Глава 3
Знакомство с агентом
И именно поэтому, мистер Розенпляс входил в кабинет в котором у него была назначена встреча с русским агентом, уверенным шагом.
Он твердо решил для себя, что ничто не помешает его карьере и что такого гения аналитики как он, не сбить с толку и не запутать никакому агенту, будь он русским, турком или хоть китайским даоским мудрецом, которых как известно, вообще никому не понять.
Тем более, что кроме основной специальности международника он имел еще и степень по психологии, о которой предпочитал не распространятся.
Роскошный кабинет отделанный драгоценными сортами дерева и полудрагоценным камнем, неожиданно оказался пуст.
Но аналитика это ни капельки не смутило. Подойдя к бару, заставленному невероятным количеством бутылок редчайших вин, он тщательно их осмотрел, кинул в стакан немного льда, плеснул туда же столетнего виски и сняв фуражку, уселся в кресло лицом к входной двери, с решимостью ждать агента хоть до «скончания века».
Вообще-то, с утра мистер Розенпляс никогда не пил, но тут был особый случай. Во-первых, ему надо было слегка расслабится перед важным разговором, а во-вторых, возможности выпить столетнего виски могло больше и не представится.
- Необходимо, в конце концов, разъяснить этого типа и узнать, что за проблема возникла у работодателей. И как он, то есть лично мистер Розенпляс, сможет спасти весь этот старый, добрый, но такой беззащитный мир…, - крутилась самодовольная мысль в голове аналитика, в то время, пока он представлял как поставит этого агента на место.
Ему вспомнился девиз из его любимого старого-старого фильма «Лицо со шрамом» с Аль Пачино в главной роли, который они не раз смотрели с друзьями: «Весь мир у твоих ног».
Но вдруг, неожиданно яркое, как вспышка, воспоминание затмило все его мысли и овладело им.
«Роза, Роза подвигай попой, ведь этой попой ты покоришь весь мир…», - абсолютно внезапно прозвучала старая песенка в голове мистера Розенпляса и он отчетливо, как наяву, увидел образ той, о которой ни разу не вспоминал с самого колледжа.
Боже!! Как он мог забыть ее?! Как же давно это было! Ему, с двумя его друзьями было по шестнадцать, ей тринадцать и они были молоды, беззаботны, счастливы и все трое влюблены в Розу.
Роза была красива, игрива и бесшабашна. У нее была слегка полноватая фигура с узкой талией, широкими бедрами и уже более чем округлой грудью, не признающей науздник в виде лифчика и зазывно выпирающей сосками из-под обтягивающей майки.
Светлая, почти прозрачная кожа, короткие, до плеч, черные вьющиеся волосы, еще по-детски пухлые губки, слегка вздернутый нос и восхитительные раскосые карие глаза, делали ее неотразимой для друзей.
Ее кумиром была Мерлин Монро. Поэтому она завела себе собачку как у ее кумира и не признавала более поздних «всяческих там, так называемых звезд». И так же, как и ее кумир, хотела властвовать над «миллионами сердец» своих поклонников, а еще лучше - над всем миром. Чтоб ее почитали и обожали все мужчины. И непременно жаждали ее автографа. А все женщины завидовали и подражали ей.
Почти все то незабываемое лето, друзья провели на чердаке старой автомастерской дяди Розы. Где тайком курили, пили пиво, болтали обо всем на свете и конечно же восхищались талантами Розы.
Так как Роза должна была стать великой актрисой, выступать на подмостках известнейших театров и обязательно отправится сниматься в Голливуд, где ее начнут боготворить, она знала все о том, что необходимо знать и уметь великой актрисе и даже подумывала попробовать легкие наркотики.
Каждый день, переодевшись в один из своих артистических костюмов, она устраивала представления в виде танцев, песен и монологов из фильмов, от которых ее постоянные поклонники неизменно приходили в восторг. Особенно тогда, когда ее наряды, переделанные из маминых и бабушкиных платьев и блузок, открывали гораздо больше, чем это было предусмотрено актрисой.
Именно тогда-то и возникла эта песенка, они напевали ее перед каждым выступлением Розы, хлопая в ладоши: «Роза, Роза подвигай попой…». Отчего будущая великая актриса и кинозвезда моментально распалялась, засовывала в одну туфлю ортопедическую прокладку и изображала походку Мерлин Монро, бесподобно крутя тазом.
Лето прошло быстро, друзья, почти со слезами на глазах разъехались кто куда, и неожиданно, юный мистер Розенпляс, которому ужасно нравилось, что его фамилия как-то слегка сходна с именем его, как он полагал тайной любви, оказался с ней наедине.
Так же неожиданно для него, они оказались лежащими на старом матрасе хранившемся на чердаке, обнявшись и голышом, если конечно не считать его носков.
Носки он снять не решился, они придавали ему хоть какую-то уверенность, которую он полностью растерял в столь близком присутствии белого трепетного обнаженного тела Розы. И, кроме того, в одном носке он хранил деньги, все свои сбережения, которые намеревался удачно вложить. А один носок снимать было глупо.
Все, что лелеял в своих мечтах юный Розенпляс, думая о Розе по ночам, произошло неожиданно быстро (гораздо быстрее, чем в тех фильмах, что он видел), в абсолютном молчании, за исключением его сопения и шмыганья носом и к тому же, как-то скомкано и неуклюже.
После этого Роза встала, молча, оделась и так же, молча, странной походкой, будто только что слезла с лошади, ушла. Больше ее аналитик не видел и почему-то не искал с ней встречи, а осенью он уехал из города навсегда.
Хотя вот сейчас, именно в этот самый момент у него возникло внезапно неодолимое желание ее увидеть.
Она бы оценила его в новенькой военной форме, в наивысшем звании, которое ему дали для того, что бы его полномочия, как командира, распространялись на все военные чины всех входивших в их организацию стран без исключения. А он бы поведал ей, что ему-то, наконец, удалось осуществить ее мечту - весь мир у его ног. И только от него зависит, будет ли он вообще существовать дальше…
- Не правда ли, чувствуешь себя просто прекрасно, когда считаешь, что весь мир у твоих ног? – услышал мистер Роенпляс неожиданно, чей-то тихий голос слева от себя.
Задумавшийся аналитик от неожиданности подпрыгнул в кресле.
Столетнее виски вместе со льдом выскочило из стакана и залило совершенно новые, только вчера сшитые штаны френча. А кубики льда, радостно стуча поскакали по всему полу.
- Что?! – воскликнул он с вытянувшимся лицом, глядя на человека, которого пару секунд назад здесь точно не было, сидящего в таком же, как и у него кресле за журнальным столиком.
Человек этот был прямо сказать странный, хотя в чем, определить было затруднительно.
На вид ему можно было дать лет сорок с «копейками», то есть примерно столько же, сколько и мистеру Розенплясу. Он был коренастый, небольшого роста, какой-то помятый, с торчащими во все стороны короткими темно-русыми волосами и серо-голубыми блестящими глазами, живущими казалось своей жизнью. Его совершенно нелепая внешность контрастирующая с этим кабинетом, дополнялась потасканными сандалиями без носок и старомодным, растянутым на локтях и коленках, спортивным костюмом мышиного цвета, на груди которого гордо красовались большие белые буквы СССР.
- Вы меня прекрасно поняли Мистер Розенпляс. Не так ли? – продолжал между тем странный человек.
- Но… откуда Вы здесь…?
- Перестаньте, - махнул рукой человек, - Вас сюда разговаривать прислали, а не удивляться, вот давайте и поговорим, тем более, что времени у нас в обрез.
- Но, мои брюки! Мне надо переодеться! - возразил аналитик, только сейчас обратив внимание, что воспоминания о Розе достаточно сильно возбудили его.
- Сделано! – человек щелкнул пальцами и на мистере Розенплясе, внезапно, оказались его пижамные штаны с большой эмблемой «железного человека» на причинном месте.
- Однако!? Я смотрю, Вы подготовились к моей встрече, – шутливо покачал головой агент, разглядывая полностью потерявшего дар речи аналитика.
- Это не те штаны…! – в отчаянии прошептал мистер Розенпляс, понимая, что его возбуждение в этих штанах позорно выпячивается, выдавая его с головой.
- Но, они же Ваши? Вот и закончим с этим. Держите еще один стакан, это, как я понимаю, приведет Вас в чувство,- протянул человек аналитику стакан со льдом и виски в точности такой же, что был у того в руке минуту назад.
- А Вы? - решив сделать вид, что ничего необычного не произошло, спросил мистер Розенпляс.
- Я ничего не пью, не ем и не сплю уже очень давно. Так что спасибо, но нет, - усмехнулся агент, - Ваше руководство предложило мне все что угодно, только за то, что бы я доступно объяснил Вам причину их проблем, поэтому я заказал самые редкие спиртные напитки в мире. Просто ради любопытства. На самом деле у меня нет желаний.
Но теперь, как я понимаю, они со своим менталитетом и чувством всезнания полагают, что я тут пьянствую, - неожиданно заразительно рассмеялся он.
- Но как так можно?! Не пить, не есть, не спать? – искренне поразился аналитик.
- Ничего удивительного, когда-то очень давно, все существа нашего с вами вида так и жили, но со временем, экспериментируя со своей природой, возвели свои дурные привычки в ранг необходимости. Примерно такой же как и думать, - ответил странный человек проницательно посмотрев на мистера Розенпляса.
- Ну да ладно, перейдем к делу, - продолжил он, в то время, как мистер Розенпляс залпом выпив поданное ему виски сидел с двумя пустыми стаканами в руках и представлял, как нелепо он выглядит в туфлях, военном кителе и своих пижамных штанах.
- Меня зовут агент Джон или если по-русски Иван и говорить мы будем на русском языке, так как другой язык здесь не подойдет. И можете не морщится и не разыгрывать клоунаду, я точно знаю, что русским вы владеете в совершенстве и даже думаете на нем, хоть и не любите в этом признаваться даже себе…
- Вы знаете, я считаю, что мне все же лучше переодеться, - перебил его мистер Розенпляс, поднимаясь из кресла.
- Сидите и не вставайте!! - жестко и резко приказал ему новый знакомый, повышая голос и вытягивая вперед указательный палец.
Какая-то сила бросила аналитика обратно в кресло и так вжала его туда, что ему показалось, будто к нему опять, как когда-то, село на колени и развалилась на нем женское тело, килограмм эдак под двести. Такой опыт у него был.
- Отнеситесь к информации серьезно! – взревел агент оглушающим басом и сверкнул глазами, - мне наплевать как вы одеты, будь вы даже голым или как у того же русского классика, совсем без кожи! В данный момент, действительно решается судьба этого мира и я выбрал Вас для того, что бы Вы разъяснили этим тринадцати болванам, что все это предельно опасно!
- Почему? Почему Вы так грубо отзываетесь о наших работодателях? Вы понимаете, что это недопустимо! – протестуя, воскликнул мистер Розенпляс, зная, что их разговор наверняка прослушивается и просматривается.
- Они полные болваны, в этом у меня нет никаких сомнений! Они совершили три грубейшие ошибки затрагивающие сферу осознания, в результате которых, в данный момент, в мире происходит сейчас то, что происходит! Их действия говорят только о том, что их осознание не так высоко как бы им хотелось, по сравнению с остальным человечеством, то есть, чуть выше чем у Вас. Но у Вас оно от природы, от рождения, почему кстати, я и выбрал Вас, а они его развивали с помощью древних и не безопасных практик. А имея такой низкий уровень, не стоит даже думать, а лучше даже забыть о различных экспериментах с человечеством на нашей Матушке-земле, - уже тише, но так же горячо, заявил мистер Джон перейдя на русский.
- Вы говорите Матушке? – заинтересовался мистер Розенпляс тоже на русском, подумав, что ослышался и забыв о том, что хотел поставить этого русского «на место».
- Именно так я и говорю!– категорично рубанул ладонью воздух агент, - не Мидгард, непонятная земля, не планета Земля и не прочая дребедень, а исключительно Матушка и в уважительной форме пожалуйста. И хорошо, что Вы на это обратили внимание.
- Вы знаете о том, что она в миллион раз живее, чем мы с Вами, если смотреть на жизнь с точки зрения осознания? И что наше осознание существует только благодаря тому, что мы находимся в ее поле осознания? Мы рождаемся и живем на ней, она нас кормит, поит, поддерживает оптимальный режим температуры и жизни – как в утробе. И проявлять неуважение к той, что нас нянчит и пестует, как малых детей - идиотизм.
А самая большая тайна в том, по крайне мере для тех, кто привык напрягать свой умишко только для того, что бы кого-то или что-то поиметь, что мы загадив ее, очень быстро закончим свое существование. И свои тушки с ее поверхности никогда и никуда не сможем переместить.
- То есть мы никогда не сможем полететь к звездам? – уточнил мистер Розенпляс.
- Именно так! С обычным осознанием – нет, только разве слегка оторваться от нее. Пока наше осознание ниже плинтуса, мы можем существовать только на поверхности Матушки-земли в симбиозе с ней и только при ее намерении тотально заботится о нас, - подтвердил русский.
И только тогда, когда осознание у нас вырастет, как крылья у птенца, только тогда мы сможем отправиться куда угодно, на любую самую отдаленную звезду, в другой мир или вселенную и путешествовать очень долго, при условии существования Матушки-земли. Естественно не в физическом теле.
- Но мы отвлеклись. Запомните пока основное – постоянный симбиоз человеческого осознания со своей Матушкой-землей.
- Вы кстати знаете, что на ней произошло и происходит в данный момент, из-за чего этот «сыр-бор» с моим и Вашим участием? - спросил мистер Джон с любопытством.
Аналитик только отрицательно покачал головой, пытаясь усвоить необычную информацию.
- Тогда для Вас это может быть шоком. По всей Земле, во всех странах, кроме России, Индии и Японии начали пропадать города и объекты! Только в нашей стране пропало уже около десятка городов со всеми жителями, полсотни небольших поселений и еще куча более мелких объектов.
- Как пропало? – изумился аналитик, понимая, что этот странный человек не шутит и ощущая, как нечто внутри него сжимается от предчувствия больших неприятностей.
А вот так, - мистер Джон повернулся к книжному шкафу, опять щелкнул пальцами и тот исчез. Вместо него колыхалась какая-то полупрозрачная зеленоватая дымка, создававшая иллюзию дыры в пространстве.
Это поразило мистера Розенпляса даже больше, чем трюк со штанами.
- А Вы могли бы… больше э-э-э… не щелкать пальцами? – спросил он, пытаясь прийти в себя и ожидая, когда же ему расскажут секрет этих фокусов и признаются, что разыграли его.
- Хорошо, - коротко и невозмутимо кивнул странный человек, явно не собираясь объяснять фокус.
- Так что как видите, проблема очень серьезная. Есть вероятность, что исчезнет вообще все, в том числе и мы с Вами. От прессы и народа это пока удается скрывать, но видимо ненадолго. Поэтому не будем вдаваться в долгие попытки поверить в то, что это происходит, а займемся анализом того, почему это происходит.
- Про себя скажу коротко и только то, что Вам необходимо, чтобы Вы поняли дальнейшую суть нашей беседы. Я агент девять нолей одиннадцать. Так, видимо в шутку, меня назвали Ваши работодатели, хотя в этой стране логичней было бы назвать меня девятьсот девяносто девятый. Так сказать служба спасения мира, лучший из лучших, - улыбнулся он иронично.
- Еще в детстве, когда мы переехали с родителями в эту страну, во мне обнаружились многочисленные необычные таланты, а адепты одной из религий даже предсказали, что я ипостась самого Сипактли — ацтекского чудовища. И у меня, как и у него, голова в небе, туловище на земле, а хвост, в преисподней.
Так или нет, не знаю, но меня взяли в оборот спецслужбы и отобрав еще юным у родителей, отправили учиться к великим мистикам. Так что я прошел за свою жизнь массу посвящений, изучил множество путей, учений и религий, очищал свое тело, ум и сознание, научился находиться годами в полном одиночестве и молчании ума, владеть телом и его энергиями, накапливая их.
А так же, я развил свое осознание до очень высокого уровня.
В итоге, в данный момент времени я даже не знаю, кто я или что я, но могу делать множество вещей, которые пугают людей, хотя они обычно зовут это волшебством.
Естественно, что те кто оплачивал все это и отслеживал, что бы я постоянно совершенствовался, а я думаю Вы догадываетесь кто это был, рассчитывали держать меня в рукаве как «козырь» и воспользоваться в критический или просто нужный момент, то есть сделать меня совершенным оружием исполняющим их хитроумные планы.
Что-то, наподобие «железного человека», - усмехнулся Джон, еще раз внимательно посмотрев на пижамные штаны мистера Розенпляса.
- Но, вот тут-то и была их первая ошибка, - многозначительно сказал он.