На утро я вскочил как ошпаренный от непонятного грохота. Мара сидела в постели рядом со мной, она тоже проснулась, возможно, раньше меня, и с непонятным выражением лица смотрела на окно. Отчаяние в её глазах причудливо смешивалось с насмешкой. Она будто смеялась про себя над этим театром абсурда нашей жизни, в котором декорации вот-вот прикажут долго жить.
- Окно треснуло? – спросил я её как бы между прочим.
- Вполне возможно. В него влетела какая-то непонятная большая штука, но пробить не пробила.
- Ты что, давно не спишь?
- Почти всю ночь. Я не могу спать, когда ветер так воет. Иначе и не скажешь. А окна так себе, да и здание гостиницы совсем не крепкое. Видно, что построено недавно. Нам бы найти себе пристанище в доме столетней постройки, тогда строили на века, - проворчала моя жена и зевнула. Она была бледна и будто немного постарела. Очевидно, беспокойство измучило её, хотя фиалковые глаза сияли как обычно.
- У меня здесь есть хорошие знакомые. Вчера, когда ты вышла из такси, увидев меня, я как раз возвращался от них.
- Увидев тебя на асфальте в окружении трёх разбойников, - усмехнулась она. Я знал, что она с самого начала осуждала моё решение ехать в Парву. Возможно, она чувствовала, что долго не вытерпит и бросится вслед за мной, как всегда, защищать и поддерживать. Но также она понимала, что я подвергаю опасности в этом случае и свою жизнь, и её. И она ненавидела мой эгоизм и упрямство. Я хотел было приняться уговаривать её уехать обратно первым же поездом, а в Новиграде пересесть на скоростной и в несколько часов оказаться дома с детьми и родителями. Но это было совершенно бесполезно. Если она приехала сюда за мной, то уедет уже только со мной.
- Эти люди, мои знакомые, как выяснилось, имеют непосредственное отношение к моему другу детства Рагнару, который погиб несколько лет тому назад вместе с женой. Здание, в котором они работали, разрушил один из сильных ураганов. Родители его жены и двое детей живут как раз в одном из тех старых домов прошлого века, которые ты считаешь надёжными. Это здание с очень толстыми стенами и большими квартирами, которые давали в давние времена заслуженным научным деятелям. Там и живут эти милые люди. Здание целёхонько, стоит на окраине города, которая ни разу не была затронута сильными ураганами. Там хорошо и, как мне кажется, относительно безопасно, хотя они почему-то уверены, что и их рано или поздно накроет стихия... Я позвоню им.
- Хочешь сказать им, что к тебе приехала жена, и попросишь их принять меня на время к себе?
- Места у них для тебя хватит точно, - ответил я спокойно и как бы между прочим.
- Сэм, я тебя ненавижу, - проворчала Мара и спряталась под одеяло с головой.
- Что ж мне с тобой делать, а? – усмехнулся я, глядя на бесформенную массу под большим одеялом. Мне не было весело, конечно, все наши насмешки и усмешки носили налёт грустной иронии. Вчера между нами состоялось бурное примирение, усиленное угрожающей жизни и здоровью ситуацией на улице. Но сегодня обнажённая правда предстала перед нами в совершенно неприглядном виде, и страсть сменилась грустной иронией.
- Что ты собираешься делать сейчас? – спросила Мара из-под одеяла.
- Пойду в буфет и накормлю тебя чем-нибудь более-менее сносным для начала. А потом я хотел отправиться исследовать окрестности Парвы. Вернее, их почву.
- Значит, мы пойдём вместе, - сказала она тоном, не допускающим возражений.
- Твои высокие сапоги на тонких и звонких каблуках и приталенное пальто украсят пейзаж. Я даже постараюсь тебя сфотографировать во время порыва ветра, обещаю. Если он тебя при этом не унесёт, конечно, - ответил я совершенно серьёзно, хотя живот неудержимо дёргался от скрытого смеха, и я действительно расхохотался, когда она со всей дури ударила меня подушкой по голове.
- Между прочим, я привезла специальный костюм, не хуже твоего! – кричала она, метеля меня подушкой и старательно изображая обиду, хотя слёзы смеха стояли в её глубоких глазах. Я отнял у неё подушку, подмял её под себя, пригладил разметавшиеся чёрные локоны и крепко поцеловал. Всё-таки это утро не станет для нас столь мрачным, как я предполагал.
- Мара, ты можешь думать обо мне всё что угодно. Но тебе я умереть не могу позволить, - твёрдо сказал я.
- Ты опоздал. Теперь что будет, то и будет, - ответила она.
- Парвы нет. Она давно разрушена. А место, которое мы до сих пор зовём этим именем – непонятное, практически неисследованное учёными и, что самое неприятное, не поддающееся исследованиям гиблое место.
- Сэм!!! Неужели ты только сейчас это понял?! Именно так! ГИБЛОЕ МЕСТО! Наконец-то! – воскликнула она. Я немного рассердился.
- Да, я помню, что ты именно эти слова говорила перед моим отъездом.
- Так скажи мне, зачем ты затащил нас сюда?
- Я тебя не затаскивал, - сухо ответил я.
- Неправда. Ты знал, что я тебя не брошу.
Совесть мучила меня и раздражала невыносимо. Мара разрушила моё душевное спокойствие и внутреннюю уверенность в собственном благородстве. Мой поступок – поездка в Парву – был действительно двойственен с точки зрения любящего семьянина. Или хотя бы с точки зрения любящего мужчины.
- Я позвоню госпоже Вирте и ты побудешь с ними, пока меня носит туда-сюда. Заодно получишь очень хороший опыт общения с уходящим поколением интеллигентных учёных, - отчеканил я и взял телефон. Думаю, лицо у меня в этот момент просило кирпича, так оно было надменно и сурово. Но Мара ничего не ответила, лишь вылезла из-под одеяла и стала одеваться. Как на зло у неё было очень красивое чёрное бельё, и мне стоило немалых усилий переключить внимание на телефонный разговор.
- Сэм? Как вы вчера дошли до гостиницы? Я не решилась звонить в поздноту, да и сама была не в форме. Но вы же обещали позвонить, как дойдёте! – послышался наигранно возмущённый голос Агнессы.
- Госпожа Вирта… Извините. Ко мне Мара приехала. Совершенно неожиданно. – Ничего другого я сказать не нашёлся.
- О! Прекрасно! Сэм, приводите её к нам. И знаете что… Мы с Ленардом пожалели, что отпустили вас вчера. Ваша гостиница расположена не в лучшем месте, в том районе бывают сильные ветра, да и здание относительно новое, хрупкое. А по ночам, я слышала от соседки, у вас там орудуют хулиганы. Лучше вам жить у нас. Места хватит. А если приехала Мара, так тем более вам стоит переселиться. Пожалейте женщину!
- Я как раз собирался просить вас принять её. Благодарю за то, что вы меня опередили. Мне неловко… Но это правильное решение. – Горячо отозвался я.
- Тогда собирайте вещи и привозите жену. И пусть администрация гостиницы вернёт вам деньги, вы там прожили всего две ночи, - решительно сказала госпожа Вирта, - мы вас ждём. – И она повесила трубку. Действительно, зачем впустую болтать по телефону.
- Я согласна держать у них вещи и ночевать. Но я не собираюсь проводить у них дни, - сказала Мара. Спорить не имело смысла. Мы стали одеваться. Мара облачилась в обтягивающий из черного вельвета со стрейчем костюм и поверх него - в тёплую непромокаемую накидку-тунику красного цвета без рукавов с капюшоном. Капюшон и вырезы для рук были окантованы черным вельветом, бесчисленные застёжки и затяжки почти невидимы. Сапоги из тонкой черной замши, которые она извлекла из чемодана, у неё тоже были выше колена, как и у меня, но маленькие каблуки всё же присутствовали. И я знал, что это не столько для красоты, сколько для удобства: без каблуков у Мары начинали болеть ноги. Я с интересом косился в её сторону: неужели всё обойдётся только костюмом. Однако так и получилось. Никаких бирюлек-талисманов не было. Хотя потом я понял, что ошибся. Я почему-то всё время ждал, что она наденет какой-то кулон на шею. Но не учёл, что в ушах у неё были маленькие серьги-гвоздики с завинчивающимися замками, и на пальцах обеих рук целый арсенал маленьких колец с тем же непонятного цвета камнем, что и в серёжках. Этот арсенал очень быстро скрылся под чёрными перчатками из полистера (она взяла с собой несколько пар таких перчаток, чтобы выкидывать и менять их в случае необходимости), так же как серьги под волосами. Волосы она никак не хотела заплетать или закалывать. Вместо этого просто надела капюшон и слегка затянула его вокруг лица.
- Хорошо выглядишь… - пробурчал я, пока она аккуратно убирала в чемодан своё вчерашнее длинное пальто, сапожки на высоких и звонких каблуках и прочую одежду, в которой приехала.
- Спасибо, - отозвалась она равнодушно, не отрываясь от своего занятия.
Мы выпили по чашке безвкусного чая в столовой и вызвали такси прямо к гостинице. Вернее, охранник подозвал ко входу одного из энтузиастов, парковавшихся возле гостиницы. Конечно, никаких знаков такси вроде шашечек, эмблем, какого-то особенного цвета автомобиля или иных признаков машин, принадлежащих к именно этой сфере услуг, в городе не было, так же как не было компаний, занимающихся такси. То есть нанимающих на работу водителей с определённым стажем вождения, содержащих специальные машины для перевозок пассажиров, принимающих заказы и раздающих эти заказы своим водителям, соответственно собирающих с водителей полученную ими с пассажиров повременную оплату за поездки и выдающих заработную плату соответственно наработанному времени и прочее, и прочее. Конечно, в каждой компании, занимающейся услугами такси, свои правила. Я предположил лишь один из возможных вариантов правил, и то несколько неопределённо. Однако это всё-таки правила компании. И подобных компаний в Парве, конечно, не было. То, что я называю здесь такси, на самом деле, – частники, сохранившие после ураганов каким-то чудом свои машинки. А, может быть, дело вовсе не в каком-то чуде: наверняка подземные гаражи в Парве теперь почти бесплатные и поделены чётко между оставшимися владельцами колымаг – ибо приличных автомобилей здесь просто не существует. Однако нет-нет, да «таксисты» ухватывают заработок, хоть и не каждый день. В основном благодаря уезжающим горожанам. Каждый день из этого города уезжают целые семьи, не желающие ждать очередного нападения стихии. Они везут вещи на вокзал (аэропорт был давно закрыт и пустует), иногда приходится делать по две-три ездки туда-обратно, ибо люди ловят такси заранее, чтобы перевести самих себя и хоть какое-то имущество забрать в поезд. На этом таксисты-частники имеют хороший «навар». Правда, люди – коих в Парве оставалось ещё достаточно много для города-призрака - нуждались в такси не только во время отъезда. Очевидно, все продовольственные магазины, аптеки, почтовые и банковские отделения были закрыты теперь. Но оставались особые пункты выдачи. Я разведал это ещё до приезда в Парву: такие пункты выдачи находились на станциях метро. Само метро не действовало, но некоторые станции использовались как пункты выдачи продуктов: жителям Парвы как людям, находящимся в бедственном положении и почти не имеющим никакого дохода, продукты и некоторые лекарства выдавались бесплатно. Однако мало кого устраивал бесплатный пакет с небольшим количеством не слишком аппетитной еды и не всех необходимых для жизни и уж тем более – при специфических заболеваниях - лекарств, посему горожане всё равно докупали то, что не входило в паёк, на свои скудные средства. Со временем у них образовывались запасы. Они начинали обмениваться этими запасами, сторговываясь по бартеру. Что касается одежды, скорее всего, жители Парвы получали её в посылках (так же как некоторые консервы и лекарства) от своих родственников и знакомых, живущих в местах более благополучных и безопасных. Только у всех ли были такие знакомые… Впрочем, ничего удивительного нет в том, что одежду сами жители могли выменять у своих же соседей, друзей или просто удачно встретившихся прохожих на алкоголь, крупу или сухофрукты (а возможно, и на лекарства). На станциях метро устраивали специальные закрытые ларьки с охраной - странную смесь банковского и почтового отделения, где выдавали пенсии, пособия, посылки и бандероли: именно так получали пенсию и пособие на детей мои друзья господа Вирта. Если учесть, что Рихард и Хельга были одеты весьма недурно, господа Вирта получали и посылки с одеждой, по крайней мере, для детей. Хотя, возможно, Агнесса запасалась детской одеждой в своих ежегодных поездках с детьми на юг. Вполне вероятно, что ради этого она даже откладывала целый год часть своей пенсии.
«Думаю, не все станции метро используются в качестве пунктов выдачи. Что же происходит там, где станции просто заброшены? А что происходит в тоннелях?.. Возможно, метро Парвы давно стало неким подземным городом, пристанищем обездоленных, потерявших жильё людей… Какие законы царят в этом подземном городе, если он есть? А ведь он точно есть…» - думал я, пока мы с Марой грузили мой рюкзак и её чемоданчик на заднее сидение такси.
- Парва – страшное место. Подземный город здесь действительно есть. И там поистине ужасно. Повезло тем, кто не потерял крышу над головой, а потом ещё и догадался уехать отсюда, собрав манатки. Но тех бедолаг уже не спасти, - внезапно сказала Мара, всё время прислушивающаяся к моему бормотанию.
- Мне кажется, я шептал отдельные мысли, слишком увлёкся, но вслух разговаривать у меня нет привычки… - удивился я.
- Ты просто обронил фразу: «Возможно, метро Парвы давно стало неким подземным городом».
- Понятно… Так и почему же нельзя спасти «тех бедолаг», как ты сказала?
- А… Ну, просто я с тобой разоткровенничалась. Не стоило, - она явно хотела закончить этот короткий разговор, который почему-то стал ей неприятен.
- Опять сны?
- Я не верю в сны и не стала бы на них ссылаться. Ты прекрасно знаешь, что вещие сны мне снятся дай боже раз в несколько лет.
- И всё же? Что… видение какое-то? – я был слишком любопытен и настойчив.
- Ну, хорошо. Видение. Кошмар… И ещё из разговора… не скажу с кем. Ты знаешь, что все врачи признают меня вменяемой и психически здоровой, - раздражённо отчеканила Мара.
- Я не собираюсь унижать тебя. И не собирался, - сухо отозвался я. Она меня разозлила, потому что на этот раз я был совершенно серьёзен и к её информации относился вдумчиво.
- Огонь, - тихо сказала она. Я помолчал некоторое время. Ленард тоже говорил о притоке магмы в почву в совершенно неожиданных местах Парвы. Но я был уверен, что если это и случилось, то, скорее всего, довольно далеко от самого города. Например, в области десятка или нескольких десятков километров от черты города. Тогда формирование вихрей было более понятно. Но магма под самим городом…
- Огонь. – Задумчиво повторил я.
- Жидкий, текущий. – Сказала она.
- Магма. – Сказал я.
- Вы ехать собираетесь? – крикнул нам открывший дверь машины и выглянувший с водительского места таксист.
- Да, идём. Заговорились, - озабоченно проворчал я, и мы с Марой сели на заднее сидение полуразбитой колымаги рядом со своими вещами.
- Можно задать вопрос? – обратился я к шофёру, когда мы вывернули со двора гостиницы, и фигура расстроенного отъездом многообещающих клиентов охранника исчезла из виду.
- Какой это? – недоверчиво отозвался таксист.
- Что… Понимаете, я приезжий, мы приезжие… И мы пытаемся понять, что заставляет людей оставаться в столь небезопасном месте?
- А… пытаетесь понять простых горожан, - насмешливо отозвался мужчина.
- Да! Хотим понять! – неожиданно бодро и даже несколько деловито заявила Мара.
- А куда нам ехать? Просто взять, собраться и уехать? Вот у меня тут квартира пока цела, слава богу, жена запаслась продуктами… Я зарабатываю прилично для этих мест, уже привык. А кому я буду нужен хотя бы в Новиграде?
- Да кому угодно… Точно так же возьмут вас в такси. – Холодно проговорила Мара.
- Да никуда меня не возьмут. У меня ни образования, ни прав водительских нет.
- Ну, знаете… Лучше в таком случае в Новиграде улицу подметать, чем кидать понты в Парве, - рассердилась моя жена. Я похлопал её по колену и приложил палец к губам: мне не хотелось, чтобы водитель замкнулся и перестал разговаривать.
- Вы не боитесь… Извините нашу горячность, но неужели вам не страшно здесь оставаться?.. – продолжил я.
- Рано ли, поздно ли, все мы помрём. А я здесь как-то попривык… - с неохотой отозвался он. Видимо, замечание Мары на него подействовало угнетающе. Я понял, что в психологические дебри тут лезть бесполезно: их просто нет. Говорят же: простой как пробка, таков был и наш водитель, и, возможно, подавляющее большинство оставшихся в Парве горожан. Я решил перевести разговор на другую тему. Ценную информацию нужно вытягивать отовсюду.
- Скажите… Вы ничего не слышали о тех, кто после разрушения основной части города не уехал, а переселился в метро. Конечно, не на те станции, где раздают пенсии, пособия, пайки и бандероли…
- А… понял, - прервал меня водитель такси, - слышал, ну так… краем уха разве что. А что людям оставалось делать? Вот они и пристроились как смогли. Только, может, это и к лучшему. Они под землёй в большей безопасности, чем я, к примеру.
- Несомненно, - саркастически прошептала Мара.
После последнего ответа водителя такси и реплики Мары я потерял всякий интерес к этому разговору. Информация о подземных жителях подтвердилась, хоть пока лишь из одного и не слишком надёжного источника, но уже кое-что. Попытка понять простых людей, которые до сих пор будто куры сидят на своём нагретом насесте, а курятник уже ветром снесло, провалилась: мы с ними будто инопланетяне по отношению друг к другу. Да и в конце концов… каждый выбирает для себя… и не только «женщину, религию, дорогу», но и качество жизни, и то, что в этой жизни для него наиболее значимо, и даже саму смерть порой.
Я машинально стал проверять вещи в своём рюкзаке, чтобы убедиться, что ничего не забыл в гостинице. Достал бумажник и вдруг вспомнил совершенно случайно о визитке, полученной мной от моего соседа по купе, сошедшего в Новиграде. Я вспомнил его имя, и в душе почему-то разлилось приятное успокаивающее тепло. Конечно, если я вернусь домой, непременно свяжусь с ним и постараюсь продолжить наше знакомство. Такие добродушные, тактичные и необыкновенно умные люди на дороге не валяются. Но… уже несколько секунд спустя тепло сменилось холодком нежданного разочарования. Визитка исчезла, хотя я не вынимал бумажник из внутреннего кармана рюкзака (да к тому же карман был под «молнией») с тех пор, как спрятал его туда вместе с визиткой. Ночной грабитель, что ненадолго отнял у меня рюкзак, совершенно точно не открывал его – просто не успел. Я лихорадочно порылся в бумажнике и вынул пустую белоснежную картонку, которая по форме и размерам могла бы оказаться той самой визиткой. Но на ней ничего не было ни написано, ни напечатано ни с какой стороны. Тем временем моя жена с удивлением наблюдала за мной.
- Сэм, что ты так ищешь? Что ты потерял?
- Визитку… Хотя это невозможно, но я её потерял.
- Что это за маленькая пустая карточка?
- Не знаю, я её никогда не видел.
- Ну хоть назови мне имя того, чью визитку ты так суетливо пытаешься отыскать. Это мужчина? – в её голосе прозвучала незлая насмешка.
- Это мой сосед по купе. Мы ехали с ним в поезде, он сошёл в Новиграде.
Я не сразу заметил её выражение лица.
- Вы ехали вместе в одном купе поезда, пока он не сошёл в Новиграде? – проговорила она неожиданно громко и, склонившись, испытующе заглянула мне в глаза. Её лицо сильно побледнело, а глаза горели как раскалённые угольки.
- Да… - и тут мы хором произнесли: «Од Кёниг». И тут же с изумлением уставились друг на друга. – А ты… его знаешь… откуда?.. – растерянно пробормотал я.
- Он мне приснился перед тем, как я рванула в Парву, сказал, что знает тебя и что вы с ним отлично скоротали время в дороге.
Выражение лица у меня, видимо, вызывало жалость, потому что Мара стала меня гладить по руке, потом по голове, как ребёнка, а затем поцеловала в щёку.
- Ну-ну, Сэм. Ты же знаешь, чего только со мной не бывает… - успокаивающе произнесла она, пытаясь меня подбодрить.
- Ага… - напряжённо отозвался я, - а ещё он тебе что про меня сказал?
- Очень хорошо, только хорошее. Сказал… - Она ненадолго задумалась. – Точно. Нельзя удержать человека от того, к чему его зовёт его же высшее духовное начало.
- Так и сказал?.. Как он выглядел? – моё напряжение немного сошло после таких милых слов, но окончательно, конечно, я успокоиться не был в силах.
- Выглядел… Так же, как и я… в том сне. В длинном тёплом плаще, с посохом. Если бы не он, я бы завязла в снегу, замёрзла и, возможно, не проснулась бы, - серьёзно произнесла Мара. – И знаешь, что меня ещё удивило… он назвал меня Мареной. Так называешь меня только ты в минуты моего крайнего душевного волнения. А теперь ты скажи, как он выглядел в купе?
- Хорошо выглядел. Современный мужской костюм из дорогого материала, небольшая шляпа на голове, очки в удобной и дорогой оправе, обувь из кожи крокодила… Чемодан, по-моему, тоже… Короткая аккуратная седая борода и усы; такие же седые, довольно густые вьющиеся волосы… Худой, но очень крепкий… У него была сигара, но в купе он её так и не закурил. Он сказал, что едет в Новиград на встречу с деловыми партнёрами… Странно, но тогда я подумал, что это ты чудесным, тебе самой не вполне понятным образом притянула его ко мне… Мне показалось тогда, что у вас есть что-то общее… Будто такие вполне приземлённые люди, и в то же время не от мира сего. И он дал мне визитку, чтобы я мог обратиться - по его же собственным словам - к нему за помощью в случае беды, потому что Парва опасна, а он будет недалеко ещё несколько дней… кажется…
Я чувствовал себя обиженным и обманутым ребёнком. Визитка оказалась фикцией, значит, мой знакомый не собирался мне помогать. Однако Мара приехала ко мне именно после того, как он ей приснился… Я почувствовал, что мой мозг начинает медленно, но верно закипать. Достал телефон и позвонил Агнессе. Мара тем временем была обеспокоена и то держала меня за руку, то гладила по голове. Агнесса вскоре ответила.
- Госпожа Вирта! – выпалил я, - помните, как мы с вами ехали в поезде, у нас же были соседние купе!
- Да, конечно помню, - в её голосе звучало удивление.
- Госпожа Вирта, вы случайно не запомнили моего соседа по купе? Он сошёл в Новиграде! А ещё он время от времени выходил в коридор, где вы периодически наливали чай себе и детям и носили его в своё купе, а он смотрел в окошко… Вы много раз проходили рядом с ним, не доходя до него, ведь наше купе было следующим после вашего в сторону хвоста поезда…
- Сэм… Извините, наверное, я действительно ошибаюсь, но рассеянность – не моя черта, хоть я и не молода уж много лет… Я помню только, что всё время пути в купе вы ехали одни!.. И до Новиграда, и после… Однажды я услышала, как вы смеётесь, удивилась и заглянула мельком в ваше купе… Я была очень осторожна и уверена, что вы меня не видели. Вы сидели и смотрели в газету. Очевидно, вас рассмешила какая-то статья, и я не стала волноваться. А то… вы же понимаете, когда едешь в поезде одна, с двумя детьми, а в вагоне лишь один сосед в ближайшем купе… Совсем не хочется столкнуться с сумасшедшим… Так что извините, если я вас тогда смутила и вы что-то заметили… - она говорила что-то ещё, но я уже не слушал.
- Я вас понял, Агнесса. Извините за беспокойство.
- Какое беспокойство, Сэм? Мы ждём вас вместе с Марой с минуты на минуту! – воскликнула она.
- Да, конечно! Мы к вам уже едем! – ответил я и выключил телефон.
Я убрал телефон, бумажник, застегнул рюкзак и молча уставился в окно. Мара держала меня за руку. Она слышала, что мне сказала Агнесса, поскольку я поставил громкую связь.
- Давай не будем сейчас ни о чём говорить, - тихо сказал я, глядя в окно.
- Давай, спокойно отозвалась моя жена и крепко сжала мою руку.
Что-то неладное стало твориться уже когда мы только подъехали к дому Вирта. Водитель такси остановил машину и громко, не оборачиваясь заявил: «Приехали». Мы расплатились с ним тут же и вышли из машины. И машина незамедлительно унеслась в неизвестном направлении, громыхая железом по разбитой дороге. Перед нами был спальный район большей частью пустых, но хорошо сохранившихся домов постройки середины прошлого века. Домов, в которых раньше жили семьи заслуженных деятелей науки, и некоторые (в основном одинокие старики или престарелые супруги) оставались жить до сих пор. Но в большинстве помещений жила только пыль и мерзость запустения.
- Странно, - пробормотала Мара и потёрла лоб, - я странно себя чувствую.
Я испугался. Мара редко жаловалась на самочувствие, никогда не жаловалась на то, что ей страшно. Однако она иногда произносила эти самые слова: «Странно… я странно себя чувствую». Всего-навсего. И это означало, что и с ней что-то неладно, и в самом пространстве тоже что-то не так…
- Милая… Дорогая моя, присядь, - растерянно пробормотал я, положил её чемодан на сохранившийся кусок тротуара и осторожно усадил её на чемодан. Она посмотрела на меня мутно, затем оглянулась на дом, где жила семья Вирта.
- Ты видишь это?.. – тихо спросила она меня. Я всмотрелся в дом и почувствовал головокружение. Большое массивное здание расплывалось перед глазами, словно неясное отражение в воде, словно мираж в пустыне. А на его месте возникал и становился всё более явным большой зелёный оазис. Пустыню я вспомнил не зря… вокруг оазиса была самая настоящая пустыня – серая, каменистая, без малейших признаков жизни. И над ней нависали тяжёлые тучи. Они огромными клочьями свисали к земле, и из них вылетали молнии, прожигающие и раскалывающие камни. Были слышны звуки разлетающихся каменных осколков, похожие на взрывы. Но над оазисом небо было совершенно чистым, ярко-голубым, как будто энергия, исходящая от искрящегося на солнце родника, бьющего посреди зелени, разрывала гигантские клубы чёрного пара.
Рядом с родником на большом камне, покрытом зелёным мхом, сидел человек. Я не сразу узнал его.
- Сэм, почему вы подумали, что я не отзовусь, если вы обратитесь ко мне? Только из-за визитки? - спросил Од Кёниг… Или тот, кто так назвал себя этим именем ещё во время моего пути в Парву, в поезде. Однако сейчас – уж не знаю, каким его видела Мара, – он был одет точно, как тогда, в купе. Только при нём не было сигары и чемодана. Шляпу-котелок он держал в руках. Густые вьющиеся седые волосы растрепались от ветра.
- Простите. Я обычный человек, - ответил я.
- О, не прибедняйтесь. Вы совсем не обычный человек и сами прекрасно это знаете. Так же, как Мара. Просто ваши с ней способности несколько по-разному распределяются. Но так или иначе вы – одно. Не так ли? – и он весело подмигнул Маре.
- Я знаю! – крикнула она грудным низким голосом и встала. – Этот оазис – место, где живёт семья Вирта, а источник, питающий весь оазис, – сами члены семьи. Поэтому тучи не могут здесь закрыть небо, и беда, накрывшая всю Парву, не приходит сюда.
- Марена, всё правильно, – ответил Од Кёниг. - Но буря слишком сильна. Источник не всесилен, он иссякает. Оазис был жив до срока. Теперь срок истёк, и тучи одолеют небо над этим прекрасным островком человеческой мудрости и доброты. Вы с Сэмюэлем вовремя пришли. Торопитесь. – Последние его слова прозвучали как раскаты грома, отозвавшиеся эхом вдалеке.
Перед нами снова возникло старое крепкое здание и чуть поодаль – дверь подъезда, куда нам следовало направиться. Я надел рюкзак на плечи и поднял маленький чемодан Мары. Мы не разговаривали, лишь переглядывались. На небе клубились странные тёмные тучи. Приближался торнадо.