ЭПИЭОД 22.
Разбудил яркий солнечный луч, скользнувший по лицу, который легко пробился сквозь открытое окно задёрнутое полупрозрачными светлокофейными занавесками, украшенными декоративными зеленовато-желтыми, с рыжими подпалинами очень похожими на настоящие кленовыми и какими-то ещё (Семён, просто не знал названия) листьями. Вся спальня была наполнена солнечным светом и тишиной, нарушаемой только утренней перекличкой птиц, далёкой ,с эхом ,«дробью» дятла и ещё более далеким «тарахтением» газонокосилки. Этот оплот тишины заполнял вкусный летний «сельский» воздух, без постылых городских миазмов. На видимом из окна кусочке красной «под черепицу» крыши бани резвились две белки , как это и положено по сезону, с сильно не пушистыми хвостами.
Семён любил свою спальню. Это был его мир, его личное пространство. «Home of privacy», как сказали бы американцы. Несмотря на наличие полностью оборудованного кабинета внизу, на первом этаже и офиса в Москве, все важные решения по работе и семье принимались именно здесь, либо лёжа на кровати с ноутбуком и всякими бумажками, либо читая книгу и разглядывая пузыри в джакузи, либо (Видели бы партнёры!) валяясь голым на животе, греясь на тёплом кафельном полу в ванной комнате с телефонной трубкой в руке. Именно сюда он стремился уставшим и измотанным по окончании суетливых трудовых будней. Именно тут можно было не стесняясь в полный голос подпевать любимым артистам, выступающим по телеку. Именно здесь происходили «бои подушками» и другие игровые «ристалища» с детьми, так как их комнаты находились тоже здесь, на втором этаже. По будням он их будил, по выходным они его (В основном дочка) босыми ногами шлёпая к его двери. Сюда же изредка заходила жена.
Звучит как каламбур, но только в ней, в спальне он, по настоящему, отдыхал и мог выспаться. Просторная, без единого прямого угла (Весь дом был выстроен прежним хозяином по законам Фен-шуй) двадцатипятиметровая комната на втором этаже дома, почти по-японски не отягащённая лишней мебелью, с пятью большими окнами вдоль двух стен, минимум три из которых были приоткрыты круглый год. Когда «накрывало» плохое настроение Семёну нравилось пощикотать нервы, поставив диск с каким-нибудь японским фильмом ужасов (Они отличались от других тем, что там, по сути, мало что происходило но подборка неожиданных ракурсов и жутких музыкальных эффектов «леденили кровь»), выключить свет, закрыться до глаз одеялом, лежать, смотреть на развивающиеся от ветра шторы и «бояться».
Из обстановки были только большой встроенный шкаф с раздвижными дверьми, супермодная «плазма на всю стену», стоящая на тумбе с музыкальной и видеотехникой, в дальнем углу, «хайтековское» кресло какого то известного дизайнера (Имя не вспомнить. Подарили на тридцать пять лет.). Роль прикраватной тумбочки, в которой были свалены несколько наручных часов, штук пять «сотиков» и стояли книги, играла подсвечиваемая ниша в стене у изголовья , и главное – обожаемая огромная, стоившая «как чугунный мост», двуспальная французская модерновая кровать из магазина «Legne Roset», на которой можно было жить и без спальни. Пол покрывал тоже кофейного цвета, но потемнее, хороший мягкий высоковорсистый ковралин – вечная «головная боль» домработницы. Потолок весь из хитроумных изгибов и уровней скрывал лампочки-споты, которые обеспечивали мягкий свет, когда стемнеет. Светлые стены. Одна из дверей стенного шкафа, как в шпионских фильмах, вела не к вещам, а в большую ванную комнату, в которой помимо ванны с гидромассажем и других обычных для санузла предметов, находились солярий (Зачем? Семён даже не знал, как им пользоваться), телевизор, микроволновка, и даже маленькие плита, и холодильник. Спальня была полностью автономна от остального дома. Только, что вход был не отдельный.
В принципе, спальня предназначалась для мужа и жены, но Алёна (Вот уже двенадцать лет так звали жену Семёна), вела «ночную жизнь». «Ночную», не в смысле, что гуляла по ночам, а, просто, не могла дождаться когда настанет ночь, пока все лягут спать и после этого включала музыку, выключала свет, накрывала себе в зимнем саду стол с, ну очень лёгкими закусками, бутылочкой чего-либо «горячительного», и обязательной пачкой сигарет (за ночь уходила почти вся). Сначала она начала подниматься наверх только под утро, потом стала периодически оставаться ночевать внизу в гостевой комнате, приходя наверх провести утренний туалет и переодеться, а потом и вовсе дала указание, чтобы прислуга перенесла её повседневные вещи вниз и стелили в гостевой постоянно.
Так Семён стал безраздельно владеть спальней. Тот час, вместо разбросных повсюду бесконечного множества женских тапочек, сандалей, туфлей и даже сапог появились гантели и эспандер. А вместо бесчисленных баночек и тюбиков с какими то кремами и гелями в холодильнике появилось всегда свежий холодный сок, минералка и бутылочка пива. На стене напротив детского портрета сына в кимоно торжественно водрузился муляж самурайского меча.
Семён женился рано, когда узнал, что флирт с операционисткой в банке закончился её беременностью. Отец был против, но об аборте не было и речи, а Семён даже представить не мог, что его ребёнка будет воспитывать кто-то другой. Ждал сына с нетерпением и радостью. Несмотря на частые скандалы, постепенно «притёрлись» к друг другу, даже как то сроднились. Совместные заботы и проблемы сближают, а их было немало. «Лихие девяностые», тем более, что оба были молоды. Ей двадцать, ему двадцать шесть. Казалось, что жизнь такая большая, что хватит время чтобы полюбить.
Семён активно рос и развивался в социуме. Даже немного подучился (МВА в МГИМО по специальности Международный нефтегазовый бизнес). Алёна, наоборот бросила институт, бросила работу. Семён не возражал, так как был уверен, что она сосредоточится на детях и доме. Но этого не произошло. В определённый период, а именно через семь лет совместной жизни супружеское счастье Семёна стало стремительно «катиться под откос». Алёна родила Лизу и стала всё чаще заглядываться на спиртное. Нет, Семён далеко не был трезвенником или ханжой, но тут было, что-то другое. Она, выпив, как в известном анекдоте, становилась буквально другим человеком. Совсем другим. Какой-то, «безумной фурией». Логика, здравый смысл, рассудительность отключались, оставались только чувства, притом выпрыгивали из глубин подсознания, самые отвратительные их проявления.
Подобные «превращения» происходили всё чаще и чаще. Алёна становилась неадекватной, до такой степени, что в в итоге Семён даже стал бояться её непредсказуемости и перестал брать её с собой в рестораны и другие мероприятия, даже если этого требовал «протокол». Дома тоже Алёна вела довольно странный образ жизни. Начинала шить, но в девяти из десяти раз бросала не доделав работу. Вязание заканчивалось тем же. Вообще, начинала много чего (итальянский, бухгалтерия, компьютерное моделирование и т.д.), и никогда не доводила до конца. Могла часами болтать по телефону со своей мамой, а на следующий день посылать её ко всем чертям, используя для этого самые крепкие выражения. Включала музыку по ночам и танцевала в одиночестве, или до утра возилась с цветами в (Надо отдать должное терпению садовника, шикарном) зимнем саду.
Иногда «сюсюкалась» или была строгой (например проверяя уроки сына) с детьми, а иногда как будто забывала о том, что у неё семья. Семён пытался «оживить» отношения частыми поездками за границу, как семьёй, так и вдвоём с женой, но это ни к чему не приводило. Там были те же позорящие пьянки и скандалы. После каждой поездки свербила мысль: «Как хорошо было бы там только с детьми». С какого то, периода так и стал делать. Ездил только с детьми. И это было замечательно! Ругань тоже стала «спадать на нет», так как Семён потерял веру, что что-то может измениться и переставал отвечать на «недружественные выпады», просто махал рукой и уходил в любимую спальню, либо уезжал.
Иногда, как будто очнувшись, Алёна становилась прежней и клялась всеми святыми, что так больше не повториться, соглашалась на лечение, но потом (Всегда неожиданно!) всё начиналось сначала. Семён измотался в конец и после одного разговора со старым врачём-кардиологом на тему memento more решил жить своей жизнью, не обращая больше внимания на выходки Алёны (Конечно, если они не касались детей).
- Папа , тавай! Все подаки поспишь! – носком ботиночка, стучала четырёхлетняя Лиза в дверь спальни. Она ещё плохо выговаривала слова (вообще, поздно начала говорить), но с успехом дополняла этот временный недостаток бесконечной «трескотнёй» громким голосом, интонацией и жестикуляцией. Семён первый раз обратил (слишком молод был, наверное, когда овладевал речью сын) внимание на то, как дети учатся говорить. Принцип простой: говорить всегда и всё, даже если не знаешь подходящих слов, подбери другие, а если нет других, то выразить свои мысли как то иначе всегда возможно. В конце концов, можно показать пальцем на то, чьего названия ты не знаешь и взрослые подскажут. А если и не подскажут, то всё равно поймут. Потому что всегда готовы и хотят понять. Потому что они тебя любят. Просто так ни за что. Просто потому, что ты есть.
- Давай, давай, протирай окуляры, уже десять. Дядя Саша уже приехал.– проговорил подростковым баском из за двери сын - Мишка. Мишке двенадцать и он ощущает себя вполне взрослым человеком. Любит порассуждать о политике, об армии, истории ( особенно древнеримской. Даже ник себе в интернете взял Cesar Romanus ) и, вообще, о мироустройстве. И хотя, Семён по прежнему видит в нём ребёнка и своего первенца, с удовольствием принимает участие в подобных дискуссиях, и относится к нему с пониманием и всегда выслушает , как взрослого человека, по мере сил и знаний попытается что-либо подсказать, поправить, похлопывая по плечу, как старого друга.
Мишка в шестом. Занимался сначала тайквандо (ещё, когда жили в городе), да попросили забрать ребёнка после того, как он сорвал подряд пару занятий, притащив со двора в зал деревянные мечи и устроив «реконструкцию битвы трёхсот спартанцев». Теперь увлёкся хоккеем. Пришлось накупить огромный мешок хоккейной амуниции. И, похоже, что этот вид спорта ему интересен. Во всяком случае, ждёт тренировок с нетерпением. А, может, просто старше становится. Конечно, с явно спортивной сестрой его не сравнить (Всё-таки, он больше интеллектуал. «В папу» - гордился Семён), но мужицкий стержень и воля к победам у него была. Как-то раз, хотели попробовать отдать его в настоящий хоккейный клуб «Крылья Советов». Тренер окинул его взглядом и сказал: «Приводите завтра к семи утра. У нас «сухая» тренировка. Посмотрим. Выдержит – возьмём». Семён сам это видел! «Сухая» - значит не на льду. ОФП – по старому. Гоняли так, что некоторые подготовленные ребята падали, осыпаемые матерной бранью тренера, на скамейки стадиона и не могли подняться по нескольку минут. А Мишка, к вящей гордости отца, и несмотря на то, что пошел красными пятнами с ног до головы, отработал все задания. Все, до единого! И взяли бы, но Семён ещё в середине тренировки решил, что не будет так мучить собственного ребёнка. «Ну, если у парня тяга к гуманитарным наукам – на кой ляд ему на лёд» - смалодушничал дурацким каламбуром он. Учился в престижной частной школе недалеко от дома. Учился неплохо, хотя надо было бы «поднажать» на точные науки.
Лизу, наконец, отправили в детский сад, отказавшись от нянек и всевозможных «помощниц в воспитании». Ох, и намучились с ними! Уже через неделю после выхода такой очередной «помощницы» на работу начинались длинные вечерние разговоры, с нытьём, а иногда даже и со слезами, посвящённые не ребёнку, как следовало бы ожидать, а решению личных проблем няни. А, таковых было предостаточно. Первое, конечно, неконкурентноспособные зарплаты (Откуда и слов то таких нахватались), забывая при этом, что они УЖЕ на работе и значит, изначально согласились с условиями. Второе – как добираться и вопросы компенсации транспортных расходов. Хотя, естественно, и об этом, ещё при устройстве на работу, шла речь. Третье, – это бесконечные проблемы, связанные с родственниками этих «несчастных» женщин, которые, то болели, то откуда-то приезжали, то куда-то уезжали, куда-то поступали или откуда-то увольнялись. И, всем им обязательно требовалась срочная помощь, либо с устройством в больницы, школы институты, либо с транспортом, либо «тупо» с деньгами. Чашу терпения переполнил вопиющий последний случай, когда пришлось вызволять из милиции, задержанного за вымогательство, мужа няни ребёнка, чтобы тот не успел наболтать лишнего сокамерникам и не навёл на семёновские дом и семью воров, или того хуже, «киднепперов».
Чтобы устроить ребёнка в детский сад Управления делами Администрации Президента на Рублёвке, где последнее время жил Семён Аркадьевич вместе с семьёй (Остальные, только частные. Семён объездил их добрый десяток и решил, что детский сад лучше государственный. Хоть, какая-то ответственность за детей), пришлось организовать пару писем с ходатайствами от ФСБ, ветеранского фонда «Альфы» и один звонок из Администрации Президента. Слава Богу!, «оброс» связями за последнее время. Без этого никакими деньгами невозможно было решить этот вопрос.
Жизнь шла дерганной линией вверх сама собой, абсолютно беспорядочно, мотая Семёна из стороны в сторону, напоминая иногда «Лаваллитовый мир» Филиппа Фармера. Где была пропасть появлялась гора, мощный утёс за мгновение превращался в гнилое болото, заклятые враги становились лучшими друзьями и наоборот были и такие, которые после искренних уверений в вечной дружбе, тут же принимались «затачивать кинжал», чтобы ударить наверняка – сразу «насмерть». Уютный город детства – школа., Советская прибалтика – мореходка, жаркое и сухое южное поволжье – Университет, армия, опять Университет, Америка, переезд в Москву (доучивался на вечернем в юридической академии), путч, братва, торгашество, ещё путч, бизнес, госслужба, опять бизнес, только покрупнее. За это время женился (сам не понял, как это вышло. Ррраз… - и всё. Даже свадьба не очень запомнилась, и фотки то с неё, куда то неведомым образом пропали), появились двое любимых до слёз детей. В итоге, «забурел», поправился, оброс имуществом. Две неплохих квартиры: одна в Москве, одна в Риге (А чё, блин, Евросоюз, как-никак!). Двухэтажный особняк на Рублёвке, в одном из самых лучших посёлков. Семь! Машин ( Кроме шуток. В гараже микроаварии случались) – пара мерседесов для работы и семьи(SL600 и S500), Jeep Wrangler (жена очень хотела, да и просто стильная тачка), Land Rover (на охоту ездить), спортивный Porshe Carrera (любимая игрушка и дочке очень нравится), Daewo (купленная специально для старшей домработницы, чтобы на работу не опаздывала) и даже «девяносто девятая» (наверное, черт возьми!, ностальгия по прежним временам, ну и так, иногда «социально близкого» изобразить). Разросся и штат обслуги: Два водителя, две домработницы, садовник, подсобный рабочий по участку и домам ( еще один гостевой дом стоял рядышком). Все это «буржуинство» обеспечивали несколько фирм с единым офисом в центре Москвы, персоналом из шестидесяти пяти человек и постоянными оборотами где-то в двадцатку «грина», не считая «мелких увлечений». По московским меркам можно и покруче, но Семён был доволен.
«Тридцать девять! Поздравляю! Желаю здоровья, любви и достатка!» - произнёс Семён вслух, сладко потягиваясь. «Сейчас! Открываю! Не ломайте дверь!»- сказал он.
На пороге комнаты стояла вся семья, одетая по-домашнему, но с подарками и шариками. У Лизы в руках была красочная самодельная поздравительная открытка. Мишка вертел в руках новенький бинокль (На прошлой охоте потерял отцовский, теперь купил, видимо, из своих накоплений). Алёна держала в руках какой-то компакт диск, чем немного удивила Семёна, так как еще месяц назад договорились, что её подарком будет организация завтрашнего торжества-празднества. У Семёна времени на это не было, а сделать надо было много: заказать всё в ресторане, подобрать и договориться (конечно, через специального человека) с артистами, транспорт по привозу и увозу «безлошадных» гостей, размещение иногородних и т.д. и т.п. Сёма выделил на праздник кучу денег, закрепил за женой своего завхоза с фирмы, одного водителя и надеялся, что за это организационные вопросы его не коснутся. Боялся только одного – как бы Алёна не «сорвалась» раньше времени. Слишком много было на неё замкнуто. Но, вроде, пока всё шло нормально. Тридцать девять (сорок же теперь не отмечают),«Статус требовал» и, вообще, это был не первый подобный праздник. Друзья, нужные люди в неформальной обстановке, да и родственников, кто ещё так порадует… За организацию подобных мероприятий и раньше всегда отвечала Алёна. Видимо её дисциплинировала ответственность и «кошмарный порок» не проявлялся раньше времени. Так, что все предыдущие праздники проходили «на славу».
- Ураааа! – закричала Лиза, когда Семён открыл дверь и бросилась на шею отцу.
- Ураааа! – вторил Мишка.
-Ура! – подтянула Алёна.
- С днём рождениия!!! – закричали они все вместе и в этот момент Мишка дёрнул шнурок хлопушки, из которой с грохотом вылетели разноцветные конфетти. Потом с теплыми словами подарили припасённые подарки. Алёна подарила компакт диск, который попросила поставить после её тоста на завтрашнем мероприятии. В общем, День рождения начался.
- Многоуважаемая семья, спасибо за поздравления, но всё-таки, сегодня рабочий день, а выходной только завтра, так что предоставлю вам возможность готовиться к официальной части, а я поеду на работу – улыбаясь во всю ширь отвечал на поздравления Семён – тем более Мишка предупредил, что дядя Саша уже приехал, а то папа попадёт на сверхурочные.
Семён достаточно быстро принял душ и оделся и через пятнадцать минут уже принимал поздравления от прислуги, которая в полном составе, включая водителей, собралась около крыльца. Непродолжительные поздравления закончились вручением торта, который Семён, с разрешения даривших, передарил своим детям. Старшая домработница подбила всех остальных быть в белых рубашках или блузках, по этому всё выглядело очень торжественно.
11 июня был днём рождения Семёна, что было очень удобным, так как 12 июня каждый год в Новой России был выходным и праздничным днём для всей страны. Даже кто и забывал поздравить день в день, вспоминали на следующий, поздравляя с Днём России.
Повезло. Рублевку не перекрывали. Тем более, что скучать не пришлось. Звонки с поздравлениями поступали безостановочно.Через сорок минут лифт послушно отсчитывал этажи, поднимая одетого в новые итальянские туфли, костюм и галстук от «Brioni», благоухавшего любимым «Fahrengeit» Семёна в офис. «Наверное, опять какой-нибудь сюрприз удумали, раз так тихо и внизу никто не встречал», - подумал он, улыбнувшись.
На reseption никого не было. Предположения подтверждались. Семён сам открыл кодовую дверь.
- Руки за голову! Лицом к стене! Разговоры запрещены! Ждать! Только отвечать! – кто-то в маске, камуфляже и с автоматом, стоящий прямо у двери, грубо толкнул его к стене, уткнув носом в, шикарно исполненную фотоработу его партнёра, «схватившую» стаю гусей, вспархнувших от первого выстрела на охоте (Толя, просто ужас, как был увлечён фотографией и по этому весь офис был увешан его работами). Семён, даже не успел посмотреть на коридор.
- Всё, всё, ребята, испугался – с улыбкой заговорил Семён – За столом откуплюсь.
- Разговоры запрещены! – сухо повторил незнакомец в маске и больно пнул по щиколотке, понуждая Семёна раздвинуть ноги на ширину плеч.
- Ну, хватит! Что-то, вы совсем разыгрались. Больно ведь. Шутку оценил. Всем поощрение, кто участвовал.- начальственным тоном сказал Семён.- Передайте всем – через полчаса в большой переговорной, за стол.
Не успел Семён закончить фразу, как очутился лицом вниз, на полу, придавленный прикладом «Калаша». Мало того, тяжелый и грязный армейский ботинок стоял прямо на его новом бело-серебристом галстуке из последней коллекции от «Brioni» (Только вчера подарили).
- Что то, ты слишком разговорчивый. – Сказал человек в маске и камуфляже. – Лежать и «не отсвечивать», пока я не скажу, что можно открыть рот. А, то придётся тебя в дежурной машине запереть.
- Вы кто? – сдавленным голосом просипел Семён и тут же ощутил лёгкий толчёк приклада в ребро.
- Товарищ лейтенант… Или кто вы там… Ну, в общем… Архипов, поднимите его. – В беседу вмешался незнакомый женский голос.
Семён, наконец, принял вертикальное положение. Отряхнулся. С сожалением посмотрел на испорченный галстук. Потом огляделся вокруг, оценивая ситуацию. И эта ситуация, судя по всему, была не из праздничных, что по идее должно было бы соответствовать моменту. В коридоре было полно людей в масках, камуфляже и с оружием. Двери в кабинеты были закрыты и возле каждой из них, находился вооруженный боец. Даже около дверей в туалеты. Сотрудников видно нигде не было. Лишь после всего этого Семён обратил взгляд на нового собеседника, точнее собеседницу.
«Типичная ментовская или прокурорская «селёдка»- подумал он. «Может быть, даже учились вместе. Вроде, ровесница»- продолжил Семён свои наблюдения. Ещё в юридической академии можно было безошибочно определить будущих представительниц правоохранительных органов. Не отличницы, но крепкие хорошистки. Некрасивые, и от этого злые на весь мир. Как правило, плохо или безвкусно одеты. Часто, из неблагополучных семей. Возможно в очках. Участвуют во всех студенческих «тусах», но общаются мало, а предпочитают сидеть в сторонке, попивая что-нибудь крепкое и разглядывая эффектных одногруппниц завистливыми и колючими глазками, напрочь лишенными макияжа.
Собеседница как нельзя лучше соответствовала описанному выше образу. Дополняли картину коротко стриженные русые, давно не мытые волосы и грязные ногти. Удивительно, откуда это, но с юности Семён всегда обращал внимание на ногти у женщин. Будь она хоть Мерлин Монро, но если необработанные и, в добавок, грязные ногти – всё! Это для него было существо, не достойное называться женщиной.
- Следственный отдел Прокуратуры города Москва, советник юстиции Гриднева Елена Петровна – представилось существо.
- Прокуратура и Департамент экономической безопасности МВД с санкции Прокурора производим на основании возбуждённого уголовного дела следственные действия на вверенном вам предприятии , которые заключаются в обыске, изъятии «вещдоков» и опросе свидетелей – продолжило тираду существо.
- А, я – Президент и совладелец данного предприятия, точнее группы компаний – Григорьев Семён Аркадьевич. Безмерно рад знакомству. – высокопарно с легким намёком на поклон произнёс Семён. – Не соблаговолите, ли предъявить подтверждающие Ваши полномочия и названные Вами документы. Всё-таки, мы юристы. Может даже учились вместе. Будем уважать закон. – продолжил он.
- Конечно, конечно. – засуетилась «следачка» – Может, пройдём в кабинет.- Сказала она и жестом указала Семёну на вход в его собственную приёмную.
- После Вас, сударыня. – продолжал язвить Семён.
В приёмной всё было «вверх дном». Документы из шкафов и сейфов были вывалены на пол. Один человек в штатском копошился в этой куче, сидя на корточках, а второй (тоже не в форме) сидел на табурете (Вот странная ментальность. В помещении два мягких кожаных кресла, удобный стул и диван, так нет же, блин, надо было из уборной табурет притащить, заляпанный краской ещё со времён ремонта) и что-то писал в бланках, расположив их прямо у себя на коленях. Около двери стоял боец в камуфляже, маске и с «Калашем». Секретарь вместе с кадровичкой сидели на своих рабочих местах, поджав под себя ноги и испуганным взглядом смотрели на всё происходящее.
- Кто присутствует? – спокойным тоном Семён обратился с привычным, ежедневным вопросом к секретарю, пытаясь снять напряжение.
- Анатолий Владимирович здесь. – как будто постепенно выходя из комы, медленно ускоряя речь ответила секретарь. – Иван Фёдоровичу звонили. Сказал, что сегодня здесь не будет, а будет у себя на «Белорусской». Передавал поздравления. Сказал, что ещё наберёт. Михаил Юрьевич на даче. Тоже поздравлял. Сказал, что лично поздравит завтра. Перепечкин будет у Вас завтра. Кантари и Булыгин будут через полчаса. Список звонивших у Вас на столе. Все цветы, подарки и открытки, которые приносили курьеры в большой переговорной. Там же и стол накрыт. Мы же не знали… - доложила и внезапно сконфузившись, осеклась Вера (Так звали секретаря).
Человек на табурете из подлобья проследил за докладом и увидев в конце смущение Веры заулыбался.
«Дать бы тебе прямо в твою улыбку!» - разозлился про себя Семён, но вслух спокойно сказал: « Хорошо. Спасибо. Я думаю, мы скоро уладим всё, и я тогда дам сигнал к сбору. Ты обзвони все отделы, раз выходить пока нельзя, скажи, что я просил потом сразу не расходиться. Праздник обязательно состоится».
«Спокойствие капитана всегда положительно влияет на команду» - любил говаривать начальник организационно-строевого отдела рижской мореходки «кап два» Соловатов, где давным-давно учился Семён. Секретарь с кадровичкой скинули ноги со стульев. Как-то подтянулись и вышли из «оцепенения». Застучали кнопки телефонов. Зазвучали знакомые голоса. Офис ожил, несмотря на чужеродные вкрапления в его организме.
«Селёдка» (Семён как-то уже привык так называть про себя следователя) с интересом следила за происходящим. Видимо почувствовав хозяина, инстинктивно не решилась первой войти в кабинет, а пропустила Семёна.
Кабинет служил особой гордостью Семёна. Мебель была заказная. Недёшево обошлась, хотя и выполнял заказ давнишний-предавнишний друг (Реально, блин, в песочнице познакомились) Юрка. Ныне конечно не Юрка, а Юрий Олегович – член союза художников России, руководитель успешной дизайнерской фирмы и просто талантище! Всё за что бы не взялся, получалось замечательно. А брался он за многое: живопись, скульптура, роспись храмов, монументальный дизайн, мебель, преподавание в воскресной школе, автомобильная аэрография и многое-многое другое. Семён только оговорил с ним свои пожелания и Юрка уже через неделю дал несколько вариантов. Семён остановился на варианте «кабинет Шерлока Холмса».
Сорокаметровый кабинет полностью соответствовал стилю викторианской Англии. Красное дерево. Полосатая зелёная с золотом матерчатая обивка мебели. Стены так же были обиты деревянными панелями поверх обоев кирпичного цвета. По центру слева находился круглый стол, окруженный пятью мягкими стульями без подлокотников. Такие же стулья стояли вдоль стены около входной двери. Напротив, у противоположной стены расположился длинный и узкий диван, около которого уютно стоял маленький тоже круглый столик на котором был разложен сигарный комплект (Специальная пепельница, пробойники разных видов, гильотинки, спички, сигарные зажигалки и прочие милые мужские мелочи), на нижней полке лежали журналы «Сigar clan» и посверкивал лаковыми боками хьюмидор почти до верху набитый вкуснейшими кубинскими и доминиканскими сигарами. Правая часть кабинета, что ближе к окнам, разделена на две части двусторонним шкафом с книгами, с одной стороны которого стоял широкий письменный стол для текущей работы, а с другой красивейшее резное бюро, увенчанное двумя антикварными подсвечниками. Большие окна были прибраны тяжелыми зелёно-золотыми шторами поверх тюли, с кистями по бокам. На потолке висела шестирожковая латунная люстра. По стенам расположились небольшие, но подлинные работы разных (не пугайтесь, конечно малоизвестных) художников, подсвечиваемые индивидуальными бра. На письменном столе и бюро стояли тяжелые металлические лампы с зелёными абажурами. Стационарный комп с большим монитором стоял на рабочем столе. А когда Семён работал на бюро, то использовал домашний нотик, который постоянно возил и собой. Все зоны кабинета были очень функциональными. К большому столу приглашались сотрудники для индивидуальных обсуждений рабочих моментов, либо Семён работал с документами. Особые клиенты или партнёры приглашались на переговоры за круглый стол (Для них это должно было быть особым знаком, так как все остальные встречи проходили либо в большой, либо в малой переговорной). Сидя на диване (а иногда и лёжа), открыв створки шкафа за которыми скрывался телевизор, в минуты отдохновения курились сигары. Тот уголок в котором стояло бюро являлся «личным пространством на работе». Там, в окружении фотографий детей и родителей, карты Англии семнадцатого века, картины с видом италийского побережья, различных дипломов и грамот можно было заниматься чем-нибудь творческим. Например, однажды Семён на одном дыхании написал целую книжку. Это был кодекс из двухсот статей под названием «Корпоративные стандарты деятельности компании»,который потом был утверждён советом директоров и принят во всей группе, и более того позаимствован некоторыми клиентами и партнёрами. При этом этот уголок был так расположен, что вошедшему в кабинет не был виден его обитатель. Семён любил создавать такие уголки. Дома – спальня, здесь – уголок с бюро. Видимо иногда душа остро нуждалась в нахождении с самой собой.
В кабинете на круглом столе были разложены документы. За столом насупившись, изучая их, сидел основной партнёр по бизнесу и совладелец Толя Подгорнов. Увидев входящих, он встал и как будто не замечая «Селёдки» улыбаясь подошел к Семёну.
- Дружище! С днём рождения! От всей души поздравляю! Здоровья тебе и поменьше проблем! – сказал он, скосив глаза в сторону «Селёдки» и заключив Семёна в объятия. – Видишь, вот и государство не забывает о тебе. Правда, память его выражается таким странным способом. –продолжил Толя.
- У Вас День рождения? – вмешалась «Селёдка». – Извините, не знала. Поздравляю. – сухо «прошелестела» она.
- Спасибо. – так же без эмоций ответил ей Семён. – Кстати, давайте же побыстрее закончим с формальностями, а то мне не терпится побыстрее вспомнить, что у меня сегодня столь радостный день.
- Я думаю, что я Вас долго не задержу. – сказала «Селёдка». – пока вас не было, мы, собственно управились. Осталось не формально опросить Вас и подписать протоколы и другое.
- Нет, уж… Давайте-ка, всё с самого начала… Ваши полномочия. Основания для проведения следственных действий…- строгим тоном сказал Семён. – Да и, кстати, позвольте я приглашу своего адвоката. По-счастью, он арендует помещение у нас в офисе. Дайте вашим людям разрешение на это. – он приоткрыл дверь и чуть повысив голос, чтобы было лучше слышно, сказал секретарю: « Вера, пригласи пожалуйста Льва Самуиловича. Да, и пусть ордер не забудет». «Селедка» за спиной Семёна слегка кивнула головой в ответ на смотрящий на неё из под маски вопросительный взгляд бойца в камуфляжё, стоящего у двери.
Лев Самуилович Гаткий ( Всегда просит не забывать, что третья буква «т», хотя при случае очень любит похохмить на эту тему), в простонародье просто Лёва - очень хороший адвокат. Не раз выручал Семёна, его партнёров, родственников друзей и сотрудников. Знакомы «сто лет». Когда-то работал у Семёна простым юрисконсультом в отделе. Потом уходил «на вольные хлеба». Возвращался, потом снова уходил. Стал адвокатом. Семён порекомендовал его в одно очень известное адвокатское бюро. Теперь Лёва снимает у него кабинет. Исчезло общение «начальник-подчинённый», а стали хорошими товарищами, даже друзьями.
Лёва, как всегда, появился тихо и быстро, словно из неоткуда.
- Вот мои ордера.- Показал он какие-то бумажки «Селёдке». – Заключены действующие договоры с моими клиентами Григорьевым Семёном Аркадьевичем и Подгорновым Анатолием Викторовичем. Так же я имею генеральную доверенность на представление интересов компании.
«Селёдка» невозмутимо кивнула и молча села за стол, жестом пригласив остальных последовать её примеру.
- А, чё ты, сразу-то Лёву не позвал? – шепнул Семён Анатолию.
- Пока сам справлялся. – «пробурчал» тот. (По непонятным Семёну причинам Толя недолюбливал Лёву. Последний отвечал ему тем же).
Сёма пожал плечами.
- Вот постановление о возбуждению уголовного дела по заявлению одного из ваших партнёров.- Как всегда тихо и без эмоций сказала «Селёдка».- Вот остальные документы.- продолжила она и пододвинула не очень пухлую стопочку к Лёве.
По заявлению кого!? – в унисон произнесли Семён и Толя, вытянув лица.
- Как вы оба ранее заметили, вы - совладельцы.- невозмутимо продолжила «Селёдка». – Двадцать процентов головной компании вашей группы принадлежит госпредприятию «Тиманья геологоразведка». Именно от этой организации и поступило заявление о присвоении вашей компанией, принадлежащих заявителю денежных средств в размере семи миллионов долларов США.- закончила речь «Селёдка».
- Как так!?... Они же их в уставник вложили!... И вопросов не возникало… И, вообще, это год назад было… Мы сколько работ совместных сделали… И прибыль по честному делили… - «вскипел» Семён. - Да они вчера только займ у нас взяли под эти акции! И ведь без проблем договорились! Их директор прямо на вашем месте сидел, бумаги подписывал! Бред какой-то! Толя, ну что ты молчишь!…
- Я сам в шоке. – только и смог сказать Анатолий, закурив.
- Извините, а это что? – подал, наконец, голос Лёва, сунув прямо под нос «Седёдке» бумажку из пододвинутой к нему пачки.
- А это, уважаемый коллега, постановление о наложении ареста на акции последней дополнительной эмиссии. – Очень жестко ответила «Селёдка», в которой вдруг проснулся настоящий «следак».
- Час от часу не легче! А это, ещё почему? – выдохнул Семён.
- Уважаемые господа, я надеюсь, что по существу предъявленных нами документов, полномочий и правильности проведения следственных действий, ни у кого вопросов не имеется? – очень официально прекратила дискуссию «Селёдка».- Поэтому, прошу Вас, Семён Аркадьевич, прочитать, а если нет возражений, подписать протоколы осмотра и выемки. Если есть возражения, то прошу их представить в письменном виде, а так же напоминаю, что Вы вправе подать жалобу в вышестоящие органы, либо в суд.
Семён вопросительно посмотрел на Лёву.
- Не волнуйся, подписывай. – Сказал тот, прислонившись к уху Семёна. – Я всё равно сегодня же жалобу подам.
- Да, вот ещё что, – открыв дермантиновую папку и жестом фокусника, вытащив оттуда еще несколько бумажек сказала «Селёдка».- вот ваши официальные повестки на допрос. Там и обсудим всё. Кстати учтите, что вы по процессуальному положению ещё являетесь свидетелями, так, что от вашего поведения и искренности зависит, останетесь вы в нём дальше или нет. – А это лично вам, уважаемый Семён Аркадьевич. Простите, что, видимо, нарушаю Ваши планы, в связи с днём рождения, но вы руководитель, таков порядок.- «Селёдка» посмотрела холодными бесцветными глазами прямо в глаза Семёну. От чего у того невольно пробежали мурашки по спине.
- Что это? – не решаясь взять протянутую бумагу, спросил Семён.
Лёва это быстро сделал за него и, сверкнув своими чёрными-пречёрными глазами моментально «пробежал» текст.
- Ой, Сёма, таки не стоит волноваться. Это всего лишь какая-то маленькая подписочка о невыезде, – произнёс он еврейской скороговоркой. Он всегда так делал, когда волновался. Семён понял это и подумал: «А, дела то не так хороши».
- О невыезде откуда? –Взял себя в руки Семён и посмотрел на «Селёдку».
- Из Москвы.- спокойно ответила она.
- Вот так да… А, как же мне домой попасть? Семья, дети… Сами понимаете. – уточнил Семён.
- Не глумитесь, Григорьев. – Уже со всей социальной злостью «взвилась» «Селёдка. – Езжайте вы на свою «Рублёвку»! Кто вас держит.
«Елена Петровна, мы закончили» - пробубнил в приоткрытую дверь человек в камуфляже и в маске. «Вот же жарко им в этих масках» - почему то подумал Семён.
- Да, да. Мы заканчиваем. Грузитесь пока. – сказала «Селёдка», опять превратившись в «неуклюжую очкастую тётю».
Семёну всё это надоело и он быстро подписал бумаги. Толя, не проронив ни слова, сделал то же самое.
«Селёдка» взяла бумаги и, не прощаясь «дематерилизовалась». Затопали тяжелые ботинки в коридоре и через минуту всё стихло.
Невыносимо захотелось есть. Тем более, что из большой переговорной призывно и нагло, не обращая никакого внимания на происходящее и общую нервозность, тянулись запахи накрытого к празднику стола.
- Так, всё! – решительно сказал Семён. – Помыть руки и через пятнадцать минут принимаю поздравления за общим столом. Отсутствие на празднике приравнивается к заявлению об увольнении, - расцветил он шуткой собственный строгий тон. - «Труби общий сбор». – так же решительно Семён дал указание секретарю.
- Я пока побегу к себе. – сказал Лёва – Бумажки прочитаю, что бы башка уже «варить» начала. Вечером посижу подготовлю жалобы. Завтра выходной… Семён резко поднял глаза на говорившего… - Ну, что ты «зыркаешь»!?- продолжал Лёва - Помню я всё. Завтра обязательно будем всей семьёй. Ну, так вот, значит послезавтра утречком и подадим. Лёва, сгрёб со стола бумаги и удалился.
- «Хрень» какая-то! – выругался Семён, оставшись с Толей наедине. – Ты что-нибудь понимаешь? – обратился он к компаньону.
- Только одно, что на нас кто-то «наехал». – сказал Толя – и «наехал профессионально. Чтобы так подгадать момент… Надо очень хорошо знать нашу «внутреннюю кухню». Смотри сам: На Кипр ты лететь не можешь – подписка о невыезде; акции новой эмиссии мы предлагать не можем – под арестом и плюс к этому еще и займ этим «сибирским хитрованам» «отгрузили». Отсюда вывод: с немцами мы ничего не подписываем, акции не продаём, денег на оплату второго транша за «Актый нефть» нет, соответственно она остаётся во владении «Тиманьи геологоразведки», задаток мы теряем и «Тиманья» за счёт него гасит наш займ, да ещё и с хорооошей прибылью для себя. Они становятся не связаны предоплатой и предварительным договором и могут кому угодно напрямую продать контрольный пакет. А мы все бабки «вбили в этот проект. Возврата займа (и то, если он будет и будет вовремя) едва хватит на погашение процентов по кредитам. Пока всё, что приходит в голову, но и этого достаточно, чтобы фирму банкротом объявить.
- Ладно, ладно… Так уж и банкротом. – успокаивающе сказал Семён .- Можно какие-то другие активы скинуть. Долгов у нас не так много. Чё там? Три кредита, всего.
- Скинуть то можно, да сколько это время займёт!? – повышая голос ( Что было очень не типично для Толи ) сказал Сёмин партнёр. – А, потом, по поводу кредитов, дорогой, ты не забывай, что первый – под землю в Коршуново (Основной наш актив), второй – под имущество фирмы ( Под обеспечение твоим домом на Рублёвке), третий – под твои же квартиры ( Под мою гарантию, на минуточку! ). Вот и остаётся «хрен, да ни хрена».
- Толя!, да ты, что?... Знаешь, ведь… Все «бабки» на предоплату по «Актыю» пошли. Давай думать!,..- вскричал Семён, пытаясь справиться с чувством безысходности,, нахлынувшим на него. Помнишь, сами же решили, что «выросли» мол… что пора «нефтянку» брать!!! Ну, а теперь, что? «Большие детки – большие бедки». Другой вопрос - Кто же «сибиряков» надоумил? Они сами бы «ни в жисть» до такой сложной схемы не до «тумкали». И главное, им же всё-равно «Актый» продавать надо и продавать по срочному. Он же их на дно тянет. Мы «в конце пути», а новые покупатели даже если и есть, то по самым смелым подсчётам, до реальной покупки месяцев шесть, а то и год. Ладно! Справимся! Не боись! Пошли в «переговорку». Там, наверное, собрались уже – неудобно.
Сотрудники подготовились на славу. Стол ломился от всевозможных явств. Заказали сразу из двух ресторанов. Под водочку из «Тараса Бульбы», а под вина из итальянского «Pepino», что около Петровки. Суммы на подобные мероприятия были заложены в лимитах. Тосты. Здравицы. Ну, как положено. Подарили звезду. Причём звезду назвали, как фирму, а сертификат оформили на Семёна. Было весело. Под звон бокалов, шутя вспоминали утреннее проишествие, беззлобно подтрунивая друг над другом и подсчитывали имущество, вывезенное оперативниками (компьютеры, документы и т.п.).
Больше всех отличилась главный бухгалтер. Во время обыска она подвесила свой ноутбук, на котором была сдублирована вся бухгалтерия всех наших фирм, договоры и многое-многое другое, на верёвке за окном. Самое смешное, что он до сих пор там висел. «От греха»,- бубнила себе под нос главбух, под общий смех. - «Вечером домой увезу». Семён искренне благодарил тостующих и одновременно крутил в голове варианты того, кто бы это мог так «наехать» и как спасать ситуацию. Но пока ничего не «клеилось». Приезжали поздравить несколько чиновников и руководителей фирм-партнёров. Подъехали Кантари и Булыгин и оба, открыв рты, слушали (слегка приукрашенные, конечно) рассказы коллег. В четыре все разошлись.
На этот раз путь домой занял больше двух часов. Стояло всё.- Садовое, Кутузовский. Рублёвку .перекрывали на полчаса. По дороге позвонила Алёна и «отчиталась» о подготовке. Приглашенные иногородние все приехали. Всех встретили и разместили в Измайлово. Тома Гафарова (человек, который организовал не один прекрасный праздник Семёну и ещё многим-многим Сёминым друзьям и приятелям) окончательно договорилась с ведущим и артистами. В качестве ведущего выбор пал на Отара Тибилашвили. Не смотря на его одиозность и скандальность Семёну очень понравилось как Отар провёл юбилей у одного приятеля. Его эпотажность это просто часть имиджа. По артистам договорились, что Семён заранее знать не будет. Семён внимательно вслушивался в речь жены, но тревожных сигналов связанных с алкоголем не услышал. Всё шло неплохо.
Только одно омрачало приятные подготовительные хлопоты – кто? Семён нормально относился к периодическим атакам правоохранительных органов на бизнес. Подобное бывало и раньше и не только у него. Но в данном случае этот невидимый «кто-то» нанёс точечный удар с явной целью – разрушить сделку по приобретению «Актый нефти», попутно развалив, так кропотливо создаваемую Семёном организацию. «Кто!??? Какой в этом смысл???» - разрывали голову вопросы. Похоже на месть – бессмысленную и беспощадную, но врагов такого уровня Семён припомнить не мог. И ещё… У этого «кого-то» есть очень осведомлённый информатор на фирме. Осведомлённый до такой степени, что даже знал, что на следующей неделе Семён должен был лететь на Кипр на подписание контракта с немцами по продаже им акций новой эмиссии. И знал, что именно этими деньгами должен был быть оплачен второй транш за «Актый нефть». Таких было не много. Семён стал перебирать все возможные кандидатуры.
Первый – Толя. Он знает всё до мелочей. Вместе готовили все сделки. Сидели ночами, прорабатывали малейшие детали. «Слить» кому-то информацию он мог, только если сошел с ума. Маша – главбух. Теоретически возможно, но зачем. У неё самая большая зарплата на фирме. А, главное у неё сильнейший корпоративный дух. Она пришла когда ещё сидели в подвале, сотрудников было всего пятеро все были счастливы когда на всю фирму в месяц «прилипало» около трёшки баксов. Прошла вместе с фирмой весь путь. Даже Толик появился позже. Сначала тот был просто клиентом. «Нет. Она не может»,- твёрдо решил Семён. Из полностью осведомлённых, остаются двое – он и Лёва. Подозревать себя – это клиника. А Лёва? Что Лёва? – Лёва друг. Старый и проверенный в «боях» друг. Если подозревать его, то это значит полностью разочароваться в дружбе. Были ещё четверо «миноритариев» ( а по настоящему друзей и партнёров) – Перепечкин, Кантари, Маков и Булыгин. Но каждый из них отвечал только за своё направление и не знал всей «схемы». Лёша Перепечкин проверял «Актый» на предмет выполнения ими лицензионных соглашений, Серёга Кантари отвечал за безопасность ( местные «менты»» и «кенты»), Мишка Маков – вопросы экологической безопасности, Пашка Булыгин – технической. В итоге, в разгадывании поставленной задачки Семён не продвинулся ни на шаг.
Дома (Слава Богу!)всё ограничилось чаепитием с тортом, после которого, извинившись перед детьми, что не сможет посмотреть с ними фильм, Семён поднялся к себе, принял душ и быстро уснул.
Пробуждение было поздним. Сказался прошлый день, а надо было выспаться. Гости прибывают к трём. Хорошо, что на этот раз праздник организовывался в местном ресторано-развлекательном комплексе, находящимся прямо в посёлке. Семён снял его целиком на весь день. Пешком можно было дойти. Алёна с Лизой пошли в салон заниматься причёсками. Семён с Мишкой типа «контролировали» подготовку домработницей их смокингов и сорочек. А на самом деле, не делали ничего, а просто «болтались» по дому или бегали с собакой по двору . Семён даже успел бросить по паре кусочков мяса на мангал (Садовник знал эту привычку и заранее запалил угли).
В это время в ресторанном комплексе вовсю кипела работа, так как ещё к десяти туда подъехала Тома Гафарова со специалистами по подготовке сцены и освещения. Половину третьего начали поступать звонки о подъездах гостей. Без пятнадцати все сели в машину и доехали до ресторана (Всё-таки топать в вечерних нарядах несподручно).
В ресторане все подготовительные мероприятия были уже закончены. Отар подъехал. Алёна с детьми осталась встречать гостей в помещении, а Семён в лаковых ботинках, лаковом ремне и смокинге с бабочкой стоял на крыльце вместе с Отаром. Чтобы не скучать, ещё раз «пробежались» с ним по списку приглашенных. Отар правильно сделал, что тоже остался на крыльце. Ему, как ведущему, было крайне важно сопоставить имена из списка с реальными людьми.
Первыми приехали родители и сестра с мужем. Отец очень не любит, когда опаздывают. И поэтому не позволяет такого ни себе ни родственникам. Потом «потянулись» все остальные. Сначала подъехал автобус с иногородними из «Измайлово», потом автобус из города, заказанный специально для тех, кто был без водителей и не захотел сам ехать на праздник за рулём. Для таких гостей уже в автобусах были предложены лёгкие закуски и апперитивчики. Легковушки разных марок (От «Лады» до «Maybah») все подъезжали и подъезжали. Цветам не было счёта. Пришлось им выделить отдельную комнатку за гардеробом. Праздник начался. Отар был великолепен. Тосты звучали один за одним. Первыми, конечно же, поздравили родители. Отец гордо отметил успехи. Мама вспомнила Сёмино «детство босоногое» и немного прослезилась.
Семён практически час простоял на ногах, отхлёбывая из бокала с шампанским, слушая и отвечая благодарностями на тосты. «Хорошо, что днём перекусил мясом с мангала» - подумал он – «А, то так бы и рухнул, не дождавшись праздничного стола и обещанной концертной программы».
Через час Отар немного утомился и великодушно разрешил присутствующим уделить время столу. (Прекрасному столу! – надо отдать должное поварам). Гости (Да, и , что там скрывать, именинник тоже) воспользовались предоставленной передышкой и стали активно закусывать ранее выпитое. Алёнин сюрприз оказался записанной ей на студии песней с полной аранжировкой. Семён даже не думал, что жена поёт. Было приятно, хотя душа всё понимала. Видимо время так и не смогло помочь полюбить. Очень, очень жаль! Алёна была достойна любви. Добрая, самоотверженная до крайности. Семён старался. Искренне старался. Но, как говорится «сердцу не прикажешь». И плюс ещё одно «но» - Все положительные черты в жене проявлялись только, когда она была трезвая. Даже малейшая доза алкоголя изменяла этот портрет на антипода.
За обильной едой и в отсутствии ведущего гости уже стали потихоньку забывать причину торжества, разделяясь на группы по интересам и «кучкуясь» в разных местах установленных «п-образным видом» столов.
И тут, неожиданно, зажегся яркий рамповый свет, «грохнула» музыка и прямо на полу ресторана, игнорируя оборудованную, пусть и не большую, сцену , моментально «выведя» всех (особенно людей старшего поколения) на танцпол, начала своё выступление группа «Доктор Ватсон». Вообще, несмотря на обещание данное Алёне, Семён, конечно же, уже узнал всю программу вечера у Отара (пока встречали гостей), конечно за исключением специально подготовленных сюрпризов, как то исполнение всеми присутствующими на празднике детьми (включая самых маленьких) под акомпанимент музыкантов одной из приглашенных групп песни «Крылатые качели». После «Докторов» выступал Максим Леонидов, потом Николай Носков, Валерий Сюткин и завершали праздничный концерт белорусы. Группа «Ляпис Трубецкой» вечером приезжала из Минска и уже на вокзале их встречали, чтобы отвезти прямо сюда. Опять появился Отар. «Праздник, похоже, удался».- подумал Семён. Но, всё же воспоминание о вчерашнем проишествии не давало полностью расслабиться.
- Сёма, Сёма… – вдруг сквозь грохот музыки расслышал Семён голос Толи у себя за спиной.
- Ты, что не танцуешь, дружище? – резко обернулся он, отбросив «дурные» мысли.
- Какие танцы… Я тут весь вечер с «народом» общаюсь. Пытаюсь выяснить подробности, по поводу вчерашнего.- сказал Толя, опять возвращая Семёна к только что отброшенным мыслям.
- И, что твой «народ» говорит? – уже сосредоточенно спросил Семён.- Кстати, с кем говорил?
- Ну, естественно, только с приглашенными. А говорят вот что…- Толя жестом пригласил Семёна отойти в более тихий уголок зала, за ширму для сомелье. - …что нашей «Актый нефтью» заинтересовался наш государственный нефтяной гигант, который под себя по всей Республике Коми сейчас такие активы собирает.
- Ну?
- Что – «ну»? Вон Коля Толкачёв с женой сидят. – продолжал Анатолий.- так, он говорит, что с ним точно таким же методом по Ямалу торговались
- Так с ним хотя бы торговались, а у нас, получается отнимают еще не купленное. Пусть бы проявились хотя бы переговорщики, какие-нибудь. С кем договариваться?- начал раздражаться Семён.- Ведь нет же никого в таможне – попытался «юморнуть» он, чтобы сбить раздражение.
- Вот. Вот этим я сейчас и занимаюсь. Вон Колманович – гигантовский зам, бодро отплясывает. Когда он закончит кадрить твою родственницу из Ростова (Отар, предоставляя тосты, первоначально всех представлял, как водится), так я сразу к нему – попробую «пронюхать» что-нибудь.
«Ааа! Вот вы где попрятались!» - ворвался в разговор разгорячённый от танцев Лёва. «Не помешал?» - как всегда деликатно поинтересовался он.- «Уфф! Ну и праздник ты отгрохал!».
«Ну как ты можешь помешать нам «Братское сердце».Мы же все здесь одна «банда». Вот,обсуждаем вчерашнее дело. Присоединяйся. Отдохни немного.»- улыбаясь сказал Семён, обняв и притянув к себе друга. – «Толик говорит, что мы Гиганту на хвост наступили и теперь «не будет нам пощады».- продолжал поддерживать «игривый тон» Семён.
- Нее… Я, просто сказал, что узнал откуда «ветер дует», а конкретики пока ни какой. – сказал Толя.
- Кстати, а изначально, кто тебе такой «ветер надул»? Откуда инфа, что Гиганты хотят всё захапать? Коля? И, вообще, откуда знают, что у нас интерес к «Актыю»? – вдруг спросил Семён, вспомнив, что так и не решил для себя задачку об источнике «утечки информации».
- Окулевич шепнул доверительно. У него жена в Минтопе. Чё, не помнишь? Просил тебе передать. Да, можешь сам с ними поговорить. Вон они «вальсируют». – Толик ладонью указал куда-то в глубь зала.
- Да,… Я жалобу подал. Еще вчера успели отвезти. Завтра узнаем результат. – сказал Лёва.
- Ой, ой, вроде Колманович угомонился. Пойду «подъеду на хромой козе» - засуетился Толик.
- Да, подождите вы, мужики! У меня День рождения, всё-таки! Давайте-ка найдём «наших всех». У меня есть тост! – вскричал Семён.
«А, нечего нас искать! Это мы вас нашли! Мы все здесь! И более того, у нас ссть всё необходимое». За ширму прямо ввалилась мокрая от плясок и уже изрядно пьяненькая компания, состоящая из миноритарных совладельцев фирмы Лёхи Перепечкина, Серёги Кантари, Михи Макова и Пашки Булыгина. В руках у Сереги была початая бутылка виски.
- Ну, вот и славно! Разбираем «инвентарь»! – приказным тоном сказал Семён, указав на гору фужеров и стаканов, припасённых местным сомелье.- Наливаем до краёв!
«Друзья! Нас семеро. Мы знаем друг-друга чёрти-сколько лет! Мы уверенны друг в друге, как соседи по окопу! Мы переживали разные времена – и голодные и сытые, и грустные и весёлые. Но во все времена каждый точно знал об одном: У меня, как у Шивы есть шесть рук, которые всегда в работе на общее благо, которые всегда защитят и помогут. Одна с лёгкостью перехватит у другой чрезмерно тяжелую ношу. И о каждом из нас можно смело судить по его друзьям! За нас всех, дорогие мои! За нашу дружбу! Два коротких, один протяжный: Ура! Ура! Ура!..... » - очень торжественно и искренне произнёс Семён и грохнул пустой стакан со всей силы об пол. Все, тоже троекратно прокричали «Ура!» и разбили опустошенные стаканы. Обнимая друг друга на ходу, вся компания, буквально «ринулась» в гущу танцующих, распугивая чопорные пары.
Отар продолжал держать полный контроль над залом, Концерт продолжался, гости веселились и танцевали. Некоторые разбрелись по комплексу поиграть в бильярд, или покатать шары в боулинге. «Хорошо, что снял весь комплекс. Люди могут спокойно пообщаться, если захотят»- подумал Семён.
« Семён, дорогой! Спасибо тебе огромное за такой праздник! Просто феерия! Но, к сожалению поедем мы домой – кашку есть, а то опять поджелудочная захандрила. Так всё вкусно, что удержаться нельзя. Как бы хуже не было.» - от имени себя и стоящей с ним под руку его супруги, сказал Толя. «Ээх!..... Я бы ещё продолжала и продолжала, да «половинку» свою жалко. Огромное спасибо тебе Семён! И, ещё раз, с Днём рождения!» - дополнила мужа жена Толика – Оксана. «Да, кстати, если будешь завтра в офисе – не жди, я с Колмановичем договорился порыбалить с ним поехать. Там и «потрещим» с ним обо всём» - сказал Толик.
«Конечно ребята! Спасибо вам, что были. О чём разговор. Жалко, что так рано, конечно. Ещё фееверк будет, как стемнеет. Ну, да здоровье выше всего». – провожая друзей к выходу, сказал Семён. «Ну, ты дал «как стемнеет»! Это же часов пол-двенадцатого будет! Лето же! Ладно, с Днём рождения тебя! Пока, дорогой! Созвонимся.» - напоследок произнёс Толя, садясь в машину.
Семён вернулся к гостям. Праздник продолжался. Сюткин «искрил» шутками , подчас, «забивая» Отара. Мишку, Лизу и других детей уже отправили по домам. Остались только взрослые. И эти взрослые веселились, как дети. «Празник удался». – ещё раз подумал Семён и сел в уголке, прикурив сигару и налив себе стаканчик «Chivas blue lable». Подошел Лёва. Видно было, что он хотел что-то сказать, но сдержался и сев рядом, попросил у материализовавшегося из винных паров сомелье, подготовить ему сигару.
- Что ещё? Сыпь «не ссы». - сильно уставшим голосом сказал Семён.
- Сёма, дорогой, плохие новости… Ну, не то чтобы плохие… - затараторил Лёва.
- «Ну, не то, чтобы…» Что ты мямлишь? - Лёва, ты меня знаешь! Либо говори, либо иди к чёрту и не мешай отдыхать.
- Семён Аркадьевич, - очень официально сказал Лёва, встав и одёрнув пиджак – Завтра утром будет выдан ордер на Ваш арест.
После этих слов Лёва, как будто обмяк и со слезами кинулся Семёну на шею.
- Братишка, прости, но я ничего не мог сделать….. Я даже не думал, что так возможно….. Я…. Я просто оказался не готов к такому повороту событий….. Кто-то нас «мочит» со страшной силой….. –бессвязно причитал, всхлипывая, Лёва – Бежать тебе надо…. Точно… Смотаться на недельку, а мы тут пока всё «разрулим». Плохой я адвокат! – на последок, по-еврейски «посыпал голову пеплом» Лёва.
- Откуда знаешь?
- Племянник с прокуратуры только, что позвонил. Я его вчера попросил «отмониторить». Информация точная.
- Я в вас верю, что «разрулите»…… Только, брат, как же я смотаюсь, если у меня подписка «о невыезде». Меня же, по-идее, могут на границе в аэропорту «повинтить». И , чё?... Да, и времени уже почти десять….. Я даже билет купить не успею….. Пока до аэропорта доберусь….. А, там теперь за три часа надо…...
«Повисла» длинная пауза.
- Эврика! – вдруг заорал Лёва. – Ты, наверное, в середине застолья тосты уже плохо слушал? А, зря. Помнишь, что тебе Виталик Спиридонов предложил? Полететь вместе с ним на Кипр и первым войти в его новый дом на Coral Bay под Пафосом «на удачу, которую ты приносишь», как он сказал. Чартер уже в аэропорту – ждёт пассажиров. Сам, то он сразу после праздника «двинет». Поезжай Сёма, а?… Накупаешься, «пузо погреешь»….. А, мы тут все вопросы в спокойном режиме закроем.
- Только с условием –вылетаем вместе. В выходные назад вернёшься на рейсовом. Завтра вместе в Никозию съездим к коллегам твоим киприотским. Может придумаем что, как с немцами передоговориться. Смотайся, плиз, пригласи Виталика в боулинг на партеечку. Скажи именинник нижайше просит. У тебя, кстати, загранпаспорт с собой? – как-то внутренне собрался Семён.
- Всегда.
- Ну, и славно. Софочке скажешь, что я тебя силой забрал. Короче, вали всё на меня. – сказал Семён. – Оооо!... Виталик!... Прошу «к нашему шалашу»!... А , я как раз Лёву хотел попросить пригласить тебя на партейку в боулинг со мной. Знаю ты любишь…..
Вид из окна был сказочный. Дом стоял над обрывом, у берега, прямо посередине залива. Был жаркий летний день. Небо без единого облачка. Море призывно звало отдаться в его объятия сразу и сейчас, не раздумывая. И действительно, в полном соответствии с названием, залив был реально кораллового цвета. В заливе белело несколько яхт. Дополняли картину, видимо для полного осознания созерцающим того, что он сильно южнее средней полосы России, пальмы различных форм, всюду по берегу, куда хватало взгляда.
«Всё-таки, самолёт – это вещь!» -подумал Семён. –«Только вчера, точнее - в последний час прошлых суток я смотрел фейверк в мою честь, под Москвой, а в десять утра валяюсь на Кипре и смотрю на море».
Вчера Семён полностью «отработав» главным лицом праздника, проводив последнего гостя, быстро «смотался» домой (благо рядом), коротенько объяснил свой неожиданный отъезд жене, поцеловал спящих детей, переоделся, покидал в сумку кое-какие вещи и вместе с Виталиком и Лёвой умчался на частный терминал Шереметьева. Лёва, как был в смокмнге, так и поехал. Виталик пообещал ему, что что то подберёт на месте. В самолёте ещё что-то пили, но наконец, уморились и уснули. В Пафосе прямо на взлётке встретил водитель Виталика и через двадцать минут после этого «путешественники» разбрелись по комнатам, заботливо приготовленными прислугой. Кстати, Семён зря переживал по поводу паспортных формальностей, так как для пассажиров такого типа они были удобны и сведены к минимуму.
- Эй, народ! Хватит дрыхнуть! Айда искупнёмся! – Кричал Виталик с веранды первого этажа. Окна были открыты и поэтому его призыв был услышан и Семёном и Лёвой.
Искупнулись. Понежились немного на солнце, ни слова не говоря , словно, договорившись. За это время дворецкий накрыл стол к завтраку. Лишь, когда сели за стол, добровольный обет молчания был нарушен.
- Ну, что как вам дом? Нравится? – явно не ожидая иного ответа спросил Виталик.
- Отлично! Кто архитектор? Местный? – поддержал тему Семён.
- Нее… Местные бестолковые. У нас заказывал. Они тут у меня до самой сдачи жили. Строителей контролировали. Молодые ребята, но талантливые. – охотно ответил Виталик. По всему было видно, что он сам очень гордится их работой.
- Видно, что талантливые. Такие «смелые мысли» исполнены! – с видом опытного ценителя и , важным тоном, держа в правой руке чашечку кофе, отогнув мизинчик, влился в светскую беседу Лёва. Он был в плавках и рубашке от смокинга под бабочку, которая торчала из нагрудного кармана, и, по сему, выглядел преуморительно.
Виталик с Семёном переглянулись и «прыснули» заливистым смехом. Лёва сначала с обидой насупился, а потом присоединился к смеющимся.
- Ладно, хватит ржать… Какие планы, то у вас на сегодня? А, то я в банк собираюсь. Вот думаю водителя брать, или вам оставить. – с трудом, останавливая смех, сказал Виталик.
- Оставь нам, пожалуйста. – попросил Семён. – А, то мы в Никосию должны съездить. Не ближний свет, всё-таки, а тебе тут полчаса ехать.
- Да, Виталик, ты мне там какие-нибудь шмотки обещал выдать, а то ей Богу в смокинге на жаре реально несподручно. Ты сам видел – картинно «простонал» Лёва и все опять громко засмеялись.
- Лады. Берите. –согласился Виталик. – Только он грек и по-русски не бельмеса. Ааа… Ну, да… Сёма же у нас спикает. Ну, вам и «карты в руки.
Солнце всё уверенней «ползло» к зениту.
- Лёва, хватит рассиживать. Погнали. А то у них рабочий день кончится. Уже полдень скоро. Звонить будем. – Семён бодро вскочил со стула.
- Смысл? Я вчера им конфереренц-колл назначил на три. Так, что будут в полном составе, как миленькие. Вот у них рожи вытянутся, когда вместо звонка мы сами заявимся. – тоже энергично проднимаясь сказал Лёва.
По дороге, в машине поспали, используя прохладу от кондиционера. С парковкой - «беда», так что оставили водителя вместе с машиной за квартал от офиса адвокатов и решили дальше пройти пешком.
Пекло ужастно. Узкие улочки накалились в прямом смысле «до бела». Казалось, что наполированные ногами и шинами автомобилей белые камни мостовой отражали солнечные лучи, как зеркало. Дорога шла вверх. Пот лился ручьём. Офис адвокатов находился в конце этой узкой улочки. Он был виден, но ноги ели шли (может ещё и усталость за сутки накопилась, плюс выпитое вчера спиртное). Сверху, навстречу, громко гогоча, спускалась какая-то компания из четырёх, прилично одетых в летние деловые костюмы, мужчин. «Вот ещё напасть, блин! Тут и так пройти не где, а по бокам две машины запаркованы, да ещё эти на встречу!» -подумал Семён и поднял глаза на идущих…..
Толчёк был такой силы, что Лёва пролетел через весь зал кафе и брякнулся на крутящийся стулик у стойки бара, часто-часто хлопая ничего не понимающими чёрными глазами. Семён же не обращая ни какого внимания на друга, пригнувшись выглядывал в дверной поём придорожного кафе, через который только, что влетел Лёва. «Он… Он… Точно он….» - приговаривал Семён, меняясь в лице с каждым произнесённым словом.- «Ну, я и дурачина… простофиля романтический… Как же так…». Потом резко развернулся и твёрдым шагом подошел к Лёве.
- Поехали домой.- сказал он.
- Ну, как же? А адвокаты? Ждут же? Что случилось, то? - робко запротестовал Лёва.
- Подождут. Думаю, что мы им сейчас не интересны. Не надо тебе сейчас этого знать. Поверь. Дома всё расскажу. Сказал Семён, направляясь к двери.
- Ничего не понимаю… Ну дома, так дома… Толкать то зачем… Ну, сказал – я сам отошел… А,толкать –ума много не надо… Ну. Дома, так дома… Как, что – сразу Лёва дорогой… А,так… Тебе не надо знать….. Конечно, Лёва глупый, Лёва не поймёт….. и, вообше…..- бубнил Лёва себе под нос всю дорогу до машины.
- Ну, что, Беглецы!? Как съездили? - Встретил друзей на веранде Виталик, откупоривая бутылку ледяного белого сухого вина.
- Нормально.- сухо сказал Семён и залпом выпил весь бокал.
- Я не знаю. – так же угрюмо сказал Лёва.- У него спроси (кивнул не Семёна). Я ничего не понимаю. Сбежали, даже до дверей не дойдя. – Семён, в чём дело то?!!! Может объяснишь, наконец!!!
- Садитесь.- Семён жестом пригласил присутствующих сесть за стол.- Виталик, плесни ещё – сказал он, обращаясь к хозяину дома.
- Слова «нет» ты не услышишь, брат. – ответил Виталик, моментально откупорив ещё одну бутылку и разлив её содержимое по бокалам.
- Начну с того, что поговорка о том, что о человеке можно судить по его друзьям – неверна. И это было известно уже давно, просто, видимо раньше не обращали на это внимание. Вот вам пример: у Иуды все друзья были прекрасны. – хриплым и уставшим голосом сказал Семён.
- Что за иносказательность! К чему ты клонишь? – взвыл от нетерпения Лёва.
- Терпение, мой друг. Секунду терпения.- продолжал Семён – С этого момента я официально и при свидетелях заявляю, что я не верю в дружбу и преклоняюсь перед лжецами. А причиной тому послужило увиденное мною сегодня.
- Сёма, не томи! Что ты увидел?! – практически закричал Лёва.
- Ну, и правда, чё ты тянешь то, Сёма.- присоединился к Лёве Виталик.
- А увидел я сегодня четырёх весёлых человек, вышедших из адвокатского бюро «Popadreus & partners», г.Никосия, Республика Кипр, а именно герра Ханна и герра Юргена из компании «TSS Oil Gmbh» (если вы помните, то именно они хотели приобрести наши акции дополнительной эмиссии для участия в контроле над «Актый нефтью»), Генерального директора «Тиманья геологоразведка» - господина Шмырина, и , кого бы вы думали?... Первого вице-президента и совладельца головной структуры группы компаний, в которой мы с тобой Лёва имеем честь трудиться, господина Подгорнова Анатолия Владимировича, собственной персоной… Всё. Доклад окончил.- и Семен рухнул на плетёное кресло…..
На следующий день Лёва улетел в Москву. Семён вернулся только через ч месяца, когда закрыли уголовное дело.
За эти четыре месяца, некогда процветающая организация, которую так долго и кропотливо создавал Семён, развалилась на несколько частей, которые медленно погибали. Почти половина сотрудников уволилась. Доходная часть ушла, а возникла куча долгов, так, как раньше иногда быстрее и проще было оформить кредит на себя, а гасила потом его фирма. Подгорнов, удачно продав свою долю в «Актые» ушел в банк. Лёха Перепечкин и Мишка Маков ушли на госслужбу. Серёга Кантари сидел дома на пенсии, поигрывая в преферанс по пятницам и субботам (пенсия по инвалидности. Диабет, блин, ещё с детства), Пашка Булыгин перебивался мелкими заказами.
Семён вошел в свой кабинет. Достал из ящика стола небольшой складень с иконками. Поставил его на стол. «Ну, что ж… Уныние –смертный грех. Так, что, помолясь, начнём всё заново» - сказал он сам себе. Перекрестился, сел на кресло и открыл записную книжку.