Природа пела вместе со мной

Я пошла в лес. В этом нет ничего удивительного: я люблю проводить там время. Но в этот день с утра я не могла ничем заняться: хотелось в лес. Я только на день уезжала в город и пропустила ежедневную прогулку по лесу: решила, что причина в этом. Уговорила племянника поехать  подальше от деревни, туда, где мох не затоптан. Он согласился: надеялся грибов соберет и, скорее всего, это его последние сборы.  Я тоже взяла ведро. Вдоль машинной дороги растет ивняк. Эти кусты летом ничем не примечательны, кроме их обилия. Но осенью листья ивы не просто желтеют. Они становятся разноцветными. Один куст может переливаться от ярко- желтого до бледно- коричневого цвета. Когда машина едет вдоль таких кустов, кажется, что плывешь по жидкому золоту.  Приехав на место, мы договорились встретиться около машины через час и разошлись в разные стороны. Он быстро исчез из моего поля зрения, и я осталась одна в этой сказке. Я всегда замираю перед красотой. Я не просто не двигаюсь, мне кажется, у меня сердце перестает стучать от восхищения.  Я не могу ни налюбоваться, ни запомнить эту красоту: каждый день лес меняет и оттенки, и соотношение цветов. На фоне ярко- ярко желтой глянцевой листвы зеленые ели выглядят как матовые.  Высокие стройные сосны, золотистые березы как будто висят в воздухе, потому что под стволами деревьев белый ковер мха. Вернее, мох не белый, как снег. В эту пору мох влажный и смотрится не белым, а скорее тепло- светло- серым с еле заметным светло- зелено- голубым оттенком. Наверное, такому цвету есть название, я его не знаю. Мох кажется махровым. Он объемный, но легкий и, вроде как, пустой. Но я- то знаю: мох влажный. Сейчас он больше всего состоит из воды, на нем не поваляться, как в сухую погоду. Летом, кстати, на нем тоже не поваляться: тогда он колючий от сухости. В принципе, можно больше и никуда не ходить:  лес во всем своем великолепии окружает меня. Этого пейзажа достаточно, чтобы в состоянии восхищения я оставалась целый день. И я стою, перевожу взгляд с одного дерева на другое, на третье.. Рассматриваю каждое по отдельности и вместе: красиво так и так. По отдельности каждое дерево неповторимо. Вместе- потрясающей красоты зрелище. Желтые листья березы более легкие, чем того же цвета листья осины: они просвечиваются на свету. Редкие лучи солнца, прорываясь через облака, придают осенним краскам еще больше яркости. Лес осенью бесподобен в любую погоду. Немыслимые оттенки золота во всем его разнообразии можно увидеть только осенью. Лето- это солнце и тепло. Осень звучит звонко, как будто сыплются монеты. И я чувствую, как звонкая радость звучит и во мне. Я запела мантру. Сначала по привычке тихо. Но радость переполняла меня,  и мне хотелось петь во весь голос. Я вспомнила, что нахожусь далеко от деревни, и маловероятно здесь встретить кого- то еще. Я запела от души: ОМ МАНИ, ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ, О ПАДМЕ ХУМ. И услышала, как природа отозвалась: Ом мани мани падме хум, о падме хум. Я уже сквозь хохот: ОМ МАНИ, ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ, О ПАДМЕ ХУМ.»  Ом мани,  мани падме хум, о падме хум- вторило пространство. Я дирижировала сначала себе: Ом мани, ом мани падме хум, о падме хум! Затем замолкала. Ом мани,  мани падме хум, о падме хум- звучало во мне, но я знала- эту партию поет природа. Она точно следовала взмахам моей руки: где надо- повторяла куплет, где надо- меняла тональность. Я импровизировала и  пространство в своей партии тоже.  Это было восхитительно! Я забыла про грибы, про племянника, про время… Я пела свои слова и прислушивалась к пению природы. Каждый раз, когда получалось что- то удивительно красивое, я видела гриб или несколько грибов. Как- будто природа веселилась вместе со мной и в кульминационный момент из мха выскакивал гриб, как салют. А я радостно подбирала его.  Я знаю: звучит смешно. Но так оно и было. Племянник окликнул меня. Он звал меня давно, а я не слышала. Я не слышала, ни как звал, ни как подошел так близко. «Ничего себе «намантрила» грибов!» Из- за удивления в его голосе я взглянула на свое ведро, полное, и на его- только дно закрыто. Мои моховики ярко- желтого цвета, как и все кругом. А у него те же моховики темные, «прихваченные» ночными заморозками. Я, вроде бы шутя, попыталась рассказать ему пережитое, он смеялся: не поверил. А все так и было.