- Ваше Высочество, доброе утро! - Одноглазый догнал меня и раскрыл дверь столовой.
- Доброе. - Я схватила его под руку и втащила туда следом за собой.
Артен наблюдал за этим, подперев подбородок ладонью. Смех за столом не смолкал ни на минуту, и только в конце трапезы брат осведомился у Одноглазого, почему не пришёл музыкант.
- Отказался, - развёл руками конюх.
Король погрозил ему пальцем.
- Сдаётся мне, этот менестрель положил на сестрицу глаз. Не избил ли ты его часом до полусмерти, в целях защиты её чести?
Я уткнулась носом брату в плечо и смеялась, зажав рот ладонями. Неожиданно конюх посерьёзнел и вскоре ушёл. Мы с братом переглянулись.
- О-о-ох, - протянул он. - Вокруг творится столько интересного, а я вижу круглые сутки, и даже во сне, только лысых послов с их границами, союзами, договорами, соглашениями и прочей скукой...
Неожиданно явился наш седовласый Наставник и позвал Короля с собой.
Я ещё успела подумать, что Тимлар меня избегает, но вскоре после этого менестрель помахал мне рукой со стены, когда я вышла погреться на солнце на один из балконов. Из башни, куда мы поднялись, было видно, как с юга идёт волна пробуждающейся зелени. Облака всё также грудились на горизонте, гонимые ветром с запада на восток.
- Одноглазый куда-то пропал. Ты не встречал его? - Я уселась на подоконник, едва уместившись в узеньком окошке.
- Кажется, он пошёл в конюшню. - Менестрель задумался. - Он тебя ревнует.
Я не отреагировала.
-Ты расскажешь мне, как ездила на родину нынешней королевы? Только слезь, пожалуйста, с подоконника, не могу на это смотреть. - Выражение его лица заставило меня улыбнуться.
- Если ехать отсюда на юго-запад, то через некоторое время достигнешь Зелёных гор. Под ними лежит её страна, где в полях растёт золотая пшеница, в садах зреют медовые фрукты, реки полны ленивой и глупой рыбы, а зима такая же тёплая, как осень в наших краях. - Рассказывая, я сползла с подоконника и прислонилась к стене рядом с тем окном, откуда были видны горы. - Там растут не мрачные ели и стройные сосны, а липы, дубы и клёны, и весной они цветут, и леса от их цвета пахнут мёдом. В огромном саду стоит личный замок принцессы Арианны, прелестный, как игрушка, покрытый разноцветной штукатуркой и похожий на праздничный пирог в сахарной глазури. Там много солнца и земля изобильна, а люди добрые и глупые, зато своего они нигде не упустят.
В горах цверги добывают золото, которое Драконы получают от них в обмен на охрану пещер, а в глубине лесов, в подземных дворцах, эльфы выдувают чудные стеклянные сосуды и фонарики, и куют мечи, не знающие поражения, за золото, которым платят Драконы. Всякий хотел бы жить там. Я решила, что если Артен женится на Арианне, то когда-нибудь мы сможем получить хоть часть той земли, поэтому подружилась с принцессой и привезла её сюда. Вот и всё.
- Но ты ведь бывала и в более далёких землях. Но почему-то не приглашала сюда девушку из тех краёв. Она была настолько непритягательна внешне, а её страна не могла предоставить никаких благ? - Тимлар уже несколько минут пытался спрятаться от моего взгляда. Скорее всего, он успел пожалеть о словах, что вчера мне сказал.
-Наоборот. Я не люблю об этом говорить.
Музыкант кивнул, удивив меня тем, что не настаивает на продолжении рассказа, и сел на пол.
- Давай я тебе спою.
Он запел, не дождавшись ответа и снова вызвав у меня улыбку. Голос у него чудный. А глаза он закрыл, и поэтому не заметил, как я села рядом с ним.
Артен взял меня за руку и увёл на широкий балкон, плотно задёрнув за нами шторы. Фонарики мерцали на стене и под ней загадочным светом, будто светлячки в траве, а широкие полосы ткани едва подрагивали от слабого ночного ветра. Из города доносились музыка и смех. Прислушиваясь к ним, брат уперся ладонями в перила и вздохнул. Его тускло освещенный профиль на фоне звёздного неба казался ещё тоньше. Артен задумчиво убрал волосы со лба пальцами и устремил взгляд дальше, в непроницаемую тьму, за которой скрылся мир.
- На что мы надеемся? - спросил брат рассеянно. - Будто не знаем, что всё будет точно так же, как и в предыдущие одиннадцать раз. Да, венец на моей голове, и я Король, но мы брошены здесь, чтобы умереть, и заперты, имея безграничную силу, чтобы выполнить призрачный долг и никогда больше не увидеть друг друга. Никогда, моя любовь! - крикнул он, схватив меня за плечи и впившись в глаза безумным взглядом. - Я смотрю на тебя, не свожу с тебя глаз, стараюсь запомнить твоё лицо навеки, как слёзы катятся по твоим щекам, как твои губы сходятся в улыбке, как ты живёшь!
Его взгляд заметался по моему лицу, а руки соскользнули с плеч, с безумной нежностью брат поцеловал мои ладони. Я боюсь его сейчас, потому что он безумен, и его нежность страстна и мертва. Но я бываю такой же, и тогда он боится меня, а сейчас можно его обнять и спрятаться от взгляда, а Артен будет дрожать от ветра и не давать ему коснуться моего тела. Он ревнует к ветру и даже ему меня не отдаст.
- До смерти мы будем вместе, а о том, что наступит после, думать не нам. - Звучит как обещание. Хотя зачем обещать, если я и так - его?- Может, когда-нибудь и свобода полуденных трав будет нашей.
Я смогла сделать так, что государь вернулся с балкона с широкой улыбкой на лице и обратился к гостям с речью, призывающей праздновать всю ночь. Послы и их жёны, дочери и сыновья одобрили предложение, музыка в зале грянула с новой силой. Кое-кто уже танцевал в середине зала галантный танец, от которого становилось тоскливо. Менестрель подходил ко мне окольными путями, чтобы никто из благородных гостей не заметил этого явного движения.
Кое-кто из молодёжи, охмурявшей моих фрейлин, попросил музыкантов сыграть что-нибудь повеселее, из репертуара городских кабаков, и юные виконты лихо закружили в танце смущающихся герцогинь и фрейлин, которые вели себя немного более раскованно. Оказалось, Тимлар шёл вовсе не ко мне, а к Артену, и уже беседовал с ним, стоя за королевским креслом около окна. Брат то улыбался, то сдерживал смех, менестрель улыбался тоже, и в конце концов, Король развернул музыканта лицом к публике и пихнул ладонью в спину, подмигнув мне. Спустившись с возвышения, менестрель взял меня за руку.
- Танцуем, - улыбнулся он, вытащив меня в центр зала. - Надо успеть, пока не кончился народный танец, а то нас неправильно поймут. - Он схватил меня за талию и одной рукой обвёл вокруг себя так, что я не почувствовала пола под ногами.
- Какая же ты маленькая, а говоришь - медведя с одного удара... Кстати, я ужасно танцую, и если отдавлю тебе ноги - не обижайся.
Я пыталась не засмеяться, пока он кидал меня из одной руки в другую. Представить, как это выглядит со стороны, мне было страшно, но музыкант так улыбался, что думать совсем не хотелось.
-Что ты сказал моему брату? - спросила я тихо, когда ритм чуть замедлился, и появилась возможность хоть что-нибудь сказать.
- Неважно. Просто я хитрый...
Отойдя от музыканта на пару шагов и поклонившись, как принято в середине танца, я наконец-то огляделась вокруг. И увидела Одноглазого, сидящего за столом с кубком в руке. Он выпил вино залпом и посмотрел на меня с такой горечью, что пришлось проглотить вставший поперёк горла комок. Артен тоже смотрел на конюха, но, почувствовав мой взгляд, улыбнулся и махнул рукой. Он чему-то радовался, как ребёнок. Мне вдруг захотелось почувствовать в своей руке его тонкую ладонь. Но тут же меня схватил за руку Тимлар и опять куда-то швырнул.
- Ну вот. Нам аплодируют. - Музыкант взглянул на меня жёлтыми глазами.
Гости действительно стояли кругом и хлопали. Одноглазый пил.
- А теперь мы свободны. - Тимлар устремился к выходу и потащил меня с собой; оглянувшись на брата, я увидела, как он смеётся.
Музыкант захлопнул за нами дверь и отпустил мою руку.
- Ты аферист. - Я запыхалась, и говорила с трудом.
- Я просто хитрый. Как ещё менестрель может украсть принцессу?
- А теперь представь, что они там подумали! - воскликнула я. - Сплетен всем соседним землям теперь лет на десять вперёд хватит.
Музыкант скрестил руки на груди и сощурился.
- Зато они поймут, что ты живая. И вообще, для того всё и задумано. Идём, я обнаружил тут одну вещь, о которой ты, уверен, не имеешь ни малейшего понятия.
Мы вышли на стену, на удивление пустую, потому что даже часовые сгинули в городе, празднуя приход весны. Ветерок шевелил ткань, закрывающую поверхность стен и раскачивал фонарики, на каждом из которых висели серебряные колокольчики, с порывами ветра издававшие нежный звон. Тимлар вскарабкался на какое-то приспособление и снял с верёвки, украшенной разноцветными бусинками, один фонарик.
- Подожди, - попросил он, и вместе со своей добычей умчался во тьму.
Появившись вновь, Тимлар поволок меня в сторону ворот и часовни, но остановился, не дойдя до них, около шатра из закрученных ветром полотен. Менестрель снял нижний край одной из полос с крюка и прикрыл фонарик ладонью.
- Заходи. - Он махнул рукой в тёмный проём между тканями.
Я вздохнула и вошла. Тимлар последовал за мной, всячески пытаясь закрывать свет фонарика.
- Ну? - сощурилась я.
- Ну вот. - Он открыл свет, и я шумно выдохнула, оглядываясь вокруг.
Разноцветные полосы прозрачных тканей закручивались спиралью и уходили вверх, где виднелось звёздное небо. В трепещущем свете тряпичные стены казались языками пламени, синими, жёлтыми, зелёными, розовыми, или морскими волнами всех цветов радуги, или облаками в рассветном небе. Тимлар встал рядом и поднял фонарик повыше, обняв меня за плечи. Теперь под ногами грудилась тьма, а дрожащее пламя поднялось до самого неба.
- Глупость, правда? - усмехнулся он. - Есть у меня привычка находить на свете всякие глупости и показывать их знакомым принцессам. Тем более таким, которые ненавидят глупости.
- Это красиво. - Я оторвалась от созерцания подвижных стен и посмотрела на менестреля. - Глупость, например, любить золото так, как мы. Ты ведь не видел, как пламя факелов играет на гранях драгоценных камней и горах золота в пещерах, куда не попадают лучи солнца.
- И не хочу видеть. - Он привстал на цыпочки и повесил фонарик на верёвку.
А ведь глаза у него действительно цвета восходящей луны, такие мягкие, тёплые, как летние сумерки. Он смотрит на меня и улыбается, не знает, что делать дальше, краснеет. Теперь ему неловко, упоминание золота напомнило ему, кто он такой на самом деле.
- Неужели ты вправду любишь меня? - Я взглянула на него так прямо, как он не ждал, поэтому быстро отвёл взгляд.
- А драконье очарование позволяет смертному врать тебе? - Он вскинул брови и стал похож на подростка.
- А ты не очарован. - Я криво улыбнулась. - Ты нравишься мне. Я хочу, чтобы ты любил меня. Чтобы кто-то меня любил.
Я положила руки ему на плечи и прижалась к груди щекой. Музыкант удивился, но вскоре пришёл в себя и со вздохом обнял меня в ответ, и я услышала, как бьется его сердце.