ну ты и идиот, сказал я себе. Уходишь от места аварии, а где, по-твоему, тебя будут искать спасатели? Правильно - там, где разбился самолет. Надо было вернуться, но исправить свою глупость я уже не мог - путь был так занесен снегом, что я не рискнул повернуть назад. Я решил пойти наудачу вперед - не застревать же посреди ледяной пустыни. Я могу найти укрытие в скалах, где ветер меня не достанет, а то и вовсе найду какой-нибудь грот. Спасатели наверняка нас уже ищут - самолет был на связи с базой и пилот должен был докладывать по рации о своих координатах. Как все логично, облегченно выдохнул я, как все продумано. Меня спасут, и уже через несколько часов я буду пить горячий индийский чай в уютном кабинете Британского университета. Надо только не замерзнуть здесь, в этом царстве холода, ветра и льда. И не упасть в какую-нибудь из пропастей, глубже которых я ничего в жизни не видывал. Вскоре, после получаса пути, я почувствовал себя плохо. Болела голова, что было вполне естественно в моей ситуации - все-таки посадка была отнюдь не мягкой. Я потирал голову руками, стараясь избавиться от боли, но ничего не помогало. И я продолжал идти вперед, словно бы по дороге... Стоп, сказал я себе. Ты и идешь по дороге.
И верно, я стоял на самой настоящей дороге, хоть она и была скрыта под снегом. Я старательно расчистил снег ногой и убедился в своей догадке. Мощеная дорога. Кирпичи! Значит, здесь где-то люди. Должно быть, те самые монахи, засмеялся я. Заливисто, громко. Даже если здесь не было людей, то должны остаться их постройки. Обычно это буддистские храмы и молельни. Там и помяну погибших, подумал я. А вдруг они живы? Эта мысль словно бы приподняла меня над землей, и я побежал вперед, забыв про осторожность. Дженнифер могла пойти по этой дороге,- решил я - и она где-то здесь!
Как я и предполагал, вскоре перед моими глазами предстал занесенный снегом старый буддистский храм. Я заметил, что символика на стенах была несколько необычной. Но мне было плевать на символику всего мира и всех народов, я искал своих коллег и, конечно же, Дженнифер Пауэлл. Я вбежал в храм. И сразу увидел трех монахов в традиционных одеждах из тонкой ткани - эти люди переносили такой холод очень легко. В конце-концов, они здесь живут всю жизнь, выработали привычку. Я окликнул их. Монахи обернулись. Увидев меня, они заулыбались и начали показывать на меня пальцами. Один из них, в одеяниях тигриной раскраски, поманил меня к себе и что-то сказал. Я плохо его расслышал, да и наречие было редкое, я почти его не разбирал. Подойдя к монахам, я поклонился каждому из них. Они ответили мне тем же. Один из них положил руку мне на плечо и приглашающим жестом указал мне путь вглубь. Один монах, тот, что еще держал руку на моем плече, вовсе не собирался убирать ее с меня, наоборот, он усилил нажатие и принялся меня всего ощупывать. Я думал, что он проверяет, не ранен ли я, пока он не дотронулся до моей спины. Тут он просто вцепился в нее и резко повалил меня наземь. Я негодующе закричал, но он держал меня крепко. От того, что он делал, у меня мурашки пробежали по коже. Он своими костлявыми, цепкими пальцами нащупывал мой позвоночник. Спинной мозг, мелькнуло в моем сознании. Им нужен мой спинной мозг, сейчас они меня...
Тут я услышал истошный женский крик. Дженнифер! - встрепенулся я, но монах крепко держал меня.
- Беги!!! кричала Дженнифер нечеловеческим голосом откуда-то сверху, далеко сверху, - Беги!!! - В ее голосе был такой ужас, что я похолодел даже среди вековых льдов.
- Что вы сделали с ней?! - закричал я, пытаясь вырваться из цепких лап "монахов". За своей спиной я услышал звон клинка. Время словно бы остановилось для меня. Вот сейчас они и вырежут мой спинной мозг, подумал я. Идиот Кент оказался прав. И Дженнифер вовсе не наивная дурочка. Дураком оказался я сам, мог бы и не бросаться навстречу неизвестным людям в странных одеждах.
Вновь раздался крик Дженнифер. - Беги!!! - Она сорвала связки и уже не кричала, а словно бы шептала мне - Беги!!!
Я слышал, что она плачет.
Ее плач словно бы разбудил меня. Дикая, звериная злоба овладела мной. Я усилием всех мышц тела сбросил с себя монаха, оттолкнул другого и ударил кулаком третьего, что держал в руке кинжал. Затем я кинул взгляд вверх, откуда доносился голос Дженнифер. Там, на недосягаемой, невообразимой высоте, висела каменная клеть. Как она там крепилась, я не успел рассмотреть, но в этой клетке я увидел мою Дженнифер. Волосы ее были растрепаны, на лице было выражение необъятного ужаса. Она уже не понимала, где она и кто она. Ее взгляд был как у животного на бойне. Я никогда не забуду этого. Из ее рта капала слюна, и она все кричала что-то, но из-за сорванного горла не могла издать никакого звука, кроме жуткого сипения. Я бросился к выходу из монастыря, монахи кинулись за мной. Через пару секунд я понял, что меня никто не преследует. Тогда я обернулся. Монахи остались в храме. Они не пошли за мной. Видимо, поняли, что холод убьет меня быстрее, чем они.
А я бежал и бежал прочь, оставляя мою любимую Дженнифер в руках монахов, у одного из которых был нож, что предназначался для меня. От этой мысли мне стало плохо, и я потерял сознание.
…Я очнулся почти рядом с местом крушения самолета. Голова гудела, лицо покрылось коркой льда. Я медленно поднялся и потер лицо руками. Все тот же ветер дул мне в лицо, но я был уже совсем другим. Я спасся, но зачем мне такая жизнь, подумал я. Зачем господь бог сделал с ней такое, за что? Вой вьюги был мне ответом. Я упал на колени, заколотил по снегу кулаками, но снег был равнодушен. Я грыз снег зубами - подавлюсь и умру, думал я. Но снег таял у меня во рту, смешиваясь с солеными слезами, которые еще не успели замерзнуть, выкатившись из глаз.
Я сидел на обломке фюзеляжа и смотрел в небо. Где-то там должны были появиться спасатели. Потом я перевел взгляд на бушующую стену снега передо мной. Я словно ждал кого-то. И зачем я сбежал, корил я себя. Лучше бы я умер рядом с Ней, чем сидел здесь и превращался в лед. Лед не только снаружи, но и внутри. Там, где жили мысли о Ней, теперь царил тот же лед, что и вокруг меня. Я поймал себя на мысли, что больше не могу произнести Ее имени.
Вдалеке, в буране из миллиона частиц снега и льда, показалась чья-то фигура. Я подскочил как ужаленный. Ледяное сердце мое заколотилось с удвоенной силой. Я не знал, что думать. Кто это был? Неужели они вышли из храма?! О нет, подумал я, в бессилии опуская руки и закрывая глаза. Я все не так понял. Они, верно, не погнались за мной сразу, а снарядили отряд. Монахи были уверены, что далеко я не уйду, да и дорогу эту они знали наизусть. Какой же я идиот. Непроходимый тупица. Они меня все равно убьют. Я встал. Я решил посмотреть палачам в глаза перед смертью, теперь мне уже было все равно. Но это были не монахи.
Это была ОНА. Сердце мое забилось, словно в истерике, да это и была истерика. Я что-то радостно бормотал, я смеялся, я заламывал руки, как плохой актер на сцене университетского театра, и снова бормотал и смеялся. Вот она, такая родная, в этом царстве холода и пропастей, которые не имеют дна. Мое сердце начало, наконец, согревать меня. И тут я обратил внимание на ее походку.
Она шагала как-то не так. Я пригляделся внимательнее, сквозь ледяной ветер и колючие льдинки... Она шла, уродливо выворачивая голени в сторону, высоко поднимая колени, и спина ее выгибалась при каждом шаге. Это был тот самый ритуал древних непальцев, что они проводили над людьми, попавшими к ним. ОНИ все-таки сделали это с ней! Я старался не смотреть на нее, на ее вывернутые ноги и спину, но не мог оторвать взгляда - ведь ее лицо осталось прежним. Меня затрясло, но не от холода. Стук своих зубов я слышал так отчетливо, что заболела голова. "Дженнифер" же тем временем направлялась ко мне. Пусть между нами было большое расстояние, покрытое вековыми льдами и толщей снега, но я не стал дожидаться и побежал. Я видел, что впереди зияла одна из тех жутких пропастей, что раньше пугала меня до смерти. Теперь же эта пропасть казалась мне избавлением. Я не смотрел назад и бежал, бежал, бежал.
Когда до пропасти оставалось немного, я остановился - страх поборол меня. Я замер на краю и закрыл глаза. Бум, бум, бум - стучало мое сердце, удушливый ужас щекотал мне спину, пробирал до самых костей. ОНА была сзади меня. Я понял это по звуку шагов, страшных шагов, сделанных неживыми, изуродованными ногами. Я обернулся. Ее немигающие глаза смотрели прямо на меня. Я обратил внимание, что в ее глазах нет больше зрачков - в глазницах находилось только мутно - белое вещество. И тут она зарычала на меня, настолько громко, что перекричала вьюгу и ветер, широко открывая рот, как бешеная собака. Я закричал еще громче, стараясь заглушить свой страх. Она сделала два "шага" в сторону от меня, пока я кричал от ужаса. И прыгнула в пропасть, продолжая издавать всё тот же звериный рык, пока последний его отзвук не сгинул вместе с ней.
Я по-прежнему стоял на краю пропасти. Стоял не шевелясь. Минут десять. Может, и больше. После этого я почувствовал страшную усталость, но успел отступить от края, прежде чем упал на колючий и жесткий снег. В забытье, в сон.
…Спасатели нашли меня, когда я уже почти превратился в ледышку. Они напоили меня каким-то горячим напитком, укутали в одеяла, сунули грелку. Но мне все равно было холодно. И больно - мне все время мерещилась Она, она приходила ко мне во сне такая, какой была раньше - прекрасная и... живая, с красивыми глазами и ровными ногами. Тут я всегда просыпался и кричал от боли, ибо реальность рвала меня на части. На самом деле моя любимая исчезла, а до этого ОНИ вытащили из нее душу. И иногда я думал, почему же Дженнифер не убила меня, не покалечила, не скинула в пропасть, а спрыгнула туда сама? Я был занят этими мыслями, когда вошел сержант Рональдсон.
- Мы кое-что нашли. - сказал он.
И вытащил из походного рюкзака ботинок на шиповке, грязный и мокрый от подтаявшего снега. ЕЕ ботинок. Он, видимо, упал с ее ноги, пока она ковыляла ко мне. Я снова вспомнил ее нечеловеческий рев, несущийся прямо мне в лицо, ее глаза без зрачков, ее изуродованную походку.... От резкого приступа страха я потерял сознание.
Когда я очнулся, мы были уже в Бристоле. Вместе с летчиками я направился в бар - хотелось забыться. Летчики грубовато приободряли меня, и когда мы сидели в баре, слушая грохот местного джаз-бэнда, один из них сказал мне:
- Слушай, забудь про горы и снег. Мы теперь в городе, тут электричество, газовое отопление. Забудь, не то тебя рано или поздно заберут в психушку.
Я согласился с ним.
Прошло три недели с тех пор, но ни электричество, ни газовое отопление так и не согрели меня. Я не поднимаю глаза на женщин. Я боюсь спать, хотя меня не мучают кошмары. Я боюсь снега, вьюги, боюсь, когда ветер бьется в мое окно. Я сжимаюсь в комок и прячусь под кровать, когда кто-то стучит в дверь - мне кажется, что это Она, хоть я и понимаю, что Ее здесь нет и быть не может. Я разбил свой торшер, потому что он был светло-голубого цвета, как тот лед, по которому она шла ко мне. Я перестал есть мороженое, потому что оно как тот самый снег. Я больше никогда не пойду в горы, ни летом, ни зимой.
И сейчас передо мной лежит револьвер. В нем - та пуля, что избавит меня от ужаса, рвущего мне грудь. Говорят, скоро весна, потом лето. Никакого снега и холодов. Тепло, жара.
Но я не верю - мне всегда будет холодно.
Так холодно, как может быть только в неприступных горах Непала.