Эту историю мне рассказал знакомый главврач. В начале 2000-х он работал на левобережной стороне Куры в Михайловской больнице, построенной в свое время Либау/Зальцманом, но названной все же в честь наместника царя на Кавказе.
Так вот однажды к нему обратился его друг, занимающий ответственный пост заместителя в министерстве, суровый такой дядька на шестисотом мерседесе, венце крутости по тем временам. Как оказалось он ездил на охоту с друзьями пострелять куропаток. Целясь в симпатичного кеклика и раздвигая хвойные ветки он поранил палец, в котором засела заноза и вызвала инфекцию.
Мужчина несерьезно отнесся к царапине, в итоге - незаживающая рана и нарыв. Логично было бы обратиться к врачам, почистить и обработать рану спиртом. Делов-то для дежурного врача на полчаса с применением местной анестезии. Надо отметить, что в то время здравоохранение и больницы были в плачевном состоянии во всех республиках. Больницы обшарпанные, отделения убитые и древние, отношение к пациентам не самое ласковое. Санитары-юмористы могли завезти каталку вместо процедурной к паталогоанатому. Из способов лечения - клистир и аспирин, как в больнице, где лежал Швейк. Народ занимался самолечением, если уж загремел в больницу, так только по рекомендации. Да к тому же наш пациент панически боялся любой боли, а уж тем более скальпеля. Стал просить провести процедуру под общим наркозом. Глаза не хотели видеть надрезов, всех этих ранорасширителей Микулича и Госсе, особенно пугал крючок Фарабефа, нервная система противилась болевым сигналам.
Слово пациента - закон, тем более приятеля главврача. И анестетиков не жалко. Все просто, по накатанной - вкатили, возбуждение, хирургическая стадия, пробуждение. Результат - кайфанул в медикаментозном сне, запил рюмкой коньяка “Энисели” и с забинтованным пальцем поехал на заседание правительства. Да и врач заверил, что для друга все будет сделано по высшему разряду.
В назначенный день “мерседес” пациента подкатил к главному входу больницы. Положили его на верхнем этаже, вдали от больничной суматохи на нижних этажax. Небольшой консилиум для проформы, затем общая анестезия и, собственно, сама операция. Оперировал светило, один из лучших хирургов, этой касты неприкасаемых. Опять же по просьбе коллеги постарался. Рану обработали, мягкой лигатурной нитью из запасников наложили пару красивых швов и отправили пациента в палату приходить в себя, с расчетом, что через пару часов он очухается, а вечером его заберет водитель.
Вроде ничего не предвещало беды, врачам можно было спокойно покурить, но вот ведь бывает как, что чем больше стараться и трястись, тем выше вероятность, что что-то пойдёт не так. По дороге в палату по длинному, окрашенному зеленой масляной краской коридору больницы санитары каким-то образом умудрились опрокинуть каталку с пациентом и он свалился на пол. А ведь почему? Это сейчас медицинские каталки имеют пятое колесо для прямолинейного движения, а тогда видимо занесло.
Прибежали врач, медсестры, спешно, несогласованно стали поднимать все еще спящего (ко всему тучного) пациента с пола и вновь уложили на каталку. Вдруг доктор заметил, что одна нога пациента как-то странно вывернута. Уже в палате обследовали и выяснилось, что при падении произошел перелом голени. Запаниковали, приняли решение поскорее прооперировать, пока тот не проснулся. Подготовили операционную, вдогонку снова ввели анестезию. Застывшая улыбка на лице пациента стала более жизнерадостной.
Началась операция по репозиции и наложению пластины. Если бы пациент увидел электронож, то наклал бы в штаны. Да еще нa рану плеснули перекисью водорода, которая дает много пены. Но надо, что поделать, микробы дохнут и кровь останавливается. Все выглядело довольно зловеще на операционном столе. Я деликатно опустил отдельные моменты про сверление и ввинчивание болтов, как при ремонте какой-нибудь мебели. Кстати концы болтов тупые, не повреждают мягкие ткани, но разве чешутся иногда. Ну все все, больше не буду изводить тебя, мой дорогой читатель подробностями. Но ведь раширились твои горизонты познания. После операции больного с зашитым пальцем и раскуроченной ногой в бинтах и гипсовой лонгете перевезли в реанимацию и в страхе ждали пробуждения пациента, а также неизбежного гнева главврача.
Вроде бы спокойно вздохнули, но не тут-то было. Уж если не везет, так тридцать три несчастья сразу. Полный афронт! У несчастного пациента от передозировки анестезии произошла остановка сердца. Одновременно прекратилось и самостоятельное дыхание. Медработников начало трясти в истерике. Чтобы исправить ситуацию один из бригады врачей вскрыл перикард пациента и начал ручной массаж сердца. Благо, вернули к жизни сердешного. Сердце ритмично начало сокращаться, врачи вздохнули и облегченно зашили грудную клетку ситуационным швом с красивыми опять же стежками.
До утра дежурили и следили за пациентoм и его витальными показателями. Мало ли, а вдруг что-то еще случится. Не стесняясь присутствия (хотя и в отключке) пациента ругали его на чем свет стоит. Пошел бы в аптеку, купил мазь Вишневского или приложил бы к ране вареный лук. Хосподи! На крайний случай местная анестезия и выписка в кратчайшие часы. Анестезиолог сокрушался по поводу расходования недельного запаса тримекаина и ультракаина. Но самое интересное было впереди!
Здравствуй солнышко, пативцемули (уважаемый) пациент! Кадр пришел в сознание, открыл глаза, которые сразу полезли на лоб. Обездвиженный, с переломаной ногой, бандажом, фиксатором на всю грудную клетку посмотрел на забинтованный палец и сказал сакраментальную фразу: "Авойэ!" (нынче по-русски это "Вау!").
О том, что прoизошло с медперсоналом, история умалчивает, но по секретy главврач мне сказал, что больной больше его не беспокоил ни по какому поводу, да и Михайловcкую больницу объезжал за три квартала.