За окошком маленького кафе на бульваре Сен-Жермен день клонился к закату. Франсуаза пришла ранее назначенного часа, потому невольно нервничала, не зная, чего ждать от грядущей встречи. На столике дымилась чашка кофе с ликером, и, чтобы как-то успокоить себя, Франсуаза время от времени делала маленький глоток горячего напитка. Наконец, в дверях в очередной раз зазвенел колокольчик, и появилась она.
- Простите, что заставила ждать себя, - сказала Анабель, после того, как отдала швейцару пальто.
Она была безупречна как всегда. От нее пахло духами и весной. Бархатный жакет густого сливового цвета прекрасно оттенял ее ровную, без малейшего изъяна кожу, а легкий шелковый шарфик, небрежно повязанный на шее, создавал впечатление чего-то легкого и воздушного, обрамляя ее ухоженное лицо. Анабель села за столик, отточенным жестом подзывая официанта. Она поправила каштановые локоны, явно довольная собой. Даже придирчивому взгляду Франсуазы не удавалось найти в ней ни одного недостатка.
- Меня несколько удивило ваше приглашение, Анабель, - сказала Франсуаза, видя, что собеседница не спешит первой начинать разговор.
- Разве не могут просто так встретиться две приятельницы? – Анабель приветливо улыбнулась.
Франсуаза подавила в себе усмешку, услышав последнее слово, но вслух не сказала ничего. Анабель, распознав этот потаенный смешок, поспешила уцепиться за него.
- Я считаю вас доброй знакомой, мадам де Монферрак, и потому мне приятно провести вечер в вашем обществе. Мы стали редко видеться, вы не находите?
- Едва ли может быть иначе, - сухо произнесла Франсуаза.
- Отчего же? Я часто вспоминаю, как мы жили в Труа, и даже несколько скучаю по тому времени.
- Неужели? – Франсуазы скривила губы в недоверчивой улыбке. – Сомневаюсь, что вы променяли бы ваше нынешнее положение на прежнюю жизнь, даже ради экзотики, - заметила она, окидывая Анабель оценивающим взглядом, в котором, впрочем, читалось некоторое удовлетворение.
- Что мне всегда импонировало в вас, мадам де Монферрак, так это отсутствие каких-либо предрассудков, - заявила она, стараясь придать как можно больше доверительности своему тону.
- Поживите с мое, и вы, возможно, тоже избавитесь от них.
- Я бы могла ответить вам, что уже сделала это, только у меня их никогда не было, - возразила Анабель. – Благодарю, - сказала она официанту, принесшему аперитив. – Я, видите ли, всегда считала, что человек достоин того, чего он заслуживает вне зависимости от того, кем является перед людьми. Перед Богом-то мы все равны, и, когда приходит день отвечать за содеянное, не помогут ни деньги, ни положение. За ваше здоровье, - она сверкнула глазами, поднимая бокал. – Разве не разумно рассуждать таким образом?
Ее вопрос прозвучал скорее как риторический, да и сама Анабель не стала дожидаться ответа Франсуазы. Сделав еще два или три глотка, она взяла салфетку и стала активно обмахиваться ею.
- Здесь душно, - заметила она. – Вы не находите? Наверное, все дело в аперитиве.
С этими словами она расстегнула верхние пуговицы жакета, развязала шарфик, кладя его рядом на стол. Франсуаза подняла на нее глаза, и в этот миг взгляд ее замер. Она даже не боялась показаться неучтивой, уставившись на то, что увидела перед собой. На груди Анабель висело украшение. Это был золотой крест, в центре которого был вставлен изумруд, украшенный по краям бриллиантами. Крест сверкал так, что мог ослепить даже ночью. Франсуазе вспомнилось все. Она невольно подалась вперед, не замечая направленного на себя торжествующего взгляда Анабель. Нет, она не могла ошибиться. Если тогда в Труа она еще сомневалась, сейчас более не могла верить в подобные совпадения.
- Что-то не так, мадам де Монферрак? – изображая на лице беспокойство, спросила Анабель.
- Анабель, вы играете со мной в игры, наивно полагая, что мне и невдомек. Еще в Труа я заметила то, в чем вы постарались меня разубедить.
- Не понимаю вас, мадам де Монферрак, - Анабель широко распахнула глаза.
- Все вы понимаете, - жестко произнесла Франсуаза, отставляя от себя чашку. – Что это, Анабель? Еще один подарок мадам де Бреже? Откуда он у вас? – она сузила глаза, указывая ими на крест.
- Ах, вот вы о чем, - засмеялась Анабель.
Ее смех вышел громким и неуместным. Она дотронулась до груди, якобы желая поправить висевшую там драгоценность.
- Я так и знала, что вы не поверили, - произнесла она, и с ее губ тотчас слетела улыбка.
- Конечно же, нет. Я не вчера родилась, чтобы поверить в подобную чушь.
Франсуаза была взбешена, но крепко держала себя в руках, чтобы тотчас не вцепиться в волосы Анабель. Она начинала смутно догадываться, откуда дул ветер, но все было еще слишком туманным. Главное же оставалось неизменным – оба «совпадения» были неотрывно связаны с именем Патрика, и это заставляло ее отбросить всякие эмоции.
- Что же в таком случае вам подсказывает ваша проницательность?
- Что вы лицемерка и самозванка, - отрезала Франсуаза, меньше всего желая сейчас отвлекаться на выяснение отношений.
- Я могу счесть это за оскорбление, мадам де Монферрак. Я ни словом, ни делом не заслужила подобного отношения.
- Откуда они у вас? Что вы знаете о Патрике? Где мой сын? – сжав кулаки, тихо, но жестко произнесла Франсуаза.
- Сколько сразу вопросов, мадам де Монферрак! – воскликнула Анабель. – Так мне за вами и не поспеть.
- Поспеешь. Я жду ответа, Анабель Лоти, или, может быть, Аньес де Блоссар? Уверена, на самом деле ни то и ни другое.
Анабель удовлетворенно хмыкнула, окидывая Франсуазу довольным взглядом.
- Здесь не подходящее место, чтобы говорить о том, - пожала она плечами.
Она хотела потянуться к бокалу, но Франсуаза перехватила ее руку, больно схватив за запястье.
- Самое, что ни на есть, подходящее. Мне плевать, кто ты есть на самом деле. Где мой сын?
- Отпустите меня, или же мне придется позвать на помощь, - с трудом подавляя в себе злость, прошипела Анабель, высвобождая покрасневшее запястье.
- Зови хоть целый свет, и я выведу тебя на чистую воду. Повторяю, где мой сын?
Анабель хранила упорное молчание. Франсуаза задумалась, подняв бровь.
- Постой-ка. Кажется, я поняла. Ты любишь деньги? Я угадала это сразу, как узнала тебя. Хочешь продать подороже то, что знаешь? Сколько?
- Фи, мадам де Монферрак, - Анабель брезгливо поморщилась. – И вы туда же! Почему всегда только деньги? Вам не приходила в голову мысль, что я сама готова бы помочь вам бескорыстно и безвозмездно. Исключительно из приязни к вам, хоть вы можете и не верить тому, - на ее лице снова написалось деланная забота. – Я все скажу вам, вы же в ответ должны пообещать мне две вещи.
Франсуаза ждала ответа, готовая принять любое условие. Анабель сделала театральную паузу, после чего продолжала:
- Первое, вы не должны говорить ни одной живой душе об этом разговоре. Второе, примите приглашение, что я прислала вам на днях.
- С какой стати?
- Именно там вы узнаете всю правду, - проникновенно произнесла Анабель.
- Почему там?
- Это место связано с тем, что я сообщу вам, - и глазом не моргнув, соврала Анабель. – Обещайте, и я сдержу свое обещание. Ежели нет, не узнаете и слова. Можете нанимать хоть сотню ищеек, им нечего сказать вам, а мне есть.
В ее голосе было столько хладнокровия и твердости, что Франсуаза невольно содрогнулась. Если бы сейчас эта женщина потребовала, она бы сама вырвала у себя сердце, только бы знать.
- Скажи лишь, он жив? – прошептала Франсуаза, и в глазах ее мелькнула неподдельная мольба.
- Мне ждать вас в Лисьей Норе? – все так же бесстрастно спросила Анабель.
Франсуаза покорно кивнула.
- Вот там и поговорим, - заключила Анабель, вставая из-за стола.
Она ушла так же внезапно, как и появилась, едва простившись. Франсуаза осталась сидеть за столиком одна. Она не сразу заметила, как сильно дрожат руки. Она сидела, неподвижно глядя в одну точку. Она машинально поднесла чашку к губам и только тогда поняла, что та пуста. Она вяло махнула рукой, подзывая официанта. Через пару минут тот принес бокал с коньяком. Франсуаза никогда не любила и не умела пить коньяк, но на этот раз выпила почти залпом, едва ли ощутив всю крепость и горечь напитка. Анабель, Аньес, украшения… Она была почти уверена, что два таинственных персонажа – одно и то же лицо. Анабель и Патрик – что эта двуличная дрянь могла знать о ее сыне? Франсуаза молилась только об одном – лишь бы Патрик был жив.
С этой мыслью Франсуаза покинула кафе на бульваре Сен-Жермен. С этой же мыслью она вернулась домой, не замечая странного взбудораженного состояния Себастьена. Сославшись на головную боль, она рано пошла в свою комнату, понимая, что иначе не сдержит данное Анабель обещание. Она еще долго не могла уснуть, начав считать часы до того момента, когда ей откроется правда. Оставалось два дня.
В этот день Себастьен встал ни свет, ни заря. Бессонница, что овладела им сегодня ночью, так и не дала ему отдохнуть, и он с нетерпением ждал утра, считая часы до рассвета. Он не мог больше откладывать задуманное ни на один день. Времени почти не оставалось. Еще раз перечитывая украденное приглашение, он все больше уверялся, что был прав в каждой из своих догадок. Поездка должна была состояться на следующий день, и, присматриваясь к Франсуазе, Себастьен не видел никаких признаков того, что она собиралась отказаться от этой затеи. Не мог он не заметить и того, что мадам де Монферрак была сама не своя, вернувшись домой накануне вечером. Она всегда была довольно словоохотлива, а с ним могла говорить часами, вчера же вопреки обыкновению, заперлась еще засветло в своей комнате, а сегодня с утра и вовсе вела себя крайне странно. Она вдруг стала невнимательной и даже рассеянной, что было совершенно ей несвойственно, и Себастьен боялся лезть к ней в душу, связывая подобное состояние с тревогой за сына.
Так и начался этот день в особняке де Монферраков, тоскливо и пасмурно, точно все еще продолжался вчерашний усталый вечер. И хозяйка, и гость разбрелись по своим углам, погруженные каждый в свои мысли, оттого едва замечая непривычное поведение друг друга.
Вместе с бессонницей в эту ночь Себастьеном овладевали множество мыслей и страхов. Вчерашняя встреча ошеломила его, взбудоражила кровь. Она настолько захлестнула его, что он почти через силу заставлял себя думать о том, что ему предстояло сделать. Изабель! Его Изабель свободна, а он собирается войти в волчье логово, оставляя себе только надежду на то, что сможет выйти оттуда живым и невредимым. Тысячу раз он передумывал о том, чтобы просто открыть перед всеми карты, избавляя себя от вполне определенной опасности, но необходимость выполнить задуманное, получить ответы на свои вопросы, получить, наконец, подтверждение всему перевешивала. «Да что со мной может случиться?» - уставая от тревог, успокаивал себя Себастьен. Женщине не справиться с мужчиной. Так он хотел думать.
Осмотрев несколько раз комнату, что занимал все эти дни, Себастьен нашел неплохое место. Он решил поставить саквояж на самое видное место, которое сразу бросалось в глаза, как только входили в комнату – большой комод прямо напротив двери. В саквояже находился плащ Патрика, две анонимки, приглашение и его письмо, в котором он излагал объяснение всех событий. Изучив распорядок дня в особняке, Себастьен знал, что каждый день ровно в восемь часов вечера в комнаты приходила горничная, чтобы подготовить все ко сну. Он написал еще одну записку. В ней было всего несколько слов:
«Дорогая мадам де Монферрак.
Перед отъездом прошу Вас открыть то, что вы увидите на комоде. Я оставляю Вам это на случай, если не вернусь из дома на улице Бонапарта. Я бы желал сам рассказать Вам всю правду и поддержать тогда, когда Вам более всего понадобится поддержка.
Навсегда Ваш, с уважением Себастьен Мерсье».
Он положил записку на середину кровати, написав на конверте: срочно для мадам де Монферрак. Если он вернется до известного часа, то сам все расскажет Франсуазе. Если же нет… В письме он просил простить его и передать Изабель слова его бесконечной любви.
Тяжелым взглядом Себастьен еще раз оглядел комнату, ловя себя на неприятном чувстве, похожем на прощание. Он отогнал от себя эту мысль, поднимая глаза на часы: близилось обеденное время. Скоро должна была прийти Изабель. Бесконечно желая встречи с нею, он в то же время понимал, что не может допустить ее. Промедление было сродни с угрозой жизни, и менее всего он желал рисковать Изабель. Он одевался медленно, даже через силу, словно было что-то, что не хотело отпускать его. На прикроватном столике лежало Евангелие. Это было карманное подарочное издание в кожаном, отделанном позолотой переплете. Ему подарили ее родители, когда он окончил семинарию. Он всегда носил ее с собой в таком же небольшом специальном серебряном футляре, обыкновенно в нагрудном кармане. Вот и на этот раз он положил ее в карман пиджака прямо у сердца. Надевая пальто, взяв в руки перчатки и шляпу, он взглянул на свое отражение в огромном зеркале, и оно показалось ему каким-то чужим. Почудилось или нет, но ему показалось, что он увидел вокруг себя чью-то тень, точно дыхание чего-то зловещего и таинственного. «Нервы», - подумал Себастьен, покидая комнату.
Внизу он столкнулся с Франсуазой, выходившей из кабинета.
- Вы не будете обедать? – спросила она.
- Нет, мадам де Монферрак. Мне нужно ненадолго уйти.
- Когда вас ждать, Себастьен?
Она беспокойным взглядом смотрела на молодого человека, не понимая причин такой таинственности.
- Надеюсь, вернуться к ужину. Если же буду задерживаться, не ждите меня, мадам де Монферрак. Ужинайте без меня.
Возможно, Франсуаза хотела подробнее расспросить Себастьена, но, видя его сосредоточенный вид, поняла, что он не готов откровенничать, и потому промолчала.
- Я буду ждать вас, Себастьен, - только и сказала она.
Себастьен кивнул в знак согласия, направляясь к выходу. На пороге он оглянулся и удивился, увидев, что Франсуаза все продолжала стоять там, где стояла. Секунду поколебавшись, он сказал:
- Вы прекрасная женщина, мадам де Монферрак. Я счастлив, что встретил вас на жизненном пути, и точно знаю, что Бог воздаст вам за все ваши печали.
- Куда вы, Себастьен? – услышал он за спиной, закрывая за собой дверь.
«Что если не застану ее? – размышлял Себастьен по дороге на улицу Бонапарта. – Все в руках Господних. Зло не может остаться безнаказанным».
Он уходил из особняка де Монферраков, твердо зная, что его план сработает. Он даже не предполагал того, что случится. Вечером ровно в восемь часов в комнату придет горничная, и первое, что она сделает – достанет из шкафа сорочки Себастьена, чтобы на утро отправить их в прачечную. Она бросит их прямо на кровать, после чего соберет в охапку, случайно захватив и письмо. Так посланию не суждено будет дойти до Франсуазы.
Увидев дом, Себастьен удивился – он ожидал увидеть что-то более величественное. Дом стоял в глубине, в самой тиши улицы, точно затаился, желая остаться незамеченным, совсем как его хозяйка, если, конечно, она была ею.
- Святой отец? – Анабель не смогла скрыть изумления, увидев на пороге нежданного гостя. – Боже мой, какими судьбами! – продолжала она восклицать, радушным жестом указывая Себастьену дорогу в кабинет.
- Просто Себастьен Мерсье, - сухо ответил после приветствия Себастьен.
- Знаете, а я предполагала, что этим и закончится, - кокетливо улыбаясь, заявила Анабель. – Выпьете чего-нибудь?
- Нет, благодарю.
- Вот уж кого действительно не ожидала увидеть в своем доме, так это вас, но мне приятен ваш визит. Не подскажите ли, чем обязана?
- Обещаю, вы скоро узнаете. Я не намерен томить вас ожиданием.
- Рада слышать. Я, видите ли, тоже не люблю тянуть кота за хвост и предпочитаю говорить обо всем быстро и сразу.
- Вот как? Думаю, это единственное сходство между нами.
Анабель незаметно хмыкнула, услышав сарказм в словах Себастьена. Она села в кресло, указывая гостю на стул перед бюро.
- Что привело вас в Париж, позвольте поинтересоваться? – она растянула губы в самой сладкой из улыбок.
- Одно дело, которое я надеюсь уладить в ближайшее время, - глядя Анабель прямо в глаза, произнес Себастьен.
- Что же, после снова в Труа? Как же я скучаю по этому городу, - она самозабвенно закатила глаза. – Как там дела?
- Думаю, вы знаете это не хуже моего, - все так же скупо, парируя на каждый вопрос, что бросался почти с вызовом, ответил Себастьен.
Анабель непонимающе вскинула брови, изображая на лице наивное недоумение.
- Вы правы, к чему тянуть кота за хвост, - Себастьен поднялся, устремляя на Анабель острый взгляд. – Я не знаю вашего настоящего имени, но знаю все, содеянное вами и, более того, задуманное. Вы полагали, что совершенное вами безупречно, но плохо замели следы, Анабель Лоти, если, конечно, вас зовут именно так. Знаете ли, правда упрямая вещь, она не любит подолгу быть на последних ролях, - продолжал Себастьен, напряженно наблюдая за тем, как с каждым последующим словом Анабель начинала меняться в лице. – Я все еще не до конца понимаю все мотивы, но то, что знаю – уже немало для того, чтобы вы надолго забыли, что такое безоблачное и свободное небо над головой. Вы неспроста нанялись в особняк де Монферраков. Как это говорят, врага нужно держать как можно ближе, а вы считали де Монферраков своими злейшими врагами, иначе разве совершили бы то, что совершили. Вы намеренно разлучили нас с Изабель, угрожая разоблачением. Вы догадывались, что я слишком люблю ее, чтобы обречь на позор и изгнание, и потому пойду на ваши условия. Но более всех вы ненавидели Франсуазу, заставив ее прийти в то страшное подземелье, только вот по чудовищному стечению обстоятельств анонимка попала в руки Патрика. Вы думаете, вы единственная, кто знал о подземелье Сен-Урбен? Вот тут и было положено начало вашим ошибкам. Я видел Патрика, и вы там были, - Себастьен скрестил руки на груди, с ненавистью глядя на Анабель. – Я не знал, что в человеческом существе может быть столько жестокости.
- Патрик здесь ни при чем! – неожиданно воскликнула Анабель, меняясь в лице. – Если бы я знала, что он пошел туда вместо нее, я бы ни за что не допустила этого! – ее лицо вдруг исказилось гримасой отчаяния. – Я любила его, а она заставила его умереть!
- Любила? – переспросил Себастьен. – Он застрелился, не вынеся мук, но это ничуть не избавляет вас от той крови, которой вы замарали свои руки. Это вы называете любовью? Я не позволю вам торжествовать. Я видел приглашение. Три источника – и один почерк. Ваша партия проиграна, Анабель Лоти. Не знаю, что именно вы задумали совершить в Лисьей Норе, но вам не удастся исполнить это.
- Доказательства! Все домыслы, гнусные догадки, но где доказательства? – вскричала Анабель. – Покажите мне их! – она протянула вперед руку.
Она резко встала с места, вышла из-за стола и остановилась точно напротив Себастьена.
- Неужели вы думаете, что я бы взял их с собой? Они в надежном месте и дождутся своего часа.
- Я тебе не верю, - жестко произнесла Анабель.
- Напрасно, - спокойно возразил Себастьен.
Они смотрели друг на друга, точно на дуэли. Это был поединок, в котором ни один не желал проигрывать.
- Чего ты хочешь? – холодно спросила Анабель.
- Помешать вам. Не обольщайтесь и поверьте, я все сделал для этого. Скажите только, почему?
- Твой прежний сан до сих пор не дает тебе покоя? Хочешь, чтобы я исповедалась перед тобой? – съязвила Анабель, меряя Себастьена пренебрежительным взглядом. – Не надейся, - отрезала она, отворачиваясь и отходя от Себастьена на несколько шагов. – Подумать только, бывший слуга церкви пришел грозить мне правосудием! – зло рассмеялась она, в театральном жесте всплеснув руками. – Над этим стоит посмеяться.
- Хорошо смеется тот, кто смеется последним, - не теряя хладнокровия, возразил Себастьен, каждую секунду ожидая от Анабель подвоха. – Ваша мать была знакома с Марселем де Монферраком? – неожиданно спросил он.
- Что? – она медленно повернулась, и улыбка так и застыла на ее губах.
Замешательство было коротким, Анабель быстро взяла себя в руки. Поднеся пальцы к вискам, она задумалась на мгновение, после чего подняла голову, и на ее лице вновь играла торжествующая насмешка.
- Так я и думала. Франсуаза де Монферрак не преминула вытрясти перед тобой все грязное белье. Не понимаю, как тебе еще не надоело копаться в нем. Значит, она все же чувствует вину, - удовлетворенно кивнула Анабель. – Послушай, но тебе-то это зачем?
Она подошла к Себастьену совсем близко, и, сделав еще один шаг, оказалась от него на таком расстоянии, что Себастьен почувствовал ее учащенное дыхание у самых губ.
- Посмотри на себя, Себастьен, - проговорила она вполголоса. – Ты же красив, как Бог, так живи и радуйся. Это не твоя история, потому не вмешивайся.
Себастьен хотел отступить назад, но бюро, стоявшее за спиной, помешало ему сделать это. Анабель наступала, и в какой-то миг у него перехватило дыхание. Словно было что-то колдовское в этой женщине, красивой, точно оскалившаяся волчица.
- Я не хотела, чтобы ты впутывался в это, потому и заставила тебя уехать.
- Врешь. Ты сделала это, потому что я мог помешать тебе. А еще ты хотела, чтобы страдала она.
- Кто? Изабель?! – Анабель неожиданно расхохоталась. – Изабель безмозглая кукла. Я презираю подобных врагов. В любой момент я могла сделать с ней все, что угодно. Ты знаешь, что она обожает меня?
- Возненавидит, как только узнает.
- Не узнает. Не успеет. Ступай с Богом, Себастьен, - сказала она. – Я не желаю тебе зла, только предупреждаю, забудь обо всем, как только выйдешь за порог.
Анабель приблизилась еще больше, и в какой-то миг Себастьену показалось, что он почувствовал прикосновение ее раскаленных губ, но, ловко извернувшись, оттолкнул ее, освобождаясь от ее чар.
- Угрожаешь? Даже если и убьешь меня, механизм уже запущен, и правда станет известной.
- Не будь так опрометчив, Себастьен, - сверкнула глазами Анабель. – Что же, ты все еще любишь ее? – она вдруг изменила направление разговора. – Можешь не отвечать, - прыснула она. – Не для того же ты распрощался со своим саном. Радуешься, что отныне нет препятствий? Альфред разведется с Изабель, и она прибежит прямиком в твои объятия, - продекламировала Анабель.
Все в ее облике было чересчур наигранным и потому не могло не вызывать подозрения. Себастьен был начеку, но мог только догадываться, что его собеседница выкинет в следующую минуту.
- Так вот какую мечту ты лелеял все это время, - она загадочно улыбнулась, взглянув на Себастьена глаза в глаза. – Не понимаю, что ты в ней нашел, - она пожала плечами.
Анабель еще секунду смотрела на Себастьена, после чего вернулась на свое прежнее место, садясь за стол.
- Так ты принимаешь мое условие? – спросила она.
- Не может быть никакого уговора между волком и человеком, - твердо ответил ей Себастьен.
- Волком?! – вскричала Анабель. – А кто же отомстит тогда за смерть моей матери? Кто мне воздаст за гибель Патрика?
В секунду ее глаза налились кровью и слезами. Она поднялась, тяжело опираясь ладонями о стол.
- Твоя мать совершила смертный грех, решив уйти из жизни, а Патрика убила ты сама! – воскликнул Себастьен, становясь напротив нее.
- Нет! – Анабель закрыла лицо руками, вновь падая в кресло и роняя голову на стол. – Не смей так говорить! Сколько лет я шла к нему, а она вновь отняла у меня самое дорогое, - она рыдала уже в голос. – Заклинаю тебя, Себастьен, уйди и дай свершиться Божьему суду, - она открыла лицо, и вновь, как по волшебству, оно было сухим.
- Я обещаю, что ты больше не прольешь ни капли крови, - сказал он, выпрямляясь. – Это мое последнее слово.
Он развернулся, направляясь к дверям, но, сделав пару шагов, вдруг услышал за спиной странный звук, вслед за которым прозвучали слова:
- Последнее, Себастьен Мерсье. Ты почти что пророк.
Себастьен оглянулся, и в следующую секунду у него похолодела душа – на него был направлен револьвер.
- Тот самый, - проговорил он, застыв на месте и не спуская глаз с дула.
- Да, тот самый, - медленно выходя из-за стола, ответила Анабель. – Последний шанс передумать, Себастьен. Подумай об Изабель. Она ждет твоего утешения. Не бойся. Мне она неинтересна. Мне нужна Франсуаза. Отдай мне ее.
- Даже не надейся, - уверенно произнес Себастьен.
Мгновения – точно сама вечность, когда в любую долю секунды мог прозвучать выстрел. Они смотрели друг на друга, но были скорее равны, чем походили на охотника и жертву. Себастьен понял, что даже не видит стального дула револьвера – перед ним остались только глаза Анабель, острые злые темные глаза, способные прорезать самую тьму. Он не знал, что заставило его решиться, идя на верную погибель, но, сделав резкое движение вперед, он перехватил руку Анабель, отводя ее в сторону. К его удивлению, соперница оказалась сильной не на шутку. Она закричала, выворачивая руку, и в этот момент Себастьен увидел у самой груди серебристый ствол револьвера. Даже через одежду он почувствовал его холод. Завязалась короткая борьба, и, как бы ни была сильна Анабель, она бы так и не смогла одолеть мужчину, если бы не случайный выстрел. Себастьен вскрикнул и обмяк.
Слева на его груди стало расплываться кровавое пятно, сам же он оказался бездыханным в объятиях Анабель. Она не смогла удержать его и отпустила – он безвольно свалился к ее ногам. Растерянности как не бывало. Опустившись на пол и отбросив револьвер, Анабель быстро приблизила ухо к груди, пытаясь прислушаться. Ничего не услышав, она выпрямилась. Осмотрев беглым взглядом свою жертву, она стала лихорадочно оглядываться по сторонам, размышляя, что же делать дальше.
- Точно в сердце, - злорадно прошептала Анабель, не переставая осматриваться. – Черт возьми, принесла же его нелегкая.
Неожиданно взгляд ее упал на ковер, что лежал под ногами. Он запачкался кровью, потому в любом случае был больше не годен. Тогда, не долго думая, Анабель схватила тело за ноги и потащила за собой, чтобы положить вдоль короткой стороны ковра. Она почти без труда сделала это – откуда ни возьмись, вдруг появилась недюжинная сила. «Замотать его в ковер, а там будет ясно, что делать дальше», - проносилось в ее голове, когда она скручивала огромный рулон. Закончив, Анабель выпрямилась, переводя дух. Сейчас она не думала о том, что кто-нибудь мог слышать выстрел. Дом стоит вдалеке, к тому же на улице так шумно. Дома не было никого – в этот час Сара по обыкновению выходила за покупками. «Ничего, в случае чего эта не выдаст», - усмехнулась про себя Анабель. Ее верная Сара – горничная, кухарка и дворецкий в одном лице была вернее собаки. Вдруг Анабель осенило: «Погреб!» Быстро проверив, не будет ли сверток оставлять за собой кровавый след, Анабель схватила его, не разбирая, взялась ли за то место, где были ноги или голова, и потащила к дверям. Недалеко от кабинета находился коридорчик, что вел в кухню, а там, слева от двери, была лестница, ведущая в погреб. В это время года там хранились в основном дрова для топки. Анабель, не замечая усталости, быстро совершила этот путь. Дверь в погреб была закрыта, но Анабель прекрасно знала, где находились ключи. Быстро отлучившись в кухню, она через полминуты была снова внизу, открывая дверь в темное холодное помещение. «Сегодня же отправлю Сару в отпуск», - размышляла Анабель, заталкивая сверток в самый дальний угол, для пущей убедительности накрывая его тряпьем, что валялось тут же.
- Я подумаю, что мне сделать с тобой, - прошептала она, осматривая место, где, на первый взгляд, даже при свете, нельзя было заметить чего-то необычного.
Быстро закрыв за собой дверь, Анабель взлетела вверх по лестнице, закрываясь в кабинете. Первым делом она подняла револьвер. Взяв его руки, она коротким и порывистым движением прижала его к груди, после чего, будто стряхивая с себя замешательство, убрала его в тот же ящик, откуда и взяла.
- Ты мне еще пригодишься, - тихо сказала она.
Бросив взгляд на свое отражение в маленьком зеркальце, она поняла, что нужно срочно заняться собой. Она была растрепана и бледна, вот, пожалуй, и все, что выдавало ее состояние. Руки не дрожали, она действовала уверенно, точно все знала заранее. «Видит Бог, я не хотела этого, Себастьен, но что делать, если ты сам напросился. Доказательства. Правда или блеф? – вот, что более всего волновало ее сейчас. – Ничего, я успею, - жила в ней странная уверенность, а она еще ни разу ее не подводила. – Только бы не заявился Альфред».
Как и было решено, в тот же день Анабель дала Саре расчет, поблагодарив за услуги, и настояла на том, чтобы та тотчас покинула ее дом. «Я сама найду вас, когда вы мне понадобитесь», - пообещала она девушке, предполагая, что в самое ближайшее время она надолго покинет Париж.
Так Анабель стала ждать грядущего дня. Каждую секунду она ожидала, что в дверях зазвонит колокольчик. Конечно, можно было перестраховаться и все переиграть, изменить намеченный ход событий, но было уже потеряно столько времени, а от ожидания начинали сдавать нервы. «Так и было положено начало вашим ошибкам», - вспоминала она слова Себастьена. «Она была только одна, и сегодня я с лихвой исправила ее», - не сомневалась в себе Анабель.
Шли часы, но в доме по-прежнему оставалось все без изменений. Тишина, а вместе с ней где-то внизу в темном подвале тело Себастьена, завернутое в ковер. Скитаясь, точно тень, по своему мрачному дому, Анабель старалась обходить стороной то место, откуда вел маленький коридорчик в кухню. Оказываясь же там случайно, Анабель начинала невольно прислушиваться, не доносятся ли из погреба какие-нибудь подозрительные звуки. Подойдя в очередной раз к лестнице, Анабель вдруг поняла, что ее неизбежно тянет вниз. «Преступник обязательно возвращается на место преступления», - вспомнила она старую присказку, понимая, что ей просто необходимо спуститься в погреб, чтобы удостовериться. «Какая чушь, - она тут же ужаснулась подобным сомнениям. – Я же видела сама. В самое сердце. Бедняга. Что ж, каждому свой удел», - риторически заметила она, вновь приобретая утраченную бодрость духа. Вероятно, дело все же закончилось бы тем, что Анабель спустилась бы в погреб, но вдруг в холле раздался шум.
- Анабель! Анабель! – раздался знакомый голос.
Анабель, похолодев, выбежала на шум. «Никак эта дуреха плохо закрыла за собой дверь», - подумала она на ходу. В холле ее ждал сияющий Альфред.
- Я нашел нам прекрасную квартиру, любовь моя! – радостно воскликнул он, заключая ее в объятия. – Из твоих окон будет открываться цветущий Монмартр. На следующей неделе я направляю документы на развод. Ты рада, любимая?
- Бесконечно, - сквозь зубы улыбнулась Анабель, с трудом скрывая раздражение.
- Завтра прекрасный день, и мы проведем его так, как захотим ты и я, - Альфред так и светился от счастья.
- Боюсь, ничего не получится. Завтра на рассвете я должна срочно уехать в Труа. Я хотела сделать это еще сегодня, но не нашла тебя, чтобы предупредить.
- Что-то случилось? – Альфред изменился в лице.
- Я все расскажу тебе, милый, - улыбнулась Анабель, увлекая его за собой. – Но прежде я приготовлю нам ужин. Как нарочно, у Сары сегодня выходной, так что дай мне несколько минут самой поколдовать на кухне, - вдруг защебетала она, нежно целуя Альфреда, удобно устроившегося в гостиной на софе напротив камина.
Она упорхнула, оставив Альфреда в некотором недоумении. Анабель действительно вернулась через несколько минут, неся на подносе холодное мясо, сыр, печенье, вино и две чашки кофе. Она рассказала Альфреду примерно то же, что написала накануне Изабель.
- Помогать страждущим наш долг, потому даже не уговаривай меня остаться, - скорбно заявила она, наблюдая, как проголодавшийся Альфред поглощал один за другим куски мяса, щедро запивая его вином.
- Я поеду с тобой, - без раздумий ответил он.
Анабель закашлялась, поперхнувшись печеньем.
- Об этом не может быть и речи, - твердо сказала она. – Как ты себе это представляешь? Я буду ухаживать за больной родственницей, и всем будет неловко от твоего присутствия в доме. Прости, - она печально улыбнулась, поспешив поцеловать Альфреда, чтобы предотвратить дальнейшие уговоры. – Я вернусь скорее, чем ты думаешь, - сладко промурлыкала она, потрепав его за волосы.
Альфреду не оставалось ничего, кроме как согласиться. Новость заметно огорчила его. Он выглядел расстроенным и даже потерянным, потому не возражал тому, что Анабель все подливала и подливала ему вина. Утолив голод и видя перед собой взволнованное лицо Анабель, Альфред неизбежно настраивался на весьма романтический лад. Шло время, а он все не собирался уходить. Впрочем, Анабель на этот раз и не настаивала, одаряя его щедрыми ласками.
- Видишь, тебя не было рядом, и я чуть не зачах без твоей любви, - сказал он, привлекая ее к себе.
- Но теперь-то я рядом, - возразила она, понимая его призыв.
Он хотел взять ее на руки, чтобы отнести наверх, но она не согласилась. Глядя в ее горящие и чуть влажные глаза, он распалялся все больше, и взгляд его стал затуманиваться.
- Я тосковал по тебе, любимая. Ты все, что есть у меня, - сказал он, припадая к ее шее и спуская с ее плеча тонкую ткань блузки.
- Ты лучший мужчина на земле, Альфред, - прошептала она. – Мне будет завидовать целый свет, - не скупясь на похвалу, льстила она его тщеславию. – Хочу поднять за тебя тост, - сказала она, отстраняясь от Альфреда и выливая в его бокал остатки вина.
Ее бокал был почти нетронут.
- Нет, только за нас, - возразил Альфред, потянувшись к столику.
Анабель скорее вела его наверх, нежели шла за ним. Упав на кровать, она почувствовала на своих губах его хмельной поцелуй, после чего ощутила на себе всю тяжесть навалившегося на нее тела. Она раздела Альфреда, укрывала одеялом. Через пять минут он уже храпел, заняв собой почти всю кровать. «Ничего, посплю в соседней комнате», - подумала Анабель, выходя из комнаты.
Через несколько минут она вернулась, положив на прикроватный столик записку, в которой значилось следующее:
«Дорогой Альфред,
я уехала рано утром. Постараюсь не задерживаться в Труа. В крайнем случае, найму сиделку, чтобы та ухаживала за теткой. Бесконечно скучаю и люблю. Хорошо закрой за собой дверь, когда будешь уходить».
- Боюсь, нам больше не придется увидеться, любимый, - тихо сказала она, глядя на спящего Альфреда.
Собираясь уехать на следующий день, Анабель больше не собиралась возвращаться в дом на улице Бонапарта. Как раз истекал срок, на который она снимала его. Предстояло все подготовить к отъезду. Что ж, впереди была целая ночь.