Буфет из цельного дуба

             
Эта история посвящается моим друзьям - замечательным художникам, эрудитам и весёлым людям.  Некоторых я уже успел упомянуть, а других сейчас называю впервые. Все они принимали в той или иной мере участие в этой истории: Илья Москвитин (вольный художник, оформивший более 50 книг в различных издательствах столицы), Рубен Варшамов (главный художник журнала «Веселые картинки»), Владимир Радаев (главный художник журнала «Юный натуралист»), Валерий Храмов (главный художник издательства «Педагогика»).

*******

Где-то посередине улицы Богдана Хмельницкого (бывшая Маросейка и теперь опять Маросейка), возвышаясь над всем мусором как мамонт, на помойке скучал дубовый буфет  из барского дома.

Этот буфет верой и правдой служил в дворянском доме в Смоленской губернии в имении Турово. Накануне Великой Октябрьской революции, когда бар стали грабить и убивать,  а усадьбы жечь, буфет переехал в столицу на Маросейку, в барскую квартиру.

Однако и квартира не устояла под напором революции. Она превратилась из отдельной в коммунальную.
 
В одной из комнат этой квартиры вдоль стены стоял этот предмет как напоминание о былом благополучии.

Прокатилась гражданская, потом две польские и финская, Великая Отечественная войны, и мебель из цельной древесины стала немодной. Тем более что сами бывшие баре сгинули в войнах и репрессиях.

 Их наследники стали следовать другой моде, где главенствовали шифоньеры из ДСП  (древесностружечная плита). Поэтому несчастный «мамонт» из цельного дуба был вынесен мощной волной новых эстетических представлений на помойку, где и громоздился, подавляя собой весь остальной мусор.

На счастье остатку дворянского достояния мимо помойки шёл художник, который был потрясён монументальным величием почти неповреждённого буфета.  Он тут же бросился к ближайшей телефонной будке и стал обзванивать всех, кто был назван в предисловии.

Правда, некоторые отнекивались, ссылаясь на срочную работу, но перспектива выпить, оказав дружескую услугу, стала сильнее всех препятствий. Собралась вся «могучая кучка».

Буфет величаво высился над ними.  Самый крупный и могучий из них сказал:

- Как же подступиться к этому монстру? – и попробовал двинуть его с места. Не получилось.

Тогда другой, не менее мощный, добавился в помощь.
 
За ним последовал третий, не уступавший им в силе, за ним сам - первооткрыватель и самый маленький из всей компании, который всем остальным был примерно чуть выше пояса.

Он и сказал:

- Сила есть – ума не надо. – И покрутил пальцем у виска.

После этого вошёл внутрь буфета с отвёрткой и разобрал его на части.

Так буфет частями переехал с помойки в мастерскую их друга и занял почётное место у стены, сразу наполнившись весёлым звоном посуды и ёмкостей с веселящим напитком, которые художники приносили с собой.

В этой мастерской он провёл пять счастливых лет, где все любили его, протирали, начищали медные ручки и замки, и  не раз поливали даже  водкой...

Кстати, это было время составления великих помоечных коллекций. Кто-то собирал ключи удивительной формы, сложных бородок, гигантских размеров, как будто это были ключи от Кремля или Симонова монастыря. Собирали игрушки, антикварную мебель…

У одного из художников, который работал грузчиком по перемещению буфета с помойки, составилась удивительная коллекция подсвечников 17-18 веков и керосиновых ламп 19-20 веков. Они выходили из моды и оказывались на помойке.

У хозяина мастерской до буфета сложилась удивительная коллекция унитазов. Сейчас вы будете смеяться, но смеяться нечего.
 
Там были позолоченные унитазы, унитазы в цветочек, в шашечку, в полосочку, и в общем удивительные сосуды, в которые гадило дворянство и мещанство.
 
Эта коллекция пользовалась большим успехом у посетителей, несмотря на не очень большой количественный состав.

Визитёры любили сидеть в компании с сигаретой на этих предметах дворянской цивилизации…
 
При этом каждый фантазировал, как мог. Кто представлял себя Шаляпиным, кто Собиновым, а кто Мамонтовым. Хотя на самом деле персональная принадлежность терялась в анналах времени, и эти объекты уже были не функциональными, а предметами музейной редкости. Тем не менее, хозяин разрешал внимательно рассмотреть, потрогать, а то и посидеть на этих экспонатах ушедшей культуры.
Теперь в этой же мастерской соседнюю комнату занял уникальный буфет.

К сожалению, мастерская художника потребовалась Девятому управлению КГБ, в силу того что её окна были самой верхней точкой и выходили на уже известную вам улицу.

Наверное, это была только одна из причин, по которой происходило изъятие мастерской у художника. Другой причиной, видимо, была коллекция унитазов, потому что Девятое управление оставило её у себя. Кто теперь из начальства сиживает на этих экспонатах, остается только гадать.

Слава богу, художнику нашлось другое место обитания, не так далеко от прежнего - в Армянском переулке. И начался переезд.

Была собрана всё та же дружина «такелажников», которая занималась водружением буфета на Маросейке.

В этот  раз задача была гораздо сложнее. На новое место, помимо буфета и всяческого художнического барахла, нужно было перебросить ещё офортный станок, на тяжелой чугунной станине, с полутораметровым колесом. С помощью этого механизма вполне можно было печатать и деньги. Правда, на нём предпочитали печатать офорты и гравюры, которые по номиналу стоили гораздо больше, чем денежные знаки Государственного казначейства.

В Армянском мастерская располагалась тоже на самом верхнем этаже. К ней вели два входа.

Один, парадный, где были лифт и лестница, но они заканчивались на последнем, престижном этаже, а дальше шла уже  убогая лесенка в мастерскую. Конечно, по ней было  удобно незаметно проводить посетительниц (моделей), но невозможно проносить крупногабаритные вещи.

Второй вход был «чёрный», с лестницей, которая была существенно шире.
Удивительно, но со всеми перечисленными выше предметами художнической деятельности «такелажники» справились без особых затруднений.

Тем не менее, буфет опять всех озадачил.
 
Конечно, за пять лет коллеги забыли, как буфет поднимали в мастерскую на Маросейке. Поэтому в головы гениальных «такелажников» пришла самая примитивная мысль: поднять буфет в собранном виде на канатах прямо к чёрному ходу мастерской.
 
Но не тут-то было. Оказалось, что лестничный проём наверху не соответствует нижнему. Буфет застрял, причем застрял капитально, ни вверх, ни вниз.

Начались мучения по извлечению буфета из проёма, уже всё равно, в какую сторону.
С расстройства даже выпили по 100 граммов, и дёрнули буфет как следует. Трос лопнул, буфет застрял намертво. Так продолжалось до тех пор, пока не явился малогабаритный Валерий Палыч Храмов со своей отвёрткой.

Увидев эту картину, он смущённо сказал:

- Ребята, разве так можно с антиквариатом? – и опять вошел внутрь буфета с инструментом.

(Конечно, он был подстрахован дополнительной обвязкой, чтобы не улететь на первый этаж вместе с разобранным сооружением).

Осуществив разборку сооружения, Храмов стал требовать себе «верхолазные». Их ему поставили, а буфет благополучно, частями, наконец, заволокли в мастерскую, поставили у стены, верхолаз скрутил винты в обратную сторону и потребовал "сборочных"…

Тут все «такелажники», удовлетворённые проделанной работой, обмыли мастерскую и водворённый на место буфет, и он снова гордо засиял стёклами и металлической фурнитурой.
 
Если вы думаете, что на этом закончилась история буфета, то вы ошибаетесь. Уникальный буфет ждал третий переезд, но не потому, что художника выкинули из этой мастерской.

Просто художник с женой завели себе квартиру на Черногрязской. Буфет поехал на новое место. Там своим присутствием он придал квартире солидности и украсил помещение отсветом дворянского благополучия.

Наконец он  обрел постоянную прописку, и до настоящих дней приводит в трепет всех гостей, которые считают своим непременным долгом коснуться  этого предмета былого великолепия.

*****************************
Изображение буфета позаимствовано из интернета, однако натура монументальностью и резьбой не уступает воспроизведённому объекту.