Эпизод 15

     ЭПИЗОД 15.
     А было так: 
     Собрались все. Я приехал в Вологду за нужными документами и по предварительной договорённости решил остановиться у Женькиных родителей на пару дней (То-то, тётя Лиля была рада!...). А тут, и он сам «нарисовался» проездом.  Набрали Вадику. Миха позвонил, сказать, что он у «родаков зависнет» на недельку и спросить давно ли звонил Жека, а то он ему нужен «позарез» зачем-то. (Что-то там он ему обещал «лет двести назад». В общем, я не понял…). Во дают! Оба живут в Питере, а видятся только здесь.
      Вспомнили, что вчера был юбилей «Квадрата» (Десять лет, как четверо пятиклассников на мостике через речку Золотуху слегка, но до крови, порезав пальцы, скрестили руки и поклялись «…дружить вечно и защищать друг друга и двор…».  В общем, повод был…
     Коротенько посовещались, пошуршали купюрами и разбежались до поры. Вадик - в магазин со списком от Женькиной мамы. Миха на рынок – за мясом, овощами и зеленью. Жеке было поручено разыскать и доставить немного (литров пять) разливного пива. Ну, а мне досталось купить водочки («Только хорошей, а не пойла какого-то!» - Орали вслед возбуждённые неожиданной встречей пацаны). Я быстро убежал, так как надо было успеть занять очередь заранее, чтобы в два уже войти в магазин.
     В два сорок все были на месте. Сдали продукты тёте Лиле и уютно расположились с пивом не залитом солнцем балконе ожидать сигнала с кухни.
     Успехами   делились громко, перебивая друг друга и, как водится, слегка привирая, либо умалчивая о не очень приятных моментах. И только когда уселись за накрытый стол (Да, и то не сразу, а только рюмки, эдак, после третьей) начали делиться самым сокровенным, не боясь прослыть неудачниками.
     Я «вывалил», что прекратил роман с Вадькиной двоюродной сестрой. (Вадик был очень расстроен этим фактом. Всё надеялся породниться), козырнув тем как я лихо выбросил общие ключи от квартиры в мусоропровод и долго-долго ныл о том, что, вообще-то, на дневном учиться скучно и вообще не хватает «драйва» в жизни.
     Мишка поведал, что тоже скоро разведётся со своей генеральской дочкой (Год только, как поженились!). «Задолбала! Вот только дочку жалко!» - Продекламировал он и стукнул пустым гранёным лафетником по столу. «Поторопился я» - сказал он. – «Надо было любовь ждать!»
     Жека сознался, что ему, вообще, не «прёт» с личной жизнью потому что он «человек новой формации – коммерческий», а дамы таких людей опасаются «в долгую любить», так как в совке все риски остались, несмотря на перестройку, и даже новые появились. Вот он, например, - простой коммерц с Питерской «Гостинки», а и то уже три раза битый (Один из них до больнички) и бесчётное количество раз побывавший в «обезьяннике» райотдела. А в последнее посещение «спецура» чуть «дело не пришила». Ели «отмазался». Так что, приходится перебиваться случайными связями… И вообще, он принял решение «свалить из совка» в какую-нибудь приличную кап страну, где он уж точно «развернётся» по всем направлениям.
     Одному Вадику не на что было пожаловаться. Учёба спорилась. Какие-то деньги зарабатывались. Жена и дочка радуют.  И это при том, что он один из нас остался в провинции и не поехал искать счастье по чужбинам. «Свои сокровища я уже нашел» - Отчеканил он.
     Потом все поздравили друг друга с прошедшими двадцатидвухлетиями, потом про армию, потом речь пошла о Прибалтике, Карабахе Ельцине и Кувейте… О том, что надо чаще встречаться… Потом всё смешалось… Согласились на том, что… скучища!.. И в итоге во всём остались виноваты бабы и Горбачёв!               
     - Ладно. – Неожиданно остановил болтовню Вадик. -   Я знаю, как вас избавить от хандры. Хотите по-настоящему развлечься и отдохнуть!?
     Все взгляды устремились к нему.
     - В смысле?
     - А, в смысле – в поход пошли?
     - Ну ты дал! Идея-то супер, но когда? – Загорелся сомнением Жека. - У всех же дел по горло, а времени мало. Хотя… - Задумался он.
     - Ребята!, лето! Каникулы! В институты нам только в сентябре. Когда ещё придётся встретиться. Давайте выкинем все дела, куда подальше и посвятим пару недель себе! Нашей дружбе! – Закричал я в запале.
     И без того достаточно шумная компания, оживилась ещё больше. Обсуждали предложение бурно, но к окончательному решению пришли только откупорив третью бутылку.
     - Итак, завтра до обеда решаем все свои «суперважные» дела (Благо, что завтра - будний день), а с 13.00 начинаем активные сборы. – Подвёл итог дискуссии Миха. – А раненько послезавтра, на «жигуле» твоего бати, Жека, выдвигаемся в направлении Шуйского, где грузимся на плот. Жека, твоё «суперважное дело» -  поменять билет и с батей договориться. Всё. По коням!
     Тут, видимо, надо пояснить, что в итоге пеший поход решено было заменить сплавом на плоту по реке Сухоне. Тем более, что был удобный случай, так как наш друг Юрка прямо сейчас сплавляется с его одноклассниками от Кубенского озера на хорошем большом плоту (С его слов) и в Шуйском им надо бы частично обновить команду, так как ребятам надо на работу. Тем более, что сегодня в семь Юрка будет звонить из какой-то деревни, узнать о решении Вадика на этот счёт (Он ему предлагал это ещё раньше).
     - Одни, или возьмём кого-нибудь? – Лукаво поинтересовался Жека.
     - Вот, блин, неугомонный! – Вспылил Миха.- Мало ты от баб натерпелся, так ещё и в поход их тащить. Одни пойдём. Чисто мужским коллективом.
     - А, кашеварить кто?
     - Все в армии служили. Установим дежурство. Что, картофана не отварим!? Тем более, что ещё и нарыбалим чего-нибудь. Согласны, мужики? А баба на корабле – это к несчастью.
     Все с энтузиазмом согласились.
     Женькин папа немного «побухтел» по поводу машины, но потом сам же поехал её заправлять.  Он сказал, что выезд в восемь, так как у него дела вечером.
     Я, когда-то в детстве, ходил с родителями по Сухоне до Тотьмы, но это было очень давно и на комфортабельном теплоходе. Воспоминания остались приятные. Так что ждал запланированного отъезда, как и все, с нетерпением.

     Утром следующего дня, предварительно созвонившись с друзьями (Ничего ли не изменилось), сгонял в институт за необходимыми мне для моего универа бумагами (Я оканчивал один курс местного политеха) и ровно в 13.00 был у Женьки. Никто не опоздал и Юрка, тоже позвонил. Так что, всё пока складывалось наилучшим образом. Собираясь в путь, по рынкам, магазинам и знакомым ходили все вчетвером. 
      Когда утром грузились в машину, встретили во дворе нашу одноклассницу Светку Степанову (Её родители жили в нашем дворе). Та как узнала, что мы по Сухоне сплавляемся, так и повисла у Женьки на шее (Почему у него?), умаляя взять её с собой в поход, тем более, что ей по дороге, до Тотьмы, где она после школы жила и работала училкой в музыкальной школе. Правда, сейчас на училку она смахивала мало, а скорее на крутую рокершу (Модная причёска, яркий макияж, бандана, вся «в коже» и т.п.).
     Друзья переглянулись, взглядами выражая общее несогласие.
      Не смотря на то, что Жека ещё со школы питал к Светке нежные чувства, он не спасовал – молодец и подняв палец вверх, очень красноречиво (Хотя, на мой взгляд, немного обидно) разъяснил просительнице, что женщина на корабле – к несчастью. После чего получил одобрительные дружеские похлопывания по плечу от всех «участников концессии».
     «Хороша…» - Вздохнул Миха, скинув с плеча рюкзак в багажник, глядя в след психанувшей Светке.
     Жека, как-то недобро, зыркнул на него из подлобья.
      Ехали до деревни Шуйское почти два часа.

               
     Красавец плот был пришвартован прямо к пристани деревни Шуйское. Только не по центру, где швартовались рейсовые «Метеоры» и ОМики, а сбоку, ближе к берегу. Плот был даже не просто плот, а скорее маленькая флотилия из трёх плавсредств. К корме плота были привязаны две лодки - двухместный ялик и широченная плоскодонка. Основу этой флотилии составлял непосредственно бревенчатый плот, метров семи длинной и четыре шириной с довольно большой фанерной будкой – надстройкой, старыми покрышками по бокам и даже мачтой, метра три высотой с развивающимся самодельным флагом с нарисовнной улыбающейся рожицей. Палуба была застелена свежеструганными досками.
          Мы все четверо, весело крича и размахивая руками «скатились» по песчаному откосу, минуя тропинку, прямо к плоту.
     Юрка, загорелый и голый по пояс с абсолютно выцветшими бровями прощался на берегу с тремя ребятами одетыми по-городскому и с рюкзаками на плечах. Видимо, это и были его одноклассники, спешащие на работу.
     Юрка тоже учился раньше с нами в одной школе, только на год старше. Сейчас он жил в Москве и учился в Строгоновке, куда поступил ещё до армии.
     Расставшись со своими одноклассниками и увидев нас Юрка «расплылся» в довольной улыбке. «Лиса! Выходи!» - Крикнул он в направлении плота. – «С пополнением познакомлю».
     Из недр фанерной будки, нехотя, вылез ещё более загорелый мускулистый парень в старой офицерской фуражке, с рыжими волосами и красивым крестом на шее. Он спрыгнул прямо в воду и пошел, раздвигая волну, по направлению к берегу, без тени улыбки на лице.  Мне показалось, что он был старше нас лет на десять. Похож он был на махновца.
     - Это Лиса, как я его называю, или Андрей Лисица. – Пока тот шел, представил нам парня Юрка. – Он из Великого Устюга и по Сухоне не раз хаживал… В общем инструктор-проводник наш. Без него никак. Да и, вообще, хороший мужик. Угрюм немного, ну да это только плюс, так как ни в какие разговоры не лезет.
     - Так, он что, за деньги что ли? – Поинтересовался Вадик. – Так мы можем поучаствовать.
     - Не. Не надо. Спасибо. – Смутился Юрка. – Это мои «подсуропили». Они давно знакомы. Вот и порекомендовали. Он прямо в Устюг – домой плывёт.
     Инструктаж затянулся. Андрей доводил до нас всё детально и со знанием дела, не ленясь повторить или заново показать что-либо, если видел в наших глазах хоть тень непонимания.
     Нас шестеро (Кстати, плот, вообще-то, был восьмиместный, судя по компактно устроенным спальным местам). Трое управляют, а трое отдыхают. Когда что-нибудь сложное, а Андрей обещал, что такое обязательно будет и не раз, то включаются все. Вещи, в основном, разложили в лодках, чтобы не мешали и не падали за борт.
     Потом перекусили оставшейся распакованной едой, запив её, опять же остатками тёплого кваса и пива (Не выливать же) и только часам к двум двинулись в путь, легко покачиваясь на небольших волнах, которые создавали проходящие суда и моторки. Сначала была вахта Андрея, Женьки и Вадика, потом я, Миха и Юра.   
     Андрей неспешно рассказал нам о реке Сухоне, пополняя наши весьма скудные знания по этой теме.
    - …Река Сухона течёт по востоку Вологодской области. Начало берёт из Кубенского озера и после слияния с рекой Юг рождает Северную Двину . Монотонно декламировал он, одновременно накручивая размотанную леску на деревянную бобину. – Это типичная северная река с быстрым течением…
     - Что-то, не заметно !...- Вставил Жека.
     -… частыми мелями, перекатами и лесистыми берегами. – Как будто не заметив, закончил фразу Андрей.
     - Что-то, лесов тоже не видать! – Опять влез Женька.
     - Да, помолчи ты! – Сказал Вадик, уже ловко орудуя рулевым веслом-гребей.
     - Сухону можно разделить на три характерных участка: - Всё так же монотонно продолжал Андрей.- верхний – от Кубенского озера до села Шуйское. (Его мы прошли до вас), где река течёт в низменной долине, широка и спокойна; средний – от Шуйского до Тотьмы, на котором долина суживается, а берега повышаются и луга постепенно заменяются лесом, появляются мели и перекаты и течение становится более быстрым: И, наконец, нижний – от Тотьмы до слияния с Югом, где долина ещё больше суживается, коренные берега подступают к воде, образуя высокие обрывы, а ширина реки, как это не удивительно, увеличивается, достигая ста тридцати метров, а на отдельных участках и до четырёх сотен. В высокую воду Сухона судоходна на всём протяжении, а в межень только участками. Большими, но, всё же, участками. Позже расскажу.  Кстати, про опасные перекаты и мели, тоже погдя. Почти по всей реке установлены бакены, а по берегу каждые пять километров – километровые столбы. Да вон он! Видите!?
     - Ну, ты, прямо, Тур Хеердал, какой-то! – Сказал Женька.- Откуда такие познания, географ?
     - Так я десять лет туда-сюда по реке. – Закончил сматывать леску Андрей и потягиваясь встал. – Да что там десять. Это только сам, а так то с дедом Ипатом - с измальства. Он у меня с сорок третьего, с армии тут.
     - Понятно. – Немного сбавил задорный тон Жека. – А с рыбой то как?
     - Язь, щука, окунь, лещ, плотва, уклейка, жерех. Всего полно! Порыбалим ещё! – Явно оживился Андрей.
    
     Вечерело. Вообще-то, было уже поздно, но летом это, как-то, не очень чувствовалось. Долгие-долгие сумерки. Жаль, что белые ночи уже закончились.  Все притихли, занимаясь своими делами. Андрей, наконец, видимо в своё удовольствие, тихо жужжа, закидывал спининг. Юрка достал мольберт и писал закат. Вадик читал с фонариком в каюте (Так мы назвали фанерную будку, сколоченную ближе к корме). Женька просто дремал, периодически хлопая себя по разным местам, отбиваясь от постепенно начинающих наглеть комаров. Миха сидел на краю плота, опустив ноги в воду и мечтательно смотрел в сторону того берега, который стал уже почти чёрным.  Я вытянулся прямо на скоблёных и немножко влажных досках-палубе нашего смешного плавсредства. Желтое и уже не яркое солнце катилось за крутой обрывистый берег, покрытый шевелящимися, как волосы, соснами. Видимо, там наверху, был сильный ветер. А здесь на реке - полная, тишина, нарушаемая редкими всплесками резвящейся перед сном рыбы и ещё более редким кряканьем утки. Ах да… Периодическим жужжанием спиннинга. Со стороны тёмного берега стали появляться первые звёздочки поползли белые клочья тумана. В мерцающей дорожке, оставляемой уходящими лучами солнца на воде, отражалась колокольня венчающая обрыв берега.
     «Хорошо, что вырвались»,- Подумал я, впадая в сладкую дрёму.
     До ночи прошли только восемнадцать километров.
     Причаливали для ночёвки в полной темноте. Даже не хочется описывать это. В общем, решили больше так не делать, а швартоваться засветло.
    
     Встали рано. Исцарапанные, искусанные комарами «до самых костей» быстрее отчалили и попытались найти более-менее приличный берег, чтобы сделать остановку и позавтракать. Безуспешно. По-прежнему сплошные заросли. Только к вечеру появились небольшие откосы. Голодные, как акулы пришвартовались у деревни Селищи к водозаборнику. Андрей куда-то сбегал и уже через двадцать минут мы всем составом сидели за столом полным всякой снеди и с бутылочкой первача, дожидаясь когда истопится банька «по-чёрному». Принимал нас некто дед Митька.
     - Как тебе это удалось!? – Прошептал на ухо Андрею Женька.
     - Я же говорил, что я местный. – Ответил тот.

     - Семён!, Семён!, просыпайся! – Тряс меня за плечо Жека. – Вставай, а то сейчас всю нашу посудину разнесёт!
     - А, что такое!? – Спросил я, протирая глаза и спрыгивая с печки на которой уютно разместился ещё вчера вечером.
     - Да мы же вчера на длинной «верёвочке» пришвартовались, чтобы не застрять, а сюда на ялике. Помнишь? – Затараторил Жека. – А бакен то не заметили! Вот и вышло, что мы на фарватере стоим. А там рейсовый ОМик идёт! Четыре раза гудел уже!
     Пока я, извиняюсь, натягивал портки и мы с Жекой «мчались» к берегу произошло следующее:
     ОМик резко повернул, но всё равно, задев левым бортом бакен, уткнулся носом в песчаную отмель, отходящую от берега. Рассержено гуднул ещё пару раз, заглушил двигатель и затих.   Андрей и Миха за это время успели на ялике преодолеть только половину пути и, опустив вёсла, стояли метрах в десяти от берега, пытаясь подтянуть к себе плот за верёвку, которой он был пришвартован. Соответственно, плот был метрах в двадцати. Видимо, за ночь верёвка размоталась и в таком положении наше утлое судёнышко действительно представляло угрозу безопасности судоходства. Вадик и Юрка просто бегали по берегу, крича и размахивая руками.
     Потихоньку на палубе ОМика стали собираться возмущённые пассажиры. Через пару минут капитан объявил по громкоговорителю о вынужденной остановке и предложил всем в ожидании буксира сойти на берег и окунуться в реке. Спустили дощатый трап.
     Мы вшестером сумели-таки подтянуть плот к берегу и крепко-накрепко прикрепить его к водозаборной установке.

     Первой по трапу спустилась…  Светка Степанова! 
     Всех нас (Кроме Андрея. Который схватил из плоскодонки бутылку водки и помчался в рубку ОМика улаживать инцендент.) как будто парализовало от неожиданности. Рыжие локоны развивались на ветру, легкий сарафан облегал фигуру.
     «Хороша!» - опять вздохнул Мишка.
               
     Новый член экипажа так наполнил энергией наш коллектив, что мы лишь дождавшись буксира, (Который пришел неожиданно быстро), быстро загрузив припасы и вещи, тронулись в путь.
     Почему-то, все согласились на принятие Светки в команду достаточно быстро. Даже Жека, который наговорил ей столько обидных слов во дворе, сменил гнев на милость и вступил в вечную игру полов под названием «флирт», пытаясь затмить восторженность Мишки и интеллигентность Вадика бесконечными шутками и, на мой взгляд, глуповатыми буффонадами. Андрей, казалось, посерьёзнел ещё больше, чем казалось привлекал Светлану, которая то и дело с интересом смотрела в его сторону. Аутсайдером быть не хотелось, да и вообще, она мне и в школе, откровенно говоря, не очень-то нравилась (Не люблю рыжих) и поэтому я «надел на себя» личину полного безразличия к происходящему. Юрку я тоже исключаю, так как он был поглощён написанием этюдов для курсовой работы, что изначально и было для него причиной данного путешествия.
     Прошли деревню Туровец, в которой решили не останавливаться и вечером пришвартовались к острову. Комфортно, тихо. Под легкий плеск реки развели костёр. Пожарили шашлык из купленной ещё в Селищах свинины. Слепни уже уснули, а комары еще не «разошлись на полную мощь». Андрей вытащил из плоскодонки гитару и весь вечер пел.  Его голос оказался удивительно хорош. Светка не сводила глаз с нашего проводника. Гитарой и пением Андрей, казалось, «далеко оставил позади конкурентов», которым оставалось только двигать желваками. Мишка нервно переломал руками целую кучу хвороста, а Вадик, так тот, вообще, первым пошел спать.
     Забегая вперёд, хочу признаться, что я, видимо, совершенно не разбираюсь в любовных перипетиях. Как, находясь всё время рядом, я упустил момент возникновения чувства между Мишей и Светланой?! Потом-то – да. Но, как всё это началось?
     С утра опять на воду. Прошли стрелку с рекой Толшма. Здесь так и веет каким-то древнеславянским духом. Одни названия чего стоят! По берегам кипела такая непонятная и неизведанная жизнь. Видны были люди, машины, трактора, скот… А ведь и здесь люди живут! Рожают, работают, умирают… Сосен становилось всё больше. Но пока они ещё не подступали к воде близко, так как весь берег «наглухо» зарос ивняком. Андрей поймал прямо с плота на спиннинг две щуки, а Миха на удочку – краснопёрку. Вечером Света приготовила из них шикарную уху. Спасаясь от комаров, которые не давали даже дышать, если подплыть близко к береговым зарослям, заночевали прямо посреди реки на мелководье, зацепившись за топляк. Судоходная часть проходила правее (Теперь всегда обращаем на это внимание).
     Следующим утром Вадик и Мишка встали чуть свет, чтобы успеть до завтрака, отшвартовали ялик и ушли рыбачить. Поймали ещё одну, на этот раз огромную, щуку. На завтрак отварили опять уху, но на оставшемся с вечера бульоне! Вкуснее я ничего в жизни не ел!

    … День как день. Плыли, загорали, купались. Смеялись над Женькиными выходками, наблюдали за Юркиной работой. Вадик заспорил с Андреем о влиянии татаро-монгольского ига на древнюю Русь. Мишка весь день блистал перед Светкой эрудицией в вопросе флоры и фауны севера. В этот раз нашли хорошую стоянку и по совету Андрея разбили палатки. Поели. Потом вылетели комары и все разбежались спать. Андрей, не смотря, что сам предложил идею с палатками, ушел на плот. Ночью был дождь.
     … Утром выползли из палаток почти одновременно и потянулись к пришвартованному плоту, привлекаемые запахом еды.
     Лиса с самого утра (А может и с ночи. Мы-то спали до одиннадцати!) затеял генеральную приборку. Всё содержимое нашего «судна» и пришвартованных к нему «саттелитов» было перевёрнуто «вверх дном». То, что могло висеть на верёвках – висело. То, что могло быть намочено – вымыто, протёрто и сушилось под утренним солнцем на палубе. Продукты, книги и Юркины этюды были аккуратно разложены в кубрике. Даже место, закрытое фанерным щитом, которое служило гальюном было вымыто и обработано хлоркой. Вечно угрюмый Андрей курил, прислонившись к мачте и поглядывал на котелок с закипевшей в нём кашей, издававшей вкуснейший аромат.
     - Вот это да! Проводнику нашей экспедиции, товарищу Лисице Андрею Антоновичу присвоено внеочередное звание боцман! – Восторженно пошутил я, обращаясь ко всем. – Возражения есть?
     Света вдруг неожиданно рванулась к плоскодонке, а потом к каюте. Лицо её исказилось от злости.
     - Какого черта, Лиса?!!!... – Закричала она, обращаясь к Андрею - Где мой портфельчик?!!!... Маленький такой… Синий…
     Андрей ни слова не говоря указал пальцем на маленький тонкий портфель, стоящий около входа в каюту.
     - Зачем?!... Ну, зачем ты его взял?!!!... Он же в лодке был… Никому не мешал… - Запричитала Света, схватив свой портфель и вытряхивая из него содержимое прямо на палубу.
     Образовалась небольшая горка всякого девчачьего барахла, но Света не останавливалась и продолжала трясти портфель, шарить по его отделениям и заглядывать внутрь.
     - Где?!!... Где?!... – Чуть не разрыдалась она.
     - Да, что где-то? – Раздраженно отвечал Андрей.
     - Действительно, Света, – Сказал я – объясни толком, что пропало?
     Мишка, даже не разобравшись в чём дело встал поближе к предмету своего обожания. Но это не остановило Светлану, которая став похожа на взбесившуюся рыжую кошку, бросилась с кулаками на Андрея. Тот технично увернулся от нападения, но задел при этом котелок с кашей и наш завтрак полетел за борт.
     - Да объясните, в чём дело то!? ...  Света, ты чего!? ... Андрюха!? … Человек такую работу проделал! - Все мы, кроме Мишки,  «накинулись» на одноклассницу и проводника.
     Света, вдруг села на корточки и горько заплакала, а Андрей, ни слова не говоря, отвязал пустой после приборки ялик, спрыгнул в него, взмахнул вёслами и стал достаточно быстро удаляться в сторону берега.
     - Вот те на… - Сказал, как будто сам себе Юрка. – А как же мы дальше пойдём?... Там самые сложные перекаты должны начаться. А мне в Опоки надо. Я планировал знаменитые опокские геологические срезы над рекой написать…  Ну и водопад ещё… Васькин Ключ называется.
     - Ребята, милые, простите! – Бессвязно лепетала сквозь всхлипы Света. – Я вам всё расскажу… Всё-всё…  сейчас…, а там уж решайте, что делать будем… Так то, до Тотьмы не далеко… Можно сойти и дальше машину найти… Тем более, что я здесь живу… Возьму кого-нибудь, кому в Великий Устюг надо… Там и Опоки по дороге…
     - Да уж, давайте и правда послушаем Свету и всё обсудим. – Сказал я, садясь на перевёрнутое ведро.
     - Валяй! Сыпь! – Махнул рукой Жека, опускаясь рядом прямо на палубу.
     - Ну, хорошо, может что и решим. – Добавил Юра. – Хотя…
     - Чего «хотя…»!? – Вмешался Вадик - Что мы маленькие, что ли? Не справимся с этим корытом!?
     - Светик, поясни. – Завершил предварительное обсуждение Миха.
      - Ладно, пацаны, слушайте. -  Тоже сев на палубу и оказавшись прямо по центру, размазав по щекам оставшиеся слёзы, тихим голосом начала рассказ Света.
               
     - В 1940 году на излучине реки Сухоны и устья реки Стрельна, рядом с деревней Опоки, Великоустюгского района Вологодской области был создан лагерь Управления строительства Опокского гидроузла НКВД СССР. Строили дамбу со шлюзом. Именно в этом месте расположен самый опасный порог. Даже Опок переводится со старорусского, как скала. – Начала своё повествование Светлана.
      - Во-во, ещё в начале ХХ века бурлаков использовали для преодоления этого переката. – Добавил всегда интересующийся историей Вадик.
       - В общем, дело нужное, но организованно, как всегда, по-советски – «дёшево и сердито». – Сказал Миха.
     - Ну, да –Продолжала Света. – Нагнали зэков больше тыщщи, «уютненько» разместили их в холодных землянках. Один барак только был, да и то для «ссучившихся». Администрация, вольнонаёмные и стрелки жили в близлежащих деревенских домах, откуда согнали местных. Ну и вперёд. Ура! Ура! Смертность была до двадцати пяти человек в неделю.
     -  Ты, прямо, как сама там была. – Вмешался Юра. – Мураши по телу.
     - Так, у нас это как семейное придание было. Как ночная страшилка. – Сказала Света. – С «молодых ногтей» наслушалась. Так вот: Работа «закипела», а тут война и приостановили всё. А в 1943 году назначили нового начальника – полковника Лисицу Архипа Ивановича, ну и, соответственно, нагнали новую партию гулаговцев.
     - Так-так… Что-то эта фамилия мне знакома… - Со своим «фирменным» хитрым «ленинским» прищуром, сказал Жека, как в школе дёргая меня за рукав, как будто ища поддержки. – А то «… мой дедушка здесь с сорок третьего служил…».
     - В сорок седьмом и мою бабушку Антонину туда привезли в одной из теплушек. Дамба, кстати, уже один сезон отработала. – Не дала себя сбить Света. – Уж как она туда попала – отдельный разговор. Скажу только, что молода была и чертовски красива, а с таким «богатством» в лагере, либо долго не живут, либо становятся «подстилками вертухаевскими». Чего она только не натерпелась там. Когда рассказывала – волосы дыбом. Был у начальника лагеря сын (Там же служил) со смешным именем Ипатий. Семейный, но детей у него сначала не было. Ну, не давал Бог, бывает…
     Долгая эта история. Видать, и вправду влюблён был… - Продолжала Света. - В общем, забеременела она. Ипатий счастлив был несказанно.  Её в маленькую землянку с буржуйкой перевёл и работу подыскал учётчицей. Оберег в землянку приволок – большой красивый-красивый медный крест с фигурой Спасителя.  Подарки всё носил. Съестное, да один раз, мешочек какой-то маленький. «Спрячь - говорит – да не показывай и не сказывай никому». «Это – говорит – наше и дитяти нашего с тобой будущее».  Антонина даже и не заглянула в него, а сразу решила закапать в землю под настил, прямо там в землянке. Только мешочек зацепился за доску и порвался, а из него… камней драгоценных просыпалось на многие тысячи.  У кавалера своего спрашивать не стала, чем он так успешно промышляет, а вот через зэков справки навела и выяснила, что он руководит специальным отрядом НКВД, что различных «врагов народа» арестовывает и церкви «перепрофилирует».
     Уже почти достроили объект в Опоках, как 25 апреля 1948 года, во время паводка, смыл ледоход поставленное «на костях» сооружение начисто. Так получается, что и жертвы все напрасны были.
     Во время ледохода попробовала сбежать моя бабуля в суматохе с ещё четырьмя зэками. Трое, помогая беременной, погибли в реке, а один всё же сбежал, да именно тот, который мешочек с камнями нёс. Антонину поймали. Допросы Ипатий самолично вёл. У него, кстати, в это время жена тоже забеременела наконец. Ожидая законного наследника, к Антонине он охладел. Всё пытался дознаться, куда она его мешочек дела. Землянку-то всю затопило и разрушило, и поиски результатов не дали. Не стал он её «в расход» пускать, а пожалел и отправил в другой лагерь на поселение, лес валить и на постройку «железки», в посёлок Ида, что неподолёку тут. Там в бараке  мой папка и родился.
     Опокстрой-то, кстати, в этом же году и прикрыли.
     - Так это что получается – вы двоюродные брат с сестрой, что ли !? – Вскочил Жека.
     - Ну да. Я то это сразу поняла. Мне бабушка ещё говорила, что где-то должен таковой быть. Потом ещё долго приглядывалась, ну да это так, для гарантии. Что там говорить – похожи мы с ним. Только он постарше, так как я то у отца запозднилась. Даже проверку ему устроила – рисовала карту Опокстроя вечерами, да так, чтобы он видел. Придуманную карту. Клюнул.
     - Ну родственные связи теперь понятны, а произошло то между вами что? – Поинтересовался я. – Чего он сбежал то? И в вещах твоих рылся.
     - Я думаю, что он то же что и я ищет.
     - А ты чего ищешь?, уж не бриллианты ли бабулины? – Усмехнулся Вадик.
     - Именно.
     - Так ты же говоришь, что дядька всё унёс? Кстати а бабуля-то как об этом узнала? – Заинтересовался, в свою очередь, Юрка.
     -  Этот дядька, как ты говоришь, через много лет письмо прислал, в котором и описал всё. Он, оказывается, потом, даже, под чужим именем в Иде поселился, лес валил. Дожидался когда она освободится, чтобы отдать имущество, но проморгал видать. – Голос Светы становился всё более глухим. – Вот, какие люди раньше были! – Закончила она свой рассказ.
     - А, этот гад, что тут случайно оказался? – Опять недоверчиво поинтересовался Женька.
     - Клянусь, что я сама обалдела!
     - Так что он искал то? И что он спёр? – «Нахохлился» Миха.
     - Мою самодельную карту искал. – Сказала Света. - А, вот спёр не только её. Там ещё две нужные мне вещи были.
     - Ну, карта - это фальшивка. – Сказал я. – А, что ещё? Сама то ты как искать собиралась? По приметам бабушки, что ли? Так боюсь, что я тебя огорчу – Дорога эта, самая длинная ведомственная дорога в СССР. Километров двести пятьдесят! Я недавно статью о ней читал в «Комсомолке».
     - Так вот что, я и взбеленилась! У меня в портфеле ещё то письмо лежало и фотография черно-белая. На фотографии крест со Спасителем. Мне её батюшка из Храма Святой Троицы в Тотьме подарил, давно ещё. Я её бабке Тоне показывала, так она оберег-то свой опокский признала.
     Все подвинулись ещё ближе к Свете.
     - Да, причём тут это! – Сказал я.- А, чего же ты в Опоки рвёшься, коль знаешь, что «брюликов» там нет. Надо по указанным в письме адресам срочно нестись, если помнишь, конечно.  Я надеюсь ты помнишь их. Тем более, что у Лисы теперь фора по времени. И самое главное – нам-то, на кой фиг эта погоня? Дело-то ваше – семейное.
     - Ребятушки, милые. – Сложила Света ладони в молитвенной позе. – Во-первых, всем поровну, а во-вторых, дослушайте и всё поймёте. Пожалуйста.
     - Ну, правда, Семён, дай сказать человеку! – «Загалдели» все, оживившись после такой перспективы. Давай, Свет – говори.
     - Вы же все знаете, что я в музыкальной школе работаю. – Продолжила она. – А не знаете, что помимо этого я в хоре Храма Святой Троицы пою.
     - Да, сейчас это модно. – Хмыкнул Жека.
     - Заткнись! – Цыкнул на него Вадик.
     - Так, вот на одной вечере я увидела на стене фото прекрасного креста всего осыпанного, видимо, драгоценными камнями с фигурой Спасителя. Спросила -  что это?  Батюшки мне рассказали, что это старинная реликвия семнадцатого века родом из самого Иерусалима, которая хранилась в Николаевской церкви Святой Троицы в Опоках ещё до войны, а потом пропала куда-то, как пропала и сама церковь. И они же мне поведали, что Святая Русская православная церковь выплатит три миллиона наших «деревянных» тому, кто найдёт и вернёт реликвию церкви в комплектности (с камнями) и миллион за повреждённый крест без камней. Притом, если вернуться одни только камни, то их оценят по цене лома. Хотя, я думаю, что это тоже «не кисло». – Продолжила рассказ Светлана.
     - Ну, ты же знаешь, Светка, что обещать – не значит жениться. – Вставил очередную реплику Жека.
     - Нее… Я больше года потратила, чтобы получить официальную бумагу от патриархии, что так оно и есть. В Москву с этим надо, конечно… – Светка поднялась на ноги и посмотрела на всех сверху вниз.
     -  По цене лома, как вы думаете, это сколько? –Задумчиво произнёс Вадик.
     - А, я бы хотел написать его с натуры! – С придыханием произнёс Юра. – Вы представляете, какая энергетика у картины будет!? Вот бы найти этот крест.
     - Я знаю где он. – Спокойно сказала Света, опять садясь на палубу.
     ????????????!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! – Взоры всех ребят опять впились прямо ей в рот.
     - В обломках одной из землянок на Опокстрое. Я же не зря живу рядом и сколько лет уже с обалдуями гаммы разучиваю. Каждые выходные там. Только надо одну примету знать, но мне бабушка сказала.
     - А, что ж раньше не откапала? – Поинтересовался Женька, опять сощурив глаз.
     - Да там народу вечно «мильон» копается, да и не справиться мне одной. Там сила и инструменты нужны. Инструменты купим, а силы у вас хоть отбавляй. – Сказала Света и нежно провела рукой по волосам, сидевшего рядом Михи.
     - А, вообще, разумно. – Вмешался в разговор Вадим. – Что нам за этими «брюликами» гоняться. Крест один сдадим. Крест, наверное, даже подороже будет.
     - Значит, в землянке… -Сказал я.
     - Да. – Твёрдо ответила Света, заталкивая непослушный локон рыжих волос под чёрную байкерскую бандану с надписью «The road to hell».
     - А ты её знаешь?
     - Я же говорю – я там была.
     - Всё понятно. Движемся дальше. - подытожил разговор Жека и добавил улыбнувшись:
      «Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу. Был б попрочнее старый таз, длиннее был бы мой рассказ…».
               
     В хозяйственный зашли в ближайшем к Тотьме поселке Советский. Купили три лома, две кирки и две лопаты. Поели в местной рабочей столовке. Вкусно, кстати.
      Прошли Тотьму. Старинный русский город – ровесник Москвы и Вологды. Ночевали на плоту, опять зацепившись за что-то на середине реки. Причина проста – «комары убийцы».
     Утром встали рано. Неклюдиха – Медведево – Камчуга. Река сужается. Течение всё быстрее. В русле перекаты. Мели, камни, топляки. Пока не наступили «худшие времена», учились управлять плотом «методом тыка». Целый день никто не отдыхал. Руки от гребей натужно ныли, а ладони в некоторых местах стёрлись до кровавых мозолей. К вечеру (Плюс предыдущий опыт) освоили азы: Идти надо по корыту (наиболее глубокая часть). Мель – цвет воды более светлый. На глубине цвет воды более тёмный. Перед большим перекатом или порогом река дробится островками или камнями. Если «летишь» на камень или топляк поворачивайся боком, а то плот может расколоться. Услышал шорох по днищу – греби на глубину. Только к позднему вечеру опять перешли на режим «трое после трёх».
     Последующие четыре дня слились в один. Один очень тяжелый день: Завтрак, текущий ремонт, уклоны, мели, перекаты. Проход справа. Проход слева. Стоянка, ужин, сон и опять снова. Пропали бакены (Во всяком случае, их стало сильно меньше). Это говорит о том, что река в этом месте опасна для судоходства. Днём докучают оводы и какие-то мушки с треугольными в крапинку крылышками. После захода солнца – «адские» комары.  Лес по берегам ощетинился буреломом.
     Интересно, что Светка абсолютно влилась в нашу слаженную работу и совершенно не доставляла нам дополнительных хлопот, связанных с присутствием женщины на борту. А уж где ей необходима была помощь - Мишка не подпускал никого.
     На исходе четвёртого дня этой изнуряющей гонки, выбрали стоянку на каменистой косе и рухнули в повалку без ужина, не раздеваясь в единственной палатке, собрать которую хватило сил.
      Палатка утром оказалась в тени и поэтому продрыхли до одиннадцати. Света и Миша «смастерили» завтрак. Пока поели. Вышли только в час. Сразу попали под страшный ливень с пузырями. Были две плащ-палатки (Женькин отец выделил), так что продолжали идти. Как только кончился дождь, начались перекаты. Много – штук шесть.  Опять остановились на ночёвку на каменистом мысу. Опять в одой палатке.  Не четыре дня были как один, а все пять. Дико устали.
     Счастливыми казались только два человека – это Миша и Светлана. Они так упивались друг другом, что абсолютно не замечали происходящие вокруг события, даже если они были негативными.
     Утреннее летнее солнце разбудило уже в семь. Жара началась, как-то, сразу. Приготовили завтрак на берегу, а ели уже отчалив. На реке хотя бы обдувает ветерком. Река спокойная. Кругом красота! Прошли памятник природы Безумные Слуды. На левом берегу красиво изрезанные ветром и водой береговые откосы, напоминающие башенки и непреступные стены средневековой крепости. Затем просто высокие и холмистые берега. Встретились пару перекатов, но несложных, да и «руки мы набили» уже. Легли рано. Спали комфортно в палатках на берегу. Завтра тяжелый день. Надо хорошо выспаться.
     К десяти следующего дня пристали рядом с водопадом Васькин Ключ. Юрка разложил мольберт и остальные принадлежности живописца и попросил не мешать ему часа три. Мы все, не сговариваясь, «рванули» к сверкающим серебром потокам, на ходу срывая с себя одежду. Вода чистая, питьевая, очень вкусная. Льётся по ступенькам, на которых мы резвились как дети под душем.
     После водопада спокойно дошли до большого посёлка Полдасра. Прошли порт и началось…
     Течние усилилось. На первый перекат зашли с середины. Лучше бы сразу справа, так как пришлось резко поворачивать, рискуя налететь на каменный островок. Потом сразу влево!  Потом, довольно глубокий участок но с топляками. Стало пасмурно. Поднялся сильный встречный ветер. Да такой, что наша мачта сломалась и шмотки, висевшие на просушке после купания, улетели в реку вслед за ней. Мы упирались гребями, как могли.
      На берегу завиднелась россыпь зелёных и синих домиков.
     «Мы у цели!» – Прокричала Света, но все так были поглощены противоборством с рекой, что только бросили быстрые взгляды в сторону берега. Притом противоположного. С левого берега высились огромные скалистые обрывы с лесом наверху.
     - Вот это да! Красота то какая! Я должен прямо сегодня начать это писать! Давай те же пристанем где-нибудь быстрее! – Закричал Юра.
     - А я, что говорю. Приплыли уже! – Раздраженно ответила Света.
     Ветер стих так же неожиданно, как и начался. Все восторженно смотрели на памятник природы.

     Бааах!!!   Страшный удар и резкий тормоз нарушил удовольствие от любования красотами природы. Фанерная каюта развалилась и вещи, находящиеся в ней посыпались за борт. Только юркиным этюдам повезло – они остались на палубе, зацепившись за остаток мачты.
     Как я всё успел это заметить!? Всё закрутилось и перемешалось… Грохот… Вода… Крики…
     Вдруг всё стихло. Я увидел сквозь мутную зелёную жижу наш плот. Снизу! Он медленно отдалялся. Сквозь воду было видно качающееся солнце, какие-то, болтающиеся под брёвнами верёвки и чьи-то брыкающиеся ноги. «Почему так глубоко? –Подумал я.- Мы же у берега». Очень хотелось вздохнуть. Вздохнуть полной грудью, которая, видимо, поэтому, просто разрывалась от боли. И одновременно не хотелось на верх. Тут так тихо. Увидел мой, выпавший из кармана, детский шарик - талисман и он, почему-то, не тонул, а поднимался вверх, светясь голубоватым светом. Стало жалко его терять. И в этот момент ноги коснулись дна. Я оттолкнулся с неимоверной силой, вытянув руки к талисману и наконец вдохнул воздуха на поверхности. Опять стало очень шумно. Жалко!
     Все члены экспедиции тоже оказались в воде. Отплёвывались и хватали проплывающие мимо них вещи.
     - Что это!!! – Орал я, цепляясь за край плота.
     - Что-что!... На мель напоролись! – Вторил Женька – Меньше надо было по сторонам глазеть! -…Сёма, лови!... Вон твой рюкзак тонет!
     Вадик уже наполовину забрался назад на плот.
     - Вадик, руку дай! – Появился «из пучины» Миха.
     - Держи! А Светка где!?
     Мишка не ответил, а быстро осмотрелся по сторонам и опять нырнул под воду.
     - Света! Света! Света! – Закричали мы втроём.
     Света сильно рассекла голову и потеряла сознание на секунду, но когда Миха обнаружил её под бревном плота, она уже пришла в себя и пыталась выбраться самостоятельно, измазанная кровью и проклинающая все эти «долбанные красоты».
     - А работы… работы мои целы? – Запричитал Юрка.
     - Работы… работы… - Передразнил его Жека. – Мы тут все, чуть не угробились…, а он работы… работы… Как с вещами быть? Вот это вопрос.
     - А что с ними сделается. – Сказал Вадик. – Тут не очень глубоко. Сейчас поныряем, достанем, да просушим.
     Плот налетел на мель передней частью, а задняя всё ещё оставалась на плаву, только наше плавсредство развернуло поперёк течению.
     Из шести гребей – осталось две. Плоскодонка, как верный пёс, болталась на привязи и даже не черпанув воды.
     - Давайте, первым делом, ломы достанем – нос приподнять. Потом воткнём один из них в песок и привяжем к нему плот. – Предложил я. – А потом уж и остальтные вещи спасать. Света, приляг пока на плот. Мы без тебя справимся.
     Закипела работа. Через час плот был готов к дальнейшему путешествию, а вещи, в основной массе, собраны.
     - Поздравляю с прибытием в Опоки! – Смущённо заулыбалась Светлана, опять пытаясь спрятать непослушные рыжие кудряшки под, теперь уже, Мишкину белую, испачканную в крови футболку, намотанную у неё на голове.
     - Приехали, что ли!? С удивлением сказал Вадик.
     Все закатились в громком смехе.
     Пришвартовались рядом с километровым столбом.  Разбили две палатки. Вытащили все вещи и разложили их прямо на траве. Рядом высились высокие слоистые обрывы из известняка на обоих берегах. Вечернее солнце окрашивало их в кроваво-оранжевый цвет. На том берегу достаточно высоко бил то ли гейзер, то ли другой какой водный объект. В его брызгах скрывалась маленькая радуга. Красиво.  Юрка разложил необходимые ему принадлежности и «ушел из реальности», отказавшись от еды и не отвечая ни на один вопрос.
     - Предлагаю теперь провести небольшую вечернюю разведку, после которой наметить планы на завтрашний день. – Сказал я. - В разведку пойдут Вадик, как самый разумный и «Щорс» (Я посмотрел на перевязанную Светку), как местный житель, знающий «особую примету».
     - Не, Семён, ну почему ты сразу за командира? – В свойственной манере «заныл» Женька. - Вот и в школе так было. А может я в разведку хочу. Или вон – Миха. Или Юрка, тот же.
     - Во-первых, я не командую, а предлагаю, а, во-вторых, Юрку мы «потеряли». Миха ослеплён чувствами, ничего кроме Светки не увидит и будет только обузой в разведке. Пусть уж здесь вздыхает. И главное, в-третьих, - я за тебя твои шмотки разбирать буду, что ли!? А у тебя их, на минуточку, больше, чем у других вместе взятых. Поэтому, остаёшься с нами и баста.
     Вадик и Светка ушли в сторону места где, со слов Светы, раньше находился ГУЛАГовский посёлок.
     Вернулись, когда уже почти стемнело и мы стали волноваться.
     - Вы где, так долго!? – Спросил я.
     Наши разведчики сразу не удостоили ответом, а присели к костру вытянули руки ближе к пламени – погреться. Мы вчетвером давно уже развели костёр и готовили ужин из оставшейся тушенки и чудом оставшихся сухими макарон.
     - Знаете кого мы только-что видели? – Тихим голосом спросила Света.
     - Света, ты как!? – Взволнованно обнял её Мишка.
     - Лису, что ли? – Сразу догадался Жека.
     - Откуда вы знаете!? – Встрепенулся Вадик.
     - А, что тут гадать-то. – Вмешался в разговор Юра.-  Тайну он знает. Карту спёр. Сбежал. Так где ему быть то ещё?
     - Один? – Наивно предположил я.
     - А, вот теперь самое главное: - Заговорщическим тоном продолжила Светка. – Он не просто не один, а с целой толпой старших школьников со всей области, комсомольцев-поисковиков. У них тут «вахта памяти» Опокстроя.  Всю территорию «перепахали» палаточный городок рядом поставили, а в нём музей находок. Даже флаг подняли. Освещаемый фонарями! Всё огородили натянутой верёвкой с банками. Караул меняют каждые полчаса. Поклонный крест изготовили. Завтра торжественно ставить будут. Делегацию из Устюга ждут. Батюшка будет и от горсовета кто-то. Сидят сейчас вокруг костров, песни под гитару поют. Человек шестьдесят, наверное. Но основное даже не это, а то, что крест этот они ставить будут как раз над той землянкой, где оберег лежит! То ли разломали они её, то ли прямо сверху огроменный холм насыпали.
     - По-комсомольски подошли! – Присвистнул Жека.
     - Да леший с ними! – Хлопнул себя по коленке Вадик. – Делать то, что будем!?
     - А Лиса как туда затесался? – Спросил я, чисто машинально, находясь, если честно, в полом замешательстве.
     -  Он учитель у них. – Сказал Вадик. – То ли истории, то ли географии.
     - Итак, делать то что будем? – Повторила вопрос Вадика Света.
     - На сколько завтра мероприятие намечено? Не слыхали? – Спросил я.
     - К одиннадцати готовятся. И потом планируется сворачивать лагерь. Дополнительные автобусы подъедут.
     - Значит в нашем распоряжении только эта ночь и завтрашнее утро. Я думаю, что нашел он уже, что искал. И про оберег он всё знает откуда-то. Иначе либо его вообще бы здесь не было, либо установка креста состоялась бы позже. – Я говорил и обдумывал ситуацию одновременно. – А, раз нашел и в музее находок нет, то хранится всё у него. Не будет он рисковать. А где он расположился?
     Света и Вадик пожали плечами.
     - Ну как же так!? Такая разведка классная, а самое нужное, упустили. Я реально расстроился.
     - Я знаю – Вдруг вмешался Мишка.
     - Откуда! – Все взгляды обратились к нему.
     - Да, пока Юрка красоты рисовал и объяснял мне технику письма, я у него из-за спины по сторонам глазел и видел как какой то мужик (Сейчас только сообразил, что на Лису похожий) на тот берег на моторке пару раз сплавал, туда и обратно.
     - То-то, тебя для помощи не дозваться было! – «Зашипел» Жека.
     - Глазастый ты мой! – Светка повисла у Мишки на шее. – Точно! Он пропадал, раза два, из нашего поля зрения.
     - А, где он приставал, не заметил? - спросил я.
     - Обижаешь, Семён.- Выставил нижнюю губу Миха. – Там, где расщелина тот берег пополам делит.
     - Освобождайте плоскодонку! Пойдём его схрон искать. – Сказал я.
     - Ну, вот опять! – Топнул ногой Жека. –Ещё скажи, что не командуешь! А если у меня лучше предложение!?
     - Ну, говори, раз лучше. Времени нет!
     - Давай! Давай! – Закричали все.
     - К чёрту плоскодонку! Ещё потопнем на ней все? – Продолжил Женька. – Мало сегодня накупались?
     - Да, не томи ты! – Сказал Миха. – В чём идея то?
     - Мы когда швартовались сегодня я увидел, что к километровому столбу вытащенная на берег «Казанка» привязана с мотором. А под вечер, мужик из деревни тяжелую канистру в неё бросил. Значит заправлена и это он про запас принёс. Видать на зорьку утреннюю собирается. Так, не лучше уж её позаимствовать. Чё, нам туда-обратно только?
     - Отличная идея! – согласились все.
     Женька был в зените славы! Во-всяком случае, так он выглядел.

     Алюминиевая лодка «Казанка-2М» с «Вихрём» на выносном кронштейне была полностью готова к утреннему выходу на рыбалку. Хозяин даже отрез от ковра застелил холодное алюминиевое сидение.
     В путь на этот раз выдвинулись я Миха и Женька. Столкнули лодку. Жека уже имел опыт управления «Казанкой» (Поэтому-то, он её так сразу и узнал) и, соответственно, завёл лодку и расположился на корме. Мишка посередине, ну а я освещал путь (Темно уже стало) мишкиным старым, но зато трёхбатаречным фонарём.
     Сухону пересекли «на одном дыхании». Расщелину между обрывами было видно хорошо, так как цвет неба, всё же, отличался от возвышающихся беспросветно чёрных глыб.
     - И как мы будем искать чего-то в такой тьме? – Поинтересовался Жека. – Тем более, что ещё не известно, здесь ли это.
     - Ну, да. – Согласился с ним Миха.
     - Ну, согласимся с тем, что «это» (Как вы говорите) здесь. – Попытался как можно спокойнее ответить я. – И следующее, искать нам ничего не надо. А надо, просто сидеть и ждать, когда Лиса, соизволит явиться сюда, чтобы забрать крест. Тогда уж, по ситуации… Главное, хотелось бы, чтобы не очень долго ждать. Но я думаю – скоро будет, так как утром – суматоха в лагере, в связи с предстоящим событием (Надо всё подготовить. То да сё…), поздно ночью, как-то очень подозрительно, а вот сейчас в самый раз. Тем более, что все знают, что он рыбак завзятый. А, как раз вечерняя зорька недавно была.
     - Ну и хитрый ты Семён. – Сплюнул Жека. – Не зря у тебя бабка Хаимовна.
     - Да, ладно ты – Сказал я. – Причём тут это. Просто логика обычная.
     - Причём-не причём, а нам, почему-то, такое в голову не приходит. – Согласился с другом Миха.

     Где-то, в полночь с реки послышался шум мотора.
     - Он! – Шепотом сказал Жека. – Наконец! На двух «Вихрях» идёт. И хлопает по воде не металлом… Наверное, на «Драконе» пластиковом… Прячемся?
     - Да. Только, давайте лодку под ивами спрячем. Успеем ещё. – Тоже шепотом ответил я (Хотя пока в этом не было никакой необходимости).
     Спрятав лодку, мы разбежались по кустам.

     Андрей Лисица затащил лодку на песок и деловито зашагал прямо в сторону, где спрятался Миха.
     Я весь напрягся как струна. Во-первых, что там говорить, от страха за друга, а, во-вторых… у меня не было никакого плана… то есть, ВООБЩЕ НИКАКОГО! 
     Не дойдя, лишь пары метров до Мишки, Лисица резко свернул вправо в кусты и через секунду выкатил оттуда …     Мотоцикл!  «Яву», к раме которой был привязан рюкзак. Высоко закинув ногу, вскочил в седло. Стукнул ботинком по педали стартера. «Ява» послушно зарычала и Лиса «с буксом», разбрасывая песок умчался вверх по склону.
     Через секунду мы одновременно вышли из своих укрытий, опустив руки, в полной растерянности. Даже если и был бы у меня план, то такого разворота событий я предположить не мог.
      Шум двигателя мотоцикла становился всё тише.
               
     - Интересно, так что-же он мероприятие завтрашнее бросит? – Заметно нервничая, спросил Юра.
     Мы все шестеро сидели вокруг догорающего костра.
     - Ничего не могу сказать. – Произнёс я, не отводя глаз от огня.
     - Сёма, Сёма! – Опять дёргал меня за рукав Женька. – Ну, ты же такой сообразительный! Что делать то!?
     - Отстань Жека! У меня и так скоро «голова лопнет». Не знаю я!
     - Знаете, что, ребята. – Уставшим голосом сказала Света. – Ничего мы сей час не придумаем. Так что, пошли спать. Утро вечера мудренее.
     - И то верно. - Вторил ей Миха.   

     Проснулись под громкие сигналы автобусов и прибывших с ними нескольких легковушек. И сразу побежали к лагерю. Залегли на холмике за флагом. Обзор был прекрасный.
     Вадик, правда, когда бежали наступил на здоровенный гвоздь. Проткнул подошву насквозь и ступню сильно поранил. Но, тут же, протерев ногу травой от крови, сорвал подорожник, засунул его в сандалию и присоединился ко всем.
      Перед лагерем поисковиков было многолюдно. Сами члены поисковых групп стояли по росту в линейку одетые в одинаковые стройотрядовские куртки. Местные жители и приехавшие гости, чуть в стороне держали цветы и кумачёвые растяжки со словами типа «Никто не забыт – Ни что не забыто». Из чёрной «Волги», одновременно открыв переднюю пассажирскую и заднюю двери вышли важный дядька в шляпе и священник в рясе. По бокам бегали худющие «бесполые» журналисты и что-то писали в блокнотики. Перед строем поисковиков, расплывшись в широченной улыбке, в наглаженном «с иголочки» костюме принимал гостей… Андрей Лисица.
     Поклонный крест водрузили на холм достаточно быстро. Даже батюшка провёл необходимый обряд не затягивая его длинными песнопениями. За то «официальные лица» дали себе волю и воодушевление превратилось в митинг, митинг в собрание, собрание в заседание, а уж заседание продлилось до самого ужина и потом даже захватило столы, хотя в конце дня лидерство, всё же, было отдано алкоголю. Дети разошлись по палаткам, а взрослые гуляли на полную. Длинные дощатые временные столы благо настолько были загружены снедью и бутылками, что не замечать этого, а всё время горлопанить, было бы пижёнством.
     - Фу, мерзость какая! – Вспылила Светлана. – Хорошо, что баба Тоня этого не видит.
     - Ладно, судя по всему нам ни к чему больше наблюдать этот балаган. – Сказал я. – Ничего нового уже не будет. Да и Лиса никуда не денется пока «Волга» тут. Давайте потянем спичку - кто остаётся здесь (потом поменяем), а остальные пойдём перекусим и обсудим наши дальнейшие действия. А то я, например, вообще не пойму сплавляемся мы дальше или включаемся в погоню за богатством.
     Короткую спичку вытянул Мишка.
 
     Доедали консервы. Просто немного разогрели их в сковороде над костром. Потом долго пытались наметить хоть какой-то план действий. Ничего. В итоге, посмотрим завтра, что будет происходить – тогда и решим. Мишу вызвалась менять Светка (А кто же ещё?). Следующий я. Легли спать.

     - Семён, Семён, просыпайся. – Тряс меня за плечо Мишка. – Вставай. Тебе же Свету менять.
     - У меня же будильник. – Скосил я сонные глаза на прихваченный ещё из дома маленький старый механический будильник. – Пять минут ещё. А ты, что не спишь?
     - Смотрю, чтобы ты не проспал Свету поменять, а то она там, наверное, продрогла вся. Смотри какой холод!
     Было действительно прохладно. Но не холодно, а скорее по ночному зябко.
     - Ладно, встаю, Ромео. – Сказал я откинув накрывающую меня вместо одеяла куртку, поднимаясь и потягиваясь. – Сам-то ложись.
     Прихватив термос с горячим чаем, через три минуты я был на месте. Светланы не было!
     Я просидел на нашем «наблюдательном посту» добрые пятнадцать минут, вертя головой во все стороны, но Светка так и не появилась. Я уже начал по-настоящему беспокоиться.               
     Все автобусы и легковушки, и главное – «Волга», стояли на своих местах. За исключением пары фонарей над столами с остатками трапезы, лагерь был погружен во-тьму. Из леса ухала какая-то птица, филин что ли (Я не разбираюсь).
     Вдруг, ближе к берегу, я увидел какое-то движение и «превратился в ухо», а когда разобрал знакомые тембры голосов, то и в «глаз». Сомнений не могло быть, это были Света и Андрей. Они шли вдоль берега, мирно беседуя. Я плюхнулся на живот и по-пластунски стал медленно подползать ближе к ним.
     -… Давно? – Наконец разобрал я Светкины слова.
     - Два дня назад ещё. – Отвечал Андрей.
     - Сильно поломан?
     - Нее. Как новенький. А что ему сделается – латунь. Я с фоткой сравнил. Только не понятно, как там камешки крепятся.  – Опять пробасил Лисица.
     - И куда ты его дел?
     - Никитосу - приятелю моему в Иду свёз, а тот его в Солигалич собирался и с собой его забрал, а уж это такая «дыра», что несведующему никогда его там не найти.
     - Уух! Быстро ты обернулся. – Всплеснула руками Света.
     - Да, не говори! Примчался весь грязный как чёрт. Хорошо, что молодёжь душевую построили и костюм у меня глаженный ещё с позавчера был.  Да, кстати, план твой самопальный я выкинул, фотку себе пока оставлю, а письмо – на забирай, как договорились.
     Собеседники остановились.
     - Ну так что, мир и по рукам? – Света протянула ладонь Андрею.
     - Конечно, сестричка. Встречаемся на автовокзале Солигалича послезавтра в двенадцать у памятника Лермонтову. Сверяем имущество и вперёд навстречу к светлому будущему! – Протянул руку в ответ Андрей. – Мудрое решение. А что с пацанами твоими?
     - Главное, что мы договорились, а уж тут я сама.
     Река затихла совсем. Ни всплеска. Противоположный берег нависал чёрной глыбой. Но его, всё равно, можно было отличить от, казалось-бы, такого же чёрного неба. «А где звёзды?» - Вдруг подумал я. Их не было, потому что ещё вечером набежали тучки. Трава стала мокрая. С воды повеяло холодом. Я встал в полный рост, не боясь рассекретиться и побрёл прочь от увиденного. «На чёрта мне это надо. Домой надо ехать» - Застряла в голове одна единственная мысль.
     Сзади послышались шаги.
     - Семён! Остановись! Прошу тебя. – Громко сказала Света и взяла меня за рукав. – Это совсем не то!
     - Что «не то»? – Буркнул я.
      - Не то, что ты подумал.
     - Что за банальщина!? Ничего я не думал.
     - Нет, друг мой – Твёрдо сказала она, разворачивая меня к себе на 180 градусов. – Ты подумал, что я вас предала.
     - А, что - нет? По-моему, мы из-за тебя ввязались в эту историю.
     - Нет! Наоборот, я с ним договорилась, что мы забираем камни и потом вместе с его крестом сдаём церкви. Кругленькая сумма получается! Всем хватит. Мне только письма не хватало, так как несмотря на то, что адрес знаю, отдадут камни только предъявителю письма. – Света покрутила конвертом у меня перед носом. Виновата только в одном, что с вами не посоветовалась. Каюсь. Просто, удобный момент подвернулся.
     - Ну ка, поясни. - Сказал я, присаживаясь на какую-то корягу.
     - Да я уж всё сказала. – Света присела рядом. – В общем, договорилась я с ним, что опять вместе и делим куш поровну.  Кстати, он знает о предложении патриархии всё. Откуда не знаю. Письмо мне отдал – Вот… – Она опять радостно протянула мне измятый конверт.
     - Ну, ладно. Согласен. Надо только ребятам сказать. – Сказал я вставая. – Чаю хочешь? – Я протянул термос. И как же это всё будет выглядеть?
     - Очень даже просто: Завтра Мишка садится в один из автобусов, идущий в Солигалич вместе с Лисой (Он свой класс на экскурсию везёт). Забирают оберег, а мы в Иду едем за камнями. Затем в Солигалич и там через три дня встречаемся и вместе едем в Вологду. Если честно, то по поводу Мишки – Лиса предложил. Типа, заложником будет, пока камни не произведём. Ну, блин, всё равно, не доверяет он мне!
     - Всё понятно, но мы не можем так с Юркой поступить. Он же сюда стремился, чтобы курсовую писать. Да и оберег он хотел с натуры изобразить… А вещи? А Вадик? Ему, вообще-то, к врачу надо.  – Засомневался я. – Надо собрать всё. Одних только Женькиных шмоток половина плоскодонки. А везти их на чём? А грузить?
     - Отлично. Вот, пусть тогда Юрка, Женька и Вадик остаются рисовать и собираться, а мы с тобой в Иду поедем. Мы из Иды в Солигалич по Монзенке, а ребята соберутся и в Тотьму. Оттуда домой. Из Устюга в Тотьму автобус ходит с остановкой в Опоках. Встречаемся уже в Вологоде. Как? – Оживлённо «искрила» предложениями Света.
     - За Мишку не боишься? Лиса, вообще-то, тревожный персонаж, да и места тут дикие. – Спросил я.
     - Нет. Он сильный.
     На том и порешили.
     Дежурить больше не было смысла и мы вернулись к нашим палаткам.
     Рассвет деликатно отодвинул набежавшие с вечера тучки за правый берег Сухоны и залил окрестности яркими и по июльскому жгучими лучами Солнца.
     Общий разговор начали издалека во время завтрака.
     Юрка согласился сразу. «Оберег я могу и дома написать» - Сказал он. Женька долго кочевряжился, но потом тоже согласился, не доверив чужим рукам сбор своих вещей. Мишка готов был «хоть в омут», лишь бы для любимой. Вадик только грустно кивнул.
     - Одна проблема – жрать то больше не чего! – Сменил тему в конце разговора Женька.
     - Ну этот вопрос мы сейчас быстро решим. – Сказал я. – Смотрите кто к нам идёт!..
     Со стороны лагеря поисковиков, с холма спускался Андрей, не торопясь и помахивая прутиком в правой руке.
     - Привет, пилигримы! – Крикнул он.
     Все, кроме меня и Светы вскочили с мест. Даже Вадик поднялся с места, опёршись на плечо Мишки.
     - Не помешал? Всё обсудили уже? – Продолжил Лисица.
     - А, что ж ты слинял перед самыми опасными порогами, проводник хренов!? – Взъерепенился было Жека.
     - Вон она знает. – Лиса кивнул на Свету. – Да я думаю, что и вы уже тоже. Ладно, я не с этим. Завтра в десять на Вологду автобус с ребятнёй пойдёт. Если надо, конечно. Ну, а я с классом сегодня после обеда на Солигалич двигаю от дороги с того берега. Кто с нами?
     - Я… – Подтвердился Мишка.
     - Тогда в полдень около наших лодок, как говориться, с вещами.
     - Я тогда прямо сейчас работать пойду. - Засуетился Юра. – Жека – начинай сборы! Вадик отдыхай. – Скомандовал он. – Успеем.
     - Да, что же это такое… - Недовольно забубнил себе под нос Жека. – Одни, блин, начальники…               
    
       Загрузили и отправили Юрку с Вадимом со всеми вещами. Женька, всё же, в последний момент передумал и остался с нами. Мне показалось, что этот факт немножко расстроил Свету. Себе оставили только личные рюкзаки и бутылку водки. Мишка с Андреем ещё вчера уехали. Притом Лиса уже вошел в роль надсмотрщика за заложником и стальным «Пойдём!» прервал нежные прощания с любимой на берегу. Лагерь поисковиков тоже опустел. Только гвалт огромной стаи ворон, доедающей остатки пищи и разбрасывая итак валяющиеся повсюду бутылки нарушали тишину.
     - Ну, что? - Спросил я.
     Женька в это время решил окунуться в Сухоне «на последок».
     - Что «что»? – Вопросом на вопрос ответила Света.
     - Как до Иды добираться будем?
     - Как всегда элементарно, Ватсон. – Пошутила она.
     - ?
     - Сейчас пойдём в Опоки, сговоримся за бутылку (Вот она русская валюта и пригодилась) доехать до Берокского лесопункта, оттуда тягачи в Макарово ходят, а там и до Кемы рукой подать. Можно хоть пешком. В Кеме уже садимся на Монзенскую железку, третья остановка Ида.

     В общем, добрались.
     Женька пошел на станцию кумекать с билетами до Солигалича. Пассажирские редко ходят…
     Я и Света долго искали дом по адресу, указанному в письме, пока не додумались спросить у пьяненького прохожего просто по имени и фамилии (Это же просто посёлок!).
     - Ааа… Курносый… Дык он воон-те живёт! – И прохожий, чуть не упав, махнул рукой в сторону покосившегося домика в конце улицы. – А, нафиха вам эта рухлядь… Может я чем пособлю… Я рыжих уважаю…  Упал-всё-таки.
     - Спасибо дорогой! Уже помог. – Раздраженно ответила Светка.
     Дверь открыл огромный мужик уголовной наружности.
     - Здравствуйте! Мы от Антонины Николаевны Степановой (В девичестве Беринштейн). По письму разыскиваем Носова Алексея Петровича. – Начал я.
     - Какому письму? – Коротко ответил мужик и протянул руку огромную и «сучковатую» как бревно.
     - А, вот этому. – Сказала Света и подала конверт, заранее вынув оттуда содержимое.
     Мужик повертел его в своих лапищах (Я не уверен, что он обратил внимание хоть на одну букву) и крикнул в глубь дома шаляпинским басом: «Батя!», одновременно показав жестом, чтобы входили.
     Мы переглянулись, обрадовавшись такой удаче, и вошли.
     Старые деревянные дома пахнут каждый по-своему. Видимо, они впитывают дух тех людей, которые в них проживают. И не только их физический дух, но и частички их судеб. Этот дом пропах тюрьмой. Я никогда не был в застенках, но, откуда-то, знал, что там должно пахнуть именно так. Никаких украшений, свойственных для жилища, только сугубо утилитарные вещи, используемые в хозяйстве.
     «Батя, к тебе пришли!» - Крикнул ещё раз мужик, сидящему на кресле-каталке дряхлому полностью лысому старику, прямо в ухо. Старик смотрел себе на колени, но после этого повторного крика поднял голову. Он действительно был курносый.
     - Антонина! – Прошелестел он. – Такого быть не может!.. Я умер!?
     Дед достаточно бодро встал, подошел к Свете, обнял её за плечи и посмотрел прямо в глаза. Бедная света. Наверное, было тяжело снести пристальный взгляд почти белых зрачков.
     - Как это может быть!?.. Ты молода, как тогда!.. Я так долго ждал тебя!.. Я так любил!.. Что же это!?.. Ты здесь!.. – Бессвязно лепетал старик, обредшим жизнь голосом.
     - Алексей Петрович, я не Антонина – Сказала Света, легонько отстраняя деда. – Я её внучка – Света. Она вам писала…
     Дед вдруг мгновенно постарел ещё больше и снова обрушился в кресло.
     - А, да.. да.. – Опять зашелестел он. – Припоминаю. Давно это было. Чем обязан? А это, извините, муж Ваш?
     - Нет. Это не муж, а одноклассник. Он сопровождает меня в дороге.
     - А, ну да… ну да… - Дед совершенно без интереса глянул в мою сторону. – И, всё же, я несказанно рад Вас видеть! – Продолжил он, опять обращаясь к Светлане. Чем могу?
     - Понимаете, бабушка сказала, что я смогу забрать у вас одну вещь… - Света посмотрела на стоящего у стены, скрестив мощнейшие руки сына Алексея Петровича.
     «Интересно, а как Лисица собирался «выудить» камни у этой семейки?» - Почему-то подумал я. Да и сам-то я почему-то засомневался в успехе нашего предприятия.
     - Да, вы не бойтесь – Обратил внимание старик на наши быстрые тревожные взгляды.  – Это Никитос – мой сын. Он в курсе моих дел. Да, да я понял за чем вы пришли и без сомнений готов отдать вам это, ведь не зря же хранил всё это столько лет, только у меня одна просьба и, я надеюсь, Вы поймёте почему она возникла. В письме, которое я написал когда-то Вашей бабушке я обещал хранить безвозмездно всю жизнь принадлежащие ей вещи до того момента, когда она сама сможет забрать их. И это было обусловлено только лишь желанием хотя бы ещё раз в жизни увидеть и прикоснуться к ней, услышать аромат её волос. Но, коль скоро, приехала всё же не она, а Вы (Хотя Вы не менее прекрасны!), мы с сыном считаем, что заслужили скромный гонорар за годы лишений в которые у нас даже и мысли не возникало взять хоть малую толику этих сокровищ.
     - Я понимаю. – Сказала Света. – Во сколько вы оцените свои труды?
     - Пять процентов.
     - Согласна.
     - Ну, вот и славно. – Прошелестел старик. – Не будем утруждать даму черновой работой. Я думаю, что Ваш друг и Никитос сходят в подвал вместе и принесут нам камни.
     Старик жестом подозвал сына и что-то прошептал ему на ухо. Мне показалось, что то что он сказал сильно удивило и одновременно расстроило его.
     Старик говорил шелестя и не повышая голоса, но в его словах была такая сила, что я без звука повернулся и пошел вслед за Никитосом. 
     Я шел по бесконечной, как мне казалось, лестнице в подвал следом за сыном хозяина, лишь изредка за его широкой спиной видя свет электрической лампочки освещающей маленькую комнату внизу, видимо, являющуюся конечной целью нашего пути. Было страшно.
     В этой маленькой комнатке в больших дощатых ларях была насыпана картошка, издающая слегка гнилостный запах земли, а на полках, прибитых по периметру, стояло огромное количество каких-то банок. Везде паутина. Холодно.
     Я обернулся. Никитос, почему-то, оказался у меня за спиной. Я напрягся ещё больше. Предательски задрожали колени.
     Вдруг он, ни слова не говоря, схватил, стоящий в углу лом и сильно, отведя руки для размаха воткнул его в стену, ломая доски её обшивки. Несколько банок соскользнуло с покосившихся полок и с хлопками разбились. Я машинально прикрыл голову руками и готов был закричать.
     «Не боись». – Пробасил Никитос и бросив лом на пол, засунул руку в образовавшийся проём, покопался там и достал мешочек (Похоже из мешковины). «Вот!» - Сказал он на мощном выдохе.

     Света высыпала содержимое мешочка на стол у окна, ослепив всех нас прекрасным сиянием драгоценных камней и пересчитав всё (Оказалось всего двести пятьдесят камней разного калибра), отвела ладошкой в сторону тринадцать штук, не вникая в их достоинство. «Пошли» - Сказала она, обращаясь ко мне.
     «Вот. Всё по понятиям». – Почему-то, сказала она.
     Дед заплакал.

     - Ну нет железнодорожного сообщения до Солигалича отсюда! – Развёл руками Жека, увидев наши удивлённые взгляды обращённые на грузовой «Урал», стоявший возле входа в дом Алексея Петровича и Никитоса.
     - Что, на машине поедем? – Спросил я.
     - Не. До Ламсы только, а оттуда железкой. К сожалению, формально Солигалич уже Костромская область и Леспромхоз не может туда машину дать.
     - А, от Ламсы твоей далеко?
     - Тринадцать километров только. – Сказал Женька.
     - То есть, сегодня к вечеру будем?
     - Ну, да. А у вас-то как дела?
     - Всё по плану. – Сказал я, улыбнувшись и подняв вверх большой палец зажатого кулака правой руки.
     - Ну, и славно. Прыгайте в кузов.
     Женька был настолько доволен своей находчивостью, что, похоже, даже не осознал какое сокровище мы только что получили.
    
      До Ламсы долетели быстро, на легке, высоко подпрыгивая на кочках, обгоняя огромное количество лесовозов и глотая пыль. Это оказался даже не посёлок, а унылая узловая станция с четыремя путями, стрелками, парой семафоров, одним единственным кирпичным зданием, стоящим между ними, где, как мы узнали позже, работал дежурный по станции и находилась комната ожидания (Назвать её залом, не поворачивается язык). Это была небольшая комната, выкрашенная в бело – синий цвет маслянной краской с четыремя скамейками вдоль стен и дровяной печкой в углу.
     На деревянном пироне сидели несколько студентов – стройотрядовцев, свесив ноги и уныло певшие под гитару «… Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант…».
     Мы, перешагивая через рельсы, добрались до станции.
     - Блин, а расписание где? – Озадаченно сказал Жека, почесав в затылке.
     - Это что тебе Ладожский вокзал, что ли? – Сказал я. – Думаю, что надо просто у дежурного по станции спросить.
     - Давайте я схожу. – Предложила Света.
     Мы пожали плечами. – Как хочешь.
     Через несколько минут подошла большая мотодрезина с прицепом. Студенты-стройотрядовцы, изрядно повеселев, запрыгнули в прицеп и не переставая петь укатились по направлению к Вохтоге, то есть в противоположном от нужного нам.
     - Что-то её долго нет. – Сказал Женька, смачно плюнув на рельсы.
     - Да ладно, может пошла «носик припудрить». - Так же лениво, сказал я. – Кстати, а где тут это? Наверняка, на станции. Пойдем тоже, а то жарко здесь.
     В помещении станции было пусто. Даже дежурный по станции мирно ковырялся в грядке перед входом.
     - Здравствуйте! – Громко сказал я, нарушая благостную тишину, обращаясь к дежурному. – Скажите пожалуйста, а вы девушку рыжую не видели? 
     - Как же, - Ответил тот, не разгибаясь. – Была, минут пять назад. Спрашивала, как до Вохтоги добраться. Ну, в смысле, когда будет что-нибудь в том направлении. 
     - До Солигалича, наверное. – Поправил я.
     - Молодой человек! – Наконец, отвлёкся от грядки дежурный. – Я тридцать лет работаю! И если я сказал до Вохтоги, значит до Вохтоги. Я даже ей посоветовал со студентами напроситься, а то долго ничего не ожидается.
     Как мы с Жекой восприняли такую весть, можно даже не пересказывать. Жесть! Нас предали!..
               
     Ночевали на станции.  Завтра суббота и ближайший транспорт с грибниками из Солигалича и обратно был только в четыре утра. Время, чтобы обсудить ситуацию было больше, чем достаточно.
     Первый час молча отходили от поступка Светы. Потом решили, что это всё же камни её семьи и пусть делает с ними что хочет. И более того, у нас ещё остается оберег, который, возможно, и стоить то будет больше. В общем, решили ехать в Солигалич, вызволять Миху и договариваться с Андреем.
     В пять были на станции Солигалича. С Лисой договорённость была на двенадцать. Пошли посмотреть сонный город.
     Было полное ощущение, что мы переместились на машине времени в русский город девятнадцатого века. Маленький, уютный, деревянный, весь заваленный поленницами дров. Дощатые тротуары. В самом центре круглая площадь, окаймлённая длинными, такими типично русскими, торговыми рядами дореволюционной постройки. С одной стороны которых располагались магазины, а с обратной к ним вплотную примыкали огороды местных жителей. Такие, до слёз, милые берега с ивами маленькой речки Кострома, даже без признаков попыток превращения их в набережные. Какое-то «несметное» количество для города с населением в шесть тысяч человек, конечно же, полуразрушенных храмов. Рано, уже к восьми на улицах стали появляться грузовики и старые «Москвичи». Бродили угрюмые люди с помятыми лицами. Потом стали открываться редкие магазины. Потом появились мамы с колясками. А с десяти на площади между кинотеатром и тиром открылся рынок и жизнь забурлила. Типичная для городов-малышей, но такая значимая для их обитателей жизнь. Не помню где, но где-то прочитал: «Отличительное свойство северных русских городов – нищета без вырождения».
     К двенадцати мы подошли к памятнику Лермонтову у здания автовокзала. Точнее мы подошли раньше, но занимались изучением расписания автобусов. Обнаружили удивительный факт, что по железной дороге можно добраться только обратно в Ламсу и далее по Монзе, а в остальные места, включая областной центр Кострому, только по «убитым» (Как нам сказали) дорогам на автобусе.
     - Прикиньте пацаны, - Сказал бодрый, улыбающийся и совершенно не похожий на заложника Миша, неожиданно подойдя к нам со спины. – он сбежал! Сбежал вместе с крестом! Но я его видел –красота! А где моя Светюня?
     - Прикинь, - Подхватил интонацию Жека. – она тоже сбежала!
     Не обида или разочарование пробежала по лицу Миши и даже не злость, а именно ненависть – животная и первобытная. Он опустился на скамейку, стоящую рядом и попытался что-то сказать.
     - Давайте обсудим всё потом «на холодную голову», а сейчас братья, надо признать, что нас попользовали и кинули, как последних лохов. – Сказал я.
     Мы с Жекой тоже плюхнулись на скамейку и все вместе хохотали, что называется «до упаду» минут десять без перерыва, озадачивая прохожих.
     - Ладно, раз уж так вышло – Сказал я. – Давайте определимся с тем, что будем делать дальше. Есть два варианта: Первый – ехать домой, доехав на автобусе до Костромы, а там и до Вологды, и второй – Не дадим им омрачить нам каникулы, а прокатиться до Вохтоги по Монзенской железке, поглазеть в окна вагона на неизвестные нам аспекты жизни  (Когда ещё такой шанс будет) и там уже домой. Нас трое – предлагаю голосовать. Кто за второй вариант? – И первым поднял руку.
     - Я. – Поддержал Мишка.
     - Тогда надо опять до станции добраться. – Задумчиво произнёс Жека.
     - То есть ты тоже за? – Уточнил я.
     Женька поднял руку.
     Позже выяснилось, что нам надо ехать от Ламсы до Иды, а там пересаживаться на поезд Ида – Вохтога. Мотовоз до Ламсы будет только в понедельник, поезд до Вохтоги ходит, вообще, по средам пятницам и субботам. Короче, запланированное продолжение путешествия явно не складывалось.
     Мы предметно приуныли, тем более, что нужный нам автобус уже ушел.
     - Идея! – Вдруг закричал Жека. – Давайте дрезину возьмём!
     - Это наверное учиться надо. Ни я не вы тепловозом управлять не умеем. Ты видел какие они здоровые. Удивительно, что их кто-то дрезинами назвал. – Скептически отнёсся к предложению я. – Да и разрешение какое-то надо, наверное, на проезд. В общем, идея красивая, но глупая.
     Женька обиделся.
     - Зря ты так, Семён. – Примирительно сказал Миша. – Время есть. Давай сначала узнаем, что да как.
     Уже через час я переменил своё мнение на противоположное и подключился к сборам.
      Всё выяснили, обратившись к дежурному по станции. Оказывается, это обычная практика, когда арендуют дрезину для личных целей. Мы выбрали лёгкую съёмную четырёхместную широкополосную на двигателе от мотоцикла. Взяли с собой дополнительно три канистры бензина и залили полный бак. Расписались в журнале об ознакомлении с инструкцией по тех безопасности.  Расписались за маршрут и получили целую стопку, так называемых, путевых записок, которые надо предъявлять каждому станционному смотрителю и стрелочнику. Купили карту. Сбегали на рынок за продуктами и в путь. Да, совсем забыл главное – оплатили ещё. Недорого, кстати.
     Если точнее, то слова «в путь» можно описать так:
     Сначала собирали наше транспортное средство прямо на земле у отводного тупика, потом впёрли дрезину на рельсы и попробовали её на ходу, проехав метров двадцать туда-сюда. Треск от движка заглушал речь.
     - Представьте, если всю дорогу такое слышать – с ума сойдёшь! – Прокричал Жека.
     - Наверное, это только при разгоне и манёврах, а так накатом. Разберёмся потом. – Махнул рукой Мишка. – Давайте, грузим вещи!
     Затащили канистры, авоськи с продуктами и рюкзаки, я перекинул тяжелый рычаг с фонарём, переведя стрелку на главный путь и тогда уже «в путь».
     Действительно, пока катились тринадцать километров до Ламсы, наловчились заводить движок только для разгона и экстренно тормозить. При первом экстренном торможении все вещи повалились, включая канистры, что заставило нас закрепить груз по-человечески. Потом изучили все путевые записки и поняли, что мы очень жестко привязаны по времени, так как на определённых там станциях и разъездах мы должны будем быть к определённым часам и минутам. В случае задержек надо полностью переоформлять всю оставшуюся часть разрешений на движение у первого же дежурного по станции. На всю дорогу нам было отпущено трое суток. Прибывать раньше также нельзя. Поняли мы насколько всё это важно, когда на разъезде перед Ламсой встречным курсом прошел локомотив ЧМЭ с несколькими платформами, гружеными лесом. Мы успели на разъезд вовремя, отдав бумажку смотрителю и, всё равно, локомотив грозно и ужасно громко загудел на нас, толкнув исходящим от него сжатым, жарким воздухом. Если честно, то мы были напуганы, с непривычки.
     Немного помаялись в Ламсе с её четырьмя путями и двойными семафорами. Хорошо, что выходной день, а то движение бы было раз в пять интенсивнее. Я сомневаюсь, что мы тогда бы справились. Зато с какой гордостью мы отдавали станционному дежурному-«садоводу» путевую записку.
      - Нашли вашу рыжую? – Поинтересовался тот.
      - Ни к чему стало. – Зло ответил Мишка.
     Проехали под большим козловым краном для погрузки леса и выкатились на прямой путь. Разогнали дрезину и заглушили двигатель. Тишина и стук колёс. Настроение у всех прекрасное. Даже позабылась неудачная погоня за богатством. Иногда деревья подступали вплотную к путям и тишина нарушалась звуками обрезаемых веток. Все молчали.
     - Как думаете, а зачем она с нами потащилась на плоту? – Вдруг нарушил умиротворённую тишину  Миха.
     - Сначала хотела, чтобы мы крест помогли раскопать, а потом, что бы письмо вернуть. – Рассуждал я. – Ну, и меня к бывшим зэкам в Иду прихватила. Боязно ведь. С тобой Миха, извини, специально закрутила, чтобы Лиса в ценность заложника, когда понадобишься, уверовал и спокойно отдал письмо. Она ведь, как выяснилось, тебя не на крест, а на письмо поменяла.  Знала, что понадобишься. Мы лишние для неё стали. Не понятно, только, что она от креста отказалась. С Лисой, вроде договорилась, так у них сумашедшая сумма должна получиться.
     - А, сбежали почему?
     - Обычная жадность и недоверие сгубили их обоих. Зачем ждать. Пусть меньше, но с гарантией.
     Вечерело. Промчались мимо разъезда 76-й километр, на ходу отдав бумажку бабке с флажком, вытянув её на проволоке. Духота. Видимо перед дождём. Вкусные летние запахи смешались с запахом шпал и металла. Закат высвечивает верхушки деревьев. Ветра нет, только движение помогает дышать полной грудью. Две стальные нитки, кое где скрываясь под проросшей травой, манят в даль. Включили фонарь (Типа прожектор), прикреплённый спереди. Вдруг в его свете метнулся белый комочек. Притормозили. Заяц!? - нет кошка. Да и откуда белому зайцу взяться летом. Опять затарахтели движком и тут же сбили глухаря, примостившегося на рельсах.
     - Ребята, сильно с опережением графика идём. Давайте из этого бедолаги шашлычёк сбацаем, а? – Предложил Жека.
     Дрезину быстро разгрузили и стащили на обочину. Всё-таки, время поджало и шашлык из глухаря ели уже в пути. К этому времени почти стемнело. От нашего прожектора разбегались причудливые тени и часто в луче света со шпал взлетали ночные птицы. Вскоре увидели зелёный огонёк входного семафора станции Побоичная. Она была хорошо освещена и мы увидели слева ещё два пути, один из которых заканчивался тупиком, был сильно разрушен и зарос травой. Его то мы и выбрали для ночлега. Опять повторилась старая история – «комары-убийцы», поэтому из ночлега в тупике ничего не вышло и мы перебрались на станцию, бросив дрезину.
     Проснулись рано (Всё-таки, не удобно спать на скамейках), и слава Богу!, так как чуть не запозднились с выездом, указанным в разрешающем листочке. Как только «топорик» механического выходного семафора поднялся на 135 градусов, мы уже были у стрелки. Так и не поняли, почему входной семафор – светофор, а выходной – механический. А, вообще, хорошо, что Мишка прихватил в Ламсе засаленную инструкцию для работников МПС и мы хоть немного разобрались в хитросплетениях железнодорожных правил.
     Следующая станция, как говорила карта, будет некая Стеклянка и до неё «пилить» целых пятнадцать километров. Мы решили встать на правую колею (судя по её виду она явно была не основной) и сосредоточится на обозрении окрестностей. Сначала, вдоль дороги были буквально горы опилок и горбыля, а потом началась красота! Покрытые лесом холмы, сколь хватало глаз, крыши маленьких деревушек, разнообразно вписанные в природу храмы различных эпох и стилей. Некоторые настолько восхищают своей сдержанной северной древней красотой, что так и тянет к ним прикоснуться. И там, в этих покрытых летним маревом далях, тоже шла жизнь. Были слышны какие-то звуки, периодически видно какое-то движение. «…И здесь люди живут…» - Опять, как на Сухоне подумал я. Вообще, есть что –то похожее в передвижении по реке и по железной дороге.
     Вдали блеснула река и стал виден мост. Путь по которому мы ехали был снят, метров за двадцать до того места, где около моста когда-то была стрелка. Пока разгружали дрезину, чтобы затащить её на основной путь по нему опять встречным курсом промчался локомотив с вагонами гружеными лесом. Нас опять обдуло растревоженным горячим воздухом. Ещё-бы три-пять минут и мы оказались бы прямо на его пути на мосту. Жуть! Спина покрылась липким потом. «И никто не узнает где могилка твоя…» - Тихо пропел Жека. Не смотря на ясную погоду, поставив дрезину на пути мы прежде чем тронуться, не заводя движок, шестью глазами всмотрелись и шестью ушами прислушались – не идёт ли опять встречный состав.
     Опять проехали под козловым краном. Приближался входной семафор и табличка «Граница станции». Кругом были штабеля брёвен. Стеклянка.
     У нас оставалось немного времени и мы зашли перекусить в рабочую столовку, находящуюся в старинном вагоне, навсегда остановившимся на куске узкоколейки. Проишествие, произошедшее перед мостом, так повлияло на нас, что мы почти не говорили.
     В дорогу. До вечера прошли Лосью, Прудовицу и вот, наконец, цель сегодняшнего участка – станция Истопная. Спать.
     Даже последний этап нашего железнодорожного вояжа был смазан осадком от вчерашнего случая. Вели мы себя предельно осторожно и не глазели больше по сторонам. Всё наше существование было посвящено дороге и управлению дрезиной. Мы как-то сразу стали опытнее.
     На этом крайнем (Так стали говорить) тридцати двух километровом отрезке пути мы уже обращали внимание больше на то, что, например, есть, всё-таки, у бетонных шпал неоспоримые плюсы и на то, что конечно светофоры гораздо эффективнее и заметнее ручных семафоров. Пытались до секунд выдерживать время указанное в путевых записках. Ругались на «варваров», которые поопрокидывали висящие на семафорах ведра с торчащими из них проводами, хотя сами не понимали для чего они нужны. Восья, Монза, Таёжный и Вохтога II. Приехали.
     Здали дрезину дежурному по станции и быстрее побежали на вовремя проходящий поезд до Вологды.
     В город нашего детства мы добрались только к 23.00. и только там вспомнили, что не ели целый день. Надеяться на ужин у Женьки было уже поздновато, тем более, что хотелось ещё и немного расслабить алкоголем нервы. Решили закатиться в круглосуточный буфет прямо на вокзале. Побросали рюкзаки прямо на пол, набрали какой-то снеди, двести грамм и встали вокруг типового круглого столика.
     - Эй, молодёжь! Поможите, будьте добреньки, этого на улицу вывести, а то уже часа три, как тут лежит. Люди шарахаются. – Громко, разося эхо по залу ожидания, обратилась к друзьям пожилая уборщица в сером замызганом халате и шваброй в руках.
     В углу буфета лежал человек, по всему видно «в хлам» пьяный.
     - Конечно бабуля! Не вопрос! – Разом ответили мы и подошли к «телу».
     - Вот! Пол дня тут напивался, а потом уснул. – Запричитала уборщица. – А мне под ним пол протереть надо.
     - Не переживай, бабуля, ща мы его вытащим. – Женька взял за плечи спящего мужика и перевернул лицом к нам.
     Мы затихли в позе «немая сцена». Это был Лиса!
     Мы не придумали ничего лучше, чем взять его с собой. И только на следующий день, мощно опохмелившись, Лиса смог рассказать нам окончание этой истории. Мы слушали его не перебивая с двенадцати до шести вечера.
     Исключая детали и эмоциональные переживания героев выглядело это так:
     Настоящий крест-оберег Светка нашла уже давно и письмо у неё было, только боялась она в одиночку отправляться в Иду за камнями. Когда встретила вас подумала – это удача. Сначала она думала охмурить Жеку и в Тотьме сойти с ним на берег, чтобы тот сопроводил её за драгоценностями, но потом по-женски обиделась и переключилась на Мишу. Потом она, действительно совершенно случайно, встречает Андрея и понимает, что тот тоже в курсе. Его отец сидел вместе с сыном Носова, где и узнал всё о кресте и камнях Камни-то у него дома были (Правда, он не знал точно где), а креста – нет. Так они и стали компаньонами в поисках последнего. Никитос в тайне от папаши своего тоже списался с патриархией и понимал, что есть возможность получить от двух до трёх миллионов. Но Лиса повёлся на «удочку» Светы с картой и похитил её вещи, в том числе и письмо, чем «спутал ей все карты». Плюс к тому, Андрей находит какой-то другой крест и похищает его. В голову Светланы закрадываются сомнения по поводу её находки. Тогда она решает выйти на прямой контакт с конкурентом, когда и выясняет, что это не тот артефакт, так как Андрей сказал, что он нашел латунный, а настоящий должен быть медный. Зато получается «выудить» письмо. Носов отдаёт камни Светлане, так как Никитос не смеет возразить своему авторитетному папаше. У Светы собираются все части артефакта и она решает быстрее ехать домой. В определённый момент Лиса засомневался в том, что Мишка послужит достаточной ценой за камни и решает договориться со Светой по новой, либо самому реализовать крест. Он приезжает в Вологду и застаёт Светлану за последними сборами. Оказывается, что они всей семьёй уезжают в Израиль, а её бабка уже уехала в Москву, предварительно договорившись с патриархией. Тогда он и узнал, что его крест – не настоящий.

     Вот такая история.  Ещё не известно, как бы сложилась наша жизнь, получив мы такие деньжищи тогда - в девяностом. А я своей жизнью доволен.