«Чёрт с ним с человечеством! Никакого бессмертия не будет. Ну, по крайней мере, в ближайшей перспективе. С кем ни поговоришь, никому вечная жизнь здесь на Земле не нужна. Только смеются, да у виска крутят, а сами явно же не хотят умирать, но и делать что-то для того, чтобы все вместе жили вечно – не хотят. А есть ещё другие, что утешают себя верой в жизнь вечною», - примерно так рассуждал я, спустя почти год после окончания школы. Один я не справлюсь с такой большой задачей как всеобщее счастье, а самопожертвование – не моё. Надо жить здесь и сейчас. И заняться надо любимым делом. Писать стихи? Разве это занятие? Кто мне даст гарантию, что то, что я пишу, хотя бы - талантливо? Это как дурной сон. Сегодня мне нравится только что написанное стихотворение, а через неделю, я его правлю вдоль и поперёк. Но и конечный результат меня не устраивает, через месяц я понимаю, что лучшим был первоначальный вариант. Но любой из вариантов - всё равно никуда не годится, потому что само стихотворение ужасное, да и не стихотворение вовсе, а так, зарифмованные выкрутасы, не более. И так почти с каждой сочиненной вещью. Разве этим можно зарабатывать на жизнь? Кому это интересно, кроме меня самого.
Когда сам не знаешь, что делать, лучшее – начать других учить, как что-то надо делать. А чему интереснее всего учить? Истории, конечно! Это же - как вечный сериал, который пишет сама жизнь, и изучать, и читать, и смотреть его можно с любой серии, ухватившись за любую сюжетную линию. Решено, пойду в пединститут на учителя истории. Да, вот такой вот резкий поворот. Прихожу на подготовительные курсы, и, кого вы думаете, я там вижу? Мишу, своего школьного друга. Только мы двое из класса никуда не поступили. Миша, по тебе же академия наук плачет, а ты в какой-то исторический факультет полез, говорю я, немного ревнуя к музе «дарующей славу», дочери Зевса и Мнемозины.
Миша удивлен моим недовольством, но не удивлен моему появлению на курсах. Такое ощущение, что он узнал, куда поступать буду я и пошел следом. Хотя у него есть право так же подумать обо мне. После курсов Миша идет за мной, как привязанный. Пора расставить точки над i. Миша, говорю, мы не можем быть друзьями, потому что мы поступаем на один факультет. Пойми, мы с тобой - конкуренты! Может быть, я тебя, или ты меня (что более вероятно) вытолкнешь из бюджетного места. Это же будет не по-дружески. Миша выдвигает версию, что мы оба поступим. Оба? Я поражен. Миша, мы учились с тобой десять лет в одном классе, из них лет шесть сидели за одной партой, ты хочешь продолжения ещё на пять лет? Миша неопределенно машет головой.
Пытаюсь разозлить себя, разозлится на Мишу, вспоминаю восьмой класс. Я пишу первые стихи. Мы дружим втроем: я, Миша и Вадим. Однажды, по секрету, Миша показывает мне стихи Вадима на измятом листочке, с правкой. Это какое-то чудо, стихи настоящего зрелого поэта. Пусть я так себе писака, но уж почувствовать и оценить талант я могу. Мне обидно до слез. Это стихотворение в сто тысяч раз талантливее всего, что я сделал. Я понимаю, что теперь надо бросить писать. Потому что два поэта на один класс - перебор. Да и какой я поэт после того, что написал Вадим! Но я перебарываю себя, я говорю Мише, как это здорово! Вадик просто гений! И понуро бреду домой, подняв воротник и спрятав под кепкой слезящиеся глаза. Я не могу больше писать. Но я не могу и не писать. Я решаю продолжить и никому никогда ничего больше не показывать, особенно Мише. Вскоре выясняется, что в городе открывается новая школа, номер 3, и Вадик пойдет учиться туда, поскольку это ближе к его дому. Так мы теряем нашего товарища.. Но с Мишей продолжаем дружить. И этот, с позволения сказать, друг, только в выпускном классе признается мне, что меня разыграли. Они с Вадиком нашли стихи малоизвестного, но признанного поэта, Вадик переписал их своей рукой, листочек долго мусолили, придавая ему вид вырванного из тетрадки и брошенного, как неудачный черновик, а потом Миша якобы подобрал его, проследив за Вадимом, и показал мне. Хороший розыгрыш! Если они хотели отвадить меня от поэзии, у них почти получилось.
Так вот я вспоминаю этот и ещё пару случаев, чтобы разозлится на Мишу, но не могу, я смеюсь, и пожимаю ему руку, и мы идем дальше по весеннему городу, весело болтая обо всём на свете.
Впереди экзамены, мы поступим оба, попадем в одну группу, будем сидеть за одной партой, правда на предпоследнем курсе Миша уйдет в академ, но до этого ещё так далеко. И яркое солнце заставляет нас жмуриться, и весь мир наполняется бликами.
Сергей Решетнев ©