***
Рано утром внедорожник с финскими номерами припарковался возле обшарпанной пятиэтажки.
— Ты уверен, что в этом доме, тетя живет? — спросила у сидящего за рулем мужчины, ухоженная дама.
— Да, солнце мое, приехали. Буди девочек, а я пока подарки достану из багажника, — сказал мужчина, всматриваясь в окна второго этажа.
— Может, все же надо было предупредить тетю, а то — как снег на голову! После стольких лет…
— Да, нет дорогая. Если бы я предупредил, что мы приедем на ее юбилей, то она бы еще сильнее волновалась. Ты же помнишь, какая она суетная. А так поздравим, сходим в ресторан, ну и дальше по плану: экскурсии, театр, кино. За пару дней, думаю управимся. Потом тетю в санаторий отправим, сами в культурную столицу махнем. А через недельку — на Красное море, как обещал.
— Тебе виднее, племянничек, я всегда «за» море и солнце, — согласилась вымотанная дорогой женщина.
— Доченьки подъем, идем бабушку поздравлять! — оглянулся он на девушек, спящих на заднем сидении.
Пока мать будила дочек, мужчина выгреб из багажника ворох пакетов и направился к дому. Десять лет пролетели как один день. «Быстро время идет, если ты богат и счастлив; занят любимым делом и живешь на полную катушку — как хочешь, а не тянешь ненавистную житейскую лямку, стыдясь своего неумения вписаться в модель успешной жизни. Мучаешься и пытаешься выжить в несправедливом мире, где ты никто и никогда никем не станешь. А по ночам, утомленный повседневными заботами, проклиная себя за слабость, в одиночку заливаешь свою ненужность дешевым алкоголем», — думал Петр Петрович, глядя на знакомый с детства двор, заставленный автохламом, на детскую площадку с загаженной собаками песочницей. Присев на скамейку, он вспомнил ту роковую белую ночь, круто изменившую его жизнь.
Несколько суток прятался он на острове в парке, пока по всей округе рыскали серьезные люди, включая милицию и бандитов. До сих пор в его груди, при воспоминаниях тех событий, гулял холодок.
Выбрался Петька из парка к вечеру третьего дня. Пристроился к рабочей команде, пилившей после ночной грозы упавшие деревья. Ураган, как спички, ломавший деревья, Петр принял за божью кару, направленную против него за содеянный грех. Натерпелся он страха, когда на голову сыпались градины — с голубиное яйцо; сломанные ветки хлестали по лицу, пытаясь выцарапать глаза, а вырванная с корнем сосна чуть не придавила Петруху. Он спасся чудом: в последнюю секунду успел прыгнуть в озеро. Почти отчаявшись, Петька решил, что если выживет этой ночью, то пойдет в храм к батюшке, покается, а там будь что будет. Но к утру все стихло, страх перед неизбежной расплатой исчез, жадность и инстинкт самосохранения взяли вверх. Во время урагана к острову прибило много мусора. Выловив пластиковую бутылку, Петька упаковал в нее деньги и зарыл в корнях старой ивы.
Благополучно покинув парк, он направился к теткиному дому. В придуманную им историю с ограблением, и частичной потерей памяти, тетка поверила. Поохала, всплакнула и на время приютила у себя племянника. Отмывшись и поев после стольких дней голодовки, Петька рухнул на диван и поспал пару суток. После отдыха он привел себя в мало-мальски приличный вид. Наголо обрил голову, отросшую бороду сбривать не стал, лишь немного подровнял ее на острых скулах. Гематомы сошли, оставив по всему телу расплывающиеся желтые пятна. Ожоги на спине и плечах, благодаря примочкам из облепихового масла, стали заживать. Тетка сходила на рынок, купила ему новую одежду и дала в долг немного денег.
Неделю Петька прожил у тетки, затем вернулся к жене. Попросил у той прощение, клятвенно заверив, что с пьянками и скандалами покончено. Обещание свое он сдержал. Дочки сильно обрадовались возвращению отца. Сидели у него на коленях и осторожно гладили по лысой голове. Трогали колючую бороду, называя отца ёжиком.
Вскоре подвернулась хорошая работа. Петька восстановил документы и уехал на трехмесячную вахту в Сибирь. Все это время он вспоминал о деньгах, спрятанных на острове. В промозглые ночи, под барабанную дробь дождя, Петьку мучили кошмары: снился его «остров сокровищ», где он ищет свой клад и ни как не может его найти. Страшный поп с огненными глазами и длиной бородой, похожий на Карбаса-Барабаса, орал на Петьку, указывал перстом на небо и лупил его по темени массивным золотым крестом.
«Может, мне все причудилось в пьяном угаре, — частенько думал Петька, ворочаясь на кровати, — и я схожу с ума по несуществующим деньгам?» — Петька поднимался, закуривал папиросу. «Нет, Петя, — уверял он сам себя. — Все пережитое — реальность. Отныне все будет по-другому; появились цель и реальные планы для кардинальных перемен в жизни».
Риск следующего шага будоражил кровь и не давал повода расслабиться. Он избегал пьянок и отношений с женщинами легкого поведения, сдерживая данное жене слово. Почему так резко поменялись жизненные приоритеты, Петр понять не мог, да и не особо заморачивался по этому поводу.
О встрече с Валеркой, о его проблемах с домом у озера, Петька думал, отлеживаясь у тетки. Куда делась его одежда, документы… почему он избитый и обгорелый Петька понял вечером глядя по телевизору новости на местном канале. Симпатичная диктор равнодушно сообщила: «В деревне Ручьи, на территории аграрного комплекса «Хлеба», на одном из объектов случился пожар. В старый дом, подлежащий к сносу, влез пьяный бомж. По всей видимости, при неосторожном обращении с огнем он поджег дом. Установить личность пострадавшего не удалось. На третьи сутки, не приходя в сознание, он скончался от ожогов».
Сквозь туман воспоминаний Петька смутно видел языки пламени, чувствовал боль и слышал крики людей. Но как он оказался в привокзальной канаве — вспомнить не мог. Это обстоятельство его беспокоило недолго и вскоре стерлось из памяти.
Открытой информации об ограблении, воровстве или пропаже крупной суммы денег у церковных иерархов нигде не появилось. Свои проблемы те решили в узком кругу, не вынося сор из избы.
Вскоре случилось другое, потрясшее город, событие. В конце августа паству стало лихорадить от ужасной новости. Прокуратура дала ход делу по старому заявлению одной их мамаш, обвинившей отца Владимира в развращении своей малолетней дочери. Вдогонку добавилось еще несколько подобных заявлений от родителей, чьи дети обучались в воскресной школе. Скандал разразился с новой силой, попал в прессу и на ТВ. Не дожидаясь официального обвинения и ареста, отец Владимир улетел в Израиль и попросил там политического убежища.
Обо всем этом Петр узнал, вернувшись с вахты. Но многое для него так и осталось загадкой. Он не понимал, благодаря каким обстоятельствам ему удалось выскользнуть незамеченным из столь громкого дела.
В случайную пропажу денег и историю с бомжем, серьезные люди не поверили, и заподозрили отца Владимира в инсценировке и краже церковного «общака». Решив между собой и спросив благословения у старших на закрытом собрании, заинтересованные лица предъявили батюшке обвинения. Ведь ни ментовские ищейки, ни осведомители и бандиты, перевернувшие за несколько дней город и окрестности, так и не смогли найти следы испарившегося бомжа и пропавших денег.
Понимал ли Петька о том, что не просто подставил отца Владимира, а в прямом смысле сломал ему жизнь. Да конечно понимал! Поначалу даже мучился угрызениями совести, но потом успокоился, оправдывая себя тем, что у батюшки свои грехи перед господом, а он лишь воспользовался посланным ему свыше шансом. А Богом ли все это затеяно, или сатаной Петька не думал.
В отпуске Петька починил машину и предложил жене и дочерям покататься с горки на «ватрушках», а после прогулки навестить тетку и, с морозца поесть ее фирменного борща. Детям идея понравилась. Жена улыбнулась и вытащила из комода новые рукавички, привезенные мужем из Сибири.
Пока семейство веселилась на горке, Петька пошел к рыбакам, удившим на заснеженном озере. Подойдя ближе, он заметил множество следов ведущих вглубь острова. Сначала Петр насторожился, но потом понял, что рыбаки бегали в ближайшие заросли справлять нужду. Так что никого не удивит если мужик, наблюдавший за рыбалкой, побежит к острову.
Петька немного потоптался у берега, осмотрелся и полез в кусты. Он вытащил из-за пояса саперную лопатку и направился к нужному дереву. Переведя дух, стал на колени и принялся отгребать рыхлый снег. Вскоре от усердия взмокла спина. Когда послышался хруст пластиковой бутылки бешено заколотилось сердце. Дрожащими руками Петька вырвал бутылку из мерзлой земли. Сквозь пластмассу виднелись денежные пачки. Смахнув с бутылки землю, Петька поцеловал холодный пластик и сунул сокровище за пазуху, поближе к сердцу.
К лодочной станции он вышел с другой стороны. На ватных ногах, добрел до первой перевернутой лодки и устало сел на нее. Слезящимися глазами он смотрел в бездонное небо и тихо бормотал бессвязные слова придуманной на ходу молитвы.
Деньги спрятал дома в надежном месте и снова укатил на вахту. Он еще полгода не прикасался к богатству — боялся спалиться по глупости или жадности. Не исключал он и тот факт, что номера купюр могли каким-то образом отслеживаться. На жизнь пока хватало, а спешка в таком деле не сулила ничего хорошего. Первую пачку он вскрыл на границе бывшей республики Советского Союза. Перевел евро в местную валюту, а на обратном пути, купил доллары и рубли. Петька соблюдал осторожность, менял внешность, прикидывался строительным мастером с которым рассчитались одной крупной купюрой. Несколько месяцев он мотался по ближнему зарубежью, меняя таким образом ворованные евро. Как по-другому поменять деньги и не засветиться Петька не знал. Но Бог хранил его в этих поездках от разного жулья, и оберегал от других напастей. По крайней мере, Петя в это свято верил.
Наменяв приличную сумму, он пустил деньги в оборот. Пригнал из Германии несколько битых иномарок и открыл небольшую ремонтную мастерскую. Набрал толковых мужиков, купил необходимое оборудование и запустил свое дело. Скупая по дешевке битые автомобили, он чинил и продавал их с хорошим наваром.
Через год выгодно продал свой разросшийся бизнес, сделал рабочую визу и уехал на ПМЖ в Финляднию. Там вложил деньги в завод по производству коттеджей из клееного бруса. Быстро собираемые как конструктор дома пользовалась спросом не только в Финляндии, но и в странах Балтии и самой России. Строительная фирма, где Петр Петрович был учредителем, имела парк грузовых автомобилей и самостоятельно развозила готовую продукцию по зарубежью. Бизнес процветал. Петр Петрович купил землю недалеко от границы и на берегу большого озера построил несколько коттеджей для сдачи в наем обеспеченным туристам. Через пять лет Петькина семья получила гражданство Финляндии.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/10/04/1703