ГЛАВА 3.
ШАГ К СВЕТУ…
Тихий стук в стекло окна кухни отвлёк Нику от тяжести на сердце. Вскинула глаза на часы – едва семь утра! Поставила чашку на стол, подошла, распахнула створки в утреннюю апрельскую свежесть.
– Привет, сестра. Не хочешь со мной немного поработать на скотном дворе?
Зоренька сияла чистыми ясными глазами юности и любви.
– Что надеть, сестра?
– Водолазку и шерстяной спортивный костюм. И платок. На ноги – резиновые сапоги.
– Фартук? Перчатки?
– Перчатки? Да. С непривычки можешь поранить руки. А фартук дам. Брезентовый, дедов ещё.
Кивнув, закрыла окно, быстро переоделась и вышла во двор.
Одобрительно осмотрев канадку, Заря повела её к сараям.
Там уже стоял шум-гам! Куры и гуси орали, индюки гундели и клокали, утки толкались у сеток, залезая друг другу на головы, за перегородкой истошно блеяли козы и овцы, баран упрямо бодал рогами калиточку…
– Доброе утро, народ! – Заря похлопала в ладошки, и скотинка тут же затихла. – Я пришла! Кушать пора! – подала Нике ведро с зерном. – Вот кормушки, – кивнула на ряд корытец возле стены большого сарая. – Во все подряд слева направо. А я мешанку сейчас разбросаю…
Дождавшись, пока гостья высыплет зерно, тут же открыла ворота во всех клетках и загонах.
Со всех сторон побежали, полетели, затопали птица и скотинка-животинка!
Ника рассмеялась, отскочив в сторону.
– Съедят!
– Отвлеклись, уцелеем, – рассмеялась Зоренька.
Вынесла из летней кухоньки бадью варева и стала ловко и точно бросать комки в кормушки, умудряясь не попасть на головы паствы, что с жадностью кидалась на лакомство, шумно сварилась, клевалась, кусалась. Разбросав, последнее отнесла собакам и кошкам, что терпеливо ждали и не подавали голоса – выучка.
– Так, с мелкотой покончили. Сейчас коров и коз мама подоит, молоко вам дам.
Скрылась в коровнике, вскоре вышла с ведёрком, налила в пару плошек кошкам и собакам, остатки вылила в кормушки с недоеденной парёнкой – тут же долакали, долизали, доклевали!
– Кому добавки? Все сыты? Тогда, кыш на свободу!
Открыла задние ворота и выпустила стоглавую ораву на зелёный лужок с прудиком.
Пернатые водоплавающие с радостью полетели!
– С этим тоже управились. Теперь, покормить полсотни кроликов, привязать корову Пятнуху и вреднючую Машку.
Вынесла из сарая плетёную корзинищу с корнеплодами и обрезками овощей-фруктов с кухни, дождалась, когда канадка подхватит вторую ручку, и пошла к клеткам в углу двора.
С шутками почистили клетки, раздали корм и сено, порубили тонких веток с набрякшими почками и раскрывшимися листочками, отобрали свежие щепки с корой возле поленницы – всё в клетки на корм! Минуту полюбовались пушистым войском, с умилением погладили мокрые носы крольчатам, опомнились.
– Корову боишься?
– Первый раз буду рядом, – усмехнулась Ника.
– А с козой не справишься – бандитка бодучая. Эээ… – обернулась к сараю, – мам, Лиса рядом?
– В школе уж – класс дежурный. Я сама привяжу, – в дверях показалась Дина. – Здравствуй, милая. Рада тебя видеть. Помоги сестре, а то эта зараза её опять в грязь свалит…
Пока вели большую козу на лужайку к вербам, намаялись обе.
Машка скакала, обегала вокруг, заматывая их цепью, бья лбом в бёдра, едва не валя с ног!
Справились с натугой, посмеиваясь и поругивая породистую нахалку рогатую. Привязали за толстую ветку с расчётом, чтобы могла бегать вокруг, но не запутаться в траве и поросли. Еле отбежали – кинулась вдогонку с возмущённым блеянием!
– Тьфу на тебя, хулиганка! Не коза – террористка! – Заря ругалась, смеясь. – Доить тоже мука и наказание: подтягивает и не отдаёт молоко, как и Пятнуха. Выход один – пинать под живот крепко! Только боль их заставляет отпустить.
– Жестоко.
– Но действенно. Это жизнь. Деревня, – примирительно пожав плечами, повела канадку на скотный двор. – Теперь, уборка. Моя смена. Даже выпускной класс не оправдание. Кушать нужно всем часто и вкусно, желательно своё и жирное.
Подала Нике скребок, показала, как работать, куда выгребать, что потом с этим делать.
– Если устанешь, скажи, мама сменит. Папа сегодня полный день занят, поможет только на вечерней дойке. Апрель, пора субботников в школе и монастыре, в городе и лесу… Папе достаётся… Завхоз – всё на нём, женщины вокруг, пробивной… Да ещё мэрия…
Вдвоём провозились с час – большой фронт работ. Упрели, вспотели, ругались под нос, но работы не бросали – гордость.
– Тут бы метлой… – Ника взглядом критически оценила уборку.
– Пусть подсохнет пока. Лиса со школы придёт и уберёт. Наша часть выполнена в полном объёме. Не сомневайся.
Заря осмотрелась, кое-где прибрала, поправила, вымыла и отставила на место инвентарь.
– Свободны. Теперь, лишь присматривать за пернатыми – сетку на выгоне пора менять. Коровы, телята, овцы, бараны, козы ушли в общее стадо. Хороший пастух нашёлся – почти круглый год гоняет скотинку на выпаса, то на старое тырло, то в лесок.
– Что в лесу есть поздней осенью или зимой? – удивилась не на шутку.
– Кусты – тонкие веточки объедают, кору обгладывают, откапывают грибы, мох, ягоды… Это нам кажется, что там всё умерло, они умнее – природа мудра. Часто на полянках находят стожки сена, что селяне забыли или поленились убрать заблаговременно…
Переговариваясь, пошли к дому.
На крыльце девушек ждала Дина, с ведром тёплой воды и парой полотенец.
– Солью вам. Сбрасывайте передники и куртки, закатывайте рукава.
С удовольствием поплескались, умываясь душистым турецким розовым мылом, смывая навозный амбре с кожи.
Мать закончила помогать, ушла в дом, кивнув, приглашая внутрь.
– Заслуженный завтрак ждёт, милые.
– Переодеться бы… – смущённо выдавила гостья.
– Если не брезгуешь – дам во что-нибудь своё переодеться, – Заря сама предложила.
– Если есть во что…
Через несколько минут девушки сидели на кухне, в одинаковых халатах и пушистых тапочках, и с аппетитом завтракали: яичница с огромными кусками сала с мясной прослойкой, салат из свежих помидоров и огурцов, обильно посыпанный зеленью и щедро сдобренный домашней сметаной, хлеб собственного производства.
– Всё своё, из парника. Только эти овощи покупные. Никак теплицу с подогревом не поставим – затратное это дело, но зелень уже своя, даже редиска через неделю будет! Щавель уже пять сантиметров, – Дина посмеивалась, подкладывая на поднос куски домашнего хлеба из хлебопечки. – Теперь присматривайте за малышнёй – до поноса объедятся! – расхохоталась вместе с Зоренькой. – Выщипывают до земли, не дают вырасти…
– С клубникой та же история…
– Откуда ягода на компот? – Ника улыбнулась, подняв стакан с напитком.
– Покупаем. Как сезон подходит, десять ведер закупаем: на варенье, на компоты, перетираем с сахаром – холодное варенье, замораживаем. Хорошо выручает, если лесной ягоды неурожай. Этот год должно быть много – год снежный. Если лето не будет мокрым – пропадём в лесу!
Мать села напротив, с наслаждением выпила чай, добавив в чашку клубничное варенье.
– Земляника, полоника, черника, костяника, голубика, княженика, малина, калина, осенью клюква созревает – все её любим. А ты? – вскинула карие глаза на гостью.
– Только в контейнерах в супермаркете и видела ягоды.
– Покажем. Скоро всё зацветёт – красиво так! Сама увидишь, зарисуешь, понаблюдаешь, попробуешь, оценишь. Станешь знатоком!
– Придётся ещё один костюм антикомариный купить, – Заря напомнила.
– Да. Я и не подумала. Парни высокие, ей их костюмы никак не подойдут. Не проблема.
– Комары? Опасные?
– Обычные. Клещи, комары, змеи – от всего защищает костюм. В нём бывает душно, но здоровье дороже. А комары здесь лесные, большие, злые. Бывают такие годы, что тучи их разводятся – дышать трудно! Вот и приспособились и мы носить накомарники, как у сибиряков.
– Гость сибирский подсказал?
– Да. Прислал пять комплектов. Потом мы уже сами подкупали.
Дина прибрала посуду, быстро с дочерью вымыла, обернулась от раковины, непонятно посмотрела на Нику.
– Тебе когда на маршрут? Есть время? – когда она кивнула, облегчённо вздохнула. – Мы сейчас едем в магазин, оставляем тебя на хозяйстве. Пока никому присмотр не требуется, у тебя часа три есть, – достала с полки шкафчика ключи, положила перед канадкой. – С красной биркой – от чердака твоего домика. Дом моего брата Стаса. Он успел в начале девяностых купить два дома рядом и объединил их участки. Мы сюда переехали после его гибели. Этот дом – дом для них двоих: Светы и Стаса. Третий, тот, что на другой улице – Светин был, потом её крёстной. Она уж нам отписала – была бездетной. Теперь сдаём его, а в двух живём сами. Юля не осталась, переехала в столицу с семьёй, теперь твой стал гостиницей временной. Если не уедет к мужу, там будет жить Зоренька с супругом, – покосилась на пунцовую дочь.
– Мам! Говорили уже. Решено. Возьмём сразу ипотеку.
– Ладно. Не нервничай. Время есть. Что загадывать? Цыплят по осень считают, не так ли? Собирайся, пора на оптовую базу. Пойду переодеваться. Не задерживайся, – кивнув девушкам, тихо вышла.
– Что меня там ждёт? – Ника внимательно посмотрела на сестру.
– История. Хлам. Вещи. Альбомы.
Заря встала, постояла мгновенье возле стола, пошла к двери, обернулась, метнула на Нику грустный взор через плечо.
– Сканер в моей комнате.
Ошалев, канадка поражённо смотрела на прикрытую дверь кухни: «Сканер? Зачем?»
Допила компот, встала, вымыла чашку, заметила боковым зрением, что во дворе показались мать и дочь. Подошла к окну, проследила, как сели в «Ниву» и уехали, закрыв ворота.
«Чердак, говорите? Значит, так и быть».
Вздохнув, переоделась в личные вещи и, заперев входную дверь хозяйского дома, пошла к себе домой.
Быстро сменив гардероб, с волнением вышла в коридор, задумчиво посмотрела на лестницу, ведущую наверх, помедлила и решилась.
Взойдя, открыла ключом с биркой небольшую дверь и вошла в пыльное тёплое помещение, нащупала справа выключатель, щёлкнула им – свет залил просторное строение с балками и опорами. Оглядевшись, удивилась, что знает, как называются элементы стропильной системы.
«Затяжка, мауэрлат, подкосы, ригель, бабка, – усмехнулась. – Надо же – помню! Пара лекций была по теме деревянного зодчества, а зацепились в памяти. Теперь пригодилось. Кто бы тогда подумал, что окажусь в настоящей русской избе! Судьба…»
Отмахиваясь от «платков» паутины, прошла вглубь, к слуховому окошечку, где заметила небольшой столик и несколько сундуков и чемоданов. Подумав, сбегала вниз и принесла переносную настольную лампу с удлинителем. Устроилась за столом, застелив его газетами, раскрыла первый чемодан.
«Фотоальбомы! Удачная находка».
Через полчаса опомнилась от потрясения, вспомнила слова Зари о сканере, подхватила альбомы и вернулась в комнату.
Постояв, ринулась в большой дом, нашла у сестры прибор и воротилась.
Не теряя времени, начала сканировать все фотографии подряд и скидывать материал на флэшку, понимая, что семья скоро вернётся.
То, что было в одном из семейных альбомов, стоило не только потраченного времени, но и поездки в целом. Там была история её родителей, с их предков до последних дней проживания в Хотьково. Три последние фотографии на последней странице говорили о многом: памятники на могилах. Сначала два, потом три. Света, Стас и Галина – мать Светы. Трое в одной ограде.
Ночью, когда первые эмоции улеглись, стала на планшете пересматривать отсканированные фото, восстанавливала их, радуясь, что современные технологии способны дать вторую жизнь умирающим снимкам. Похолодела душой, замерла сердцем – сжалось всё внутри.
«Жаль, что тем, кто лежит под могильными плитами, не подаришь её – не придумали ещё средства. Так хотелось бы посмотреть на тех, кто отдал жизни, чтобы мы жили дальше…» – вздохнула, сдерживая слёзы. Вдруг в ушах прозвучали чёткие слова матери: «Тебя назвали в честь той, которая легла под эту плиту, чтоб ты смогла родиться и жить счастливо и долго. Не смей забывать об этом ни на миг, пока жива!»
Смотря на фотографию с тремя надгробьями, не сдержалась и разрыдалась.
Что-то взорвалось в груди, разлив по телу огненную волну!
Сдавленно вскрикнув, уткнулась лицом одеяло. Хорошо, что сидела на постели…
– …Не слышала. Стучал. Пришлось влезть в окно, спасибо, не закрыла…
Кто-то рядом говорил, что-то делал, потом стало прохладно – брызгал в лицо холодной водой.
Дёрнулась тельцем, застонала – свело судорогой всё!
Положил на кровать, расправил скрюченные спазмом ноги и руки девушки.
Стало больно в бедре – укололи. Еле сообразила – Семён сделал укол от спазма. Стало легче, немочь постепенно отступала, одурь отпустила разум, горечь покидала горло, уже не стискивая его немилосердной рукой. Со стоном выдохнула, раскрыла глаза.
– Что так разбередило? – попытался разобраться в проблеме.
Когда потерянно покачала головой, сел рядом, приподнял за предплечья, дал напиться ледяной воды с лимоном.
– Что такого в памяти, что едва не угробило? Ты же в курсе?
– Да… Не знаю… Ужас… – прошептала.
– Правда оказалась куда жёстче?
– Да. Кто там?.. – скосила глаза на планшет – всё ещё была фотография с памятниками.
– Не знаю. Клянусь. Не проговорись.
– Зачем они показали? Подозревают? Я себя чем-то выдала? – заволновалась.
– Я посоветовал. Сказал, что интересуешься русской историей. Пусть будет история их семьи, как пример. Семья на фоне эпохи перемен в стране. Согласились и приняли версию.
– Заря… Сканер предложила она…
– Две причины: легче скопировать – не придётся ещё раз копаться в пыли; второе – чутьё женское. Не беспокойся – не выдаст, даже если найдёт подтверждение. Понимает, что это может убить мать. Будет молчать, не сомневайся. Беда с сестрой её сделала… настоящей, заставило рано повзрослеть. В чём-то старше матери, понимаешь?
– Да. Чувствую.
– Скинула на носитель? – когда кивнула, протянул руку. – Давай. Спрячу. У тебя маршрут через сутки. «Кольцо» ждёт.
– Уже? – вздохнула. – Что в полях?
– Подсыхает. Без сапог пока не обойтись. Хочешь на кладбище пойти? Кого пригласить?
– Что посоветуешь?
– Хочешь услышать людей – дождись Вербного воскресенья. 28 апреля. Пасха 5 мая. Пора крестных ходов и толп народа.
Немного подумав, согласно кивнула.
Подытожил разговор:
– После поездки и навестим могилы…
Три недели объезжали обязательные объекты – требовалось осветить по условиям контракта.
Работы было много. Разительные перемены на местах заставили Нику забыть о личном, подчинившись жёстким рамкам пленэра.
Семён прирос к канадке, дышал в затылок, кормил насильно, таскал её к врачам местным и знахарям, едва замечал признаки нездоровья, что случалось часто – нервы и природная слабость клиентки заставили понервничать.
– Не форсируй события – не тот вариант. Здесь придётся пройти её путь, как паломникам: по городку, по собору, по камешку.
Затащив в тень храма, усадил на складное кресло, втолкнул в руки контейнер с перекусом.
– Ешь! Плевать, что нет аппетита, будешь есть через силу. Коктейль готов – повар умница, сразу сообразил и делает постоянно. Кажется, мы ему подкинули идею и способ заработать! Всех поит смесями, рекламирует, как целебные, – попытался развеселить девочку.
Тщетно: сидела с отсутствующим видом и пустыми глазами, безразлично жевала салат с мясом и фруктами.
– Сосчитай ингредиенты.
Удивилась, очнулась, похлопала густыми ресницами, опустила взор в чашку, поковырялась вилкой, нахмурилась.
– Шесть.
– Девять.
Сел перед ней на корточки, положил руку на кисть, что бессильно лежала на коленке.
– Не заметила тонко порезанных фруктов, авокадо, грибов. И не потому что белые и почти бесцветные, а потому что вкус сглаженный, замаскированный.
– Что хочешь этим сказать?
– Ты посторонними мыслями затмеваешь реальность. Прекрати оглядываться в прошлое. Придёт ему время. Подели чётко задачи, выполняй досконально, потом перерыв. Вот тогда можно переключиться на прошлое или личное. Ты когда последний раз улыбалась? А флиртовала? А целовалась? А интим? – криво ухмыльнулся, заметив пунцовое лицо подопечной. – Тебя командировали творить, а не приговорили к каторжным работам. Не пора ли отвлечься?
– Сейчас такое настроение, что способна лишь убить, а не любить.
– Убить, говоришь?
Крепко задумался, невольно сжав её руку, прищурил глаза, что-то решая для себя. Вскинул загоревшиеся идеей серые глаза.
– Крови не боишься?
Покачала головой, вздёрнула бровь.
– А жестоких сцен?
Опять отрицание, вызов в глазах.
– Скоро отвезу тебя кое-куда. Встряхнёшься.
Посидев в напряжении, переварила сведения, решительно кивнула и… с аппетитом принялась доедать салат.
Несколько суток работала, как одержимая, словно навёрстывая упущения.
На кладбище так и не выбралась. Не срослось что-то.
Потом грянул праздник 9-го мая – было чем заняться и чему искренно удивиться…
– Я случайно узнал кое-что…
Вечером следующего дня, 10 мая, Ник посадил её в новую незнакомую машину и рванул мощный джип в сторону столицы.
– Есть один закрытый мужской клуб, там проводятся бои без правил. Негласно. Официально – дружеские матчи среди спортсменов, что пока не у дел, проштрафились, попались на допинге и прочее. Все, естественно, понимают, что и как, но делают приличную мину, типа, на благотворительность идут сборы, на помощь инвалидам спорта. В реальности – варятся миллионы на тотализаторе. Никаких правил и ограничений.
– Кто покрывает и хоронит?
– И знать не хочу. Эта та самая область, куда и моя Контора не суётся. Уж поверь. Клоака человеческая. Куда твоей Америке браться!
– Оттуда и занесли. С видиками, скорее всего.
– Пссс… Заблуждение всеобщее. Да это было всегда! Как только драка стала приносить деньги, были и такие бои.
Внимательно проследил за трассой, убедился, что чисто, и тут же свернул за Пушкино куда-то в лес, в безлюдье.
– Частная территория. По пропускам плюс фейс-контроль.
– Потому мы так вырядились? – фыркнула презрительно.
– А то. У здешней охраны глаз намётан, тут фальшаком не проведёшь. Брюллики и фирма, тачка и связи – билет в низшее местное общество. Не волнуйся, под присмотром, тем более в таком месте. Свои везде. Держись павой с гонором – поверят!
Так и получилось.
Едва их «Гелентваген» въехал на подъездной пандус, к нему тут же подскочили пара амбалов, извлекли пассажирку и водителя, обыскали с головы до ног, отобрали ключи и только тогда позволили пройти под крышу клуба.
Вероника держалась с высокомерной надменностью, брызгала возмущённым взором на мужланов и крыла их на американском народном сленге. Держалась в образе: богатая американка скучает.
Семён стал Саймоном, говорил только на безупречном английском, что заставляло окружающих всё-таки проявлять уважение.
Их даже провели на передние сиденья, предложили коктейли и коньяк, поинтересовались, нужен ли консультант.
Саймон отмахнулся, заплатив за выпивку с размахом.
Вскоре стало не до позёрства – объявили о начале боёв.
Ника напряглась, вцепилась пальчиками в рукав его смокинга.
Кавалер поправлял меховую короткую шубку на её плечах, заботливо укутывал, шепча на английском что-то успокоительное.
Кивала и с интересом смотрела бой. Было жутковато, но не ново – видела много раз по телевизору, даже одно время подсела на этот нечестный адреналин. Но сейчас…
То, что бой хорошим не кончится, стало понятно уже через час, когда на помост вышел крепкий накачанный спортсмен среднего роста.
Его соперник долго не появлялся, потом объявили о замене спарринг-партнёра.
Парень лет тридцати не нервничал, разминался, достойно вёл себя, не красовался перед уже взвинченной разряженной публикой.
– Словно не понимает, что это не простой боксёрский ринг, – прошептала Ника на ухо Саймону.
– Или надеется, что до убийства не допустят. Жаль, достойный, настоящий боец, мужик…
Вдруг публика взревела.
Внизу помоста показался настоящий гигант!
Ника ахнула!
Семён сильно стиснул её руку, чтобы следила за языком и нервами. Понял, что так напрягло канадку: партнёр был не просто не в той весовой категории, но и явно настроен на банальное убийство.
«“Машина смерти”, а не боксёр… – выдохнул, похолодев душой. – Чёрт! Дёрнул меня нечистый её сюда притащить! Ох, что будет…»
Поискал осторожно глазами своих, заметил внимательный взгляд слева, едва кивнул: «Будь настороже».
Гонг призвал к тишине, рефери дал старт схватке.
Через три минуты стало ясно, что бой вышел за все разумные рамки спорта, даже без правил.
Противник едва сдерживал мощь зверя в человеческом обличии, лишь мастерство ещё удерживало и простой русский фарт. В какой-то миг ему удалось сильным ударом отправить медведя в нокаут, но тот встал уже после счёта «три».
С этой минуты схватка стала напоминать казнь.
Громила быстро пришёл в себя и больше не тянул время на радость извращенцам на трибунах, а желал лишь одного – убить и растоптать соперника.
Ника привстала, как и все вокруг, шагнула ближе, не замечая, что по бокам от неё тут же оказались два мужчины: Саймон и чужак. Не видела их, её интересовал лишь этот воин, что сейчас должен был погибнуть. Внезапно в душе поднялась злость и желание поспорить с судьбой. Метнувшись к помосту, вцепилась в ограждающую сетку и выкрикнула на русском прямо в лицо упавшего бойца:
– Убей его! Иначе умрёшь через минуту! Живи!..
Рёв трибун и оглушительный свист вокруг затмил её выкрик, но боец услышал каким-то чудом. Метнул на неё почти угасающий взгляд и… вывернулся из-под сокрушительного удара, летящего сверху – соперник уже навис с победным видом. Эта поза его и подвела: парень нанёс короткий свистящий удар снизу, откуда-то сбоку, по сложной дуге!
Гигант, хрюкнув, завалился на бок и виском сильно ударился о край помоста. Из носа и рта хлынула кровь.
Рефери склонился и равнодушно стал отсчитывать: «Раз… Два… Три…»
Спортсмена оттащил второй рефери.
Показался человек с медсумкой.
Люди взвыли то ли от разочарования, то ли от ужаса, что проиграл не тот!
– Быстро! Уходим! – Саймон вцепился в Нику и выволок тут же.
Впереди шли двое крепких мужчин, немилосердно расталкивая рвущуюся к рингу публику.
Как только вышли на пандус, очнулась, оглянулась, окликнула парней:
– Ко мне! Живо! – хоть и рявкнула на английском, послушались, удивившись. – Спасите его. К нам в машину! Выжившего! Не обсуждается! – взвилась! – У вас пять минут, потом его убьют! Мигом в раздевалку! Или я сама пойду!..
Пока ошалевший Семён пытался девушку засунуть в машину, второй мужчина уговаривал, увещевал, выдвигал какие-то аргументы.
Не сдалась и продолжала кричать, что победивший почти мёртв уже, что его смерть будет на их совести…
Почему сдались, Бог ведает. Просто переглянулись и пропали опять в клубе, напоследок шепнув Саймону: «Уезжайте. Мы вас догоним. В “Адели” ждите нас».
Поняв, старший кивнул и рванул джип в ночь.
Не промолвил ни слова.
Вскоре остановились в закрытом от посторонних взглядов дворе в городке. Безмолвно кивнул Нике на двери кафе, что было в подвале дома, и куда-то позвонил по сотовому.
Когда спустилась по ступенькам вниз, из двери вышел высокий парень и, спокойно поприветствовав на русском: «Добрый вечер, сударыня», прошёл мимо.
Подошёл к Семёну, выслушал, забрал ключи от машины, отпустил со словами:
– Пригоню вашу, не волнуйтесь.
Вместе с Никой вошли в кафе.
Пару встретил мужчина средних лет и проводил по переходам куда-то далеко, в чрево помещения.
Опомнились в комнате – обычный гостиничный номер.
Их там ждали.
Навстречу гостям, из кресла возле журнального стола, поднялся степенный пожилой мужчина. С седой головой и интеллигентной бородкой, он был похож на преуспевающего врача или юриста.
– Здравствуйте, господа. Весьма неожиданная встреча, да ещё здесь, – говорил на английском с мягким шотландским акцентом.
Галантно приложился к ручке девушке.
– Госпожа Вайт, рад познакомиться лично. Гарри Милтон к Вашим услугам. Я тот, кто всё разруливает. Надеюсь, вызов стоит того, чтобы отрывать меня от важного семейного ужина?
Провёл клиентку к креслу, усадил, с поклоном подал минеральной воды со льдом.
– Передохните. Потом расскажете.
Вернулся к Семёну, кивнул в приветствии, заговорил на ломаном русском:
– Вы Саймон? Откуда есть проблема?..
– Она во мне.
Ника встала, со стаканом в руках подошла к мужчинам.
– Я многое делала в жизни неправильно, гадко, откровенно грешила и с радостью разрушала всё светлое вокруг себя… – вздохнула, побледнела, пошатнулась – Семён тут же обнял за талию. – Я в норме. Справлюсь, – подержала лёд за щекой, подышала шумно. – А сегодня вдруг поняла, что его так мало осталось во мне. Чистого и доброго. Вот и решила сделать шаг в сторону света. Первый. Серьёзный. И пусть это будет чья-то жизнь.
– Эээ… Понял мало. Усвоил одно: спасаем чью-то задницу…
– Жизнь, Гарри! Жизнь. Задницу спасать мерзко. Я спасла душу.
– Рассказывайте.
– Я это сделаю лучше, – Семён опередил.
Настойчиво проводил её к двери.
– Иди в зал, напейся. Не сильно – ещё с героем нужно поговорить, а это ты будешь делать сама. Ребята тебя проводят.
За плечи выставил за дверь, передал стоящему на посту парню, зыркнул искоса «бди».
Послушалась. Сил рассказывать самой просто не было. Запредельный страх выжег нутро, и оно сейчас просто горело. Пошла заливать.
– Опустите вуаль, – тихий басовитый голос сопровождающего удивил.
Кивнув, распустила кружевной шарф на высоком пучке волос, чёрный ажурный край закрепила так, что остались только глаза!
Парень, покосившись, не сдержался и прыснул, но быстро справился, буркнув «сойдёт».
Так и сидела, как восточная одалиска, закрывая лицо. Когда пила красное вино, приподнимала кружево немного, потом вновь опускала.
Посетителей было мало, никто даже не оглядывался в тёмный угол возле бара: мало ли что с девушкой, напилась, вот и чудит…
– Ну, ты ещё на ногах? – Семён склонился, заглянул сбоку, рассмеялся негромко. – Гюльчатай, открой личико! – посмеиваясь, тоже заказал себе выпивку. – За удачный исход дела, милая! – коснулся её бокала и пригубил.
– Удалось? Успели? – затрепетала, вскинулась, захотела закричать и заплакать, но сдержалась.
– Да, нам пора. Встреча на трассе. Увидишь сама.
Где-то на полпути к Хотьково джип догнала незнакомая машина.
Притормозили, Ника вышла.
– Он в сознании. У Вас пара минут.
Серьёзный взрослый мужчина с выправкой военного встретил и провёл её к микроавтобусу, впустил в салон, сам остался снаружи, закурив.
Девушка же, едва села и в полумраке рассмотрела того, кто лежал на задних сиденьях, онемела – парень был весь избит! Вздохнув, подсела ближе.
– КАк Вы?
– Сносно. Рёбра не все переломали…
Больше не мог говорить, заскрипел зубами. Отдышался, едва слышно шепнул: «Зачем спасла?»
Ответила также: «Чтобы жил».
Дверь раскрылась.
– Время. Мы будем держать Вас в курсе.
Погладив парня по лбу пальчиками, беззвучно ушла.
Вышла из салона, еле сдерживая слёзы.
– КАк он?..
– Солдат. Держится. Можно вопрос?.. – не сдержался.
Подумав, кивнула.
– Зачем? Прихоть?
– Воин. Человек чести. Таких мало. Хотела спасти. Ужель не стоило?
Странно посмотрев в темнеющее в ночной мгле иконописное личико, он хмыкнул и скрылся в глубине салона, прошептав по-особенному: «Стоило».
Когда взошла на ступени домика, Семён выдохнул:
– Ты только что взорвала фугас под крайне опасной гидрой. Теперь держись…
Октябрь 2017 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2017/10/07/1406