Женька напоила Ромланда успокоительным отваром, дождалась, пока он заснул, вышла из шалаша и села у потухшего костра. Она слушала неслышную и почти беззвучную музыку птичьих полетов в бездонном море неба…
Обезболивающий отвар поможет юноше немного отдохнуть от боли. Вчера она постаралась вправить ему кости и наложить шины. Шины она наложила, а вот понять, как там со смещением не смогла.
Пока ему не станет лучше, они не смогут двигаться дальше.
Видно, она плохой доктор, если юноша до сих пор испытывает боль. Да, какой она доктор? Девчонка, неизвестно каким образом попавшая в другой мир. И почему она не сошла с ума от всего этого? Наверное, потому, что кое-кому ещё хуже, чем ей. Сейчас не до себя, нужно поставить парня на ноги, а потом уж решать, как выбираться отсюда.
Если у парня сломаны ноги, то эта полянка и шалаш станут для неё родным домом как минимум на месяц. Рысь отправилась звать помощь? Трудно в это поверить, но придётся. И кого она приведёт?
Вороной преспокойно пощипывал траву. Ему нет дела до миров. Была бы сочная трава, вода и глупая хозяйка рядом. Зачем спрашивается обижаться на слова. Она в злости мчалась по бездорожью. Роман всё правильно ей сказал: «любовь любовью, а семья и учеба не должны страдать».
На обиженных и сердитых воду возят. Ах, если бы только воду? Она сейчас была готова тонну воды перевезти, лишь бы вернуться в свой мир. Слёзы навернулись на глаза. Плачь не плач, а от слёз с места не сдвинешься. Разве что утонешь.
В этом мире идёт война за власть и ей, наверное, придётся принять в ней участие. Не хочется просить помощи у раненого юноши, но придётся. Пусть он объяснит ей, что к чему.
Сейчас необходимо разведать обстановку. Вернуться туда, где она всеми своими конечностями почувствовала прочность своего организма, вылетев на всём скаку из седла, и обнаружила юношу, прибитого за ладони к двум деревьям. Не верила она, что его мучители не вернуться посмотреть на дело своих рук. Женька отнесла в шалаш все вещи, затушила костёр, оседлала Вороного и пустилась в путь.
До тропы она добралась очень быстро. Трое бандитов чувствовали себя спокойно и громко обсуждали, что здесь могло произойти.
- Куда мог подеваться чуть живой парень, прибитый за руки к деревьям? Мало мы с ним поиграли, - зло выругался огромный небритый верзила.
- Если его съели звери, то куда девались кости? - толстяк оглядывался вокруг.
- Если нет костей, то ему помогли и куда-то отвезли, - верзила оглядывался по сторонам.
- Не поздоровится тому, кто встанет на нашем пути, - толстяк подошел к дереву и посмотрел на смятую траву.
- Ох, как не поздоровится, - третий, самый опасный на вид разбойник, поигрывал мечом.
- Самостоятельно он не мог освободиться. Я его хорошо распял и на поломанных ногах далеко не убежишь, - верзила снял с плеча сумку.
Женька не стала искушать судьбу. Внезапное нападение сейчас, кстати, иначе они обрыщут весь лес и найдут шалаш, а там…
Она слушала перечисление пыток, ожидающих её, как спасителя юноши. Женька перестала считать разбойников за людей и с ужасом поняла, что ей хочется расправиться с ними.
Она сосредоточилась на своих ощущениях, погружаясь в них как в хрустальную воду водопада, растворяясь полностью в волне силы, рождающейся внутри её и грозящей захлестнуть с головой. Прозрачная ясность сознания, по-другому просто не может быть. Бой он и есть бой и без ран, скорее всего, не обойтись, но она знала, что победит.
Спешившись, бесшумно подобралась к разбойникам поближе. Решительный шаг к первому, самому опасному противнику, который даже не успел воспользоваться мечом, зачарованно таращясь на неё.
- Воительница!? - только и успел выдохнуть разбойник, заваливаясь на землю.
Тело Женьки работало как автомат, нанося удары, уклоняясь от контратак, перемещаясь в смертоносном танце, оставляя позади себя неподвижные тела. Где-то в дальнем уголке сознания притаился ужас, но он не мешал сосредоточиться на битве, на выполняемых приёмах. Осознание того, что она «воительница», заставили замолчать и внутренний голос.
Сражаться с разбойниками оказалось на удивление просто, противники не могли оказать ей серьёзного сопротивления. Несколько минут и с ними было покончено. Она посмотрела на дело своих рук, и ей стало плохо. Что-то подсказывало, что это не первый её бой. Так умело махать мечом в своём мире ей ещё не приходилось. С трудом, сдерживая тошноту, она подошла к коню, и они медленно направились к ручью.
- Вот Вороной, я и повоевала. Как тебе со стороны было смотреть? Я справилась? Что молчишь? Оказывается я Воительница. Какая же я Воительница? Я простая школьница...
Вороной тихо заржал, Видно был доволен своей хозяйкой.
Пройдя по неприметной тропинке через высокие кусты, плотной стеной вставшие на её пути, она добралась до ручья. Осторожно присела на скользком берегу. Обсохшая галька была рыжевато-белёсой, под водой же переливалась, как многоцветная яшма.
В этот момент её словно ударило понимание того, что она только что без угрызения совести отправила на тот свет трёх человек. Волны противной дрожью прокатились по телу и её вырвало. Тело билось в ознобе, и она не могла с этим справиться.
Женька закрыла глаза, чтобы не видеть своих рук, покрытых быстро подсыхающей коркой из запёкшейся крови. Самое удивительное было в том, что она не испытывала по этому поводу никаких чувств, кроме холодного удовлетворения. Она поступила правильно, иначе эти разбойники расправились бы с раненым юношей. Они, безусловно, заслужили смерть, а значит, нет никакой разницы, кто привёл приговор в исполнение.
Если честно признаться самой себе, не ожидала она такого от простой школьницы. Может быть, в этом мире она на самом деле «воительница». Откуда у неё такое владение мечом? Она всё больше запутывалась в ответе на вопрос: «Кто она?»
Женька поняла, что, попав в этот мир, она неузнаваемо изменилась. Та застенчивая девочка, которой она была ещё пару дней назад, никогда бы не смогла так хладнокровно поступить с разбойниками. Она вспомнила свою драку с девчонками. Ей ничего не мешало переломать им все кости. Она горько рассмеялась над собой, резко оборвав смех, наклонилась к воде. Сделанного не исправишь - осталось только узнать, как вернуться домой.
Смывая с себя грязь и кровь, Женька пыталась не думать больше о битве с разбойниками, отгородиться от прошлой жизни, которая острой болью поселилась у неё в груди.
Она закончила приводить себя в порядок и, подхватив меч, который всё время лежал рядом, чтобы она могла в любой момент взять его в руки, отправилась назад на поляну, где стоял шалаш и лежал раненый Ромланд. Теперь она за него не переживала.
Женька шла по едва заметной тропинке, настороженно прислушиваясь и принюхиваясь, может быть, разбойников было больше, и они отправились на поиски парня. Она не была уверена, что сумеет заметить угрозу во время, а то, что на поляне в шалаше лежит юноша не способный себя защитить, заставляло её нервничать.
По поводу своей способности отбиться в случае чего, она не питала никаких иллюзий. Всё-таки одно дело справиться с разбойниками, которые толком и драться не умеют, а совсем другое - с воительницами взрослее и опытнее её, или с обученными солдатами. Тогда вариант с безвременной кончиной может оказаться наиболее приемлемым. Она новичок в этом мире, и вполне может очутиться в каком-нибудь замурованном мешке, с перспективой пробыть там до скончания веков и никогда больше не увидеть Лерку.
Женька отогнала мрачные мысли, опасаясь, что погрузится в воспоминания, утратив связь с реальностью, и пропустит какую-нибудь опасность. Следовало занять себя чем-нибудь, чтобы не думать о том, что с ней произошло, и о том, что ожидает её в будущем. Она будет ухаживать за парнем, пока он не поправится, а там будь, что будет.
Так размышляя, она добралась до полянки. Вокруг было всё спокойно. Расседлав Вороного, отпустила его на вольную травку, заглянула в шалаш. Ромланд спал. Действие обезболивающего снадобья прошло, и он стонал. Она смочила кусок рубашки и обтёрла ему лицо. Пора позаботиться об обеде. Придётся опять стрелять птиц. Ничего другого придумать она не может. Вот если бы была осень, можно было бы поискать грибов. Стоп, а ягоды? Ягоды же есть в этом лесу и дичь, наверное, водится. Придётся подумать о жарком.
У ручья она смогла подстрелить трёх птиц. Общипав их, принялась варить. Подбросив дров в костёр, решила обследовать пару полян, которые заметила, возвращаясь к шалашу. Ей сказочно повезло. Одна поляна была усеяна земляникой. Соорудив кулёк из большого листа какого-то растения, она набрала стакана два душистых ягод. Она знала, что они обладают целебными свойствами.
Вернувшись к костру, увидела - птицы сварились. Пора обедать. Накормив Ромланда, угостив его земляникой и обработав ожоги ещё раз, она принялась за силки. Обезболивающий отвар она даст ему на ночь, а сейчас пора по-настоящему обживать поляну. Женька заготовила дров и сучьев поставила силки и прилегла вздремнуть. Сказывалась усталость и напряжение последних суток.
Продолжение следует
http://www.proza.ru/2017/10/05/386