7
(Я и Википедия: «Эта женщина в окне» — российский фильм- мелодрама 1993 года с Ириной Муравьёвой в главной роли. История со счастливым концом про одинокую женщину в провинциальном городе с сыном-подростком и двумя, тоже одинокими, подружками в трудные перестроечные времена. И в их город приехал цирк, в котором дослуживает стареющий атлет (Юрий Беляев), с которым когда-то у той одинокой женщины была встреча, и потом у неё появился сын. И атлету за неимением гостиниц надо было подыскать квартиру на время гастролей. Ну, и подыскали с Ириной Муравьёвой, а она его уже заранее узнала, по цирковой афише.
На афише фильма Муравьёва в розовом платье. Специально надели в начале, чтобы как-то оправдать песню и название фильма. В конце она была даже в окне, но в другом цвете, не розовом. Мелодия песни идёт почти по всему фильму, один раз Ирина её поёт для атлета у себя дома. – Фильм слабоватый, хоть и Валентин Черных – автор сценария (он написал «Москва слезам не верит»). Постановщики фильма не преминули в те 90-е годы, такие демократичные, одну малоизвестную молодую артистку даже совсем раздеть на минутку. Иногда смотришь те фильмы с раздеванием, а их было очень много, почти все, и не поймёшь, для чего фильм, для чего приглашают народных артистов, - может только для того, чтобы раздеть у них на глазах и у нас одну девочку, которой хочется прогреметь, неважно как и с кем? Ну и чего, некоторые потом даже для «Плейбоя» в носочках снимались голенькими.
Романс Булата Окуджавы и Исаака Шварца «Эта женщина в окне» впервые прозвучал совсем в другом фильме, опять-таки, в мелодраме, но военной, 1985 года, - «Законный брак».
Молодые люди встретились в начале Великой Отечественной войны в Ташкенте. Игорь Волошин (Игорь Костолевский) — актёр эвакуированного из Москвы театра, блистающий молодостью, энергией и здоровьем красавец, мечтающий отправиться на фронт. Ольга (Наталья Белохвостикова) — учительница музыки, работает медсестрой, чахнет от малярии и пагубного для неё климата, хочет вернуться в родительскую квартиру в прифронтовой Москве, куда въезд теперь только по спецпропускам. У обоих возникают робкие чувства, но ни о признаниях, ни тем более о серьёзных намерениях пока нет и речи. Фиктивный брак Игорь заключает из сострадания к больной и истосковавшейся по дому подруге, не имеющей другой возможности выехать из эвакуации в Москву. По пути Игорь и Ольга отстают от поезда, затем, догоняя эшелон, переживают трогательные романтические приключения на фоне безлюдных эпических пейзажей Центральной Азии...
Добравшись до Москвы, Ольга с ужасом узнаёт, что родительский дом разрушен бомбёжкой. Игорь поселяет её в своей квартире, а сам целомудренно удаляется жить к сестре. Несмотря на невидимую преграду, разделяющую «фиктивных» супругов, вскоре оба неожиданно для себя понимают, что написать заявление о разводе рука уже не поднимается. А по прошествии ещё некоторого времени молодые люди не могут жить друг без друга. В этот момент война рушит все планы. Игорь уходит на фронт и там погибает, а Ольге остаётся только память. Прекрасная музыка Шварца идёт по всему фильму. Но не песня, песня исполняется один раз: в вагоне, следующем из Средней Азии в Москву, актрисой, не вошедшей в титры фильма, – Людмилой Давыдовой.
Оба эти фильма я не смотрел, когда они выходили, не знал о них до поиска по тексту песни. Посмотрел теперь. Если говорить про отгадку песни, то оба фильма мне её не дали. А я уже испугался: фильмы-то смотрел не сразу, как начал об этом писать, думал, вдруг отгадка есть, а я уже расписался, развозомнился раньше времени.
«Хоть разбейся, хоть умри», - улыбается мне Муравьёва. Я не вижу её, но слышу, что улыбается. Думаете, она всё знает, про что здеся поёт? Голос её знает. Сама она – нет. Нельзя это открывать, машинка испортится. И вот так – пусть улыбается. Хоть разбейся, хоть умри – не найти верней ответа.
Не найду его и я. От какого платья хорошо, от какого плохо? Наверное, всё-таки больше зависит от самой женщины, а не в каком она платье. И от меня, мужчины, тоже зависит.
Я часто пишу под песни. Стучу клавишами. Песни наводят какое-то умиротворение на меня. Убегает суета.
И заместо Конца.
Шёл вчера домой. Это «вчера» было, когда я закончил писать как раз о розах в 1-й части, и, как будто специально, на углу, напротив Ахундовского садика, в ведёрке с водой у парадной стоял один букетик роз. Тех самых. Маленьких, миленьких, бархатных. И аромат. У таких маленьких. До этого я не замечал ведра. Теперь заметил несколько раз и в другие дни. Но роз пока больше нет. В ведре стояли в другой раз худеньким букетиком белые лилии. Я не вру. Так по жизни пришло. Розы, а потом белые лилии. Как и в начале не совсем моего повествования. Я тогда купил тот букетик.
Пожилой мужчина весь день стоит, продаёт в парадном, у лестницы наверх. Не в магазине, за магазин платить надо. Продаёт в основном зелень: рейхан, тархун, лук, редиска. Не из Голландии.
Дописка после всего почти: и розы и лилии были у него по разу. Ну, может, лилии – два. Есть в графском парке чёрный пруд, там лилии цветут, там лилии цветут. Из чёрного - белое.).