v Рассказы Павла Андреевича.
Дом отдыха, где я услышал интересные рассказы Павла Андреевича, находится в Подмосковье рядом с городом Солнечногорск, в красивой лесопарковой зоне. В советское время дом отдыха принадлежал крупнейшему в стране – Московскому авиационному производственному объединению (МАПО), где отдыхали мы, работники этого предприятия.
Генеральным директором этого самолётостроительного предприятия с 1946 года стал Павел Андреевич Воронин генерал-майор инженерно авиационной службы, дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии, имеющий огромное количество наград, в их числе семь орденов Ленина – высшей награде того времени.
Все годы Великой Отечественной войны П.А. Воронин входил в состав руководства авиапромышленности СССР, в качестве Заместителя наркома. Затем вернулся на свой родной завод, которым руководил до ухода на пенсию.
В 1984 году Воронин ушёл из жизни и похоронен на Новодевичьем кладби
Посещая это кладбище, где имеются могилы моих членов моей семьи,, всегда подхожу к памятнику Павла Андреевича, чтобы почтить его доброй памятью.
В МАПО мне посчастливилось долгое время работать в должности инженера-авиаконструктора и хорошо знать этого легендарного человека, который завоевал своим трудом и отношением к подчиненным ему товарищам любовь и глубокое уважение всех, кто его знал.
Прежде чем поделиться его рассказами о работе в наркомате в дни ВОВ и встречах на приёмах у Сталина, не могу умолчать о некоторых знакомых мне эпизодах о самом Павле Андреевиче Воронине.
Для оформления передачи Заказчику полугодовой партии первых серийных самолётов МиГ-29 в кабинете Генерального директора самолётостроительного московского завода «Знамя Труда» собралось большое число специалистов, способных рассматривать и решать технические и финансовые претензии Заказчика. Это было традицией: Заказчик (ВВС), прежде, чем произвести оплату изготовленной для него продукции выставлял перечень требований по устранению недостатков и просьб. Таких вопросов зашкаливало за сотню.
На совещание были приглашены: Главный инженер и Заместители директора основных служб объединения. Разработчика представлял Главный конструктор самолета Ми.Г-29 Михаил Романович Вальденбег. Из штаба ВВС приехал Начальник Управления службы заказов авиатехники (в/ч 25966А)
генерал-лейтенант авиации Олег Константинович Рогозин и вместе с ним два полковника из этого Управления, а также военпред на МАПО полковник Федор Ивановч Берёзко. Кроме указанных представителей приглашение получили специалисты из других смежных министерств и научных организаций , которые могли потребоваться при рассмотрении выставленных Заказчиком вопросов.
Самолёт МиГ-29 только входил в серийное производство, заменяя МиГ-23, и у Заказчика хватало замечаний и предложений потому, что ещё не были закончены лётные испытания, но завод на свой риск и ответственность запустил Миг-29 в серийное производство и изготовил первую партию.
Совещание проходило в обычном формате: Генеральный директор Воронин зачитывал из представленного Заказчиком перечня очередной вопрос, специалист вставал и давал разъяснения по теме и предлагал проект его решения.
При необходимости предложение обсуждалось и если принималось представителями Заказчика, то Павел Андреевич округлял его номер в перечне и зачитывал следующий вопрос.
– Для обеспечения бесперебойной работы аэродромных мастерских воинских частей, – продолжил он,– Заказчик просит дополнительно поставить «россыпью» полный комплект контрольных приборов, установленных и поставляемых ему в мобильном комплексе МК-9.12, – огласил Воронин очередной вопрос. И, обращаясь к присутствующим, спросил,– кто объяснит, зачем нужны приборы россыпью, которые мы даём вмонтированными в автомобильный МК-9.12?
Меня дернул за брюки заместитель Главного инженера Александр Дмитриев, с которым мы сидели рядом за длинным столом Гендиректора: «Встань, дай разъяснение: ты в курсе этого вопроса» – шепнул он в моё ухо.
– Я встал и обратился к Павлу Андреевичу: «Разрешите мне дать ответ на это требование Заказчика?»
– Мы вас слушаем, – предоставляя мне слово, сказал Воронин.
– Разработчик мобильного комплекса МК-9.12 не предусмотрел применение аппаратуры, установленной внутри МК-9.12, отдельно россыпью – начал я объяснение и продолжил,– поэтому оно не испытывалось в применении аэродромных мастерских и обеспечивает контроль бортового оборудования истребителя МиГ-29 только при подключении непосредственно в момент предполётной подготовки. Наше предприятие не заказывало эти приборы у смежных предприятий для использования в мастерских, так, как это не предусмотрено договорными обязательствами.
Павел Андреевич махнул в мою сторону рукой, давая понять, чтобы я садился и снова задал вопрос:
– Только что мы услышали лекцию о том, что такое МК-9.12, из которой не понятно нужно ли Заказчику поставлять аппаратуру в россыпь, которую он просит или нет – кто может это объяснить? – добавил Гендиректор.
Я снова встал и смело заявил, что по моему понятию, требование Заказчика необоснованно и попытался найти поддержку со стороны Главного конструктора самолёта МиГ-29 Михаила Вальденберга, который сидел за столом рядом с нами.
– Павел Андреевич, – обратился я лично к нему, – всё, что я сказал, может подтвердить Вальденберг. К сожалению, я не знал, что Воронин и Вальденберг накануне совещания слегла поссорились.
Воронин не на шутку рассердился, обратившись ко мне на многолюдном совещании, на «ты», что раньше за ним ничего подобное не замечалось:
– Ты сюда наверное пришёл, чтобы нас запутать? – сказал он, обижая меня вопросом и, зная, что без приглашения на подобные совещания мы, рядовые работники, в его кабинет не приходим.
– Подтверждение Вальденберга не обязательно – у нас этими вопросами занимается Главный инженер Хитрин, – как бы поясняя, заявил Воронин, и обращаясь к Хитрину, который сидел за нашим столом, спросил: «Григорий Андреевич, сообщи своё мнение по обсуждаемой теме»
Хитрин наверно задремал, потому, что обвел удивленными глазами всех сидящих за столом и остановив взгляд на Генерал-лейтенанте Рогозине, спросил: «В чём конкретно заключается ваше требование?
Олег Константинович слегка улыбнулся и, прочитал в своём экземпляре перечня вопросов тот же текст, который раньше оглашал Воронин.
– Хитрин, ваше решение, – вторично потребовал Павел Андреевич, – надо или нет поставлять Заказчику вторые комплекты аппаратуры в россыпь?
Главный инженер Хитрин посмотрел на заместителя Гендиректора по материальному обеспечению, Игоря Николаевича Скворцова, который покачал головой, что означало – нет, но не принял этот жест к сведению, и ответил всем присутствующим: «Надо поставлять!».
На заседании вспыхнула дискуссия о необходимости обеспечения поставки: Заказчик вопрос не снимал, ссылаясь на согласие Главного Инженера, а представитель завода изготовителя, присутствующий на совещании, доказывал, что планом текущего года количество аппаратуры для комплектации МК-9.12 ограничено из-за незаконченных испытаний. Кроме того, её применение в аэродромных мастерских потребует конструктивной доработки.
Дискуссию остановил Павел Андреевич: «Прошу прекратить спор, – сказал он, – раз Заказчик просит, мы должны удовлетворить его просьбу, но для окончательного решения необходимо время, и обращаясь к генерал-полковнику Рогозину, добавил, – вопрос оставляю открытым, округляю на половину, и прошу три месяца для окончательного решения. Поручаю Григорию Андреевичу Хитрину заняться этим делом.
Совещание продолжилось и закончилось поздно вечером. Я вышел в приёмную и решил дождаться Воронина, чтобы проинформировать его подробнее о поставке приборов в россыпь. Секретарша директора Елена Сергеевна закончила работу и ушла: я сел на её место и стал ждать. Присутствующие на совещании постепенно вышли из кабинета и разъехались. Наконец, последним из кабинета вышел Павел Андреевич. Увидев меня, удивился и спросил: «А ты почему не идешь домой? Решил ночью поработать за Елену Сергеевну, – пошутил он и добавил, – можешь ехать домой: я уже позвонил ночному дежурному, он сейчас придет.
– Нет, не собираюсь ночью здесь сидеть. Ждал вас и хочу сказать, что зря вы на меня рассердились и обиделись. Заказчик для своих мастерских не смог заказать её у Министерсва приборостроения – ему отказали. Решил через наше предприятие. У нас тоже мало возможности в этом году...
Воронин остановил меня: «Молодец, что беспокоишься за свой завод, но мы должны помогать ВВС и обязательно сможем заказать для них всё, что нужно для обороны страны. Сердиться и обижаться на тебя не позволено должностью. Мне нужно было договориться с Рогозиным об оплате поставленной ему продукции, чтобы обеспечить нашему коллективу рабочих и служащих зарплату и премию. Для этого необходимо было исключить все претензии по перечню.
– Ты где живешь? – вдруг спросил Павел Андреевич, – пойдем, я отвезу тебя домой.
Такое предложение меня не удивило, поскольку я знал заботливое отношение Воронина к людям, но не хотел обременять Генерального директора своими заботами и ответил: «Спасибо Павел Андреевич за предложение, но у меня на руках папка с секретными документами, которую необходимо сдать в 1-ый отдел.
– Ступай сдавай, – ответил он, – я жду тебя на улице в машине.
Начальник режимного отдела Екатерина Лыкова не упустила случая сделать мне замечание о поздней сдачи закрытой документации, хотя отлично знала, что проходило совещание, которое только недавно закончилось. Она принимала у меня папку с документами минут пятнадцать.
Наконец я выбежал на улицу, где стояла машина Гендиректора, а рядом с ней её шофёр, Андрей.
– Что так долго? – возмутился он, – разве не заешь, что Воронин домой на дачу ездит с Совёловского вокзала на простых электричках, которые в вечернее время ходят реже: придется сидеть на вокзале и ждать.
В машине Павел Андреевич, перед выходом у Савёловского, ещё раз сказал, чтобы я не принимал к сердцу его слова на совещании в мой адрес, а Андрею приказал отвезти меня к двери подъезда моего дома. В тот вечер директорская машина доставила меня так, как приказал Генерал-майор в штатской одежде, в которой он ходил постоянно, точно к двери моего подъезда.
В следующих публикациях я попробую ознакомить читателей с рассказами Павла Андреевича, которые услышал от него на отдыхе в нашем заводском доме отдыха.