ЭПИЗОД 13.
.
Вдохнул немного весеннего воздуха на утреннем разводе и снова под землю. Семён заступил на боевое дежурство на сутки восьмой раз подряд без подмены. Подобные вещи были бы непозволительны на гражданке, с точки зрения охраны труда , а в армии «прокатывало» и ещё как. А, что? – Исмаилов пока и названия цифр, и то не точно знает по-русски, а что уж говорить, чтобы вести цели. Услышать и выудить свой позывной из мешанины эфира, разобрать сквозь помехи координаты, мгновенно найти их на трехметровом (по высоте) планшете и ежесекундно рискуя «сверзиться», зацепившись о провод наушников нанести в нужное место стеклографом данные, в зеркальном изображении (Оперативный дежурный и иже с ним, ведь с той стороны смотрят).
Вот, и «тянули» они с ефрейтором Виноградским службу без подмен, день за днём, ночь за ночью, спя прямо за планшетом, надев наушники. Интересно работал мозг в таких обстоятельствах: Вроде спишь и даже видишь сны, но как только, где то среди гула старых наушников, какой то болтовни, отрывков слов, предложений и разных музык, обилия цифр, букв и позывных, услышишь знакомые «Таблица… Таблица… Таблица…», тут же просыпаешься, как говориться, в «полной боевой».
Всё время искусственное освещение. Бывало, посмотришь на часы со сна, – два часа, пора на обед. А потом осечёшься и подумаешь - «Два дня, или два ночи?…».
-Эх! – Потянулся Семён. – То ли дело полигон, а?! – Сказал он обращаясь к Виноградскому, не подразумевая ответа. – Свобода!.. Воздух!..
- Не знаю, товарищ сержант. – Всё же ответил Виноградский, обращаясь по званию больше для смеха. – Вы же один изволили ездить, а для меня, что тогда, что сейчас всё то же.
- Ладно-ладно, не прибедняйся. – С улыбкой произнёс Семён. – Знаю я. Пацаны рассказывали, как вы тут «зажигали» пока нас не было. Говорят, что даже на дизеля селянок приглашали, а? И, во-первых, не ездить, а выполнять боевое задание, а во вторых, не один, а с полком.
Ранней весной полк выезжал на боевые стрельбы в Казахстан. На позициях оставались только по одной дежурной смене, среди которых и был ефрейтор Виноградский. А для Семёна это было настоящее приключение. Целый месяц походной жизни в конце первого года монотонной службы! Неделю в эшелон шел туда, неделю назад и две недели там. Насмотрелся красот природы, военного разгильдяйства и реальных стартов ракет. Впечатляет. Самодельных степных сувениров привёз целый вещмешок. Но самое главное, что он узнал «страшную» военную тайну. Всё это театр и фикция. Внезапных проверок боевой готовности не бывает и все всё знают заранее и за неделю готовятся к отражению атаки учебного противника. В основном, люди заняты регламентными работами, приборкой территорий и составлением всевозможных отчётов и т.п. Ах, да! Ещё офицеры и прапорщики пили «как не в себя». Гриня (Старшина командного пункта, Старший прапорщик Гринчук) творил чудеса, доставая продукт, которого нельзя было купить за тысячи километров вокруг. За то, надо было видеть эти рожи! (По другому не назвать), когда на обратном пути даже Гринины запасы кончились. Семёну сначала было как то не по себе от понимания того, что творится в войсках, но потом успокоился и влился в понимание поговорки «Война план покажет». Хотя, не хотелось бы.
- Финал кубка чемпионов был. Вчера играли «Порту» с «Баварией» слышал?, Счет не знаешь? – Спросил Семён.
- Откуда? – ответел Виноградский. – Я же здесь вчера весь день с тобой был.
- Ну думал, что может в эфире или в столовке кто сказал.
- Нее, братуха. Я не в курсах. – Сказал Виногорадский. – А ты, вон у Оперативного спроси. Он же только утром заступил. Значит вчера отсыпался как человек. Может он даже и смотрел. Не то что мы с тобой. Света белого не видим. Тем более смотри, он «Советский спорт» читает.
Оперативным дежурным сегодня был капитан Литвинов. Наверное, ему и тридцати не было, однако выглядел он очень взрослым и строгим, что, собственно и соответствовало и его сущности. Никто из срочников командного пункта (А Семён служил именно там), да и полка не хотел бы с ним встретиться на плацу, или в роте, или даже просто у входа на КП. Он придирался ко всему – внешнему виду, шагу, не отданию чести и т.п. и что самое главное, «сыпал нарядами вне очереди, только в путь». Они пребывали в дружеских отношениях с Гриней ( Тоже, тот ещё «педагог» ) и на пару могли довести любого солдатика до мыслей о суициде. Кстати, и Гриня тоже сидел в оперзале на командирском месте, разгадывал кроссворды, покачивая и сверкая чищенным сапогом. По «Громкой» (Центральная громкоговорящая связь из командного пункта Москвы) на всю страну разлетались, мелкие поручения по готовности, касаемой SR- 71 (Американский самолёт-разведчик. Очень быстрый. Готовность по нему объявлялась ещё когда он взлетал только в нашем направлении где-то в Германии. Но сейчас, развернувшись над северными морями он уже «пилил» домой и его вяло сопровождали только вслед). В общем, «тишь да гладь, да Божья благодать».
Семён застегнулся на все пугвицы, подтянул ремень надел сапоги ( По традиции, за планшетом их снимали), одёрнул гимнастёрку и вышел в зал.
- Товарищ капитан, разрешите обратиться. – Отчеканил он, вытянувшись в струнку перед капитаном Литвиновым.
- Чё надо, Студент? – Влез в не начавшийся ещё разговор Гриня. Надо отметить, что Студентом он называл Семёна «по первичному половому признаку», как он сам говорил, за то, что тот призывался из института. А образованных Гриня шибко уважал, так как, видимо сам страдал от недостатка официальной учёности. Его «нетленной» народной мудрости принадлежит фраза «… Тут надо кринкой шурудить, а не тильлки кайлом махать…».
- Хотел обратиться к товарищу капитану, товарищ старший прапорщик.
- Ты что, боец, разрешения у прапора спрашиваешь, что ли, чтобы к офицеру обратиться!? – Отложил газету капитан, всё-таки улыбнувшись, что было хорошим знаком.
- Никак нет. Разрешите обратиться по личному вопросу. – Ещё раз отчеканил Семён.
- Ну, если по личному, то вольно. – Скомандовал Литвинов, развалившись в кресле. – Чего тебе?
- Товарищ капитан, извините, Вы не в курсе счёта финала кубка чемпионов? – Уже расслабившись, спросил Семён – А, то знаем, что состоялся, а кто выиграл – нет.
- Во-первых, два – ноль «Порту» сделал. – Неспешно начал Оперативный. – А, во вторых, ты почему, боец старших по званию с праздником не поздравляешь?
«Ну, вот! Нашел всё-таки к чему докопаться» - подумал Семён.
- Не могу знать. – Брякнул, что первое в голову пришло, абсолютно сбитый с толку, Семён.
- Воот… Не знаешь, а сегодня, между – прочим, День Пограничника. – Довольный собой, продекламировал Оперативный.
- Так это же не наш праздник, товарищ капитан. – Удивлённо возразил Семён.
- Вот именно так вы все и думаете. – Менторски продолжил Оперативный.- А, что говорите на разводах помните!? – « Я…, Заступая на охрану воздушных рубежей нашей Родины…» и т.п. Забыл!?
Ровно час продолжалась монотонная лекция о важности и ответственности службы в ПВО СССР и о том, что только на нас надеется вся страна, при внезапном нападении империалистического агрессора. И о понимании лично Семёном всей важности защиты страны от мировой «закулисы»… И если бы не Гриня, засобиравшийся снимать пробу в столовой, то видимо виновным в поражении при Цусиме в начале войны в Афганистане оказался бы лично сержант Григорьев С.А.
- Идите. – Внезапно окончил своё выступление капитан Литвинов. – Идите и хорошенько подумайте над сказанным. Кстати, пойдёте на обед принесите мне чашку компота.
- Есть! – Громко сказал Семён, развернувшись на каблуках и подумал «А, почему компот кстати? ... Совсем даже не кстати…»
- Иди обедать. – Сказал Семён Виноградскому, залезая за планшет и стягивая сапоги. – И кружку компота лектору прихвати, а то, вишь, горло у него пересохло. Зачем я про этот футбол этот долбанный спросил!?
«… нарушитель режима полётов… на запрос не отвечает… готовность номер два…» - послышалось по громкой. – …«Саксафон» поднимите пару – посмотрите кто там…
Оперативный сначало было поднялся в кресле, но услышав не свой позывной, плюхнулся назад.
- Григорьев, номер дали цели!? – Прокричал он так, чтобы было слышно за планшетом.
- Нет!
- «Ни как нет» надо отвечать, балбес.
- Ни как нет, товарищ капитан! – Спешно поправился Семён. – Думаю, не присвоили ещё. Наверное, опять долгоживущий метеообъект, как и ночью было. «Задрали» готовностями ночью по этим тварям.
- Да что же это такое! – Вспылил капитан. – Ты научись докладывать по форме, а думать буду я!
- Есть, товарищ капитан. – Семён опять надел наушники.
Пришел Виноградский и поставил на стол Оперативному компот. Тот достал из офицерского планшета печение.
«… «Саксафон» - готовность номер один, по нарушителю государственной границы… цель номер 8255… На запад вторая…» - орала Громкая.
Зашуршал эфир. Закипела работа.
« Цель 8255 малоскоросная, низколетящая. Всем постам – готовность номер два!» - Более чем спокойным голосом скомандовал в свой микрофон Оперативный. Мимо протопали по железному настилу ребята из операторских кунгов и Гриня, наконец, с неохотой слез к командирского места и потопал к себе в кандейку.
- Прикинь, оказывается на девятое мая у поляков самолёт со всеми пассажирами грохнулся, а мы только сейчас узнали. Ребята в столовке сказали. – Сказал Виноградский, залезая за планшет, не снимая сапог (Была у него такая привелегия. Потому что, вынести запах его ног не мог никто). – Ещё ПВО называется! А узнаём всё последними! – продолжал сокрушаться ефрейтор. – На обед пойдёшь?
- Хватит болтать. Готовность.
- Да, что это за готовность, Литвинов даже не орёт – Ставя на приёмник тарелку с ещё горячей картошкой, продолжал бубнить Виноградский.
-Орёт – не орёт, - Сказал Семён, снимая наушники и протирая уставшие глаза. – а давай я твой картофан слопаю, а ты пока хватай «уши» и веди цель. 8255 называется.
- Злой ты и не женственный. – В своей манере схохмил Виноградский, подтачивая желтый стеклограф. - Люди погибли, а ему хоть бы хны. «Готовность… Готовность…» - передразнил он Семёна. Смотри вон, Литвинов компот с печениями за обе щеки уплетает и , что-то не парится, а тебе, как всегда, больше всех надо.
«Орёл», докладыват «Саксафон» - цель уходит на предельно малые… цель потеряна» - послышалось по Громкой.
- Ну вот, что я тебе говорил… - Сказал Виноградский, садясь, так и не успев сделать ни одной чёрточки на карте.
У оперативного дежурного на столе зазвонил красный телефон.
«Никак нет, товарищ полковник… Да, в нашу сторону… Но они потеряли… Видимо метеозонд или ещё что… Наверное и готовность сей час отменгят…» - Тараторил капитан, стоящий по стойке «смирно», стряхивая с мундира крошки от печения. Понятно, что звонил командир части подполковник Дзагоев, а его все боялись как огня. Литвинов выдохнул, осторожно положил трубку и опять плюхнулся в кресло.
« Цель 8255 обнаружена!... Высота 1200… скорость 85… Был визуальный контакт… Малая авиация… 15.05 передаю «Оркестру» - Надрывалась Громкая. «Оркестр – это прозывной полка уже в Московском округе ПВО. «Сейчас у нас первую объявят».- подумал Семён.
И точно. «Оркестр», «Виктор»,… «Таблица»… «Ангара»… - Готовность № 1 …»- Перечислив все полки МО ПВО, объявила Громкая. И всё… Через пять минут на командном п4ункте было полно народу. Все офицеры штаба во главе с командиром и бойцы-срочники заняли все места, предусмотренные боевым распорядком. Литвинов, стоя на вытяжку, докладывал обстановку.
Исмаилова посадили точить стеклографы.
За следующие три с половиной часа ситуация менялась несколько раз. Готовность то отменяли (Например, в суматохе присвоили цели отзыв «я свой»), то вводили вновь. Громкая орала на офицеров, офицеры на солдат, сержантов и прапорщиков. Даже Грине досталось. Дзагоеву вдруг показалось, что у того китель длиннее положенного и пришлось Литвинову большими ножницами отрезать лишнее «на глазок». Так, что Гринчук выглядел теперь очень «модно по пляжному» - «купальный костюм (Литвинов со страху переусердствовал) и шляпа (На его маленькой сморщеной голове фуражка с огромной тульей именно так и смотрелась)» Когда Громкая сообщила , что пост ПВН зафиксировал легкомоторный самолёт, направляющийся к центру Москвы, всё стихло. Все офицеры командного пункта выглядели как покойники. По многим признакам.
Тоже в июне (Спецнабором, как и всех студентов), Сёминого друга детства Юрку призвали в армию. И вот, наконец, Семён получил первое письмо от товарища: «… я рисовал курсовую на Красной площади… Сделал два круга над толпой,.. Сел на мост, пролетев под проводами… Дети набежали… Оцепление поставили… Я сам видел… Граница то на замке только туда… А знаешь, я тут прочитал, что он твой ровесник – тоже июнь 1968».