Кино.
В очередной раз, идя на рынок, почувствовала объятие за талию. Это был мужчина лет сорока. Он не стал приставать со знакомством, а предложил сняться в кино. Я начала было смеяться, что могу в качестве пугала. Но мужчина даже увидев моё лицо не отставал. Он убеждал, что на студии у них такие визажисты, что даже из обезьяны могут сделать красавицу. По его утверждениям моя фигура единственная в городе, которая соответствует их сценарию. Он ещё маму не видел!
Сняться в фильме – мечта любой девчонки. А для такой некрасивой, как я, это, просто, фантастика. Колебалась не долго. Уже привыкла к разочарованиям. Не опасалась и грядущего. Согласилась пройти кастинг.
Украинская киностудия обосновалась в заброшенном кинотеатре. Помещение привели в порядок, наставили декораций, всюду была какая-то аппаратура. Я далека от съёмок, но узнавала то съёмочную камеру, то осветительный прибор. На кастинг собралось много местных девушек женщин и мужчин разного возраста. Одних даже не пускали в помещение, отказывая даже рассматривать, как кандидатуру. Другие терпеливо ждали вызова. Новый знакомый провёл меня без очереди.
Меня сфотографировали перед посещением их гримёрной для сравнения. В гримёрном кресле из меня легко сделали ещё более страшной. Я чуть не расплакалась – и без этого достаточно не красивая. Но Михалыч, так звали нового знакомого, успокоил, что это надо для съёмок. Опять фотография. Потом Михалыч предупредил, чтобы я запоминала, что где и как надо делать, чтобы после, если не пройду кастинг, могла восстановить макияж.
Через десять минут суеты визажиста вокруг меня я перестала узнавать себя в зеркале. Даже иногда поднимала руку, чтобы убедиться, что это я. Подошли другие визажисты. Я так отвлеклась на свою внешность, что не слышала, о чём они говорили. После их совещания мне предложили обрезать косу. А коса была на зависть многим – ниже пояса и толщиной в руку. Зачарованная собственным изображением в зеркале, я кивнула, не сознавая для чего.
Опомнилась, когда косу аккуратно обрезали на уровне лопаток. Но расстроиться не успела. Появившийся рядом парикмахер стал обрабатывать мою голову. После каждого его движения я видела удивительные изменения. Специалист нещадно укорачивал оставшиеся пряди, что-то накручивал на завивочные щипцы, что-то расправлял, укладывал прядь за прядью. Я и не ожидала, что могла быть такой красивой. Оказывается, краситься и причёсываться надо было совсем не так, как принято.
После гримёрки Михалыч повёл меня в костюмерную. Там подобрали платье. И опять с непривычным покроем и расцветкой. Я совсем перестала верить, что в зеркалах отражаюсь я. Даже подаваемые мной знаки не убеждали в этом. Снова несколько фото только лица со всех сторон и всей меня в полный рост.
Меня привели в малый зал, где проходил кастинг. По командам режиссёра я поворачивалась, улыбалась, хмурилась. Больше всего смутила команда скинуть платье. Михалыч закивал головой, подтверждая необходимость этого. Я совсем забыла, что на мне нет бюстгальтера. Расстегнула ворот и платье скатилось на ступни. Опомнилась и прикрыла груди руками. Окрик режиссёра «Руки!» заставил опустить их.
-- Не подходит!
-- Почему?
-- Слишком красива. Под сценарий трудно подогнать будет.
-- Ну, вот пробное фото для первой части.
Режиссёру подали несколько фотографий. Он разглядывал их, но было видно, что он всё равно придерживается своего мнения. Началась бурная дискуссия. Все мужчины, не занятые в ней, бессовестно разглядывали меня.
-- Сколько тебе лет?
-- Семнадцать.
-- Всё! Убрать! Давайте следующую.
Я прикрылась платьем и ушла из зала. Михалыч тут же оказался рядом. Он стал успокаивать. Пока я искала правильное положение платья, он не удержался и погладил меня по голой спине, притронулся к груди. Коснуться голого живота не успел: я оделась.
Забыв, что на мне чужая одежда, вышла из кинотеатра. Михалыч не отставал. Он не сводил с меня глаз и без умолка говорил что-то успокаивающее. А мне с детства было привычно не обижаться на всё это. Я забыла, что теперь выгляжу совсем иначе. Когда вспомнила, что не переоделась, хотела пойти обратно. Но Михалыч убедил, что ничего страшного нет, ведь я с ним. А завтра он поможет вернуть одежду.
Михалыч предложил обмыть прошедший кастинг и мой новый облик. Не задумываясь, я пошла с ним. У меня не было ни малейшего опыта общения не только с мужчинами, но и с парнями моего возраста.
Михалыч снимал однокомнатную квартиру не далеко от кинотеатра. По пути объяснил, что съёмочная группа живёт в гостинице и отнюдь не праведно. Попойки и разврат там считаются нормой. А ему это не очень нравится. Вот и отделился от коллектива.
Едва мы вошли, как он достал откуда-то бутылку шампанского, шоколадки и пару тарелок салатов. Скоро на столе появились фужеры и вилки.
Я никогда не пробовала алкоголь, поэтому очень быстро опьянела. Михалыч оказался рядом и с упоением целовал меня, ласкал тело, но не лез под подол. Это совсем расслабило меня. Хотя, я и не знала, что значит лезть под подол. Когда он узнал, что я не девственница, его ласки стали ещё более страстными. Вот тогда его рука побывала у меня между ног. Опьянение и непривычные мужские ласки полностью отключили моё сознание. И поцелуи, и ласки мужчины очень отличались от маминых. Я завелась так, как со мной ещё никогда не бывало.
Короче, я оказалась на кровати под Михалычем. Секс не был для меня непривычным. Но от близости с собакой он полностью отличался. Член Михалыча был чуть тоньше Мишкиного узла, но толще остальной его части. Конец члена был похож на Мишкин узел, как шляпка у гриба. Кроме того, в первый момент он показался мне чуть прохладным. Михалыч двигался значительно медленнее Мишки, зато осыпал поцелуями и ласками даже больше, чем мама. И не как-то сбоку, а прямо на мне. Воздействие его тела на груди, живот и ноги тоже были совсем непривычными. Всё это возбудило во мне такую страсть, что я стала отдаваться ему так же, как в порнофильмах. Начавшийся у него оргазм совпал с моим. И это тоже было совсем не так, как с собакой.
Секс с настоящим мужчиной мне очень понравился. И когда Михалыч придавил меня своим телом, отдыхая, мне было невероятно сладко. Эту сладость усиливали не прерывающиеся даже после секса ласки и поцелуи. Михалыч не спешил освободить меня. И после непродолжительного отдыха опять начал двигаться. В этот раз я созрела раньше его. Наверно, он был достаточно опытен, чтобы довести меня до вершины страсти. Я не могла выйти из начавшегося оргазма, пока он не разрядился. И всё это было совсем не так, как с Мишкой.
Не выходя из меня, он ещё раз насладился моим телом. Но в этот раз и семени у него было уже мало, и член был не так крепок. Но всё равно мне было безумно хорошо.
После Мишки я свободно ходила, не заботясь о его сперме. За то время, пока мы были в сцепке, она немного рассасывалась, а узел не давал ей вырваться. После Михалыча всё было иначе. Даже лёжа я чувствовала её вытекание. Приходилось нести её в туалет, сжимая промежность. Прикрывать промежность рукой я стеснялась.
Я смущалась Михалыча. Опьянение прошло, и теперь не знала, как вести себя в компании с мужчиной, с которым только что была в близости. А он вёл себя, будто ничего не произошло. Всё так же целовал и ласкал. Только теперь не стеснялся осыпать поцелуями груди и живот. Ему мешал материал платья. Опять угостив шампанским, он предложил раздеться. Я поняла, что будет продолжение. И к своему удивлению осознала, что я совсем не против.
Домой я не пошла. Трудно было оторваться от Михалыча. После передышки мы с ним оказывались на кровати. И вся сладость начиналась снова. Час-два передышки с поцелуями и ласками, и мы снова на кровати. С Мишкой такого не было. Как более опытный, Михалыч показывал и использовал разные приёмы и позы. Даже ночь у нас прошла с урывками сна. И что самое удивительное, такое немыслимое количество секса не казалось излишеством.
Утром проснулась одна. Михалыч уже умчался на студию. На столе деньги и записка. В записке кроме любовных признаний просьба сходить на рынок за продуктами и, если можно, приготовить поесть. Увидев деньги я, признаться, напугалась, что он мной попользовался, как проституткой. Но, прочитав записку, успокоилась.
Чтобы не смыть макияж, залезла под душ с полиэтиленовым пакетом на голове. Чуть не задохнулась, но взбодрилась хорошо. Умываться пришлось ушной палочкой.
Ни на улице, ни на рынке никто меня не узнавал. Даже наоборот, все пялились как на чудо. В витринах я тоже не узнавала своё отражение. Столько лет пробыть гадким утёнком, чтобы преобразиться в такую красавицу! Я никак не могла поверить, что всё это наяву.
Едва приготовила поесть, как примчался Михалыч. Первым делом он набросился на меня с ласками и поцелуями. Всё это закончилось на кровати. И только после этого он стал обедать. За обедом он хвалил даже чай и хлеб.
В студию не пошёл – там всё ещё шёл кастинг на второстепенные роли. По его рассказу на главную роль утвердили очень страшную женщину, которую, по его словам, трудно сделать красавицей, как должно быть по сценарию. А ему очень хотелось видеть в главной роли меня. Но только из-за того, что мне не исполнилось 18 лет, режиссёр запретил даже думать об этом, потому что в фильме много постельных сцен. И он не хочет попасть под статью российского закона о совращении несовершеннолетних.
После первой постели я даже не стала надевать трусики. Если Михалыч будет дома, то он опять не даст покоя. На одном из отдыхов, он признался, что имел немало связей с женщинами разных возрастов. Но только я ему понравилась больше всех, как в постели, так и вне её.
В этот день и эту ночь секса было меньше. Не выспавшись в прошлую ночь, мы засыпали на каждом отдыхе. Иногда спали несколько часов, иногда несколько минут. И каждый раз, как голодные бросались друг другу в объятия. Иногда засыпали даже не разделившись. Но это было, когда я была верхом на нём или он лежал сзади меня. И что самое удивительное, мне всё время хотелось его удовлетворить и насытить. И всё время это не удавалось. Иногда ловила на мысли, что хотелось насытить не его, а себя.
На следующий день опять любовная записка и стопка денег на столе. Я догадывалась, что он их оставляет больше необходимого, чтобы я что-то расходовала и на себя. Но я так не приучена. Прибрав себя, пошла домой. Здесь тоже была записка и несколько купюр. Мама переживала, что я не пришла домой. Она предупреждала, что если я не отвечу, будет писать заявление в милицию. В ответ я написала ей целое послание. Рассказала, что встретила мужчину, в которого, кажется, влюбилась. Написала так, что у самой сердце защемило от избытка чувств. Собрав в небольшой чемоданчик самое необходимое, пошла обратно. Будто осознавая моё состояние, Мишка провожал меня тоскливыми глазами. Ничего, ему хватит и мамы. Даже не шла, ноги сами несли меня. Продукты купила по дороге в магазинах.
Всё повторилось, как в прошлый день. Секса было ещё меньше, но он был более, чем желанным. И для его обилия не хватало только времени и сил. Я бы выдержала ещё столько же, но Михалыч засыпал даже во время близости.
Впервые я чувствовала себя счастливой женщиной, женой. И хотя разница в возрасте была очень большая, мне нравилось с Михалычем, нравился и он сам. Если удавалось поговорить, он рассказывал очень интересные вещи. Разговор постепенно переходил на меня, на то, какая я красивая, как хорошо готовлю и как ему хорошо в постели со мной. А после этого мы оказывались в постели. Поняв в первые дни, что секса с ним будет достаточно много, дома я всегда была без трусиков. Но как бы ни набрасывался на меня Михалыч, никогда не насиловал. Только поняв, что у меня достаточно смазки, он вступал в близость.
Начались съёмки. Пыл Михалыча не спадал. Даже в тяжёлые дни, когда он приходил «на полусогнутых» от усталости, всё равно подминал под себя и не останавливался, пока не выдавал порцию спермы. В некоторые дни это было один раз. В другие дни он опять был ненасытным.
Пришли месячные. Я видела, как он мучился рядом со мной, не получив привычного удовлетворения. Попробовала даже удовлетворить его руками. Но он не позволил. Хотя ласк и поцелуев было не меньше обычного. Хорошо, что следующие два дня измучивался на съемках, как он говорил, «до поросячьего визга». Но когда месячные прошли, я думала, умру от избытка непрерывных оргазмов. Он будто научился за эти дни доводить меня до исступления, пропуская свои оргазмы.
В очередной раз посетив дом, обнаружила отсутствие Мишки. Написала об этом в записке. Мы теперь с мамой общались записками. Каждый раз я писала, что счастлива до беспредела. Может поэтому, мама не ругалась и ничего не требовала. Писала только одно: будь осторожна, может обмануть. В ответной записке мама объяснила, что собакой заниматься некогда, и она отвела её на время знакомой поварихе. После съёмок приведёт обратно. Так я поняла, что мама участвует в фильме.
Прошёл ещё месяц. В конце его Михалыч стал говорить, что их притесняет местная администрация. Съёмки уже заканчиваются. Часть оборудования они уже отправили в другой город, где будет продолжение съёмок. Я хотела поехать с ним, но он сказал, что это в Украине, а туда меня пока не пустят.
Михалыч должен был уехать ещё два дня назад, но он остался, чтобы побыть ещё немного со мной. Особенно в последние сутки перед отъездом, почти не давал мне покоя. Без его члена я была, пожалуй, только когда бегала в туалет. Даже спала насаженная на него, как шашлык. Утром, перед расставанием, он даже расплакался. Клялся, что как только закончится контракт, обязательно приедет ко мне и попросит у мамы моей руки. Взял мой адрес.
Дома я увидела незнакомую женщину и оторопела. Даже вернулась на площадку, чтобы проверить номер квартиры. Удивилась и женщина, увидев меня. А потом мы изумлялись, как нас изменили эти съёмки. Я, не таясь, рассказала, как жила с Михалычем, мама рассказала про съёмки. В сравнении со мной её жизнь была много интереснее. У меня кроме чувств и секса почти ничего не было. Зато у неё были сплошные события.
Её тоже нашли на улице. Кажется, помощник режиссёра. На кастинге она прошла без проблем. Режиссёр предположил, что в конце съёмок её можно будет заменить, если у гримёров не будет получаться. После короткого спора с помощниками один из них подошёл к маме, собрал в охапку волосы и сказал, что с ними можно так, ещё поменять цвет. Попросил маму втянуть живот, а сам обтянул платье в районе живота. Потом прикрыл рукой часть лица. «Видите, насколько она пластична? Из неё можно слепить как чудовище, так и красавицу. А какие ножки! С ними даже делать ничего не надо.» - «А груди? Видно же, что осевшие.» - «Поднимем. Это самое лёгкое дело.» Помощник рукой поднял мамины груди вместе с платьем.
Режиссёр махнул рукой – согласен. Потом целой комиссией уговаривали маму на согласие. Мама бы согласилась, если бы не было постельных сцен. Но режиссёр поклялся, что в России этот фильм не покажут, а за границей её вряд ли кто узнает. К тому же грим очень её изменит. Её удалось уговорить, когда гонорар за роль дали очень большой. Маме полгода надо было бы работать, чтобы получить столько же на работе. Увольняться она не стала, а взяла два отпуска. На работе были не очень довольны, но согласие дали.
По сценарию старая опустившаяся дева встретила понравившегося ей мужчину. Любовь заставила преобразовывать себя. И к концу фильма мама превращается в очаровательную красавицу, в которую этот мужчина безумно влюбляется. Пока шли нормальные съёмки, мама играла хорошо. Больше претензий было у режиссёра к Владу – её партнёру. Но первая же постельная сцена её так смутила, что она никак не могла настроиться. Была попытка заменить её дублёршей, но на это не согласился партнёр. Два дня она репетировала первую сцену. На третий день с грехом пополам первую постельную сцену удалось снять.
Прошло будто бы несколько лет. Героиня за эти годы изменила причёску, немного изменила лицо. Очередная встреча опять закончилась постельной сценой. И так шёл весь фильм. В течение съёмок маме сделали пластическую операцию на носу, подтянули кожу над грудями, сделали липосакцию, несколько уколов силикона в губы и под глаза. Всё это делалось не сразу, а постепенно. В полтора месяца не уложились. Поэтому мама использовала оба отпуска на съёмки. Становясь всё более красивой, мама переставала смущаться и опасаться. Теперь она смело ложилась под нож хирурга и под партнёра во время постельных сцен. Её даже перестали смущать камеры под одеялом.
Во время съёмок режиссёр требовал натуральности, поэтому приходилось отдаваться партнёру по-настоящему. Хорошо, что партнёр был достаточно опытным. Но опыта не было у мамы. Кроме нескончаемых дублей приходилось репетировать в гримёрке партнёра. Это был самый обычный секс. Уже в первый месяц мама поняла, что «залетела». Она сказала об этом режиссёру. Тот пообещал дать достаточно денег на аборт.
Как она прикинула, секса было по десять-двенадцать раз в день. Из-за того, что партнёр не мог восстановиться после него, приходилось делать перерывы, в которых иногда снимались остальные сцены, не связанные с постелью. Снятых постельных сцен в фильме около полутора десятков, а дублей и репетиций не меньше двухсот. И каждая заканчивалась извержением семени. Тут и не захочешь, а «залетишь».
-- Что буду тебе кино пересказывать? Мне Влад дал целую горсть флешек. На одной из них полностью готовый фильм. А на остальных рабочие сцены, из которых и собрали фильм.
-- Давай завтра посмотрим. Я перенервничала и устала. Пойдём спать.
-- Ой! Правда, время-то позднее.
Я по давней привычке легла на мамин диван. Мы начали было лесбиянить, как прежде, но что-то не шло. Обнявшись, уснули.
Утром обе проснулись одновременно.
-- Мам! А Мишку когда вернут?
-- Не знаю. Я про него забыла, а когда вспомнила, машина с поваром и посудой ушла. Влад взял у меня адрес, поэтому буду ждать, когда напишет.
-- Михалыч тоже у меня адрес взял. Я и его спрошу.
Мама ушла на работу. Я смыла макияж. Если бы не другой цвет волос и отсутствие косы, я стала прежней страшилкой. По фотографии восстановила макияж, сделала причёску. По прежней привычке пошла за продуктами. Потом готовила обед.
По привычке стала ждать Михалыча, но опомнилась, когда вернулась мама с большим букетом цветов. Её на работе не узнали. А когда поняли, что это она, едва не зацеловали. Особенно мужчины старались. Только пришлось новую фотографию на пропуск делать. Теперь на работу можно дня через три, когда новый пропуск сделают.
У меня настроения не было. После столь бурной жизни чего-то не хватало. Часто думала про Михалыча, но тоски по нему почему-то не было. От него мне будто бы не хватало только секса. Без него я его не помню. Между близостями мы только спали и ели. Он даже новостями со съёмок делился, когда отдыхал между оргазмами.
На следующий день мама потащила меня в парк. Мы побывали на чёртовом колесе, в комнате смеха. Я не все аттракционы запомнила. В следующий день мы были в аквапарке. Но я не купалась, опасаясь за макияж. Все три дня мама не давала мне покоя. Мы побывали в планетарии, во всех музеях города, в театре и кино.