Рассказываю историю, которая развеселит народ.
Когда убили Григоряна, я почувствовал, что скоро моя очередь придёт. Я тесно был связан с ним. С моей подачи была статья в Известиях, были мои статьи в «Заполярной Правде» и в «Горняке», сняли прокурора, многих сняли с работы.
(Историю, героическую и трагическую следователя Григоряна я надеюсь в будущем рассказать. А моя история смешная.)
Я работал тогда на руднике Комсомольском, но, чувствовал, что опасность придвигается. А я, фактически, был как бригадир звена. Сам работал и старался обеспечить общую работу.
Н а руднике, как и везде, построили здание для начальства и для бытовых нужд. Там решили клуб сделать, под зданием, для собраний. Такой длинный зал сделали и сцену. И отдали нам закуток, там мы оборудовали кладовку.
Меня однажды вывели в ночную смену, чтобы я подготовил краску. Ну, девчата красили, и нужно было подготовить. Чтобы они пришли утром, взяли краску и пошли красить.
И вот, в 3 часа ночи начали ломать дверь. А дверь была обшита железом, я сам её вешал. Металл тоненький, вот такой.
А я чувствовал перед сменой, что на меня будет покушение...
Там, в подсобке, была труба большая, из помещения на улицу, а потом трубу убрали, и осталась дыра. Да, дырка осталась. Я, когда пришёл, сунулся туда, расчистил всё, чтобы туда спокойно лезть, если что.
А они ломают: давай, открывай! Давай, то-то и то-то!
Ну, и я полез… Лезу, а дырки-то нет!
Оказалось, её завалили. Вывалили туда несколько ковшей щебня…
Я думаю – Ну всё… Капут!
А над нами – женский душ. И я вижу, что труба-то шла из этого душа, а потом на улицу. Для сброса воды, в которой люди мылись, из душа. Дырку наверху зашили досками, минватой и потом ещё досками.
И там газомерщицы, машинистки – они заканчивали на час раньше нас и приходили туда мыться. А когда женщины моются, они: Ла-ла-ла, ла-ла-ла! Мне слышно.
Я быстро ставлю бочку, там на сцене была. Встал туда, взял монтажку – это такой ломик. Один конец острый, а другой загнутый.
Я залез на бочку и ломаю. Доски сломал, минвату выкинул, и открылась мне прекрасная картина:
Женщины моются в душе, ходят, разговаривают…
А в подсобке ломают дверь – как они до сих пор не сломали, я удивляюсь.
Я бы на их месте давно бы сломал и замки бы сорвал.
Я подтягиваюсь – раз, и вылез. Голову высунул. А они моются и меня не видят.
А я вижу дверь, и уже наметил, думаю, сейчас туда выскочу.
И в эту дверь как раз заходит женщина, уборщица, которая моет душевые. С ведром воды, с тряпкой, ещё с чем-то.
А я уже вылез и сел на край дырки, а то, думаю, схватят меня.
А когда я лез, одежду скидывал, чтобы протиснуться. На мне двое штанов было – рабочие и нижние. Плечи у меня пролезают, а брюки цепляются, тормозят. Я их скинул, чтобы вылезти. А куртку сварочную я ещё раньше сбросил. И вылез, сижу, почти голый.
Женщина, которая мыла пол, увидела меня, да так испугалась! И, с перепугу, села на ведро с водой. А я уже голоса снизу слышу – они уже вошли!
Я поднимаюсь, а все, кто мылся, смотрят на меня, испугались. Кто закрывается, а кто, наоборот, смотрит.
А одна женщина, почему-то, говорит:
- Девочки, не бойтесь, это не собака! – Это он небритый такой и грудь волосатая!
Я голый иду, говорю:
-Девочки, девочки, спокойно!
И выскочил в дверь, побежал, где наша раздевалка, оделся и ушёл.
Потом, когда рассвело, пришёл посмотреть. Вижу – бочка опрокинута, дверь сломана. Если бы я ещё на минуту задержался, они бы меня схватили.
Выхожу и встречаю Фросю, известную на нашем руднике матерщинницу. Крупная такая женщина, после отсидки к нам пришла.
– Ты что же, такой, разэтакий, девчат перепугал сегодня?
– Да меня убить хотели! – Видишь, дверь сломана! – Из-за Григоряна…
- Вот гады, такие, разэтакие! – Ишь, моду взяли! – Как хороший человек, так обязательно убить надо! Ну, надо же! – Как дикари живём!
Вот какие случаи бывали!
Записал А. Костерин.